Пьер де Гайак назвал в списке деревень и верующих, помогавших еретикам, сеньоральную семью де Люзенак. Их младший сын, Пьер, ни о чём не подозревая, подался в Каркассон, где его знали.. Интересно, встречались ли они на улицах с Пьером де Гайаком, который тоже теперь жил в Каркассоне в пределах досягаемости трибунала? Как бы то ни было, Жоффре д’Абли, зная о его присутствии в городе, послал двух юристов трибунала, Арнода Ассали и Жерарда Мобера, вызвать его «ясным и недвусмысленным образом », чтобы он дал показания перед ним в тот же день, 27 ноября 1308 года. Они явились за ним и привели его в Дом Инквизиции, но по причине позднего часа инквизитор перенес слушания на следующий день. А 28 числа, с утра, молодой клерк прежде всего представился трибуналу, принес присягу, а затем зачитал бумагу, написанную собственной рукой, которую нотариус скопировал.
/Рис./: Верующие внимательно слушают проповедь Добрых людей. Реконструкция музея Урепель, Минерв.
Когда наступали каникулы, Пьер де Люзенак оставлял Тулузу, где он учился, и отправлялся в Люзенак или другие деревни Арьежа, где встречался с верующими и совершенными, собиравшимися в одном и том же доме.
Встречи с совершенными
Люзенак сказал, что встречался с Пьером Отье в доме последнего, в Аксе, перед отправлением того в Ломбардию. Ему тогда было четырнадцать лет. Нотариус спросил у него тогда, знает ли он, что такое добро и зло, и сказал, что может объяснить ему это. Но он не вернулся в Акс. Через четыре года, когда Пьер де Люзенак был студентом в Тулузе, он прогуливался со своим товарищем Гийомом Пелисье из Шатоверден по садам Матабю, и там встретил Пьера Отье, тоже в обществе товарища. На следующий день этот товарищ по имени Пьер Санс, родом из Лагарда, пришел к нему в дом, где он жил, возле колодца. Он назвался и сообщил ему, что Пьер и Гийом Отье живут теперь в Тулузе, а также дал ему трех каплунов. В течение зимы и весны они сделали ему множество других маленьких подарков, в обмен на которые он помогал им представлять дела в королевском суде. Но он никогда не давал им возможности обсуждать с ним вопросы веры.
/Фото/: Замок и укрепления Тараскона (сегодня разрушенные), в тот состоянии, в каком они были в XIX веке, а также castella, которая тогда еще строилась.
Через четыре месяца после показаний, данных в октябре 1308 года, к Пьеру де Гайаку вернулась память, и он донес на семерых жителей Тараскона, «еретикованных» перед смертью.
/Фото/: Испанские ворота в Тарасконе в XIX веке.
/Фото/: Дом Инквизиции в Каркассоне.
В качестве члена семьи, помогающей еретикам, Пьер де Люзенак был приведен 27 ноября 1308 года в дом Инквизиции Каркассона, где дал показания перед инквизитором Жоффре д’Абли.
Летом Пьер возвратился в Люзенак. Он вернулся в Тулузу лишь осенью того же года, и жил на Базакле до святого Иоанна летнего, пока его товарищи не уехали к себе домой. Оставшись один, он оставил свою съемную квартиру и стал снимать жилье у Раймонда Сартора из Сорезе. Через какое-то время он, вернувшись, встретил во дворе Пьера Отье, который обнял его и спросил о новостях из родных мест. Молодой клерк остерегся уточнить, что эта встреча была не случайной, поскольку Раймонд Сартор был зятем Пьера Отье (интересно, как и при каких обстоятельствах он снял эту квартиру?). Пьер де Люзенак пытался приуменьшить свои отношения с этой группой, но безуспешно, поскольку ему все равно пришлось их всех назвать. Приглашенный тем же вечером Пьером Отье на ужин, он уточняет, что ел хорошую лососину и форель в компании Пьера Санса, Раймонда Сартора и его жены (это была Гайларда, дочь Пьера Отье, но он этого не говорит), двух тулузцев и двух жителей Лиму, между прочим, хорошо известных верующих - Мартина Франсе и Гийома Пейре. В пору сбора нового урожая Пьер де Люзенак поехал в Лиму к Мартину Франсе, где встретил троих Отье – Пьера, Гийома и Жака – а также Праде Тавернье и Амиеля из Перль.
Как он рассказывает, этот визит имел определенную цель: ему нужно было девять ливров для того, чтобы расплатиться с долгами. Чтобы получить эти деньги, он вынужден был терпеть их шуточки – горький тон этой фразы показывает, что бедный студент запомнил обиду. В отместку он, несмотря на обещание вернуть эти деньги, так и не вернул их. Он заканчивает свой рассказ исповеданием католической веры и уверениями в том, что если в его словах найдутся противоречия, то все это – от глупости. Однако инквизитор ему не поверил. Он расставил ему ловушку. Пятнадцать дней спустя Пьер де Люзенак вынужден был вернуться к своим показаниям, чтобы дополнить их. Кроме того, он должен был немедленно отречься «от всякой ереси, поддержки, защиты, предоставлении крова и стола этой секте, от жизни и веры еретиков, и всякого участия в ереси ».
Торжественное обещание доносить.
Пьер де Люзенак не сказал всей правды в своих показаниях. Поэтому инквизитор Жоффре д’Абли потребовал у него дополнить показание следующей присягой, которую нотариус записал в реестре: «Он обязывается преследовать самостоятельно или с помощью иных лиц еретиков, их верующих, соучастников, защитников, предоставляющих им кров, и их друзей; он обязывается их разыскивать, ловить и передавать во власть инквизиторов, а также обязывается сам, или с помощью других сопровождать их при аресте по своим возможностям. Он поклялся, кроме того, выполнять приказы Церкви и инквизиторов… и передать свое имущество в распоряжение инквизиторов».