Речку взять и стать над ней.
Литва 1944-ый год.
Вилия.
Вилия – река заиграла
Пред нами пенистой волной.
И вспомнилась Кама – трудяга,
Да строгий наказ дорогой:
Пиши ты про всё: про победы,
Про горестях /здесь они есть/.
Поделим на равных все беды,
Коль жизнь нам совместно провесть…
Луну над рекою я вспомнил,
И глазки с прощальной слезой,
И грустную песню той ночи,
И тихий напев мне родной…
Литва 1944 – ый год.
Близка Победа над фашизмом. Скоро Победа!
…И вот: логово волчье фашизма.
Да прикрыто мечом и штыком.
Но нет силы, чем раньше гордился
Сатанинский коричневый ком…
Впереди ещё много сражений.
Я готов это все перенесть.
Не страшна мне и смерть в перестрелке.
Знаю: Гитлеру не преуспеть.
Кенингсберг 1945 – ый год.
Соскучились солдаты по своим родным местам. Всех тянет дом, родные просторы, семья.
Зов.
Зелёной травою оделась земля.
На каждом шагу расшалилась весна:
Листва заиграла, цветы зацвели
И птицы свой хор уж в садах завели.
Вечерняя песня и трель соловья
Напомнят подчас и зовут в те края,
Поля где просторны, иные леса,
Жемчужные реки играют, звеня.
Кенингсберг 1945 – ый год.
- После Дня Победы над фашистской Германией, не пришлось сразу вернуться в родные края многим солдатам, в том числе и Ивану Ямаковичу. Их перебросили на Дальний Восток на другую войну, с Японией. Наша доблестная Армия разгромила и Японскую квантунскую армию.
На Восток.
На Восток.
На запад уходит уж Солнце.
Плакучая верба шумит.
Течёт ручеёк чуть в сторонке
От нашей землянки. Журчит.
Знамёна и здесь поднимали…
Готовятся парни домой.
В гражданке, друзья, вспоминайте
На брани сражённых. Порой.
Чан-Чунь /Манчжурия/ 1945год.
В послевоенное время у Ивана Ямаковича не хватало времени на поэтические строки. Вместе с женой Татьяной Семёновной вырастили и воспитали семерых детей. Долгое время работал директором школы. Вы сами знаете те года, когда надо было за лето подготовить дрова для топки печей в школе, ремонтировать ветхие помещения и другие заботы. Да и контузия, полученная на войне, частенько стала давать о себе знать. В один из напряженных дней потерял сознание и утром Татьяна Семёновна твёрдо сказала: «Хватит тебе работать. Завтра же пишешь заявление по собственному желанию и уволишься со школы. Ты мне нужен живой». Послушался супругу.
На заслуженном отдыхе начал вспоминать рассказы старожилов, которые слышал в молодости. Потихоньку стал писать рассказы, эссе, были, поэмы, переводить на марийский, удмуртский, русский языки произведения, сочинять стихи.
Из цикла «В Ушковском лесу»
На удмуртском языке:
Инкуазь инмарлен,пе, вань вож книгаэз.
Отын пусъемын ваньбурез ик солэн.
Нырысь ик листаз гожтемын гажанез
Зазьъег но лудъёс байлыкэз нюлеслэн.
Шудо ошмесъёс, позьыло но бызо,
Сиён но юон дасямын уллёлы.
Дано кариськоз мед нюлес-шудбуро,
Нош ми сое юн кутскыса утёмы.
- Когда Евгения, любимого внука Ивана Ямаковича, призвали на военную службу, написал такие строчки:
Мы стали и сами отцами,
И дедом на старости лет.
Всегда вспоминаем мы маму,
Хотя её с нами уж нет.
Я помню поляну святую.
Я помню погибших солдат.
А нас ожидали претуго
Сплетённые в узел года.
Но мы не срамили знамёна.
Стояли как деды тех лет.
И кровью своею навечно
Советы скрепили в цемент.
Мы ждём теперь вести оттуда,
Где внуки на страже стоят.
Мы знаем: они не допустят
Пришельцев на землю, где МАТЬ.
- Кто прошёл суровые годы испытаний, потерь, переживаний, ада Великой Отечественной войны, тот сильно переживал искажённые подачи исторических событий, фактов. Эти переживания родные видели в последние годы жизни своего отца, дедушки. Буквально за полтора – два месяца до своей кончины Иван Ямакович написал вот эти стихи.
Орёл.
Когда невозвратные годы вальяжно
В девятый десяток вползают невольно.
Пора подзабытое прежних деяний
На память потомку поведать толково.
Награды вручали в Московском Кремле нам.
Медали вручал председатель таджиков.
А там, под Орлом, где снаряды хлестали,
Лежали, прижавшись к земле и таджики.
Полсотня болванок вспахали землю в округе.
Нелестные вздохи срываются злобно.
Да Богу спасибо: нет смерти, нет крови.
Бывает и так на войне… Хотя редко.
Виной того шквала был я безусловно.
Снял первого немца с открытой ячейки.
Ухлопнул второго, привставшего вольно.
И тут уж, конечно, пристрелка по цели.
Узбек меня выдернул, впихнул в землянку.
Снаряд угодил на пустую ячейку.
Грузин уступил своё место лежанки,
А друг Кухаренко поздравил с победой.
Наш взводный Хакимов сказал: - Возле танка,
Подбитого там, появилась складка.
Решил посмотреть в окуляр, - есть там что?,