Консультанты-конструктивисты исходят из четырех основных допущений: 1) реальность субъективна, 2) при проведении терапии не нужно выстраивать жесткие иерархические отношения, 3) терапевтические изменения неизбежны и 4) терапевтические изменения уже начались. В развитие этой теории внесли вклад многочисленные исследователи.
Консультанты-постмодернисты изменяют значение, которое клиент приписывает своему положению, используя различные процедуры, такие как психологическое просвещение, поиск рациональных решений или экстернализация проблемы. Это, к сожалению, часто делается в ущерб поиску причины конкретной проблемы или циклических поведенческих паттернов, которые способствуют сохранению проблемы. Так, обсуждая с клиенткой психическую травму, связанную с изнасилованием, конструктивист исходит из того, что эта травма опосредована языковым контекстом, то есть переживания предопределены общепринятыми представлениями об изнасиловании.
Консультант-постмодернист придерживается мнения о том, что терапия не является вмешательством или видом лечения, то есть клиент не выступает получателем терапии. Это скорее сотрудничество, когда обе стороны должны нести ответственность за ход процесса. Взаимоотношения терапевта с клиентами можно охарактеризовать как обычный разговор, то есть двусторонний коммуникативный процесс, свободный по форме и не имеющий определенной цели. Следует отметить, что эту точку зрения разделяют далеко не все терапевты-постмодернисты, хотя все они стремятся работать с клиентами на равных, не требуя субординации. Нарративный и сфокусированный на решении подходы предполагают различные темы для разговора. Сторонники этого подхода придают большое значение налаживанию партнерских отношений, позволяющих работать с клиентом в одной команде и вместе противостоять воздействию внешних сил. Терапия как разговор предполагает, что нет истины в последней инстанции, слова и речевые обороты многозначны.
Постмодернисты любят задавать вопрос: «Действительно ли какая-либо идея или точка зрения имеет больше нрав на существование, чем любая другая?». Ответом служит напоминание о том, что все мы существуем не в вакууме, и наши представления о мире взаимодействуют с представлениями других людей, что может привести к определенным затруднениям как для нас самих, так и для окружающих. Очевидно, что разговорная терапия предоставляет гораздо больше возможностей принять или отвергнуть те или иные идеи, чем когда психотерапевт уверен в своей правоте и стремится произвести вполне определенные изменения в семье.
«Модернизм» обозначает систему взглядов, базирующуюся на представлении о том, что в основе знания лежит абсолютная истина. При этом предполагается, что знание — это знание о чем-то внешнем по отношению к познающему, что может быть последнему объективно представлено. Мыслители-модернисты утверждают, что научный метод — лучшее средство накопления знания, что история познания — это история прогресса, приближения к сущностным, фундаментальным, общезначимым фактам о природе вселенной. Однако любое модернистское предприятие, доведенное до логического завершения, начинает деконструировать само себя.
В сфере психотерапии модернизм деконструировался медленнее, но к концу двадцатого века все больше специалистов, работающих с людьми, стали сомневаться в применимости модернистских метафор к своей работе. Постмодернисты больше заинтересованы в различиях, деталях контекста, нежели в сходствах и широких обобщениях. Исключения интересны им больше, чем правила. Можно сказать, что в то время как модернистов интересуют факты, постмодернистов интересуют смыслы. Для модернистов знание — это своего рода товар, нечто, что может быть обнаружено, помещено на хранение, а потом передано следующим поколениям в неизменном виде. Постмодернисты подчеркивают интерактивные и коммуникативные аспекты знания. Для них знание существует только в социальном взаимодействии (даже если это разговор с самим собой или чтение того, что кто-то написал в книге). Модернисты полагают, что знаки языка соотносятся с объектами и событиями «реального мира», они — пассивные носители фиксированных значений. Постмодернисты же утверждают, что используемый нами язык конституирует наш мир и наши убеждения.
Если реальности конструируются социально, если знание конституируется и реализуется посредством языка, то из этого следует, что «истина», по крайней мере на социальном уровне, есть нечто текучее и обсуждаемое, абсолютных истин нет. Однако в нашей культуре до сих пор доминирует модернистская идея норм — норм психического здоровья или возрастных норм развития. Многие люди сравнивают себя с нормами, веря, что таким образом они узнают что-то важное о себе, поймут, кем они являются «на самом деле». С постмодернистской точки зрения, подобные понятия описывают не «истину», а различные способы жить. Модернисты часто апеллируют к понятию внутреннего, глубинного, сущностного «я», а постмодернисты заявляют, что знание о себе реализуется посредством языка и поддерживается разными историями. Какие-то истории являются более предпочитаемыми в определенных сообществах и культурах, но ни одна из этих историй не абсолютна.
Убеждения постмодернистов ведут к тому, что они предпочитают количественным исследованиям качественные — этнографические, работу с историями, описание индивидуальных случаев и т.п. Отдельные проблемы возникают, когда постмодернист пытается реализовать свои убеждения в системе/организации, пока что не приспособленной для этого, например, в системе образования.