Когнитивный подход к анализу текста

2.1 Основные идеи когнитивной лингвистики

Когнитивная лингвистика – это лингвистическое направле­ние, в центре внимания которого находится язык как общий когни­тивный механизм, как когнитивный инструмент – система знаков, играющих роль в репрезентации (кодировании) и в трансформиро­вании информации. Эта двойственность языка отличает его от остальных когнитивных видов деятельности, т. к. «в механизмах языка существенны не только мыслительные структуры сами по себе, но и матери­альное воплощение этих структур в виде знаков» [18, с. 53]. В сферу когнитивной лингвистики входят ментальные основы понимания и продуцирования речи и текста, при которых языковое знание участвует в перера­ботке информации. Как отмечает Е. С. Кубрякова, результаты исследований в области когнитивной лингвистики дают ключ к раскрытию механизмов человеческой когниции в целом, особенно механизмов категоризации и концептуали­зации [18, с. 53]. Поскольку в когнитивной лингвистике на явления языка, особенно на значение и референцию, смотрят через призму когниции человека, лексическая структура языка трактуется как ре­зультат взаимодействия когниции человека с семантическими пара­метрами, присущими данному языку.

Когнитивная лингвистика – это относительно новая область теоретической и прикладной лингвистики, связанная с изучением когниции в ее лингвистических аспектах и проявлениях, с одной стороны, и с исследованием когнитивных аспектов самих лексических, грамматических и прочих явлений, с другой. В этом смысле когнитивная лигвистика занимается как ре­презентацией собственно языковых знаний в сознании человека и со­прикасается с когнитивной психологией в анализе таких феноменов, как словесная или вербальная память, внутренний лексикон, а также в анализе порождения, восприятия и понимания речи, так и тем, как и в каком виде вербализуются формируемые человеком структуры зна­ния, а, следовательно, когнитивная лингвистика вторгается в сложнейшую область иссле­дования, связанную с описанием мира и созданием средств такого описания. Центральная задача когнитивной лингвистики состоит «в описании и объяснении языковой способности и/или знаний языка как внутренней когни­тивной структуры и динамики говорящего-слушающего, рассматри­ваемого как система переработки информации, состоящая из конечного числа самостоятельных модулей и соотносящая языковую информацию на различных уровнях» [18, с. 53]. В когнитивной лингвистике язык рассматривается прежде всего как «объект, научное изучение которого должно не только привести к пониманию его сущности, но и способствовать решению гораздо более сложных проблем – понимания того, как устроено человеческое сознание, какие свойства определяют разум человека и каким образом и в каких процессах человек постигает мир» [17, с. 90].

Центральным понятием когнитивной лингвистики является понятие когниции. Этот термин относится ко всем процессам, в ходе которых «сенсорные данные, выступающие в качестве сигналов информации, данные «на входе», трансформируются, поступая для их переработки центральной нервной системой, мозгом, преобразуются в виде мен­тальных репрезентаций разного типа (образов, пропозиций, фреймов, скриптов, сценариев и т.п.) и удерживаются при необходимости в памяти человека с тем, чтобы их можно было извлечь и снова пус­тить в работу» [18, с. 81]. Когниция соответствует как осознанным и специально протекающим процессам научного познания мира, так и простому (и ино­гда – неосознанному, подсознательному) постижению окружающей человека действительности.

В сферу когнитивной лингвистики входят ментальные основы понимания и продуцирования текста, поэтому возникает необходимость рассмотрения когнитивного аспекта изучения текста.

 

2.2 Когнитивный аспект изучения текста

Одной из центральных задач когнитивной лингвистики является обработка информации, поступающей к человеку во время дискурса, чтения, знакомства с языковыми текстами и т. п. и, таким образом, осуществляемая как во время понимания, так и во время порождения речи. При этом Е. С. Кубрякова подчеркивает, что при обработке языковых знаний следует изучать не только те менталь­ные репрезентации, которые возникают по ходу обработки и/или извлекаются из долговременной памяти, но и те процедуры или операции, которые при этом используются [18, с. 64]. Определяя лингвистику как когнитивную науку, исследователи данной проблемы указывают на то, что язык рассматривается при этом как определенный когнитивный процесс, заключающийся именно в переработке информации, заключенной в любом речевом произведении. В этом случае исследователи стремятся выделить такую обработку информации, которая нашла свое выражение в языке и с помощью языковых средств, что включает как анализ готовых языковых единиц (составляющих в совокупности ментальный лексикон человека), так и анализ предло­жений, текста, дискурса, т.е. описаний, данных на естественном язы­ке. При исследовании языковой обработки всегда учитывают взаимодействие языковых структур с другими когнитивными или концептуальными структурами. Языковые струк­туры, подлежащие обработке, (в том числе и текст) считаются репрезентирующими в па­мяти человека внешний мир и представляющими собой его менталь­ные модели [18, с. 81-82].

Исследования в области когнитивной лингвистики показывают, что правильная интерпретация текста возможна только при совместных усилиях адресанта (отправителя) и адресата (получателя) текста. Функционирование текста в последовательности «отправитель – получатель» имеет место только при условии, если происходит смысловое восприятие текста, которое может быть приравнено к пониманию. Согласно В. А. Ермолаеву [12, c. 158], понимание требует установления связей двоякого рода: «текст – действительность» и «текст – реципиент». Поскольку автор (адресант) и реципиент (адресат) обладают жизненным опытом, знаниями, то эти связи устанавливаются при соотнесении содержания текста с опытом индивида. Опыт же фиксируется в виде некоторого набора эталонов, является субъективной характеристикой данного индивида. В соответствии с этим набором эталонов, существующих в сознании, человек производит селекцию и оценку элементов окружающего мира. А. М. Шахнарович отмечает, что между действительностью и отражающим эту действительность языковым произведением (текстом) находится специальная работа сознания по выделению элементов действительности, по расчленению предметной ситуации с целью выражения этих элементов языковыми средствами. На основании данного утверждения А. М. Шахнарович сделал вывод о том, что работа сознания в свернутом и редуцированном виде составляет когнитивный аспект текста, а само выражение языковыми средствами того или иного предметного содержания представляют собой коммуникативный аспект текста [27, с. 74].

Как считает В. И. Голод, вступление в отношения коммуникации требует совпадения двух типов структур: структур языковой способности и когнитивных структур. Когнитивные структуры функционально нужны, главным образом, для передачи знаний, что возможно только в акте коммуникации. Результаты же когнитивных процессов и наименований явлений и предметов окружающего мира с целью передачи в акте коммуникации фиксируются в эталонах, определяющих компоненты языковой способности [8, c. 71]. Таким образом, является очевидным, что текст служит коммуникативным средством реализации целостности содержательной стороны когнитивной структуры.

В. И. Голод утверждает, что когнитивным механизмом, который лежит в основе порождения текста, является актуально-семантический аспект речевого поведения [8, c. 74]. Когнитивной единицей процесса общения служит эталон или образ. При порождении текста он расчленяется на составляющие элементы с помощью имеющихся у коммуникантов языковых средств, а при восприятии текста реконструируется. Однако при реконструировании имеет место влияние субъективной семантики, различия эталонов и образов реципиента и автора, индивидуальных процессов действия когнитивного механизма, наличие разного жизненного опыта и знаний, что ведет к неоднозначности текста.

Ф. А. Литвин, в свою очередь, считает, что рассматривать текст с когнитивной точки зрения – значит показать, как текст связан с хранением знания [20, с. 80]. Если речь идет о реальных событиях, то текст предстает как знак такого события; чаще всего это короткий текст, существующий как текст автономно. Например: Eppur si muove! «А все-таки она вертится!» [20, с. 80]. Когда же речь идет о вымышленном событии, фоном является словесный текст, который тем самым превращается в факт действительности. Если знания об этом тексте не являются частью общего фонда знаний участников речевого акта, понимание может быть неполным, искаженным или вообще не состояться. Например, эпизод из романа С. Моэма «Разрисованный занавес», когда жена не понимает смысла цитатной фразы, сказанной ее умирающим мужем, “The dog it was that died”. [21, с. 25].

Г. Г. Молчанова считает наиболее оптимальным рассмотрение текста как системы и как процесса, объединяющего речетворческую деятельность отправителя и когнитивное сотворчество получателя. При этом импликативные стратегии автора направлены на определенном этапе на разрыв континуума, на информационный сбой, основанный на различного рода отклонениях от фреймового сценария.

Г. Г. Молчанова предлагает различать следующие виды отклонений [24, с. 31]:

а) нарушение принципов сотрудничества и принципов уместности;

б) отклонения от нормативной коммуникативно-лингвистической дистанции (сближение, слияние, сверхотдаление);

в) неожиданная смена «точки зрения» – смена фрейма, порождающая эффект остранения и отчуждения;

г) подмена фрейма, создающая иронический, сатирический эффект и др.

 

К импликативным стратегиям получателя Г. Г. Молчанова относит стратегии пре­одоления информационного сбоя. Автор считает, что «импликаты являются причиной ком­муникативного сбоя и вместе с тем средством наведения коммуника­тивных мостов» [24, с. 31]. Импликаты указывают также на причину появления сбоев в интерактивной цепочке и тем самым сигнализируют адресату о том, где, на каком шаге фреймового сценария следует снять коммуникативное рассогласование. Специфика импликата состоит в том, что он не прерывает коммуникативного взаимодействия, но и не позволяет переходить к новому этапу реализации глобальной цели в понимании текста [24, с. 31].

В связи в вышеизложенным мы считаем необходимым изучение когнитивных принципов и механизмов понимания текста.

 

 

2.3. Когнитивные принципы и механизмы понимания текста

При рассмотрении текста в когнитивном аспекте важную роль играют когнитивные принципы – когнитивные установки и когнитив­ные ограничения на организацию информации в дискурсе/тексте, на распределение информации в тек­сте, на последовательность ее подачи и т.п. [18, с. 78].

В организации дискурса как сложной когнитивной структуры наиболее четко проявляется действие двух когнитивных ограниче­ний. Первое из них связано с порядком упоминания, базирующим­ся на принципе иконичности [31, 32, 34]. В основе этого принципа лежит отражаемое в языке соответствие между представлением о мире и репрезентацией этого представления в языке: если предложения кодируют хронологически упорядоченные события, то последовательность предложений соответствует хронологическому порядку событий. Например: Пришел. Увидел. Победил. Исследователи данной проблемы считают, что иконич­ность как когнитивный принцип организации информации проявля­ется в изложении событий в тексте в том естественном порядке, в каком они имели место в действительности. В крупномасштабных текстах упорядочиваются более объемные, чем отдельные предложе­ния, текстовые единства: в тексте-инструкции можно ожидать, что информация будет организована в строгой последовательности опе­раций по выполнению определенного действия, в научном тексте – в логическом порядке, в повествовании – в хронологической упорядо­ченности событий и т.п. Пространственная, каузальная, хронологическая или социально обусловленная упорядоченность элементов текста отражает упорядоченность восприятия реальности [18, с. 78].

Второе когнитивное ограничение имеет отношение к разделению «данной» информации (той, которая, по предположению гово­рящего, известна слушающему/адресату) и «новой» информации (неизвестной адресату) [35]. Когнитивным механизмом распределения информации на «данную» и «новую» предлагают считать апперцептивный принцип усвоения знания. Старая информация может принадлежать фонду общих знаний, входить в информацион­ный тезаурус человека или же относиться к информации, переданной в предшествующем фрагменте текста [18, с. 78]. Простейшим способом передать новую информацию является ее введение в отношении к чему-то уже известному. Апперцепция, как пишет Дж. Миллер, используется как родовой термин для описания тех ментальных процессов, с по­мощью которых поступающая информация соотносится с уже построенной понятийной системой [23]. При этом добавле­ние новой информации к уже известной составляет основу построе­ния концепта текста в процессах его понимания и продуцирования. Когнитивная функция разделения информации на «данную» и «новую» состоит в поддержке когерентности дискурса [18, с. 78]. Разделение информации действует как механизм активизации знаний адресата.

Когнитивное ограничение, связанное с разделением данной-новой информации объясняется также ограничениями на способ­ность человека удерживать в фокусе внимания определенные объемы информации [30]. Соответственно, в оперативной памяти необходимо сохранять баланс между тематической информацией как данной отправной точкой сообщения, и рематическим материалом, который должен интегрироваться в уже установленную тему. Это ограничение создает предпосылки для оптимальной обработки информации в тексте.

Когнитивный принцип организации информации может базироваться на различии «фигура – фон». Этот прин­цип связан «с перцептуальной выделенностыо, которая лежит в осно­ве интуитивно осознаваемой неравноценности разных частей текста: одни из них выступают как более заметные, выделенные или значи­мые, другие – как второстепенные, фоновые» [18, с. 79].

Когнитивные принципы организации информации связаны также с большей или меньшей степенью приверженности текста к его прототипическому образцу. Ориентации на текстовый прототип требует адресованность текста, необходимость принимать во внимание знания и предположения адресата, конвенционализированность типов и жанров текстов, функционирующих в данной социокультур­ной языковой общности [18, с. 79]. Данный когнитивный принцип действует в ходе реализации плана как когнитивной структуры репрезентации знаний говорящего о типичной организации текста. Р. Де Богранд и В. Дресслер связывают традиционно различаемые типы текстов с когнитивными структурами: описание с фреймом, повествование со схемой, аргументацию с планом [29].

Важным концептом когнитивной лингвистики является понимание – когнитивная деятельность (разновидность речевой деятельности), результатом которой являет­ся установление смысла некоторого объекта (обычно текста или дис­курса) [18, с. 124].

С когнитивистскойточки зрения, все многообразие концепций понимания сводится к девяти группам, в которых тематизирована одна из задач понимания, решаемая одним из модулей когнитивной системы человека [9, 10]. Процедура, выпол­няемая в рамках каждого модуля, условно называется интерпретаци­ей.

Исследователи в области когнитивной науки выделяют следующие модули понимания [18, с. 124-126]:

 

1) Использование языкового знания. При этом переменными характеристиками, присущими индивиду в рамках данного модуля считаются степень уверенно­сти в знании языка высказывания (не всегда адекватная реальной компетентности в данном языке) и степень «языковой закрепленности» [18, с. 124]. В последнем отношении противопоставляются следующие по­люса: жестко установленный код, исключающий какие-либо новые знаки, - и совершенно неизвестный интерпретатору язык. Реальное понимание совершается на одной из промежуточных ступеней.

 

2) Построение и верификация гипотетических интерпретаций. Понимая речь или текст, мы не ждем, пока закончится предложение, чтобы начать его анализировать, таким образом, понимание параллельно линейному восприятию речи. Адекватное понимание связано в рамках этого модуля с распознаванием истинных иерархий в высказывании, с переосмыслением ранее сказанного и понятого, а также с выстраиванием интерпретаций по шкале правдоподобия. Как утверждает В. З. Демьянков, «чем дольше мы «общаемся» с автором, тем легче понимание в этом модуле, переменными характеристиками которого являются привычность и скрупулезность» [18, с. 124].

 

3) «Освоение» сказанного. По высказыванию строится модельный мир, для чего используются «исключительно внутренние ресурсы интерпретатора, а не элементы чужого внутреннего мира» [18, с. 124]. Модель­ный мир, как считает В. З. Демьянков, может существовать параллельно внутреннему миру интер­претатора, а иногда и полностью заполнять этот внутренний мир, когда читатель мысленно погружается в события книги. Связи, устанавливаемые в этом модельном мире, позволяют «в различной степени легко и оперативно его резюмировать и достраивать, используя создаваемое попутно «поле напряжения», отражающее иерархию его элементов» [18, с. 124]. Таким образом, понимание бывает в различной степени реалистичным или фантастичным, а контраст модельного мира и внутренней жизни интерпретатора бывает по-разному острым.

 

4) Реконструкция намерений автора, которая осуществляется в двух направлениях [18, с. 125]:

 

Ø установление того, что имеется в виду и, возможно, выражено неадекватно (например, из-за слабой компетентности в языке, нетренированности в выражении чувств и т.п.);

 

Ø распознавание стратегического замысла автора.

 

В обоих случаях выстраивается микротеория интерпретатора о намерениях (целях и мотивах) автора [18, с. 125].

5) Установление степени расхождения между внутренним и модельным мирами. Легкость понимания определяется не только коли­чеством средств, затрачиваемых на его достижение, но и задачами общения. Этот модуль заключается в выборе автором языковых средств для достижения понятности. Задача интерпретатора в рамках данного модуля сродни с ведением картотеки [18, с. 125].

 

6) Установление связей внутри модельного и внутреннего миров осуществляется путем конструирования поля напряжения в рамках модельного и внутреннего миров. Такие отношения по-разному осознаются в конкретной интерпретации. В граничных случаях связи могут быть либо вне основного фокуса внимания, либо в самом этом фокусе. Соответственно, различают переменные фон и фокус понимания. Фон создается «в результате вложения с модельный мир неосознанных презумпций интерпретатора» [18, с. 125].

 

7) Соотнесение модельного мира с непосредственным восприятием действительности. Такие знания меняются обычно, а не изредка. Данный модуль характеризуется «переменной лабильностью, подвижностъю презумпций интерпретатора как индивида» [18, с. 125]. В отличие от пятого модуля, здесь интерпретатор задается вопросом о том, соот­ветствуют ли истине сведения в его картотеке.

8) Соотнесение с линией поведения. «Невысказанный» и «высказанный» ответы – два из множества возможных видов направленности понимания. К другим видам относят: проявление интерпретатором знания обсуждаемого вопроса, способность запомнить смысл обращенных к интерпретатору реплик и возможность задавать вопросы. Продуктивность понимания как переменная харак­теристика этого модуля состоит в степени переплетения различных направленностей в рамках одного и того же акта интерпретации.

 

 

9) Выбор «тональности», или «ключа», понимания. Поскольку при понимании модули взаимодействуют, необходим их мониторинг и соотнесение. «Ключ» понимания обеспечивает «целостность результата, определяет взаимодействие модулей на протяжении отдельного эпизода понимания, который может быть более или менее продолжительным» [18, с. 126].

 

Таким образом, можно прийти к выводу, что взаимодействие вышеперечисленных модулей понимания допускает повторение в решении одних и тех же задач, параллелизм операций и диссонанс различных модулей, несовместимость или гармонию «стилей понимания» (как частного случая когнитивного стиля человека), прису­щих или не присущих конкретной личности [18, с. 126]. В процессе интерпретации текста мы сопоставляем модельный мир с собственным внутренним миром. Модельный мир, собственный внутренний мир и запас знаний коррек­тируются в результате соотнесения между собой. Результат этого соотнесения ориентирует нас как в речевых, так и в неречевых дейст­виях. Интерпретационные операции – когнитивные процедуры – вы­глядят как построение и верификация гипотез-предвосхищений. Взаимодействие модулей определяет различные то­нальности понимания, регулирующие, в свою очередь, дальнейшее понимание.

У. А. Карпенко развивает идею о дальнейшем понимании текста и разрабатывает классификацию средств активизации фоновых знаний читателя (САФЗЧ), считая их «важнейшими концептами гармонизации общения адресата и адресанта» [14, с. 104]. Как считает У. А. Карпенко, САФЗЧ стимулируют восприятие художественного текста и рассчитаны на обобщенного реципиента. Фактор адресата, по ее мнению, безусловно присутствует, но ввиду невозможности идентичного когнитивного уровня языковой личности у всех читателей, адресант активизирует определенные фоновые знания адресата.

Хотя все САФЗЧ направлены на одну цель – понимание изложенного, функционируют они по-разному. По признаку специфики функционирования САФЗЧ У. А. Карпенко делит их на пять групп [14, с. 104-106]:

I. Коммуникативные:

А. Последовательность. Теперь я понимаю, зa что Вяземский и Пушкин так любят уездных барышень. Они их истинная публика (А. С. Пушкин. «Арап Петра Великого»). В данном примере наблюдается последовательное выявление причины отношения Пушкина и Вяземского к уездным барышням.

 

Б. Устойчивые выражения (в основном, пословицы). Сказал бы словечко, да волк не далечко (А. С. Пушкин. «Арап Петра Великого»).

 

В. Общие замечания. Но все на свете имеет свою хорошую сторону (А. С. Пушкин. «Арап Петра Великого»).

 

Г. Фольклорные формы. Неизвестно, долго ли они так шли (Т. Г. Шевченко. “Наймычка»).

 

Д. Апелляция к читателю. Посмотрим на красоту его безыскусственную и на жизнь его хозяина (Т. Г. Шевченко. «Наймычка»). В приведенном примере автор побуждает адресата обратить внимание на определенное описание.

 

Е. Пожелание. Но живет так, как дай бог все бы жили (Т. Г. Шевченко. “Наймычка»).

 

II. Структурно-текстовые:

А. Противопоставление. Так боится дьявол чистого ангела (Т. Г. Шевченко. “Варнак»). Противопоставляются разные герои христианской религии.

 

Б. Цепочка – изложение событий в виде логической цепочки.

We never know how high we are
Till we are asked to rise,
And then if we are true to plan
Our statures touch the skies. (Э. Дикинсон)

 

В. Повтор. Многое должна была я сносить, во многом уступать, многого не видеть (А. С. Пушкин. “Роман в письмах”).

Г. Временное значение глагола

For we knew not the month was October,
And we marked not the night of the year (Э.По)

 

В данном примере глагол стоит в прошедшем времени, давая возможность адресату понять, когда совершалось действие.

 

Д. Горизонталь

Love the shadow of the forest,

Love the wind among the branches. (Лонгфелло)

В этом примере горизонтально расширяется ряд явлений природы без углубления мысли. Горизонталь отдаленно напоминает синонимический ряд.

 

III. Ментальные:

А. Пресуппозиция - конкретные сведения, без которых невозможно понимание происходящего теперь. Руссо знала она наизусть (А. С. Пушкин. “Рославлев»). Упоминая великого философа, автор говорит читателю, который знаком с личностью Руссо, об уровне образованности героини.

 

 

Б. Ассоциация. Я и в Вальтере Скотте нахожу лишние страницы (А. С. Пушкин. “Роман в письмах»). Лишние страницы ассоциируются с ненужным, неинтересным, что следует понимать как характеристику героини.

 

В. Опорное слово

Tell all the Truth but tell it slant

Success in circus lines

Too bright for our infirm Delight

The Truth's superb surprise.

На основе слова Truth « истина, правда» строится текст стихотворения Э. Дикенсон.

Г. Ключ к разгадке. Слушал их рассеянно и дразнил заслуженную борзую собаку (А. С. Пушкин. «Арап Петра Великого»). Определение «заслуженный» относилось к хозяину дома, то есть следует понимать, что дразнили хозяина. Таким образом, указанное слово – ключ к разгадке содержания.

 

IV. Ситуативные:

A. Реалии эпохи. Ибо скромность почиталась тогда необходимой принадлежностью молодой женщины (А. С. Пушкин. «Арап Петра Великого»).

 

Б. Национальные особенности. Внутренность хаты, как и наружность ее, напоминала Малороссию. А печка украшена лепными арабесками домашнего художества (такие печи можно видеть на Волыни и Подолии) (Т. Г. Шевченко. «Варнак»).

 

B. Социальный статус. Болеслав уже очень хорошо понимал, что он граф богатый, что ему не нужно никаких познаний, доброжелателей. (Т. Г. Шевченко. «Варнак»).

 

V. Звуковые:

А. Аллитерация

Hear the sledges with the bells

Silver bells. (Э.По)

 

Б. Ассонанс

And scream among thy fellows; reeds shall bend,

Soon, o’er the sheltered nest. (Брайант)

 

Следует отметить тот факт, что средства активизации фоновых знаний читателя можно рассматривать как универсальные концепты культуры, о чем дает возможность говорить их представленность в русской, украинской и английской художественной речи [14, с. 106]. Средства активизации фоновых знаний читателя создают предпосылки для адекватной интерпретации и понимания текста читателем.

 

 

Выводы по главе 2

Изучение когнитивного аспекта текста позволяет нам сформулировать следующие выводы:

 

1. Одной из центральных задач когнитивной лингвистики является обработка информации, поступающей к человеку во время дискурса, чтения, знакомства с языковыми текстами и т.п. и, таким образом, осуществляемая как во время понимания, так и во время порождения речи. При этом при обработке языковых знаний следует изучать не только те менталь­ные репрезентации, которые возникают по ходу обработки и/или извлекаются из долговременной памяти, но и те процедуры или опе­рации, которые при этом используются.

 

2. Правильная интерпретация текста возможна только при совместных усилиях отправителя и получателя текста. Функционирование текста в последовательности «отправитель – получатель» имеет место только при условии, если происходит смысловое восприятие текста, которое может быть приравнено к пониманию. Таким образом, текст можно рассматривать как систему и как процесс, объединяющий речетворческую деятельность отправителя и когнитивное сотворчество получателя.

 

3. При создании текста отправитель (автор) должен опираться на когнитивные принципы – когнитивные установки и когнитив­ные ограничения на организацию информации в дискурсе или тексте, на распределение информации в тек­сте, на последовательность ее подачи и т.п. Основными когнитивными принципами являются принцип иконичности (изложение событий в тексте в том естественном порядке, в каком они имели место в действительности) и принцип разделения информации на «данную» (ту, которая, по предположению отправителя, известна получателю) и «новую» (неизвестную получателю).

4. Понимание текста получателем осуществляется путем применения одного из модулей понимания. Процедура, выпол­няемая в рамках каждого модуля, называется интерпретацией. В процессе интерпретации текста получатель сопоставляет модельный мир с собственным внутренним миром. Модельный мир, собственный внутренний мир и запас знаний коррек­тируются в результате соотнесения между собой. Интерпретационные операции представляют собой построение и верификацию гипотез-предвосхищений. Взаимодействие модулей определяет различные то­нальности понимания, регулирующие, в свою очередь, дальнейшее понимание.

 

5. Дальнейшее понимание текста осуществляется при помощи средств активизации фоновых знаний читателя (САФЗЧ). Все САФЗЧ направлены на одну цель – понимание изложенного, однако, функционируют они по-разному. По признаку специфики функционирования САФЗЧ делятся на пять групп:

- коммуникативные, включающие последовательность, устойчивые выражения, общие замечания, фольклорные формы, апелляцию к читателю и пожелание.

- структурно-текстовые, включающие противопоставление, цепочку, повтор, временное значение глагола и горизонталь.

- ментальные, включающие пресуппозицию, ассоциацию, опорное слово и ключ к разгадке.

- ситуативные, включающие реалии эпохи, национальные особенности и социальный статус.

- звуковые, включающие аллитерацию и ассонанс.

 

Эту классификацию мы принимаем за основу практической части нашего исследования, где мы предпринимаем попытку выяснить, какие средства активизации фоновых знаний читателя наиболее часто используются авторами для создания предпосылок адекватного и наиболее полного понимания текста.

Глава 3