Лицемерие и двуличие христианской морали не знает пределов. С одной стороны, христиане имеют якобы какие-то нравственные критерии для оценки того, что такое хорошо и что такое плохо. А с другой стороны, в любой удобный момент можно взять и плюнуть на все эти критерии и выдать иисусовскую цитату: " Не судите, да и судимы не будете, ибо каким судом судите, таким и вас будут судить; и какой мерой мерите, такой и вас будут мерить " (Мф., 7:1).
В любом нормальном обществе поступки людей должны как раз подвергаться оценке, иначе нормального общества не построить. И вот после всех этих разговоров о новых заповедях Христос вдруг выдает такие "шедевры" аморальности. Смысла вроде бы нет. Глупо и нелепо? Как бы не так! Определенный смысл имеется и никакой глупости нет. Это двойная мораль для своих, чтобы всегда можно было уйти от ответа с помощью этой лицемерной и циничной, но очень удобной формулы Христа. Представьте, что Вы засекли попа, занимающегося чем-то таким с какой-нибудь монашкой. Вы возмущаетесь его действиями, так как Иисус говорил "не прелюбодействуй" и он должен это выполнять. А он говорит Вам: "Сын мой, ты разве не знаешь, что сказано? "Не судите, да и не судимы будете". И тебя не засудят".
Двойную мораль Христа можно отследить на нескольких примерах. Всем известна его заповедь "не кради". Однако же в запасе есть у него еще и притча про жулика-управляющего, ловко увильнувшего от наказания (Лк., 16:1-8), а потом Иисус совершенно серьезно, без иронии прибавляет: "приобретайте себе друзей богатством неправедным" (Лк., 16:9). Нельзя без негодований читать, как Иисус Христос хвалит вероломного управителя, обманывающего своего хозяина, для того, чтобы приобрести себе друзей. Вот Вам и "не укради"!
С одной стороны Христос вещает: "Не собирайте себе сокровищ на земле" (Мф., 6:19). А чуть позже он рассказывает притчу про владельца имения, который говорит ленивому рабу: "Надлежало тебе отдать серебро мое торгующим, и я, придя, получил бы мое с прибылью" (Мф., 25:14-27), а после всего этого Христос прибавляет: "Всякому имеющему дается, а у неимеющего отнимается и то, что имеет" (Мф., 13:12 или 25:29). Богатый станет богаче, а нищий разорится окончательно. И как интересно по-христиански выглядит "всеобщее равенство людей перед богом". Но это для дураков. Всё обдумано. К иерархам церкви "всеобщее равенство" не относится. Они избранные. Вернее, "богоизбранные".
Еще один пример, показывающий, что реально стоит мораль Христа. Он грозил своим ученикам: " А кто отречется от меня пред людьми, отрекусь и я от того пред отцом моим небесным " (Мф., 10:33). И что же сделал его любимый ученик Петр? Три раза он отрекся от Христа, как только надо было спасать свою шкуру (Мф., 26:69-75). Иисус от Петра в свою очередь не отрекся ни три раза, ни два, ни один, не вынес ему никакого наказания. Наоборот – дал ему "ключи от царства небесного" (Мф., 16:19)
А вот еще кусочек пищи для раздумий. “Кто не возненавидит отца своего, и матери, и жены, и детей, и братьев, и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть моим учеником” – рассыпается любовью ко всему сущему Христос (Лк., 14:26). А раньше этот хитрющий еврей на всех перекрестках проповедовал нечто абсолютно иное: “почитай отца и мать" (Мф., 15:5). Как это называется? Безстыдный цинизм и не более.
Что удобно в данный момент – то и проповедуй.
С другой стороны, из-за таких взаимоисключающий положений в результате ум погружается в состояние абсурда или парализуется. Человек отчаивается в своем уме, как бы становится “не в своем уме”, теряет способность всяческого различения и ему ничего не остается, кроме как принимать на веру всё, что ему предлагают. В этом и состоит одна из главных опасностей христианского учения. Этим оно делает человека безумным, лишает его воли и делает его верующим во что угодно. В любую ахинею, в любой бред.
Иудеи, как мы уже выяснили, просили дать им какое-нибудь доказательство, что Иисус – сын бога. Сделай он это – и они сразу бы убедились, что он сын бога. И в его группу последователей вошло бы гораздо больше людей. Однако он никогда этого и не сделал. Сначала он ответил: "Если я свидетельствую о себе, то свидетельство моё НЕ ЕСТЬ ИСТИННО " (Ин., 5:31). Правда, через некоторое время он выдал нечто противоположное: "Если я свидетельствую о себе, то свидетельство моё ИСТИННО " (Ин., 8:14). Однако свидетельства так и не дал. Так все-таки истинно или не истинно?
Иоанн Креститель. По евангелию Иисуса крестил Иоанн Креститель. Этот типаж проповедовал в пустыне Иудейской. Сам он питался диким медом и акридами, обливал людей водой (крестил). Носил одежду из верблюжьего волоса, кожаный пояс. Ему посвящена 3 -я глава евангелия от Матфея.
Потом Иоанна арестовали за диссидентство в иудаизме. Он, услышав в темнице о делах христовых, послал двух своих учеников спросить Иисуса: " Ты ли тот, который должен прийти или нам ожидать другого? ". Иисус, естественно, прямо не ответил (Мф., 11:2-6). Забавно всё получается. Ведь Иоанн сам крестил Иисуса и слышал знамение с небес: " Сей есть сын мой возлюбленный, в котором мое благоволение " (Мф., 3:17). Ну да, видимо, библейские баснописцы сами забыли, что напридумывали несколькими страницами раньше.
Сцена прихода к гробу "спасителя". Одна история: Мария Магдалина и другая Мария пришли к гробу по прошествии субботы на рассвете (Мф., 28:1). Другая версия: приходила только одна Мария и было темно (Ин., 20:1). Один евангелист пишет, что они видели ангела (Мф., 28:2), другой пишет, что видели юношу (Мк., 16:5), а третий сообщает, что "двух мужей" (Лк., 24:4). Далее, они вышли и сообщили ученикам о воскресении Христа (Мф., 28:8). Другая история: они никому ничего не сказали (Мк., 16:6-8). Так говорит нам "святое" евангелие!
Не слишком ли безсовестно евангелисты морочат головы уже ДВЕ ТЫСЯЧИ лет? Попы еле-еле концы с концами сводят. Вот и вся "богооткровенность". Какой отсюда вывод? С самого начала христианство было основано на лжи, подлости, двойственности, фальсификации, подмене фактов и извращений истории. Там, где рождаются религии с двойным дном, вопиющими каноническими противоречиями, косноязычными дилеммами и безполезными спорами – ищите злой умысел.