МИНОБРНАУКИ РОССИИ
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования
«РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ» (РГГУ)
ИНСТИТУТ МАССМЕДИА
ФАКУЛЬТЕТ ЖУРНАЛИСТИКИ
Кафедра журналистики
Целикова Валерия Дмитриевна
Журналистские расследования как метод сбора информации (на материале изданий «Московский комсомолец» и «Новая газета»)
Направление подготовки 42.03.02 «Журналистика»
курсовая работа студентки 1-го курса очной формы обучения
Научный руководитель:
Д.В. Неренц
«___» _____________ 2017г.
Москва 2017
Содержание
Введение. 3
Глава 1. Структура журналистских расследований в медиасреде. 4
1.1. Типологическая составляющая журналистского расследования. 4
1.2. Приемы и методы применения специализированных методов в журналистской деятельности. 11
Глава 2. Журналистское расследование в отечественной прессе. 16
2.1. Журналистское расследование на примере материалов газеты «Московский комсомолец». 16
2.2. Журналистские расследования в деятельности издания «Новая газета». 21
Заключение. 26
Список источников и литературы……………………………………………………….............................28
Приложения…………………………………………………………………………31
Введение
Объектом исследования являются материалы исследовательского характера в газетах «Московский Комсомолец» и «Новая Газета». Предметом исследования выступает использование метода расследования в газетах «Московский Комсомолец» и «Новая Газета».
Целью работы является характеристика журналистских расследований как метод сбора информации.
Для достижения поставленной цели решались следующие задачи:
|
|
‒ охарактеризовать типологическую составляющую журналистского расследования;
‒ проанализировать приемы и методы применения специализированных методов в журналистской деятельности;
‒ выявить журналистское расследование на примере материалов газеты «Московский комсомолец»;
‒ представить журналистские расследования в деятельности издания «Новая газета».
Практическая значимость исследования определяется необходимостью развития независимой прессы.
Структура работы представлена введением, двум главами в четырех параграфах, заключением, списком использованной литературы.
Глава 1. Структура журналистских расследований в медиасреде
Типологическая составляющая журналистского расследования
В настоящее время в профессиональной журналистской среде много спорят о том, есть ли в современной России журналистские расследования или нет? Одни утверждают, что журналистское расследования есть, другие приходят к выводу, что никаких журналистских расследований сейчас нет, а есть лишь некие публикации, внешне похожие на расследования[1]. В известной мере данные споры порождены тем, что спорщики по-разному относятся к тем изменениям, которые произошли за последние два с лишним десятилетия в характере расследований, представляющих собой реализацию особого типа журналистского творчества, обладающего своим набором характеристик. Основные типологические черты его были обозначены в середине 1970-х гг. редактором-распорядителем газеты «Ньюсдэй» Робертом Грином: «Это журналистский материал, основанный, как правило, на собственной работе и инициативе, на важную тему, которую отдельные лица или организации хотели бы оставить в тайне. Три основных элемента: журналист проводит расследование, которое не проводил кто-то другой; тема материала достаточно важна для читателя или телезрителя; другие пытаются скрыть затронутые в расследовании факты от общественности»[2].
|
|
В то время данное определение, в целом, устраивало, пожалуй, всех. Однако в последние десятилетия в России (в силу происходящей трансформации расследовательской журналистики в целом, в том числе — и в СМИ некоторых других стран)[3] стали появляться публикации, которые называются расследованиями, но, отнюдь, не вписываются в те параметры, которые были отмечены Грином. Что же представляет собой трансформация типологического облика журналистского расследования, и насколько новые его черты в действительности препятствуют тому, чтобы обладающие ими публикации выносить за пределы расследовательских? Чтобы ответить на этот вопрос, проанализируем несколько наиболее важных черт, обнаружение которых в публикациях журналиста–расследователя, якобы, побуждает к определению текстов, как не имеющих отношения к расследовательским.
1. Наиболее часто к таким факторам относят признак «проплаченности» расследований кем-то.
«Проплаченные» расследовательские публикации предлагается не рассматривать как расследования, а обозначать их как «заказные материалы». Сразу отметим, что такое сопоставление, с точки зрения логики, в понятийном отношении некорректно. Правильно было бы выстраивать понятийные ряды так:
|
|
1) «расследование» — «не расследование»;
2) «заказной материал» — «не заказной» материал;
3) «оплаченный» материал — «не оплаченный» материал.
Если рассуждать в пределах первого понятийного ряда, то на одну плоскость с расследовательскими материалами можно ставить, например, очерковые публикации, сатирические, аналитические, развлекательные тексты. Если же вести речь о «заказных материалах», то под ними надо подразумевать публикации, подготовленные по заказу какого-то ведомства, организации, или даже частного лица, редактора издания и пр., определивших тему расследования, в отличие от тех («не заказных»), тему для которых находит и разрабатывает сам журналист. К сожалению, тот, кто придумал когда-то понятие «заказной материал», понятийным ригоризмом, как говорится, «не страдал». Причем, для него и его последователей, сказать о какой-то публикации, что это «заказной материал», равносильно, что назвать ее «лживой публикацией». На деле же, правильно было бы ставить на одну плоскость с понятием «лживая публикация» не понятие «заказной материал», а понятие — «достоверная публикация», независимо от того, относится ли оно к расследованиям, или не относится, создавались тексты по чьему-то заказу (включая и редактора издания), или изначально были созданы только самим ее автором. Поэтому понятие «заказная публикация», отнюдь, не должно рассматриваться как синоним «лживой публикации». И «заказная публикация» и «не заказная» могут быть как достоверными, так и недостоверными. Как известно, некоторые издания, например, публикуют некрологи, или «поздравления», «заздравные тексты» (в честь юбилея какого-то человека), написанные журналистами по заказу. Но можно ли их на этом основании назвать лживыми, если они отражают реальное положение дел? То же самое можно сказать и о расследованиях.
Между тем, говоря о «заказном» материале, многие, почему-то, заранее предполагают, что он лжив «по определению» и написан в интересах тех, кто его оплатил[4]. Хотя «заказ» может быть не только на лживую информацию, но и на достоверную. Если же журналист публикует лживую, клеветническую информацию, то по отношению к нему стоило бы поступать однозначно. Что касается журналиста, который добывает достоверную информацию (проводит те же расследования), то можно ли вообще требовать от него, чтобы его материал не был «заказан», не был «проплачен», чтобы он не вздумал рассчитывать на вознаграждение? Разве та же зарплата, которую он получает в редакции, не является вознаграждением за его труд? Вполне позитивный опыт «заказных» журналистских расследований, например, имеет «Агентство журналистских расследований» Санкт-Петербурга. Его руководитель считает, что «многоцелевой» характер деятельности агентства — не причуда его коллектива, а жестокая необходимость:
«У нас пока существует очень большая проблема — нет тех хороших условий, в которых существуют западные инвестигейторы. Им в расследовании, например, может обеспечить материальную поддержку тот же грант от какого-то фонда. Получив средства к существованию, человек в состоянии, не изматывая себя заботами о хлебе насущном, спокойно работать достаточно длительное время. В нашей же стране журналист при подготовке какого-то серьезного и большого материала одновременно должен “гнать строчки”, чтобы элементарно заработать на жизнь… Агентство живет за счет того, что у нас очень много заказчиков. И формы работы самые разные. Продажа ежедневной сводки преступлений и происшествий, например. Многие иностранцы — журналисты и бизнесмены — становятся нашими клиентами. Есть также небольшие секреты, которые, на самом деле, секретами и не являются. В очень серьезных СМИ, например, выходит много нашей информации, но без нашей подписи. Они просят разрешения опубликовать материалы от своего имени, и мы не возражаем. Для них это просто дороже стоит. Мы не претендуем на то, чтобы стояла наша марка, но, когда работа не приносит славы, она должна приносить деньги»[5].
Надо заметить, что платную информацию данное агентство предоставляет, жестко следуя единому правилу: она может быть только достоверной, независимо от того, нравится это заказчику или не нравится.
В то же время, нельзя, конечно же, не признать, что ситуация, когда журналист, не довольствуясь редакционной зарплатой за свою работу, еще и подрабатывает «на стороне», пишет «заказные» материалы, может быть темой особого разговора, как в этическом плане, так и в плане социальном. Но это — особая тема, и она не имеет прямого отношения к разговору о достоверности или лживости расследовательских текстов.
Поэтому подменять тему «лживости — достоверности» публикаций темой их «проплаченности — непроплаченности» («заказанности — незаказнности»), значит — смешать акценты с более важного на менее важное, с наказуемого по закону на ненаказуемое, вносить тем самым определенный сумбур в анализ современного состояния расследовательской журналистики в России. В этом плане, нельзя не поддержать мысль, согласно которой: «…нам нужны и заказные журналистские расследования, и независимые. Но, так же, как в газетах бывает статья «На правах рекламы», так же и журналистское расследование может быть «На правах заказного журналистского расследования», в интересах такого-то…»[6]. При этом одно условие должно выполняться неукоснительно: добытая информация должна быть достоверной.
2. Второй чертой, которая, якобы, не позволяет относить тексты к расследовательским, называют наличие в публикациях цели журналиста — воздействовать на аудиторию.
Сторонники этой точки зрения полагают, что настоящее журналистское расследование, в отличие от «заказного», не может преследовать цель воздействия на аудиторию, или еще какую-то цель:
«В настоящем журналистском расследовании никогда не будет попытки манипуляции читателем, попытки достичь ту или иную политическую цель посредством публикации расследования»[7].
Здесь надо иметь в виду следующее. Манипуляция аудиторией возможна лишь в том случае, если публикация вводит ее в заблуждение, предлагая недостоверную, лживую информацию. Нередко можно встретить публикации, в которых вместо явно ложной информации излагается так называемая вероятностная информация, т. е., предположения. Такой текст, построенный на предположениях, как и лживый, конечно же, может ввести аудиторию в заблуждение. Неискушенной публике он может выдаваться за расследовательский, но, само собой разумеется, никакого отношения к расследованиям он не имеет. И нельзя не согласиться со следующим мнением: «Когда оппозиционеры пропагандистскую поделку выдают за расследование, конечно же, ей нет доверия. Вот вы читаете, там написано: по нашим данным, возможно, этот человек совершил преступление. Все понятно. В суде никто не докажет, что это клевета. Потому что здесь стилистически есть четкие оговорки, что вот мы считаем, что это, возможно, так. А возможно — это не так. Возможно, этот человек убийца, а возможно — этот человек насильник. И принимайте сами решение. Когда такие вещи пишут, а такие вещи встречаем через каждые две статьи, мы видим у этих оппозиционных, так называемых расследователей, это же очевидно — «заказуха», сделанная только для того, чтобы повлиять на наше с вами восприятие к этому персонажу, компании, политическому лидеру»[8].
Если же информация достоверна и в полной мере описывает отображаемую ситуацию, то ни о какой манипуляции речи быть не может. Поэтому от журналиста можно требовать именно такой информации и ничего более[9]. Что же касается требования к журналисту отказаться от цели воздействия на аудиторию, то это требование просто невыполнимо. Ибо уверенность в том, что существует информация (журналистский текст), которая не оказывает воздействия на сознание или подсознание аудитории, является не чем иным, как заблуждением. Такой информации не существует в природе. Да, информация одного рода может оказывать меньшее воздействие на человека (оно может быть даже ничтожно малым), другая — большее, но такое воздействие будет проявляться непременно. Причем, проявляться независимо от того, будет ли автор специально стремиться к такому воздействию, или не будет.
Кроме того, трудно представить себе журналиста-расследователя, который бы проводил расследование, не ставя перед собой цель изменить что-то с его помощью к лучшему (как он это понимает), решить какую-то задачу[10]. В общем, эта задача состоит в том, чтобы выявить реальное состояние дел. Так, например, когда российский писатель и публицист В. А. Короленко проводил расследование, описанное в его очерке «Мултанское жертвоприношение», то он пытался установить правду, связанную с уголовным преступлением. Когда западногерманский журналист Гюнтер Вальраф проводил расследование, описанное в его публикации «За чистый Берлин», он ставил своей целью вывести на чистую воду неонацистское подполье, возникшее в Германии в шестидесятые годы прошлого века. Когда российский журналист Аркадий Мамонтов проводил недавно расследование, связанное с ввозом в нашу страну и безграничным, бесконтрольным использованием в производстве пищевых продуктов огромных объемов технического пальмового масла, он ставил цель — показать населению, покупателям, как их нагло и безнаказанно обманывают, выдавая эти продукты за высококачественные, натуральные. А вот авторов А. Велигжанину и А. Велигжанина заинтересовали уши Сталина на его фотографии[11]. Как говорится, каждый выбирает цель расследования по масштабу своей личности. И такое можно сказать практически о каждом расследовании.