Страх родителей за своих детей начался именно после статьи Галины Мурсалиевой «Группы смерти», которая была опубликована «Новой Газетой» 15 мая 2016 года. За сутки число просмотров данного материала приблизилось к миллиону. Содержание статьи вышло в широкое обсуждение как на ТВ, так и в интернете.
Редакция «Новой Газеты» утверждает, что не могла не выпустить этот материал, т.к. она была обязана предупредить об опасности всех родителей, которые ещё могут спасти своих детей. «Группы смерти» - это статья о сообществах «В контакте», которые воздействуют на психику детей и заставляют их совершать самоубийства. Само расследование в основном идёт от лица матери девочки, совершившей самоубийство.
Несмотря на большую кропотливую работу журналиста, в расследовании есть к чему придраться. Данные, представленные в статье, вызывают у нас сомнения. Например, в тексте упоминается загадочная карта, которую видела в одной из «групп смерти» и представила журналисту главная героиня статьи. На ней отмечены многие города России (Челябинск, Тула, Краснодар и др.). Эта же женщина утверждает, что после этого «уже с февраля пошли суициды детей именно в этих городах». Впрочем, никаких данных, доказывающих это обстоятельство, представлено так и не было.
В России действительно большой уровень детских самоубийств. Средний показатель самоубийств среди подростков превышает средний показатель по всему миру более чем в 3 раза. Но, несмотря на это, общая смертность от самоубийств снижается. [17]
В качестве источников журналист по сути использует только маму погибшей девочки. Никаких экспертных мнений, опросов психологов, комментариев представителей МВД читателю представлено не было. Единственный комментарий в статье предоставлен психологу Тимуру Мурсалиеву, который, как мы можем догадаться, является автору статьи сыном.
Автор использует большие буквы и жирный шрифт, чтобы показать нам значимость только что сказанной информации. Это значит, что весь текст материала пропитан эмоциями, что, на наш взгляд, непозволительно для серьёзного журналистского расследования, т.к. журналист всегда должен быть беспристрастен.
Завершает Галина Мурсалиева свою статью призывом к родителям читать переписки своих детей «В Контакте», проверять группы, в которых они сидят, смотреть их видео и слушать их музыку. Совет, может быть, и полезный, вот только напомним, что журналист – это не эксперт, и давать таких советов, не подкрепляя их словами психолога, он не может.
13 марта 2017 года в «Новой Газете» вышла статья Елены Милашиной «Война детей». В статье сообщается, что в Чеченской республике с декабря 2016 года стали массово задерживать жителей Чечни: «По данным сразу нескольких источников «Новой газеты», всего за полтора месяца были задержаны около 200 жителей республики, в том числе несовершеннолетние («Новая газета» располагает сведениями о задержании учащихся 8-х, 9-х, 10-х и 11-х классов)».
Вначале статьи читателю рассказывают о так называемой «чеченской прослушке», на основании которой и задерживают людей за подозрение в связях с ИГ. Метод прослушки состоит в том, что любое властное лицо(не только полицейский) может без всяких оснований изъять у гражданина Чечни смартфор или любой другой гаджет и запросить пароли от всех соц.сетей: «Для жителей республики это стало таким же обыденным ритуалом, как проверка водительских прав». Это вызвало большое количество задержаний, а значит и заключённых, которых уже негде держать: «Немалую часть задержанных, которых полицейские не регистрировали должным образом, руководство МВД Чечни вынуждено было разместить в подвалах, подсобных помещениях и даже кабинетах сотрудников полиции».
Задержанных в статье делят на 2 категории. Первая – люди, которые участвовали или были связаны с вооружёнными нападениями на силовиков. При этом автор статьи отмечает, что таких заключенных – явное меньшинство. Вторая – «это участники закрытых тематических чатов или, что любопытно, учащиеся медресе и других религиозных заведений республики. Но есть и те, кто реально пытался уехать в Сирию». Людей из второй категории стали отпускать домой, детей при этом ставят на учёт. «По данным источника «Новой», Рамзан Кадыров дал четкое указание: если вина несущественна — уголовное дело не заводить, но запугать так, чтобы люди думать не смели ни о какой Сирии».
В конце статьи автор приходит к неутешительному выводу – «Сирийская тема» остаётся «актуальной повесткой» для жителей Чечни и, что не может не пугать, набирает популярность среди чеченской молодёжи. «Впервые жесткие репрессивные меры были применены даже к несовершеннолетним, посещающим исламские образовательные учреждения, которых в республике за последние годы появилось множество. Вполне может быть, что исламское образование, которое чеченцы сегодня начинают получать раньше светского и в несравнимо большем объеме, стимулирует интерес к религиозному аспекту сирийского конфликта, а затем и ко всем другим».
Тема материала актуальна, т.к. в 2016 - 2017 годах по всему миру увеличилось количество терактов. Вполне можно понять Чеченскую полицию, которая делает всё возможное, чтобы предотвратить это в своей стране. В статье «НГ» ссылается на свои источники информации, не называя их. Таким образом, проверить правдивость информации читатель никак не может, только лишь поверить на слово автору расследования. Никакой скрытой информации мы не обнаружили.
Проанализировав 2 журналистских расследования «Новой Газеты», мы видим, что темы материалов, выбранные журналистами, актуальные на данный период выхода газеты. В качестве источников информации издание ссылается либо на «свои» источники, не называя их, либо ведёт рассказ от лица убитой горем матери, которая недавно потеряла ребёнка. Такие источники не могут быть достоверными и, как во втором случае, достаточно объективными. Ранее «скрытую» информации в статьях мы так и не нашли, хотя журналисты «раскручивают» происходившую друг за другом цепочку событий.
Таким образом, читать журналистские расследования «Новой Газеты» достаточно интересно и захватывающе. Но можно ли верить изданию, которое при этом не ссылается ни на один достоверный источник? Об этом судить только читателю.
Заключение
Максимально соответствуют высокому стандарту журналистского расследования тексты, обладающие характеристиками, изложенными в первой и второй строках таблицы. Инициаторами их выступают сами авторы, их труд оплачивается редакцией, расследовательские тексты несут достоверное знание, они посвящены важным темам, хотя в одном из них присутствует информация из правоохранительных органов, а в другом — нет. За ними следуют тексты, обладающие характеристиками, изложенными в девятой и десятой строках таблицы. Инициаторами их также выступают сами авторы, тексты несут достоверное знание, посвящены важным темам, хотя в одном из них присутствует информация из правоохранительных органов, а в другом — нет и труд создавших тексты журналистов оплачивается не редакцией. Третья группа расследовательских текстов описана в двадцать пятой и двадцать шестой строках таблицы. Инициаторами их выступают не сами авторы, но тексты несут достоверное знание, посвящены важным темам, хотя в одном из них присутствует информация из правоохранительных органов, а в другом — нет, а труд создавших тексты журналистов оплачивается не редакцией.
Таким образом, мы установили, что современные расследовательские тексты обладают часто не совпадающими характеристиками, порой отдаляющими их от ранее принятого стандарта журналистского расследования, что потенциально возможно существование множества разновидностей таких текстов. Причем, большая часть этих разновидностей обладает определенными изъянами, самыми серьезными из которых выступают недостоверность излагаемой информации и ее низкая значимость для общества. Ряд других факторов, которые по мнению некоторых исследователей и авторов публикаций, не позволяют относить те или иные тексты к расследовательским, на деле не имеют решающего значения, хотя, в известной мере, учитывать их необходимо. Знание о типологических разновидностях современных расследовательских публикаций, на наш взгляд, позволит более точно видеть особенности современной расследовательской журналистики в России и преграды, стоящие на пути проведения высококачественных расследований.