Лишь цепь золотая хранится в глубоком подвале. - Мне кажется, сказка из мира ушла навсегда - ворчит он, о камни сбивая, свой посох дорожный. - Я знаю, что эта дорога ведет в никуда, и мрак впереди, только бросить ее невозможно.
Вот так он идет вдоль обрыва у самой скалы. Сгущается сумрак, и тихо в далекой Каперне. А море кипит и на берег бросает валы, и нет ему дела до наших исканий, наверно. Но там, за чертой горизонта, в безвестной дали, свой счет не открыв еще, горю, разлукам, потерям, девчонка глядит, как плывут облаков корабли, и книгу читает. Смеется и плачет. И верит.
В этот миг словно бы рухнули какие-то злые чары, и я почувствовал, что мне стало легче дышать. Ван-Конет скривился и отбросил книгу в сторону. Похоже, он был разочарован тем, что его первая попытка сломать нашу волю, не удалась.
- Ладно, оставим подобные споры литературным критикам - быстро сказал он. - И перейдем к делу! Так вот, я уже говорил, что приобрел этот дом, когда он был в куда более, худшем состоянии. И все же я нашел здесь немало полезных для своей миссии вещей. Вы, господин Иволгин, наверно, не раз удивлялись тому, откуда брались все эти монстры, преследующие вас? Но раз уж читали пресловутую повесть, то должны помнить, что у прежнего хозяина этого дома была забавная игрушка. Похожий на человека говорящий автомат. Или, говоря по-современному, робот.
Толстяк нажал на какую-то незаметную кнопку, очередной стеллаж отъехал, и мы увидели странную фигуру, похожую на старый, обтрепанный манекен. Древний робот был лишен одного глаза, вместо руки – торчала ржавая шестеренка, а одежда за годы и вовсе превратилась в лохмотья.
- Вот так-то! – не без самодовольства заметил Ван-Конет, закрывая потайную дверь. – Нанятые мной ученые усовершенствовали это устройство, и создали для меня целую армию преданных телохранителей и отличных ищеек. Правда, без человеческого фактора все равно ничего не добьешься. А людей, в отличие от железных болванов, можно обмануть, запугать, подкупить.
- Говорите прямо, чего вы от нас хотите, господин революционер – устало сказал я. – Интересно, все метящие во властелины мира, страдают таким словоблудием или только вы?
- Попрошу без оскорблений! – резко отозвался бандит. - Я пока что не опускался до ругательств и угроз в ваш адрес. Так вот, в этом доме мне удалось открыть все потайные двери и использовать все спрятанные изобретения. Кроме одного! Господин Иволгин, обратите внимание! Уж кому, как не вам, знакомо это весьма примечательное растение.
Ван-Конет сделал рукой неуловимый жест, и монстр протянул ему небольшой глиняный сосуд. В нем, согнув хрупкий стебель, лежал увядающий цветок. Нежные полупрозрачные лепестки свешивались по краям, как руки убитого.
- Узнаете, господин Иволгин? – осклабился враг. – Да-да, это тот самый цветок-недотрога, про который ставит пьесу ваш театр. Согласно тексту повести, недотрога складывает лепестки и гибнет, когда к ней приближается злой человек. Поразительная и нелепая чувствительность! Но автор этой истории не успел написать о цветке главного!
Ван-Конет шагнул к нам вплотную. Его короткие толстые пальцы, как когти грифа, скрючились над гибнущим цветком.
- Это знаю только я! – прошипел он. – Да знал еще один кабинетный ученый, который недолго зажился на этом свете. Сок недотроги обладает весьма невероятными свойствами!
Его голос понизился до самого тихого шепота.
- Каким образом недотрога узнает, что к ней приблизился не чистый душой человек, а растленный негодяй? Ответ один – она каким-то образом считывает мысли и чувства пришельца. И точно также действует сок этого цветка на того, кто его принял!
На бледных щеках Ван-Конета выступили красные пятна, холодные глаза возбужденно заблестели.
- Я провел такой эксперимент! Подопытный, выпивший полученный эликсир, с легкостью сообщил мне, что стоящий рядом партнер по бизнесу собирается подставить меня и завладеть частью моего богатства. Причем он не просто прочел его мысли! Он утверждал, что на короткий миг СТАЛ моим бывшим партнером. Влез в его шкуру, прочувствовал и телом и душой все его грязные замыслы! Теперь вы понимаете, КАКУЮ ценность представляют для меня эти цветы?
- Понимаем! – презрительно бросила Регина. – Вы хотите обезопасить себя от возможного удара в спину. Трус! Такой же, как все тираны и убийцы прошлого!
Бандит отшатнулся от нее, как ужаленный.
- Опасно так называть меня, девочка! – процедил он. – Твое счастье, что ты нужна мне. Пока!
- Не смей угрожать моей невесте, подонок! – тихо и отчетливо произнес я.
Но Ван-Конет уже и так овладел собой. Небрежно отставив бедный цветок в сторону, он вновь самодовольно ухмыльнулся.
- Боже, как трогательно и романтично! Ах, юность – время любви и дурацких грез, которые вскоре разбивает реальная жизнь! Юноша, а зачем вам вообще жениться? Вы же актер, ваше дело – собирать аплодисменты и порхать с цветка на цветок, именуемый женским сердцем. Подумайте, как вы будете это делать, если за вами по всем гастролям станет таскаться ворчливая, вечно беременная жена с кучей орущих сопливых отпрысков?
Тут он повернулся к Регине.
- Детка, когда твой муж поставит тебе первый синяк, ты вспомнишь мои слова…
Она не успела ничего ответить. Хлесткая пощечина со звоном разбила тишину библиотеки. Враг качнулся в сторону, потирая щеку. Монстры, как по команде, дернулись в своих нишах. Я вскинул руку, готовясь к новому удару.
- Ты ничем не лучше своего поганого прадедушки, мерзавец! Тот тоже любил походя, оскорблять женщин.
- Я испытывал ваши чувства, деточки, - глумливо пояснил враг. – И теперь понял, что вы готовы пойти на смерть друг ради друга. Вот и славненько!
Знаете, господин Иволгин, поначалу мне не нужны были ни вы, ни ваша подружка. Я охотился за незадачливым писателем, у которого каким-то чудом оказалась недостающая деталь механизма. Того самого, что открывает дверь в потайную оранжерею с недотрогами. Сломать замок никак не получалось, а взрывать его, как советовал наш знакомый повстанец, я опасался. Взрыв мог повредить нежным цветам.
Но когда я узнал, что с некоторых пор к вам присоединилась очаровательная леди Регина, то понял, что мои шансы заполучить вожделенный цветок увеличились в разы. Да-да, милая барышня, именно вам я доверю эту почетную миссию – войти в оранжерею и принести мне букет недотрог. Сами понимаете, что при виде меня или идейных террористов все цветики мигом отдадут концы.
- А если я откажусь? – гневно прошептала девушка.
Он ухмыльнулся еще шире.
- А вот для этого я притащил сюда вашего жениха. Вы же не хотите, чтобы господин Иволгин пострадал от рук приятелей Блюминга?
Регина побледнела. А мне некстати вспомнились ее слова:
- Тебя можно шантажировать твоим миром. Твоим театром или…мной.
Теперь все выходило с точностью до наоборот. Но я не хотел, чтобы Регину использовали, сделав из меня жертву! И напряженно пытался придумать путь спасения. Хотя понимал, что это почти невозможно!
- Ну же, не упрямьтесь, деточка! – притворно ласково продолжал Ван-Конет.
- Если вы сделаете все, как полагается, я отпущу вас и вашего дружка на все четыре стороны.
- Врет! – безошибочно определил про себя я. – Тут даже никакого волшебного сока не надо, чтобы это понять. Как только Регина сорвет несчастные цветы, нас мигом отправят в расход! Что же делать? ЧТО?! Боец из меня никакой, да против этой своры с их роботами не устоял бы и опытный спецназовец! Значит, будем действовать иначе. Хитростью! Вот только как?
Девушка, словно чувствуя, что мне нужно собраться с мыслями, старательно изобразила на лице испуг, потом удивление.
- А откуда у вас тот вялый цветочек, если вы так и не смогли проникнуть в оранжерею? – явно пытаясь потянуть время, спросила она.
Злодей равнодушно отмахнулся.
- Вам-то какая разница? Одному покойному ботанику, служившему мне, случайно попалось единственное семечко. Подозреваю, что недотроги исчезли с лица земли, как вид, и остались только в той самой оранжерее. Что очень хорошо, так как способностью проникать в чужое сознание я делиться ни с кем не собираюсь. Довольно пустой болтовни! Вы согласны выполнить мое приказание, госпожа Разумовская?
И в этот миг безумный план, сначала смутно маячивший в моей голове, сложился окончательно! Я мысленно попросил прощения у Регины и…бухнулся перед ней на колени.
- Да! – задыхаясь и стараясь не переиграть, почти простонал я. – Умоляю, скажи ему «да», любимая! Я не хочу умирать!
Выкрикивая все эти до омерзения жалкие слова, я страшно боялся, что Ван-Конет мне не поверит. Тогда – всему конец! Но злодей, похоже, плохо разбирался в актерской игре. Или попросту считал всех артистов трусами и слабаками.
- Жених умоляет вас о пощаде! – развел руками он. – Неужели вы окажетесь столь жестоки, госпожа Разумовская?
С болью я увидел, что тонкие черты лица девушки исказились от отвращения.
Но, продолжая жуткую игру, я подполз к нему и принялся обнимать его колени.
- Уговорите ее, господин Ван-Конет! Прошу вас!
- Хватит унижаться!
Ледяное презрение в голосе Регины хлестнуло меня, как кнутом.
- Встаньте уже, господин…лицедей!
- Вы согласны? – быстро спросил враг.
Регина снова посмотрела на меня. Ни одна черточка не дрогнула на ее лице. Только взгляд из гневного стал напряженно сосредоточенным. Она догадалась о моем плане? Видит насквозь мою игру или все еще сомневается? Черт, а ведь для того, чтобы все удалось, мне еще надо бы с Владом пообщаться! Да и тогда наше спасение все еще будет под большим вопросом…
- Я даю обещание подумать. – процедила, наконец, девушка.
Ван-Конет недовольно качнул головой, но, что-то вспомнив, достал из жилетного кармана часы.
- Хорошо, госпожа Разумовская, я дам вам время. К тому же сейчас поздний вечер, и все недотроги, наверняка, давно свернули лепестки. Утром я повторю свой вопрос и лучше бы вам согласиться! Пока что – отдыхайте. Мои механические слуги проводят вас в ваши покои.
- А что с моим другом? – максимально жалобно и испуганно спросил я, вставая с пола.
- Не беспокойтесь! Если молодцы Блюминга не перестарались, вы увидите его через несколько минут. Жилых комнат в этом старом дворце не так уж много и превращать их все в тюремные камеры мне абсолютно незачем. Кстати, господин Иволгин, можете потом рассказать своей невесте, ЧТО бывает с теми, кто противится нашей воле. Может, тогда она скорее решится выполнить мой приказ? Хотя, сдается мне, что вы своей попыткой разжалобить меня, безнадежно уронили себя в ее глазах.
Ван-Конет молол все это, не переставая, пока двое монстров уводили Регину, а еще двое пристраивались конвоировать меня. Девушка вышла за дверь молча, не бросив на меня даже косого взгляда.
ГЛАВА 19. Хрестоматийно белеет парус, и ветер свищет…
Меня долго вели по каким-то бесконечным коридорам и лестницам. Их было так много, что я даже не пытался запомнить: куда и сколько раз мы повернули?
Подъем закончился возле старой дубовой двери, украшенной здоровенными металлическими шипами, что делало ее похожей на шкуру динозавра. Звякнул засов, дверь со скрипом отворилась и, получив тычок в спину, я полетел внутрь. И понял, что скучать мне не придется. На грязном полу возле каменной стены, в позе Аленушки, подперев рукой опухшую щеку, сидел Влад.
Яркие солнечные лучи, лившиеся сквозь узкие, похожие на бойницы, оконные проемы, явно диссонировали с его широкой мрачной физиономией, на которой красовалось несколько свежих ссадин. Порванная рубашка и грязные брюки дополняли печальную картину. На несколько секунд мне даже стало его жалко. Но потом я вспомнил «радужную» перспективу своего общения с монстрами, а так же ни в чем не повинную Регину, и мне захотелось пнуть этого паршивого Гудвина. Но я кое-как удержался и только ядовито поинтересовался:
- Ну, что, мышиный король, допрыгался?
Влад вздохнул, как больная корова, пощупал пострадавшую щеку и задал встречный вопрос:
- Почему – мышиный?
На «короля» этот гад, видимо, был согласен.
- Ты, кажется, забыл – куда заводит бесплатный сыр? И – кого?
- Ну – ошибочка вышла. Глюк программы.
Я чуть не задохнулся от возмущения.
- Да ты – полная скотина, Владик!!! ОШИБОЧКА!!! Нас тут всех угробят, как не фиг делать, а у тебя – всего лишь глюк программы?!!! Что-то ты не сильно похож на крутого программиста, который может все исправить…
Чувствуя, что желание «врезать» дорогому другу, не только не прошло, но и усилилось, я развернулся и подошел к оконному проему. Сквозь узкую щель в стене виднелась бескрайняя морская гладь, за которой в светлом мареве колыхались очертания НАШЕГО мира.
- Вот же гадство! – подумал я. – Прямо таки иллюстрация к пословице: «близок локоть, да не укусишь». В смысле – хрен туда доберешься.
Я поскреб рукой кирпичную кладку, стряхивая облепившие ее лишайники, и попытался протиснуться в бойницу. Дохлый номер!
За спиной у меня раздался смешок.
- «Над седой равниной моря ветер тучи собирает. Между тучами и морем гордо реет Буревестник, черной молнии подобный…» Ты давно ли, Петенька, летать научился?
- Может, я самоубиться хочу – сердито буркнул я. – Тут такая высота, что успех гарантирован!
- Ну да. Классика жанра:
Хрестоматийно белеет парус, и ветер свищет, и мачта гнётся, и как ей гнуться не надоело… Вздохни поглубже, шагни подальше – никто не сыщет. Да как отыщешь в таком просторе чужое тело?
Я удивленно обернулся.
- Вот уж не замечал за тобой тяги к авторской песне! А как же твое «фсе» под названием - группа «Ленинград»?
- Да ну ее – вздохнул Влад. – Надоела…
- Тебе – жизнь надоела! Вот скажи, ЗАЧЕМ ты сюда поперся? Тоже мне – владелец заводов, домов, пароходов! Тебе что, целого города было мало?
Решил состояние приумножить? И где ты теперь? И мы – заодно?
- В заднице.
- Хм! Хотя бы это ты понимаешь! Вот только раскаяния на твоей наглой роже я не наблюдаю!
- А оно тебе надо, мое раскаяние? Все равно ведь ничего не изменится. Даже, если я у тебя в ногах валяться буду, из этой дурацкой башни не выбраться. Да и выберемся – куда мы денемся? Сам же видел, что этих монстров тут – как грязи…
- Это да – вздохнул я и опустил руку в карман, проверяя – все ли там на месте?
Валяясь в ногах у хозяина дома, я успел провернуть одну достаточно хитрую манипуляцию. Но делиться с Владом результатом пока не спешил.
Почем я знаю, КАК он себя поведет, если его опять бить начнут? Поэтому я благоразумно промолчал. И перевел разговор на другую тему.
- Чего от тебя хотели-то?
- А черт его знает? Видимо, намекали на то, что выбора у меня нет. И любую прихоть хозяина следует выполнять. Вот только я все равно не смог бы ему «намечтать» все, что он хочет. У меня в голове – ни одной мысли. Творчество покинуло пустой сосуд…Талант мой иссяк!!! Я сейчас даже сказку про Репку не напишу – не то, что программу свержения существующей власти! Я, как ты помнишь, политикой никогда не интересовался. И понятия не имею – КАК там все устроено?
- А если бы знал – написал? – тихо спросил я.
- Не знаю – растерянно ответил Влад. – Нет, наверное. Понятия не имею, что там у них за страна – но люди-то погибнут наверняка. Для того, чтобы гореть в аду мне вполне хватит ТВОЕЙ смерти…
- Ну, пока что я жив. Так что можешь не переживать. А этот Ван-Конет, что ли книги твои читал? Откуда он узнал, что ты писатель?
- А хрен его знает? Да и что можно узнать из моих опусов? Короли там, конечно, есть – но исключительно в постели, а не на плахе. Народ у нас переворотами и революциями не интересуется – своих хватает. А вот, сколько любовниц было у Генриха Восьмого, и каким манером он … эээ … с ними кувыркался – это, пожалуйста! Пипл схавает!
- Тьфу! – поморщился я. – И как тебе только не противно про это писать?
- Противно – с готовностью согласился мой собеседник. – Но платят мне только за подобную фигню. Другого от меня не хотят.
Тут он прикрыл глаза и мечтательно улыбнулся.
- Эх! А помнишь мою первую сказку? Мне тогда хотелось, чтобы открывая мою книгу, человек погружался в мой мир целиком. Пусть на пару минут. Но в эти минуты плющ будет виться вокруг старой башни, облака будут плыть над лавандовыми полями, девочка будет петь, мальчик писать стихи...
Я вздохнул.
- А вместо этого ты пишешь свою заказную бредятину про продажных женщин!
Тут я не удержался и ядовито уточнил:
- Между прочим, они мало чем отличаются от продажных политиков. Это к вопросу о «программе». И плане захвата власти – в котором ты не шаришь.
- Кстати, о женщинах? Что с Региной? – вскинулся Влад.
Я пожал плечами.
- То же самое, что и с нами. Только ее держат не в Башне. И бить пока не собираются. Забавно! Этим злодеям нужен грязный писака и чистая девушка. Одного только не понимаю – что Я-то делаю в вашей компании?
В двух словах я объяснил другу, зачем Ван-Конету понадобилась Регина.
Влад посмотрел на меня исподлобья и горько усмехнулся:
- Ты – друг грязного писаки и жених девушки. И раз уж ты здесь – злодеям будет проще манипулировать нами.
Он провел руками по лицу и тихо сказал:
- Ты прости уж меня, дурака, за то, что я втянул вас во все это. Господи, как банально и тупо!
Бездарного сочинителя подвела под монастырь любовь к красивой жизни.
Видя, как Влад убивается, я опять проникся к нему сочувствием.
- Ну, в красивой жизни нет ничего плохого - примирительно сказал я. – Если она не мешает тебе творить и оставаться человеком.
Владислав поднял на меня измученные глаза.
- В том-то и дело, что мне она помешала. Точнее, в какой-то миг желание хорошо зарабатывать, вкусно есть и шикарно отдыхать стало доминировать над всем остальным. Был момент, когда я мог послать литагента к черту и продолжить писать свое фэнтези. Но я испугался остаться на мели, без гроша в кармане, а главное – без дешевой, но все-таки шумной литературной славы. Я забыл, вернее, не хотел помнить, что путь к правде всегда лежит через боль. И не желал ломать привычный образ жизни, расти, подниматься над собой. Судьба дала мне мозги и талант. А я, считай, пользовался головой только для еды. И Мироздание поняло, что ошиблось, прикрепляя ее к моей шее. Поэтому не стоит удивляться, что мою голову у меня скоро отберут, а талант уже отобрали. Все, чем человек не пользуется, рано или поздно забирают… И я знаю, что в последний час буду не свою бездарно прожитую жизнь вспоминать, а корить себя за то, что погубил тебя и Регину.
Последние слова Влад произнес еле слышно, сдавленным от стыда и горя шепотом. И уткнулся лицом в скрещенные руки.
- Все сказал? – деловито осведомился я. – Реквием по неудавшейся жизни полностью спет? Тогда перестань себя проклинать и послушай теперь меня.
Он удивленно поднял взгляд. В глубине его глаз мелькнуло что-то похожее на слабую надежду.
- Мне кажется, что враги следили за тобой давно. Причем, сначала даже не подозревали, что ты – писатель. Им просто нужен был чертов якорь, оказавшийся ключом к волшебной оранжерее. Потом, когда ты внезапно стал демиургом, злодеи поняли, что ты можешь им пригодиться. А уж после этого нарисовалась Регина и все, как говорится, понеслось!
- Это и так понятно – устало пробормотал Влад. – Но ты, вроде бы, собирался сказать мне нечто важное?
- Очень важное, господин неудачливый сочинитель! Я даже дать тебе по морде расхотел, когда увидел, как ты тут убиваешься. Но не впадай в отчаяние! План спасения у меня есть, хоть и весьма зыбкий. А ты вообще понял, в КАКОЕ место нас притащили?
- Нет. И в какое же?
- Название повести Грина «Золотая цепь» тебе ни о чем не говорит?
- Я ее не читал.
- Жаль. Иначе, ты узнал бы этот дом. Автор довольно подробно описывает его на страницах своей книги. Пару мест, пока меня вели сюда, я даже опознал, хоть и не старался запоминать дорогу. Но главное тут в другом! Ван-Конет сказал, что тайная оранжерея находится где-то в глубине дома. Если мне не изменяет память, то в книге автор поместил ее после очень необычного зала с двигающимися стенами.
- Ничего себе! И ты считаешь, что это поможет нам бежать отсюда?!
Едва Влад произнес эти слова, как за запертой дверью послышалось неприятное шуршание и скрежет. Я предостерегающе прижал палец к губам.
- Кажется, охраняющему нас монстру не понравились твои слова - шепнул я на ухо приятелю. – Наверно, этот болван запрограммирован так, что реагирует на слово «бежать». Будем вместо него говорить «поехать на гастроли».
Владислав молча кивнул, и я продолжил:
- Так вот. Чтобы благополучно отправиться гастролировать, нам нужно будет провернуть одну штуку…
Конечно, я понимал, как сильно рискую, когда выкладывал свой план.
Но рассудил, что до завтрашнего дня Влад вряд ли понадобится идейному террористу Блюмингу или его «спонсору». А значит, бить несчастного писателя никто не будет, и он не «расколется». К тому же запоздалое раскаяние
Влада выглядело вполне искренним. Я по-прежнему сильно злился на него, но осознавал, что спасать дурака все равно придется.
- Ты все понял? – спросил я его, закончив свой рассказ.
Он мрачно кивнул.
- Да. Но это – полное безумие. Шанс – один из ста.
- Если у тебя есть лучший план – предложи мне его! Нет? Тогда сделай одолжение – избавь меня от ненужной критики. А лучше – ляг и постарайся уснуть. Завтра нам всем понадобятся силы.
Влад хмуро кивнул и привалился к стене. Но глаза не закрыл, и продолжал смотреть на меня внимательно и печально.
- Откуда в тебе столько мужества? – спросил он. – Ты действуешь и говоришь так, будто вовсе не боишься за свою жизнь. Скажи, как у тебя это получается? Тебе помогают образы сыгранных героев?
Я пожал плечами.
- Герой – это просто нормальный человек в ненормальных обстоятельствах.
А что касается страха… Признаюсь тебе честно, я безумно боюсь! За Регину и за тебя, идиота. Кстати, когда нас уносило в море в дырявой лодке, ты орал песни и ни черта не боялся.
- Что дети знают о смерти? Им и в голову не приходит, что все серьезно. Меня тогда гораздо больше волновало, что накажут, если спасут…
- Ну, может быть. Я тогда тоже ни о чем плохом не думал. Ладно, хватит уже философствовать! У меня от речей Ван-Конета давно в ушах звенит. Если не можешь спать, посиди с закрытым ртом.
С этими словами, я лег на замызганный пол. Сна, конечно, не было ни в одном глазу. Но я понимал, что нужно хотя бы постараться расслабиться. Иначе, у меня не хватит ни сил, ни мужества, чтобы воплотить свой план.
ГЛАВА 20. Холод снятых оков, шелест чаячьих крыл, от восторга побед до пробитых знамен…
Наверное, я все-таки уснул. Потому что лязг распахнутой двери показался мне грохотом горного обвала. Я вскочил, растерянно озираясь. В дверях, невозмутимо улыбаясь, стоял все тот же Ван-Конет. Один из сопровождающих его монстров рывком поднимал с пола Влада, другой привычным жестом наставил на меня черное дуло.
- Надеюсь, беседа с приятелем подействовала на вас благотворно, господин сочинитель? - издевательски вежливо поинтересовался бандит.
- И вы сумеете воплотить в реальность все замыслы моего напарника.
В противном случае, вашей участи останется лишь посочувствовать.
Влад только молча зыркнул в его сторону и ничего не сказал.
- Оставить вас здесь, что ли? – задумчиво проговорил злодей, и я чуть не взвыл от ужаса.
Тщательно продуманный мною план начинал рушиться! К счастью, негодяй быстро передумал.
- Впрочем, нет! Лучше, если вы пойдете с нами. Госпоже Разумовской будет легче согласиться на мое предложение, если она увидит, что в случае ее отказа пострадают ДВА человека.
Я облегченно вздохнул, и мы под конвоем покинули негостеприимное место. Опять потянулись лестницы, полутемные комнаты, бесконечные коридоры… Но сейчас я смотрел по сторонам гораздо внимательнее. Важно было не пропустить тот самый зал. Интересно, а где Регина? Ее ведут какой-то другой дорогой? Надеюсь, девушке предоставили лучшее помещение, чем нам, и она хотя бы смогла отдохнуть.
Не успел я додумать эту мысль, как в глубине темного коридора показалась знакомая стройная фигурка. Девушку, как и нас, конвоировали несколько монстров. Бледная, с твердо сжатыми губами, она, по-прежнему, избегала смотреть на меня.
- Доброе утро, госпожа Разумовская, - раскланялся Ван-Конет.
И даже, кажется, попытался поцеловать девушке руку, но Регина брезгливо отдернула ее. Нисколько не раздосадованный этим, злодей строго спросил:
- Вы успели принять решение, леди? И теперь согласитесь сделать то, о чем я просил?
Она перевела взгляд на побитого Влада, вздохнула, нахмурилась еще сильнее и молча кивнула.
- Отлично! – осклабился Ван-Конет. - Я знал, что вы – разумная девушка и не станете попусту рисковать жизнями своих друзей. Что ж, идемте! Мне не терпится заполучить искомые цветы.
Мы двинулись дальше. Коридор вскоре стал шире, стены раздвинулись, и мы оказались в просторном зале, где густо, как в лесу, стояли стройные колонны черного и белого мрамора.
Их украшали причудливые позолоченные светильники, похожие на ветки деревьев. На каждой ветке мерцали хрупкие цветы и листья, сделанные из цветного стекла. У подножия колонн то тут, то там виднелись широкие, похожие на морские раковины, чаши, инкрустированные перламутром. Когда-то из них били фонтаны, некоторые чаши и сейчас были до краев наполнены водой.
- Это тот самый зал - шепнул я Владу одними губами.
Он незаметно кивнул. Я покосился на Регину. Она стояла чуть поодаль, молчаливая и безучастная. А мне, согласно моему безумному плану, немедленно нужна была ее помощь! Как же обратиться к девушке, не привлекая внимания врага и его железных болванов? От напряжения меня бросило в жар, сердце бешено застучало. Но тут высокая дверь в конце зала распахнулась, и, на наше счастье, сюда ввалилась толпа плохо одетых мужиков во главе с идейным террористом Блюмингом.
- А вам-то что здесь надо? – неприязненно процедил Ван-Конет.
Блюминг окинул своего «спонсора» холодным взглядом и насмешливо сказал:
- Собираюсь проверить, не ведете ли вы двойную игру, милостивый государь?
- Вы мне не доверяете? – картинно возмутился главный бандит.
- Я вообще никому не верю, особенно перекинувшимся на сторону революции богачам! А вдруг вы решили похитить моего сочинителя?
- Который, кстати, так ничем вам и не помог! На кой черт он мне вообще нужен? Господин Блюминг, дайте пройти! Я спешу по важному делу.
- Ну, да. С тремя пленными и кучей безмозглых чудовищ в придачу. Вы явно что-то задумали, я же вижу! Эй, ребята!
Он махнул рукой своим сообщникам.
- Следите повнимательней за этим господинчиком. И держите оружие наготове! Если здесь появятся фараоны – стреляйте!
- Да какие к дьяволу полицейские! – потеряв хладнокровие, заорал Ван-Конет, - Блюминг, вы сам – идиот и параноик! Еще раз приказываю – дайте мне пройти.
- Сначала объясните – куда? Вдруг дельце, что вы собираетесь обтяпать, окажется полезным революции!
Два негодяя уставились друг на друга полными ненависти взглядами. Разбойники Блюминга вскинули пистолеты, монстры Ван-Конета повторили их жест. А я одним прыжком очутился возле Регины. И успел сказать негромко, но отчетливо:
- Fingirse enfermo!
Железный болван рванул меня за руку обратно. Однако, хитрость сработала! Испанского эти уроды, по счастью, не знали, а главари, увлеченные своей разборкой меня и вовсе не услышали. Глаза Регины ярко блеснули, маска холодности и отчужденности, словно бы спала с ее лица.
- О, боже мне плохо! – вполне натурально воскликнула она. – Как меня мутит!
Девушка покачнулась, побледнела еще сильнее и прижала ладонь ко рту.
Ван-Конет недовольно оглянулся.
- Дайте ей воды! – отрывисто бросил он.
Монстр, сжимавший мое плечо, ослабил хватку. Я вырвался, снова подбежал к девушке, обнял ее. Влад кинулся помогать мне.
- Воды! – слабым голосом снова простонала Регина.
Мы подтащили ее к каменной чаше, она наклонилась, зачерпывая горстью не слишком чистую влагу. И в этот миг я выпрямился, ухватился за золоченую «ветку» на «стволе» колонны и с силой повернул ее в сторону! Делая это, я понимал, как рискую! Бандиты могли успеть выстрелить первыми, старый механизм мог не сработать…
Но, повинуясь моему движению, все стены зала кругом вдруг отделились от потолка, разом, погрузились в пол, и исчезли! Это произошло абсолютно бесшумно. Я закачался, но еще крепче сжал девушку в объятиях. В какой-то миг мне показалось, что мы плывем вверх. Я услышал голос Влада, шепотом выкрикнувшего какое-то ругательство. А потом все остановилось, и я увидел, что мы стоим в другом помещении, возле высокой стены, разукрашенной пестрой мозаикой.
- А где враги? – тут же спросил Владислав.
Я махнул рукой куда-то назад.
- Остались там. Не знаю, как скоро они опомнятся и найдут нас. Поэтому надо успеть спрятаться!
С этими словами я шагнул к узорчатой стене и вынул из кармана тот самый злосчастный якорек. Влад понимающе хмыкнул, а Регина сдавленно ахнула. Кажется, она только сейчас поняла, ЗАЧЕМ я валялся в ногах у того бандита.
Впрочем, сейчас мне было не до объяснений. Я пристально рассматривал мозаичные картинки и небольшие выпуклые барельефы. Море, волны, играющие среди них дельфины, разбитый сундук, с высыпавшимися из него монетами, поросший цветами остров… Все не то!
- Ага, вот оно! – прошептал я.
В правом нижнем углу мозаики, на светло-лазурном фоне золотисто бронзовыми пластинками было выложено изображение маленького кораблика. Надутые ветром паруса, крошечный штурвал и… якорная цепь! А у конца этой цепи – отчетливо видимая вмятина, пустое место на пестром фоне.
И я уверенно прижал к этой вмятине якорек! В ту же секунду стена дрогнула и распалась на две части. Они с тихим гудом разъехались в стороны, и мы увидели яркий свет, льющийся из таинственного помещения. Не сговариваясь, мы взялись за руки и шагнули туда. Теплое золотое сияние сначала ослепило нас. Привыкнув к свету, я осторожно потер глаза и огляделся.
То, что я увидел, было достойно кисти художника-фантаста! Прямо перед нами, направо и налево, вдоль узких, еле заметных в густой траве росли немыслимой красоты цветы. Немного похожие на лилии, но еще нежнее и сказочнее. Жемчужного оттенка лепестки, на концах становились совсем прозрачными и разбрасывали вокруг сотни крошечных радужных зайчиков. Чистый яркий свет лился с высоких сводов оранжереи, и на солнце дивные растения сверкали, как подлинно хрустальные, украшенные серебром и жемчугом. Я успел заметить, что стебли у них – темно-зеленые, а длинные узкие листья отчего-то золотисто-оранжевые. С трудом отведя взгляд от этого сверкающего великолепия, я сказал друзьям:
- Вот в этом, собственно, и заключался мой план. Мы успели спрятаться от врагов, и какое-то время будем в безопасности. За это время мы должны осмотреть оранжерею. Я уверен, что тут есть какой-нибудь потайной, неизвестный злодеям выход. Если нам сильно повезет, он окажется ведущим наружу, к морю. Тогда у нас появится шанс добраться до корабля и свалить из этого мира приключений к чертовой бабушке!
- А если не повезет? – буркнул Влад.
- Будем надеяться на лучшее - вздохнул я.
И тут Регина, молчавшая все это время, вдруг всхлипнула и замахнулась на меня. Я еле успел увернуться и перехватить ее руку. Девушка тут же, без всякого перехода, бросилась ко мне на шею и заплакала, перемежая нежные слова и ругательства:
- Петька, скотина такая, ну как же ты меня напугал! Нет, ты просто гениальный артист! Эдмунд Кин какой-то! Представляешь, я почти поверила, что ты оказался последним трусом. Когда ты кинулся целовать ботинки тому уроду!
Ну и гад же ты, Петенька!
Я все ночь проплакала, не понимая, что случилось? То ли ты хитрый такой и что-то задумал, то ли – подлый! Так бы и врезала тебе сейчас, как следует…. Петя, родной мой!
- Врежь, если так хочется - улыбнулся я. – Только скорее, а то, как бы бандитская шайка не догадалась, куда мы провалились.
- Не буду - всхлипнула Регина, прижимаясь ко мне еще крепче. – Героям положены поцелуи, а не тумаки.
И она ласково поцеловала меня в щеку. Влад смотрел на все это со сложной смесью удивления, зависти и легкого испуга.
- Совет вам да любовь! – задумчиво протянул он. – Могу сказать уверенно – с такой женой ты точно не соскучишься. Интересно, какие сюрпризы будут устраивать окружающим ваши дети?
Регина, наконец, оторвалась от меня и несколько озадаченно уставилась на моего друга. Похоже, за время пребывания в плену, она благополучно забыла и про нашу «скорую свадьбу» и про выдуманную беременность.
- А как ты вообще нас сюда перенес? – поинтересовалась вдруг она.
- Просто вспомнил, что в повести «Золотая цепь» описывался некий таинственный механизм, способный без шума и пыли доставлять героев в любые помещения этого странного дома.
- Это, типа, телепортация, что ли? – оживился бывший автор фэнтези.
- Не знаю. Во времена Грина такого слова не было. Но я с детства помнил эпизод, в котором герой двигает рожок светильника, и все вокруг переносятся в это чудесное место.
- Значит, нужные книги ты в детстве читал - подытожила Регина. – Ну что, пойдем навстречу новым приключениям. То есть будем искать выход из этого райского сада.
И мы осторожно пошли по дороже вдоль бесконечных рядом недотрог. Вначале я немного опасался, что волшебные цветы испугаются нас и начнут увядать. Но все оказалось не так уж плохо. Меня эти хрустальные цветики, и впрямь немного опасались. Во всяком случае, мне показалось, что когда я подносил к ним руку, цветы, изгибая тонкие стебли, отодвигались от меня. Но зато Регину чудесные растения приняли без всяких сомнения. Девушка шла впереди меня, ласково гладя нежные лепестки. И я отчетливо видел, как недотроги сами тянулись к ней, доверчиво поворачивали головки и, будто ласковые котята тыкались в ее ладонь.
Регина наклонялась к цветам, шептала им что-то ласковое. А мне вдруг вспомнилась история с «ежевичным дурманом» на раскаленном от зноя берегу. Тогда девушка рассказывала о древних кельтских богинях. А сейчас, окруженная сиянием, льющимся от сотен цветов, она сама казалась мне такой небожительницей. Или вечно юной эльфийской принцессой. А разве принцессе может быть дело до бедного глупого лицедея? Вздохнув, я старательно потряс головой, чтобы выгнать из нее несвоевременные мысли. Сначала надо думать о спасении, а потом уже мечтать и на девушек заглядываться! Я обернулся, ища глазами Влада. И с удивлением заметил, что мой приятель за это время почти не сдвинулся с места. Он стоял возле стены оранжереи в неудобной позе, словно боясь сделать лишний шаг.
- Эй, ты что там застрял? – махнул я ему рукой.
– Сейчас же иди сюда! Нам нельзя терять ни минуты. Вдруг враги уже догадались, куда мы пропали?
Вместо ответа Влад горестно покачал головой.
- Я не могу подойти к вам! Эти цветы не выносят зла, а у меня уже столько грехов на совести. Не хватало еще погубить сказочные создания!
Я растерялся, не зная, что сказать в ответ. Регина обернулась и быстро побежала назад.
- Не бойся! – мягко и уверенно сказала она писателю. - Ты ведь не злодей и не душегуб. А что касается ошибок – так у кого их нет? Поверь мне, недотроги прекрасно видят душу человека. И понимают, что ты не сделаешь им больно.
Она говорила о цветах, словно о живых людях. Владислав смущенно улыбнулся, кивнул и сделал первый шаг. Потом прошел немного по дорожке и замер, вглядываясь в венчики цветов, как в знакомые лица.
- Они приняли меня - прошептал он. – Как странно… И хорошо! Быть может, еще не все потеряно? И я смогу как-то оправдать свою нелепую жизнь.
Отбросив сомнения, Влад уверенно пошел дальше рядом с нами. Не знаю, сколько времени мы двигались таким образом. Потайная оранжерея напоминала загадочную планету. Тишина, яркий свет, сотни удивительных, но молчаливых созданий…
ГЛАВА 21. Но будет биться вот здесь, левее, пониже горла солёный, влажный комок, и будет сочиться алым…
- Где же выход отсюда? – пробормотал я себе под нос.
Убежавшая вперед Регина услышала меня и снова