Понять и определить ксенофобию в российском обществе через этнические, культурные, религиозные различия нельзя. Поэтому в рамках данной работы ксенофобия рассматривается как проявление в сфере межэтнических и межрелигиозных отношений, противоречий и конфликтов, вызванных как намеренной политико-идеологической мобилизацией части населения на неправовые действия и насилие, так и нерешенностью ряда важных для современного российского общества проблем. К ним относятся, во-первых, неравномерность социально-экономического развития различных частей страны; а во-вторых, недостаточно полное и последовательное применение основополагающих конституционных и законодательных норм.
Неравномерность социально-экономического развития, возникновение полюсов относительного благосостояния на фоне общего неблагополучия основной массы населения, беспрецедентная поляризация общества по уровню жизни (в том числе, в зависимости от места проживания), - все эти факты свидетельствуют о невозможности для большинства граждан получить стабильный, гарантированный доступ к жизненно важным ресурсам (к работе, жилью, образованию, социальным услугам). В итоге борьба за доступ к этим ресурсам неизбежно обостряется. Еще больший накал этой всеобщей конкуренции придают миграционные процессы, которые также являются следствием неравномерности развития различных территорий. В этих условиях принадлежность к той или иной группе населения (например, старожильческой или мигрантской), к той или иной этнической общности становится существенным, а зачастую и решающим фактором, определяющим возможности доступа к базовым ресурсам.
Борьба за статус и доступ к ресурсам является одной из базовых причин ксенофобии в современной России. «Чужим», «врагом» – то есть, конкурентом – тут может стать не только иммигрант, приехавший из дальнего или ближнего зарубежья, чтобы заработать денег и уехать обратно, но и беженец, лишившийся крова в зоне конфликта, и соотечественник-переселенец из сопредельного государства, и житель ближайшего города или села, вынужденный искать работу, и даже сосед по дому.8
|
|
Масштабы распространения ксенофобии и межэтнической вражды в России объясняются не только действием указанных базовых причин, но и наличием целого ряда условий, которые способствовали разрастанию ксенофобских настроений. К ним можно отнести:
- крах этнонациональной политики, проводившейся в СССР. Эффективность ее резко понизилась на рубеже 1970-х-80-х годов в результате кризиса, поразившего советскую социально-политическую и идеологическую систему. В результате, хотя последняя советская Конституция констатировала создание новой исторической общности «советский народ», ситуация в области межэтнических отношений деградировала: начался рост национализма, местничества, клановости и связанной с ними коррупции. Это послужило одним из основных факторов распада СССР именно по линии национальных республик;
- распад единого многонационального государства – СССР – на национальные республики. Это привело к тому, что этнический национализм стал определяющей идеологией в большинстве постсоветских государств. При этом основной жертвой националистических настроений стало русское и русскоязычное население новых республик, объявленное «нетитульным», «пришлым», «враждебным». Именно с русскими и русскоязычными гражданами власти новых государств ассоциировали действительные и мнимые недостатки советского периода, именно на него была возложена так называемая «историческая вина» за советскую и даже царскую политику. Таким образом, именно русские и русскоязычные в большинстве постсоветских государств оказались первыми жертвами ксенофобии, возведенной в ранг официальной политики. Нельзя не отметить, что кое-где такое положение сохраняется до сих пор. В то же время распад СССР привел к возникновению множества «разделенных народов», самым большим из которых является русский народ;
|
|
- другим последствием распада СССР стала потеря Россией – самым крупным постсоветским государством – своей государственной идентичности. В отличие от большинства соседних стран, которые «нашли себя» в идеологии этноцентризма и национализма, для многонациональной России эти системы самоидентификации неприемлемы, а гражданская, общероссийская идентичность утверждается медленно. Образовавшийся в результате распада советской системы идеологический вакуум стал заполняться настроениями местничества, регионализма, которые в некоторых национальных республиках в составе РФ принимали националистические формы, а в крайних своих проявлениях доходили до открытого сепаратизма и вооруженных конфликтов;
- возникновение и разрастание таких конфликтов (прежде всего, на Северном Кавказе) явилось сильнейшим фактором, способствовавшим подрыву основ мирного сосуществования различных этнических общностей, составляющих российский народ. Следует отметить, что здесь речь идет не только о возникновении отчужденности между русским и другими народами, но и между, например, соседними северокавказскими народами (первым подобным конфликтом на территории российского Северного Кавказа стал осетино-ингушский конфликт);
|
|
- одним из последствий возникших конфликтов (не только на территории России, но и в сопредельных государствах) стало появление массовой вынужденной миграции населения. Сотни тысяч беженцев и вынужденных переселенцев, потерявших свое имущество, работу, средства к существованию, направились в относительно более благополучные города и области России, породив тем самым первые волны напряженности в отношениях с местным (старожильческим) населением. При этом напряженность возникала (а местами сохраняется и до сих пор) вне зависимости от этнической принадлежности переселенцев. Так, например, в некоторых областях Центральной части России, где осели тысячи русских, которые были вынуждены покинуть Чечню, они до сих пор сталкиваются с проявлениями дискриминации, а по сути, ксенофобии, со стороны как местных властей, так и старожильческого населения.8
В России этническая принадлежность выступает сегодня определяющим маркером отношений "свой-чужой". По данным Фонда "Экспертиза", ксенофобские настроения разделяет большинство населения России, отрицательное отношение к лозунгу "Россия для русских!" преобладает только среди этнических нерусских. Особую озабоченность, наряду с динамикой, вызывают расширение социально-демографической базы ксенофобских настроений и аппеляция к ним практически всех политических сил, избирательность фобий по отношению к определенным этническим группам и ужесточение форм преследования "иных".
В современном мире одной из основных сил, определяющих облик XXI века становится миграция, являющаяся неотъемлемой компонентой процесса глобализации. Прямым следствием масштабных перемещений мигрантов - в соответствии с потребностями быстро развивающихся экономик, по политическим, социальным и иным мотивам, - является все возрастающее этно-культурное и этно-конфессиональное разнообразие социумов.
Оборотной стороной этнической эрозии локальных социумов становится возникающее напряжение между местным населением и мигрантами, которые по этническим, расовым, конфессиональным, социальным, культурным параметрам могут существенно отличаться от "аборигенов". Эти напряжения, фиксируемые во всем мире, особенно опасны для многонациональной России, в истории которой можно найти не только позитивные примеры межэтнических взаимодействий. Взаимоотношения между принимающими социумами и мигрантскими меньшинствами и являются предметом настоящей статьи.
В России этническая принадлежность выступает сегодня определяющим маркером отношений "свой-чужой". По данным Фонда "Экспертиза", ксенофобские настроения разделяет большинство населения России, отрицательное отношение к лозунгу "Россия для русских!" преобладает только среди этнических нерусских. Особую озабоченность, наряду с динамикой, вызывают расширение социально-демографической базы ксенофобских настроений и аппеляция к ним практически всех политических сил, избирательность фобий по отношению к определенным этническим группам и ужесточение форм преследования "иных".
Крайне негативно отношение населения к чеченцам, азербайджанцам, другим выходцам с Кавказа, представителям среднеазиатских народов, цыганам. По
8 Материалы подкомиссии
29.08.2007
О причинах возникновения в российском обществе ксенофобии и этнической нетерпимости и путях их преодоления
данным мониторинга Аналитического Центра Юрия Левады, 52,1% респондентов отрицательно относятся к чеченцам, половина опрошенных - к цыганам, каждый третий опрошенный россиянин - к азербайджанцам.
Вирусу этнофобий сегодня более подвержены жители мегаполисов, чем других поселений. Весьма настораживает подверженность этнофобиям молодежи: среди московской молодежи, например, негативное отношение ко всем этническим группам выше, чем среди москвичей. Молодежь демонстрирует сегодня более высокий уровень интолерантности, чем пожилые люди, - в отличие от 1990-х годов, когда на фоне этнических фобий старшего поколения, молодые были более терпимы к представителям разных этнических групп.
Преувеличенное значение этничности, пронизывающее все аспекты социальных контактов ("транспарентная этничность"), в первую очередь затрагивает мигрантов. Антимигрантские настроения (по данным Л.Д. Гудкова, антипатию к мигрантам сегодня разделяют 68% россиян) базируются на представлении о мигрантах как чуждых, иных. Фиксируемые социологами ксенофобии направлены, в первую очередь, на этнических мигрантов, независимо от их гражданства, от того, являются они временными трудовыми мигрантами (трудящиеся-мигранты), переселяются ли на постоянное место жительства в пределах России (мигранты) или из-за ее пределов (иммигранты).
Тесная взаимосвязь мигрантофобий и этнофобий лежит на поверхности: и мигранты, и представители других этнических групп являются "иными", отношения местного населения и с теми, и с другими проецируются через призму отношений "свои" - "чужие".
Несмотря на то, что незначительная часть мигрантов отлична по своему этническому составу от населения принимающей территории, в общественном мнении распространен стереотип смешения - вплоть до отождествления - иноэтничности и иноземности.
Мигрантофобии проецируются на всех представителей этнических общин - зачастую, независимо от времени и особенностей их формирования (например, неприятие властями Краснодарского края армянской общины, давно обосновавшейся на Кубани и весьма неоднородной). С другой стороны, этнофобии проецируются на всех мигрантов - хотя в миграционных потоках превалируют русские.
Факторы роста этно- и мигрантофобий не могут быть объяснены однозначно. Как и все фобии, они производны от страхов утраты "ресурсов" и "утраты собственной идентичности".
Антимигрантские настроения базируются на следующих аргументах:
неконтролируемый приток мигрантов резко осложняет социальную обстановку, дестабилизируя рынки труда, жилья, способствуя повышению нагрузки на социальную и инженерную инфраструктуру;
миграция ухудшает санитарно-эпидемиологическую обстановку;
миграция способствует криминализации обстановки и росту преступности;
иноэтнические мигранты захватывают ключевые позиции в социально-экономической жизни; резко возрастает роль таких факторов межэтнической напряженности, как этнический инфаворитизм и клиентизм;
замкнутый образ жизни отдельных этнических общин и их нежелание воспринять образ жизни местного населения, способствуют возрастанию социокультурной дистанции между ними и "коренным населением". Эта дистанция столь велика, что исключена возможность их совместного проживания; - изменение этнического состава территорий приобретает масштабный характер и угрожает национальной безопасности;
миграция служит неизбежной предпосылкой конфликта: имеется объективный порог численности мигрантов после которого конфликты предопределены;
миграцию уже можно рассматривать как особый вид оружия, позволяющего существенно ослаблять и дестабилизировать ситуацию в регионе, государстве; вытеснение славянских народов с исконно русских территорий, из органов государственной власти, силовых структур и бизнеса влечет за собой превращение территорий, особенно приграничных, в лоскутное одеяло;
расселение отдельных этнических групп вблизи стратегических объектов и в приграничной полосе носит целенаправленный характер, формируется "пятая колонна".
Прослеживается связь между обострением соперничества за обладание контролем над транспортировкой нефти и газа и активностью мигрантов по защите своих прав;
распространение исламского экстремизма канализируется некоторыми этническими группами, присутствие которых потенциально опасно;
в местах компактного проживания некоторых этнических групп через 7-10 лет возможен легитимный приход к власти национальной элиты и далее - создание национально-территориальных образований, а также возможное их смыкание с этническим сепаратизмом на региональном уровне (например, Северном Кавказе).
За исключением первого аргумента (популярного в начале 1990-х, когда в обществе доминировали воспоминания о социально ориентированном обществе с плановой экономикой и плановым дефицитом), остальные имеют ярко выраженную этническую окраску.
Страхи "вторжения другого" служат вербальным объяснением эмоционального восприятия мигрантов как чужеродных, незваных гостей. (Образ гостя, нарушившего привычный образ жизни и диктующего свои нравы "хозяевам", весьма популярен и среди обывателей, и среди журналистов). Страхи "утраты ресурсов" - экономической и социальной неконкурентоспособности с напористыми и консолидированными этническими мигрантами, - присутствующие в обществе, ретранслируются и масс-медиа, и публичными политиками. В то же время, они не могут служить однозначным объяснением роста фобий по отношению к "неуспешным" с точки зрения общественного мнения мигрантским меньшинствам - выходцам из Центральной Азии и Юго-Восточной Азии (таджикам, узбекам, вьетнамцам и др.) - в данном случае, видимо, более значимы социо-культурные страхи "утраты идентичности".
Возможно, отчасти правы социологи, увязывающие рост этнофобий в период "травматической трансформации" общества, с разрастающимся комплексом социальных обид, принимающих, тем не менее, форму не социального, а этнически окрашенного протеста. Недоверие обществу компенсируется преданностью "своим", что нередко сопровождается ксенофобиями и враждебностью к "чужакам". По мнению Л. Гудкова, именно "социальный и национальный ресентимент стал одним из основных факторов, активизировавших, ожививших прежде подавляемую смесь ксенофобии и агрессивного изоляционизма". Вероятно, справедливо уточнение, что "ксенофобные высказывания лишь в незначительной мере являются прямой импульсивной реакцией на социальные напряжения. Напротив, они закрепляются в сознании значительных групп населения как общие ценностные установки и не исчезают после спада общественной возбужденности"9.
Нетерпимость может принимать различные формы, вплоть до физического насилия. По данным правозащитных организаций, можно достоверно утверждать о трех десятках убийств на национальной почве в 2001-2004 годах, представители национально-культурных организаций утверждают, что их на порядок больше. Однако если громкие случаи насилия привлекают внимание общества, то ползучая дискриминация меньшинств, представляющая не меньшую угрозу социальной стабильности, незаслуженно игнорируется и СМИ, и российским социумом. Хотя подростки четко фиксируют дискриминацию меньшинств: отвечая на вопрос, каково отношение в современной России к национальным, этническим, религиозным или языковым меньшинствам, школьники на первое место поставили национализм (18,6%), затем расизм (17,1%), дискриминацию (16,4%)28.
Дискриминации в первую очередь подвергаются самые бесправные представители этнических меньшинств: отсутствие гражданства, регистрации, плохое знание русского языка, недостаточная квалификация и пробелы в образовании делают неконкурентоспособными представителей меньшинств во всех сферах социально-экономической жизни принимающего общества. При этом не играет значения, насколько "успешно" данное меньшинство в локальном социуме. Важен уровень толерантности к данному конкретному меньшинству: неприятие меньшинства провоцирует дискриминацию его представителей.
Социальный статус представителя меньшинства - его личный статус - становится производным от статуса данного меньшинства в системе взаимоотношений "местное население - меньшинство". Парадоксальным следствием этого является многомерность ("размытость") социального статуса иноэтничного мигранта: скорее правилом, нежели исключением, являются примеры занятия им противоречивых социальных позиций. Дискриминатор ориентируется не на личные качества работника, а на статус меньшинства, определяющего стоимость труда его представителей на рынке труда. Решающее значение на распространенность ксенофобий и сопутствующей дискриминации представителей меньшинств играет предыстория формирования данной этнической группы. Российское общество поражено этнофобиями. Акцентирование государственной миграционной политики на "борьбу с незаконной миграцией" дало мощный импульс мигрантофобиям, принимающим этническую окраску.
9Гудков Лев. Русский неотрадиционализм и сопротивление переменам.
Страдают при этом не только иноэтничные мигранты, с большими проблемами сталкиваются и иммигранты, переселяющиеся в Россию из государств СНГ (в подавляющем большинстве это русские), и временные трудовые мигранты из этих государств, но и россияне.
Проблемы, связанные с мигрантофобиями, власти субъектов Федерации стараются ныне решать в рамках программ региональной национальной политики, которые финансируются, как и программы борьбы с незаконной миграцией и борьбы с преступностью, из региональных бюджетов.
10 Этническая толерантность в поликультурных регионах России. М.: Институт этнологии и антропологии РАН, 2002, с.208.
Глава 2.