Я вошёл в кассовый зал Алма-Атинского аэропорта, посмотрел на длинный хвост, вьющийся к единственной работающей кассе, и пошёл вдоль очереди, с надеждой отыскать знакомого.
А-а! Да вон же возле кассы знакомая квадратная спина! Боря Оксенгойт! Удача!
Подхожу сзади и известным приёмом бью коленом под сгиб его ноги. При удачном попадании можно лёгким незаметным движением повалить человека.С Борей этот финт не проходит и я отскакиваю в сторону, чтобы не попасть под летящий с разворотом кулак.
Боря поворачивается.
-А, это ты, Коляса!
-Здорово, Боря! Ты домой? Мне возьмёшь?
-Деньги давай.
Очередь возмущённо зашумела.
-Чо орёте? Это братишка мой родной, он поссать отходил!
Шкафообразный смуглый Боря с копной чёрных кудрявых волос и носом крючком, никак не походил на тощего длинного блондина, но это нисколько его не смущало.
-Давай, бери уже, не задерживай! - заорала очередь.
-Сестра, два до Балхаша на четырнадцать...Как нет? Тогда на двадцать... Как так...!
Очередь напёрла и Боря вылетел, как пробка.
-Нет билетов...А завтра вообще рейсов нет...И денег нет!
-Надо жучка искать... Вон мусор стоит, у него спросим.
Посреди зала стоял сержант, меланхолически сплёвывая шелуху семечек в кулёк.
-Салам, дорогой!
Милиционер быстро зыркнул по сторонам. Убедившись, что рядом никого нет, спросил
- Чо надо?
-Билеты надо! На сегодня!
-Билеты в кассе.- Невозмутимо проговорил сержант.
-Да нету там... Всё перекупщики раскупили!
Боря изобразил на лице умильную улыбку. Получилось плохо.
-Паспорт покажи.
Мы переглянулись.
-Паспорт дома, у мамы лежит. Мне он зачем в другой город, ещё потеряю по пьяни!
Милиционер внимательно всмотрелся в Борю.
-Ты что, еврей?
Боря ощетинился.
-Имеешь что-то против?
Рука сержанта поползла к кобуре пистолета. Мы напряглись. Мент расстегнул кобуру. Она была до верха набита семечками. Отсыпав мне и Боре по доброй жмене, проговорил
- Вон у гальюна ара стоит, в белой кепке, скажешь ему: от Аргимбая. Даст билеты.
Маленький армянин в белой пушистой кепке-"аэродроме" - непременном атрибуте кавказцев, царапнул нас взглядом и подчёркнуто безразлично отвернулся.
-Барев енкс! Дорогой! Билет нужно!
-Билет касса иди!
-Нас Аргимбай прислал!
-А! -Заулыбался армян
-Куда, уважаемые?
-На Балхаш сегодня.
Армянин вынул пачку билетов, перетянутых аптечной резинкой, покопался в них, отслюнявил два.
-Вот билет...Хороший...Самолёт специально для вас... АН-24...На нём сам Хрущёв летает...Прямо у кабины лётчик...Полетите, как у мамочки за пазухой...Только один днём, другой вечером... По 16 рублей...Берёшь,да..?
Мы ошарашенно переглянулись
-Ты, чо ара? Двойная цена! Совесть где потерял?
-Уважаемые! Меня пойми! Аргимбаю надо? Кассиру надо? Мне что осталось, э...? Сразу самолёт пойдёшь, никуда ходить не надо больше, всё подписано...э?
Боря повернулся ко мне.
-У тебя что есть?
-Нет, всё тебе отдал. Займёшь?
- Лады, счас наскребём..
После вручения жучку бумажек с горстью серебра и торжественного вручения билетов,пройдоха вкрадчиво спросил: -Чачу будете? Мы переглянулись.
-Давай, на дорожку..!
-Эй, Гагик! Подбежал молодой армянин, копия старшего. Только кепка была розового цвета. Под мышкой у него была зажата кислородная подушка.
-Почём?
РЕКЛАМА
-Девяносто копеек стакан.
Ошалевший от такой наглости, Боря повернулся ко мне.
-Не...Ну чо творят...Два дня назад 70 копеек было...
-Да ну их нах, Боря! Они сюда чачу возят, в которой покойников держат!
-Это как?
-Они в ванну жмура кладут, и чачей заливают, пока все родственники на похороны не съедутся. А потом её здесь продают.
-Ну,борзота! -С отвращением сказал Боря.- Пошли в лавку.
-Косячок хотите? Уже в спину с надеждой сказал барыга.- Хороший, афганский..
-Не употребляем - буркнул я.
После внимательного изучения ассортимента в ларьке, Боря сказал -Ну, на белую у нас не хватает, берём краску.
-Кроме «Солнцедара» и «Плодово-ягодного» - сразу предупредил я.
-Тогда только «Столовое», мне ещё покурить взять надо.
-Вон «Ала-Арча» есть, по 6 копеек. Хотя... Бери «Нищий в горах» они по 10, но вкуснее.
-Вот так и возьмём- вздохнул Боря,ссыпая мелочь продавщице. -И пачку «Памира»
-Слушай, я первый полечу. Мне ещё сегодня в техникум заскочить надо.
-Да мне бара бир! Лети!
Радио проквакало что-то невразумительное, можно было разобрать только «Балхаш». Перемахнув через штакетник, мы направились к «АН-24», где пассажиры, переругиваясь, уже закидывали чемоданы и тюки в багажное отделение.
У трапа Боре оторвали контрольку билета и мы поднялись в салон. Место было в первом ряду. У кабины пилотов стояла стюардесса с какой-то подругой и что-то рассказывала летунам. Боря протиснулся между женщинами и попросил: Мужики, стаканчик дайте!
Лётчики ошарашенно взглянули друг на друга.
-Пассажир! Вы чего в кабину лезете! Сейчас наряд вызову, ссажу нахер!
-Да оборзели эти балхашские! Чо с них возьмёшь! Дети КарЛага, там у них половина города лагерная шваль! - подхватил правый летчик.
-Лена! Разберись с ними! Командир с возмущением задёрнул занавеску.
-Ах, Лена,Лена,Лена...чо-то до колена... - заблажил Борька.
-Нам пару стаканчиков и закусить!
Стюардесса фыркнула и пошла в хвост самолёта.
Боря прикурил, но подошедшая стюардесса вырвала сигарету.
-До набора высоты курение в салоне запрещено — строго сказала Лена.
-Да я же не в затяг! Боря сплюнул на палец, притушил сигарету, выдвинул пепельницу из подлокотника и аккуратно уложил бычок. - На пяти км с Леной покурим!
-Остряк -самоучка — фыркнула Лена.-Вот вам по «Взлётной» и выметайтесь лишние.
-Выпьешь с нами?-с надеждой спросил Боря. Стюардесса зыркнула по салону самолёта. Публика с интересом наблюдала за развитием событий. Разочарованно вздохнув, Лена объявила- граждане провожающие, прошу покинуть борт воздушного судна! Наш самолёт готовится к взлёту!
И пошла по салону, переругиваясь с пьяненькими провожающими.
-Ну, по крайней! Будем толстыми!
Винцо приятно обожгло горло, а аэрофлотовская мятная карамелька вкусно полирнула спиртное.
-Ладно, поканал я! До встречи!
Я последним выбрался из самолёта, вздохнул полной грудью, посмотрел на обслугу, ждущую, пока я спущусь, попросил -Мужики, довезите до вокзала!
-Ты у меня сейчас, фраер, без самолёта улетишь! - ощерился стальными зубами работяга.
Я сбежал по трапу. В руке приятно лежала пустая бутылка.
-12 копеек! Один мант и два куска хлеба! Живём!