Я уставилась на него, лежащий рядом с моим чемоданом «Louis Vuitton». Это выглядело нелепо, как будто реквизит для фотосессии. Я достаточно хорошо знала, что это не реквизит, он выглядел тяжелым, внушительным, опасным. Несмотря на это, я двинулась вперед, чтобы прикоснуться к нему, не знаю зачем. Большие руки опередили меня.
Я обернулась и увидела Джея, стоящего там и хмуро смотрящего на меня.
— Что ты делаешь, Стелла?
Я нахмурилась в ответ.
— Что я делаю?
— Да, что ты делаешь, пытаешься взять оружие? — подрезал он.
— Во-первых, что здесь делает пистолет? — огрызнулась я, положив руки ему на бедра.
Челюсть Джея сжалась, но он не ответил мне.
Ах, так мы вернулись к этому. Молчание, когда он не хочет отвечать.
— Где ты взял пистолет? — спросила я, уставившись на оружие в его руках. Я была шокирована, но в то же время немного возбуждена. Было что-то нечто мужественное, опасное и правильное, видеть что-то настолько мощное, настолько смертоносное в руках Джея. Я знала, что он без колебаний использовал бы это против любого, кто захочет причинить нам вред.
Вероятно, я нуждалась в терапии, поскольку меня так возбуждал тот факт, что мой жених размахивал пистолетом, но мне нужна была терапия для всей своей жизни.
— Думаешь, я бы проводил время здесь с тобой — единственной самой ценной вещью в мире — без какой-либо огневой мощи, чтобы защитить тебя?
Я моргнула, глядя на него.
— Мы в Новой Зеландии, Джей, — фыркнула я. — В маленьком городке Новой Зеландии, если уж на то пошло. Мне не от чего защищаться. — Кроме того, я знала, что в этой стране очень строгие законы, когда дело доходит до оружия, которые, конечно же, мой жених — криминальный авторитет — довольно быстро обошел.
— По пляжу ходит мужчина с дробовиком, — возразил Джей.
— Черт, — пробормотала я. — Я знала, что пожалею, сказав тебе это.
— Это моя жизнь, Стелла, — заявил Джей. — Это будет наша жизнь. Я всегда буду готов, вооружен, кто-то захочет забрать тебя у меня. В какой-то момент кто-то попытается это сделать. Такова природа моего бизнеса. Это не изменится.
Никаких извинений. Во всяком случае, это был вызов, проверял, достаточно ли он меня напугал.
Я не любила оружие. Не любила насилие. Но я любила этого человека. А оружие и насилие были огромной частью его жизни. Теперь нашей жизни.
И я жила без насилия и оружия. Мне это не понравилось. Поэтому отступила назад, схватила свои теннисные туфли, и мы отправились в поход. Поход, во время которого Джей оттащил меня на обочину тропы и трахнул, прислонив к дереву.
Да, жизнь с Джеем была намного, бл*дь, лучше.
ГЛАВА 6
Стелла
Новая Зеландия была особенной.
Помимо очевидных причин — пейзаж, люди, еда, спокойствие самой страны, — она была особенной для нас с Джеем.
Мы никогда не были друг с другом вне нашей обычной среды. Вне его окружения. Вне города, который он… контролирует? Принадлежит? Подземный мир, которым командует. Дом со всеми этими воспоминаниями. Ужасными и хорошими.
В этой маленькой стране на дне мира была свобода. В маленьком домике на пляже. В Джее.
Конечно, ему все еще нравился контроль в спальне. Или на диване. Или на балконе. Или на кухонном столе. Да, ему нравился контроль во всех этих областях. И мне нравилось давать ему это. Нет, нравилось «дарить» это ему.
Больше он нигде не пытался показывать свою власть.
Не здесь.
Не в нашем волшебном уголке на дне мира. Конечно, он все еще был Джеем. Но было в нем что-то такое, отчего он казался далеким от своего королевства, своей родины, вдали от того, что он делал дома. Огонек в его глазах был намного ярче. От этого уголки его рта приподнимались и напоминали улыбку.
Единственная заминка, которая у нас была, — это вечеринка по случаю окончания, на которую он пришел со мной. Что само по себе было шокирующим. Я упомянула об этом ему, небрежно сказала, что он может прийти, будто я ничуть не обижусь, если этого не сделает — потому что именно этого я и ждала, — хотя на самом деле я отчаянно нуждалась в этом. Хотела, чтобы Джей был как настоящий… жених — все еще очень странно думать о нем так, — который всегда приходил на вечеринки, мероприятия, пожимал руки, шутил, растворялся в толпе.
Но чтобы иметь такого мужчину, мне пришлось бы отказаться от своей жизни с Джеем. Поскольку Джей не смешивался с толпой, они расступались перед ним. Он не шутил, не заводил бессмысленных светских бесед. Он запугивал людей, сам того не желая, заставлял их быть настороже. И он защищал меня. Мягко говоря.
Да, Новая Зеландия была волшебной и особенной. Здесь сползли слои Джея, показались те его части, которые я так хотела раскрыть. Но это не изменило его сути, да я и не хотела этого.
Даже если он по-королевски разозлил меня на вечеринке по случаю закрытия.
Все были удивлены, увидев, что я пришла на вечеринку с мужчиной. Особенно с таким мужчиной, как Джей. На нем не было костюма за десять тысяч долларов. На нем были джинсы и футболка — то, что он носил всю поездку, и, черт возьми, я не думала, что он будет так потрясно в этом выглядеть. Было немного неприятно видеть его без защитной одежды, но приятно видеть, как он сбрасывает свою броню, даже если это было всего на короткое время.
Хотя я любила коктейльные вечеринки и мероприятия с черным галстуком так же сильно, как и любая другая модница, мне нравилась неформальность этой страны. Менталитет «приходи таким, какой ты есть». Что и было заключительной вечеринкой. Барбекю. Много пива. Из динамиков доносится тихая музыка в стиле регги. Само место проведения вечеринки было далеко не неформальным. Мы были в большом доме открытой планировки, каждая дверь и окно были открыты, внутренний двор полон людей, и деньги, вытекающими из каждого предмета мебели и декора.
Дом снимала одна из звезд мини-сериала, Эйвери Андерсон. Средства массовой информации рекламировали ее как диву, потому что она резко отвечала продюсерам и режиссерам, которые говорили с ней свысока, и она отказалась работать над шоу, пока ей не заплатят столько же, сколько ее коллегам-мужчинам. Ходили также регулярные слухи о том, что она приказала команде не смотреть ей в глаза и уволила помощников за то, что те не снабдили ее подходящей маркой дизайнерской воды. Что не могло быть дальше от истины. Эйвери Андерсон была умной, мягкой и одной из самых усердных работников на съемочной площадке. Она была мила со всеми, от оператора до режиссера. Мы с ней могли бы поладить лучше, если бы я была более открытой, способной улыбаться, шутить и реагировать на ее теплую индивидуальность. Увы, я этого не делала.
Ей пришлось улететь во второй день съемок шоу, но она предложила съемочной группе взять выходной. Люди, которые работали с ней раньше, говорили, что она часто занималась подобными вещами, но в средствах массовой информации ее по-прежнему называли дивой и стервой.
Так всегда с женщинами. И все же приходилось считаться с такими могущественными людьми, как Джей.
Несмотря на мой гнев по поводу таких стандартов, когда я вошла в дом с Джеем, то наполнилась удовлетворением. От него исходила природная сила, вибрации. Я не пропустила пристальные взгляды, расширенные глаза, поднятые брови.
Хотя я точно не была весельчаком во время съемок, я все же подружилась с большинством людей. Не сделать этого было невозможно. Большинство из них были уроженцами Новой Зеландии, дружелюбными по натуре, и их практически невозможно не полюбить. Было много приветствий и поднятых бровей при упоминании титула жениха, которым я называла Джея. Это слово неловко слетало с моих губ. Оно казалось липким, резким и не совсем правильным.
Муж звучало бы гораздо лучше. Более твердо. Нет, мне хотелось вытатуировать себя на его гребаных костях, обмотать свои вены вокруг его, чтобы мы больше никогда не разлучились.
Джей закрывал глаза на поспешные представления, чересчур фамильярными рукопожатиями и хлопками по спине. Он пытался. Ради меня старался.
Но на нем не было костюма за десять тысяч долларов. Он не на благотворительном обеде, где единственной целью его присутствия было запугать, где каждый присутствующий знал, кто он такой, знал, что его нужно бояться, и где каждый хотел на него произвести впечатление.
Нет, для всех присутствующих Джей был просто невероятно, ошеломляюще, душераздирающе красивым мужчиной, который прибыл на вечеринку со стилисткой. Не более. Это нервировало его. Я заметила. Обычно он цеплялся за маску, которую совершенствовал годами. Обычно он закрывался, заставлял людей замолчать одним взглядом, делал то, ради чего пришел сюда, и уходил.
Но здесь ничего такого не было.
Он пытался сделать это для меня.
— Я люблю тебя, — выдохнула я ему на ухо после того, как один из операторов швырнул в него банку пива.
Его рука, лежащая на моей талии, напряглась. Джей не ответил, но в этом и не было необходимости. Его глаза сказали все.
Затем появился Брент.
После того, как я подождала очередь в туалете и была втянута в разные разговоры по пути обратно к Джею, который общался с одной из ассистенткой продюсера. Очень молодая, одетая в обрезанную джинсовую одежду. Она была самоуверенной от груди до пальцев ног. Очень милая.
Но она прижимала свои задорные сиськи к лицу моего мужчины, и я проглотила кислоту. Ревность мне не свойственна. И это не должно меня подавлять. Этот человек пролетел ради меня через весь мир. Этот человек любил меня беззаветно. Я была в этом уверена. Но этот человек был «моим».
Его глаза нашли меня как раз в тот момент, когда я отвлеклась от разговора. Я знала, что они видели все ядовитые, собственнические мысли, которые витали в моем мозгу, потому что в них мерцало что-то похожее на веселье.
Я не могла удержаться от улыбки. Не могла не просиять. Мы дошли до этого момента… как-то. Мы могли разговаривать через всю комнату одним взглядом. Я могу расхаживать на вечеринке, зная, что принадлежу ему, а он — мне, и так оно и будет.
Навсегда.
— Стелла!
Меня притянула к себе очень большая рука. Та, которая пахла маслом. Лазурные глаза Брента были мягкими и теплыми, полностью сосредоточенными на мне.
— Ты здесь, — улыбнулся он, сжимая мою руку, прижимая меня к своему широкому и мускулистому торсу.
Я не смотрела в другой конец комнаты. Мне не нужно было этого делать, сила его взгляда была физической. Более физически, чем большая и впечатляющая рука, обнимающая меня.
— Я здесь, — согласилась я, улыбаясь Бренту и ловко выскользнув из-под его руки. К счастью, он позволил мне это сделать… после минутного колебания. Я знала, чего Брент хотел от меня. Он точно не скрывал своего влечения. Брент был хорошим человеком.
Но мой вкус склонился к злому сорту.
Взгляд Брента скользнул по мне. На мне был свободный хлопчатобумажный сарафан с пышными рукавами и коротким подолом. Мои ноги — как и все остальное — были очень загорелыми, и на мне были туфли на танкетке, потому что, хотя в Новой Зеландии и было принято «приходить как обычно», я никак не могла пойти на вечеринку в сандалях.
Мои волосы были растрепанными и вьющимися, и я даже не накрасилась, если не считать мазка туши. Никакой помады, потому что губы Джея были на моих при любой возможности. Из-за этого мои губы стали розовыми, опухшими, мои щеки постоянно горели. Но сейчас щеки порозовели не от воспоминаний об удовольствии. Они покраснели от страха.
— Ты прекрасно выглядишь, — сказал Брент, не подозревая о моей внутренней панике. Комплимент был пронизан намеками.
— Спасибо, — ответила я, вежливо и натянуто улыбаясь.
И все же я отказывалась смотреть в сторону Джея. Я никогда раньше не была с ним в такой ситуации. Он был очень настойчив в отношении других мужчин, пока мы были в сговоре, но не знаю, как он отреагирует сейчас.
Я получила ответ, когда руки обхватили мои бедра. Казалось, что Джей был не тем мужчиной, который мог бы наблюдать с другого конца комнаты, как мускулистый и крепкий красавчик разговаривает с его женщиной.
Взгляд Брента переместился на руки на моих бедрах, затем на мужчину, которому они принадлежали. Тем не менее, я не смотрела на Джея. Его ярость исходила от него волнами, хотя технически он не имел на это права. Я чувствовала себя виноватой, хотя для этого не было абсолютно никаких причин. Даже если бы я однажды вечером приняла предложение Брента выпить, если бы позволила ему отвезти меня домой, чтобы удовлетворить меня своими мозолистыми руками, я бы не сделала ничего плохого. По крайней мере, в теории.
Но сам факт улыбки ему, даже мысль о том, чтобы позволить этому случиться, казалась предательством.
— Джей, — представился он, протягивая руку, которая не впивалась в мое бедро. Его голос был ровным. Не совсем приятным. И не слишком враждебным. Но я была уверена, что если посмотрю вверх, то в его глазах будет какой-то вызов, какая-то собственность.
Я наблюдала, как мягкое, непринужденное выражение покидает лицо Брента. Он пожал руку Джею, и оба мужчины, вероятно, схватились за нее с намерением сломать несколько пальцев.
— Брент, — ответил он со сталью в голосе.
Я едва сдержала фырканье от вопиющего проявления тестостерона.
Пристальный взгляд Брента метнулся ко мне.
— Ты никогда не говорила, что у тебя есть чувак, Стелла, — сказал он игриво, без какого-либо обвинения, но в его взгляде все еще была резкость.
Я сглотнула, все еще не поднимая глаз на Джея.
— Я… — Я замолчала. Что мне нужно было сказать? Что когда-то у меня были очень строгие сексуальные отношения с этим мужчиной, я влюбилась в него, а затем меня изгнали из его жизни, когда я захотела большего? Затем, после месяцев боли и страданий, он вернулся ко мне с обещаниями и будущим?
Хммм, нет.
— Да, у меня есть чувак, — пошутила я, слегка ухмыляясь, несмотря на ситуацию.
— Приехал забрать ее обратно в Америку, приятель? — Брент обратился к Джею. — Хорошо, если получится, потому что Новая Зеландия очень любит ее.
Рука Джея на моем бедре сжалась сильнее.
— Пришел, чтобы забрать ее туда, где ей самое место.
Я была в таком дерьме.
***
Мы остались на вечеринке, чтобы выпить еще пару стаканчиков — ну ладно, только я. Джей потягивал свою вторую кружку пива — я никогда в жизни не видела, чтобы он пил пиво — и наблюдал, как я разговариваю и шучу с командой. Он вмешивался, когда это было необходимо, но в основном наблюдал. Наверное, кому-то показалось странным, что я внезапно стала разговорчивой, ходила, улыбалась в сопровождении неулыбчивого бога секса, но никто прямо не удивлялся.
Мы ушли пораньше, потому что все становилось шумным, и я жадничала временем, хотела проводить его только с Джеем. Несмотря на то, что я чувствовала скрытое течение, напряжение, которое начало нарастать в ту секунду, когда рука Брента обняла меня.
Особенно тогда.
Потому что, хотя я не сделала абсолютно ничего плохого, я все равно хотела, чтобы меня наказали.
Джей был за рулем, потому что я выпила больше пары бокалов вина, а также потому, что он был здесь большим альфа-самцом, а водить машину, по-видимому, было обязанностью альфа-самца.
— Ты трахалась с ним?
Я вздрогнула от холодной пустоты его голоса. Он еще так не говорил со мной. Ни разу с тех пор, как приехал сюда. Глупо с моей стороны было успокаиваться. Не стоило думать, что это продлится долго.
— С кем? — спросила я с легким раздражением в голосе. Мне потребовалась секунда, чтобы собраться с мыслями, вспомнить свой характер.
— Человек, который лапал тебя своими руками, — выпалил Джей.
Я закатила глаза.
— Он не лапал меня, Джей, — ответила я, разглядывая его профиль.
Он смотрел на дорогу.
— Ты трахалась с ним? — повторил он. Костяшки его пальцев побелели.
Я наклонила голову и посмотрела на него. На мужчину, которого жаждала все эти месяцы. Тот, кто говорил все эти элегантные вещи в первую ночь, тот, кто играл с завязкой на моем бикини, как будто ему было наплевать на весь мир. Мужчина, за которого я согласилась выйти замуж.
И сейчас он серьезно выводил меня из себя.
— А ты приводил кого-нибудь в свой офис в Клатче? — резко спросила я его. — Ты приказывал какой-нибудь женщине раздеться, раздвинуть ноги и не задавать вопросов?
Моя ярость удивила меня. Я была так поглощена своим облегчением от того, что Джей вернулся в мою жизнь, что обманывала себя, думая, что ни капельки не злюсь на него за то, что он оставил меня. Да, я поняла, почему он ушел. Я не винила его за это. Но какая-то часть меня ненавидела его так же сильно, как и любила.
Я не питала иллюзий, что Джей остался целомудренным ради меня, как какой-нибудь герой из романа Джейн Остин. Я знала, что Джей сделал бы все, что в его силах, чтобы забыть меня и освободиться. Это включало бы в себя траханье с другими женщинами.
Повезло, что он остановил машину на обочине грунтовой дороги, ведущей к коттеджу, потому что иначе я бы выпрыгнула из нее. Мне нужен воздух, который не пах Джеем. Мне нужно было подышать.
Он выругался, когда я, спотыкаясь, выбралась из машины, прежде чем она полностью остановилась. Гравий хрустел под моими ногами, и я ухватилась за металлический забор, глядя на бесконечные сельскохозяйственные угодья, пытаясь выбросить из головы образ Джея и какой-то безликой женщины.
— Стелла.
Он был прямо за мной. Но не прикасался.
— Мы не были вместе, — призналась я, мой голос был низким и хриплым. — Так что ни один из нас не может злиться или обвинять другого.
И все же он ничего не сказал. Не прикасался ко мне.
— Я не трахалась с ним, — сказала я через несколько мгновений, уставившись в пустоту. — Я не могла впустить другого мужчину. Мысль… — Я замолчала, содрогнувшись. Не при мысли о том, что другой мужчина прикасается ко мне, а о другой женщине, прикасающейся к Джею. Я почувствовала вкус желчи. — Я хотела, — продолжила я. — Очень сильно. Чтобы наказать тебя. Чтобы наказать себя за то, что влюбилась в тебя. Я так сильно хотела забыть тебя, но впустить другого мужчину означало бы закрыть перед нами дверь. — Судорожно втянула воздух. — Я не позволяла другому мужчине прикасаться к тому, что принадлежало тебе с той ночи в Клатче, хотя жаль, что этого не сделала. Хотела бы я, чтобы мысль о тебе и другой женщине не разрывала мои внутренности. Но я не такой человек. Как бы мне этого ни хотелось.
Я сжала кулаки по бокам, дрожа от силы, которая потребовалась мне, чтобы стоять там, не двигаясь, не желая смотреть на него.
Джей, конечно же, не собирался позволять мне отвернуться от него, хотя и слышал боль в моем голосе, и наверняка знал, чего мне стоил этот разговор.
Его рука обхватила мое запястье, и он дернул меня к себе, глаза потемнели, брови сузились.
— Я привел женщину в свой офис.
Я попыталась отдернуть руку, его кожа была слишком горячей, моя собственная — слишком холодной, но он только крепче сжал ее, притянув меня ближе.
— Я сказал ей раздеться, — продолжил он.
Мой желудок скрутило, и я невольно застонала от боли, не в силах больше молчать. Я попыталась отвести взгляд, но его другая рука схватила меня за подбородок, дернув его назад, заставляя встретиться с ним взглядом. Это были турмалиновые бассейны, в которых я тонула.
— Я смотрел на нее и думал о том, какое будущее у меня было бы, если бы я прикоснулся к ней, — продолжал он, тихо говоря. — Там было бы пусто и холодно, и я почти сделал это, потому что заслужил страдания за то, что причинил тебе такую боль. Но я не прикасался к ней. Потому что знал, что в ту же секунду, как это сделаю, я никогда больше не прикоснусь к тебе.
Джей ослабил хватку на моем подбородке, чтобы медленно провести тыльной стороной ладони по моей челюсти.
— И, детка, не иметь возможности прикасаться к тебе… это, бл*дь, не вариант.
Я вздохнула, мое тело слегка расслабилось, но глаза сузились, глядя на его красивое лицо. Красивое лицо опытного лжеца. Который однажды сказал мне, что лгать так же легко, как дышать. Сейчас он лжет? Чтобы защитить меня от боли? Нет. Джей не боялся причинить мне боль.
И все же это задело.
— Стелла, садись в машину, чтобы я мог отвезти тебя домой и съесть твою п*зду, — приказал он без всяких интонаций.
Слово обвилось вокруг его языка и ударило меня в низ живота. Кончики моих пальцев сжались от желания.
Я села в машину.
ГЛАВА 7
Стелла
Можно изменить свои желания от жизни. С большой болью. С большим удовольствием. С ранами, старыми и новыми, с храбростью и, самое главное, с любовью.
Изменить историю, которая, как я думала, была наполнена модой, друзьями и бесчисленными коктейлями. Но это была только часть. Был скромный домик с не очень скромным шкафом. Теплый, маленький, уютный.
Но потом появился Джей. Злодей.
И оказалось, что я не хотела теплого, маленького, уютного. Мне нужен был ад, всеобъемлющая, зияющая, бесконечная любовь. То, что казалось безопасным и диким одновременно. Опасным и темным.
Злобным.
Да, я не хотела жить долго и счастливо, не хотела прекрасного принца. Я хотела неопределенности рядом с человеком на черной лошади.
Моя история переписана заново, было нелегко, не обошлось без боли, и я еще не совсем знаю, какой будет конец, но это не имело значения.
Джей вернул меня туда, где мне самое место. Домой. В Лос-Анджелес.
Малибу.
Дом выглядел точно так же, возвышаясь на холме, — могила всех наших воспоминаний, призраки тех, кем мы когда-то были.
Никогда не возникало вопроса о том, вернусь я в свою квартиру или нет. Точно так же, как не было вопроса о том, что Джей позаботится о рейсах домой. Первый класс. Что-то вроде первого класса, где у нас была своя гребаная мини-спальня в самолете. Мы ее, конечно же, использовали.
Когда приземлились, нас ждала машина, и только когда показался дом, я начала чувствовать себя неуютно. Напугано. Вспоминая то, что произошло в прошлом. Что произойдет сейчас. Если Джей и почувствовал мои нервы, то ничего не сказал. Он просто держал руку на моем бедре и отвечал на электронные письма на своем телефоне.
Пока мы не добрались до крыльца. Он не позволил мне взять ни одной сумки, которых у меня было много. Когда Джей поднял меня на руки, я слегка взвизгнула от шока.
— Что ты делаешь? — хихикнула я, когда он прошел последние несколько шагов.
— Переношу тебя через порог, — ответил он, как будто это была самая естественная и очевидная вещь в мире.
Я уставилась на него снизу вверх.
— Мы еще не женаты. Это нужно делать после свадьбы.
— Стелла, когда это я делал то, что должен? — спросил он с улыбкой в голосе. — Я планирую делать это каждый раз, когда мы заходим домой.
Я хихикнула, потому что его голос звучал серьезно и решительно. Стены проплывали мимо меня как в тумане. Джей двигался не так быстро, но я была занята, сосредоточившись на его лице.
Его челюсть была расслаблена, взгляд — мягким. Что-то в нем расслабилось, когда мы вошли сюда. В наш дом.
Он бросил меня на кровать, когда мы вошли в его комнату — нашу комнату. Было трудно называть все нашим то, что раньше принадлежало ему. Но он не позволил мне подумать об этом, совсем нет. Джей снял с меня обувь, потом брюки, нижнее белье. Затем зарылся мне между ног, наслаждаясь, доводя меня до оргазма в рекордно короткие сроки.
— Повернись, — приказал он, поднимаясь.
На трясущихся коленях я повернулась на кровати.
Его руки прошлись по моей голой заднице, лаская, разминая. Тогда я подумала, что он возьмет меня сзади. Я нервничала, не уверена, готова ли я, но в то же время жаждала, чтобы он взял меня всеми возможными способами.
Джей пошевелился, положив руки на мои бедра, наклоняя их вверх, а затем двигая мои ноги дальше.
— Позже трахну тебя в задницу, — прочитал он мои мысли, скользя пальцами внутри меня.
Я ахнула, сжимая в кулаке простыни, которые пахли им.
— Хочу быть внутри твоей киски, — продолжил он, прижимаясь ко мне. — Я буду трахать тебя жестко и медленно. — Его губы двигались у моих ушей, посылая дрожь по спине. — Потом примем душ. Затем я приготовлю тебе ужин. В какой-то момент, на кухне, ты наклонишься и подставишь мне свою задницу. И тогда я все сделаю.
Джей, как человек слова, сделал все, что обещал. И я откинула подальше все уродливые реалии жизни. Еще очень надолго.
***
Меня затошнило.
Я чертовски нервничала.
Не очень хороший знак, будто я довела себя до нервного срыва из-за того, что должна сказать своей самой лучшей подруге, что я помолвлена и собираюсь выйти замуж.
Я была удивлена, что Рен так долго держала это в секрете; эта женщина была печально известна тем, что не умела держать все в себе.
Я уже сказала Ясмин сегодня за обедом, и она осторожно поддержала меня, как и с тех пор, как я встретила Джея. Я знала, что она не совсем одобряла это, но она молчала о своих сомнениях.
Зои бы этого не сделала.
Мы были в нашем любимом ресторане, том самом, где говорили о Джее много месяцев назад, когда я беспокоилась о том, смогу ли купить себе еще один коктейль. Теперь я, конечно, могла позволить себе больше, чем когда-либо прежде. Не потому, что выходила замуж за Джея, у которого много денег — о таком количестве я даже не могла мечтать — и с которым я еще не говорила о финансах. Его деньги не имели для меня значения. У меня было достаточно своих на дорогие коктейли, гардероб мечты и возможность помочь отцу поместить маму в лечебное учреждение.
Я сделала все сама. И мне придется сказать своей лучшей подруге, что я выхожу замуж за человека, который разбил мне сердце.
Мы обнялись и обнялись типичными фразами «хорошо выглядишь», поговорили о работе — где у нее все шло в гору, — заказали напитки и миску картошки фри.
Зои приподняла одну бровь, когда я попросила официанта — поскольку мы заказывали картошку фри только во время кризиса или ПМС, — но она не спрашивала. Это было не в ее стиле. Поэтому она ждала.
— Мы с Джеем снова вместе, — выпалила я. — И собираемся пожениться, — я сказала как раз в тот момент, когда официант подошел к нашему столику с картошкой фри, поэтому у нее была секунда на обдумывание, пока он положил заказ и долил нам воды.
Зои не заговорила еще долго после того, как он ушел, и я начала нервно запихивать картошку в горло.
— Как интенсивно, детка, — нахмурилась Зои, наклоняясь вперед, чтобы взять фри.
Я отправила в рот картошку.
— Да, это так.
Ее взгляд был жестким.
— Интенсив хорошо работает в фильмах, книгах, пьесах Шекспира. Но не в реальном мире. В реальном мире это — синоним опасного дерьма, когда кто-то получает травму или кого-то убивают. Что ж, Шекспир тоже хорошо это продемонстрировал, но в современных версиях романа — нет.
Я вздохнула, в основном, чтобы скрыть легкий холодок, который почувствовала от ее слов.
— Ты пессимистка, любовь моя.
Она не улыбнулась.
— Нет, я просто люблю свою подругу. И я видела, как ты преобразилась с тех пор, как этот человек вошел в твою жизнь. Не совсем к худшему, но и не к лучшему. Эта любовь сделает твою жизнь намного сложнее. Я уже вижу это. Я видела это и слышала в твоем голосе, когда ты звонила мне с края света — который ты пересекла, пытаясь сбежать от него. Он причинит тебе боль. Я не хочу этого.
Я взяла еще одну картошку фри.
— Я тоже не очень хочу, чтобы мне причинили боль. Но и другой жизни я тоже не хочу, — ответила я. — Я знаю, что наша история вряд ли будет вдохновляющей или трогательной. Люди должны отказываться от такой любви, чем верить в нее.
Я сделала паузу, пока официант предлагал нам еще напитки, на что мы обе ответили восторженным «да» еще до того, как он закончил говорить.
— Я счастлива, — продолжила я, на этот раз понизив голос. — Может быть, не так, как я себе представляла себе счастье. Но я счастлива.
Лицо Зои смягчилось — совсем чуть-чуть.
— Ну, если ты счастлива, тогда я поддержу тебя. Даже если бы ты была ужасно несчастна, я бы поддержала тебя. Не потому, что этого хочу, я бы прочитала тебе лекцию о том, какая ты тупая сука, но, тем не менее, поддержала бы тебя. Потому что люблю тебя. — Она слегка втянула щеки, показывая, что хочет еще что-то сказать, и не знала, сделать это или нет. Это было не похоже на мою подругу. Если она хотела что-то сказать, она говорила.
Мантра Зои звучала так: «Слишком много женщин, слишком много представителей моей культуры хранили молчание, потому что их вынудили, у них не было выбора. У меня есть выбор. Я никогда не прикушу свой язык, потому что целые поколения до меня даже не воспользовались своим».
— Скажи уже, — надавила я, хватая свой напиток, полагая, что он мне понадобится.
Она вздохнула, откидываясь на спинку стула.
— Это просто… ты правда знаешь этого человека, Стелла? Серьезно знаешь его? Он похож на призрака. Фантом. Одно, когда ты просто в опасности… Совсем другое дело, когда ты влюблена. Да еще и планируешь будущее. — Она скрестила ноги. — Ты хочешь детей. Он нет.
Я кивнула.
— Теперь хочет.
— Теперь хочет? — она повторила как попугай. — Просто так?
Я прикусила губу.
— Не просто так. Не забывай нашу долгую и болезненную разлуку.