Ущерб всегда лишь из-за молчания. Из-за мыслей, чувств, страхов, потому что произносить их казалось слишком трудно, слишком неудобно. Эти невысказанные слова зарывались, как термиты, разъедая то, что находится под поверхностью.
— Джей, — сказала я.
— Стелла, — ответил он, все еще играя с моими волосами.
— Не так давно, всего несколько месяцев назад, ты недвусмысленно сказал мне, что никогда не женишься, — я заставила себя говорить небрежным тоном, хотя одно воспоминание об этом разговоре причиняло боль.
Часть легкости покинула его глаза, и я возненавидела себя за это.
Он не ответил. Джей вспомнил этот разговор. Он знал, что это было не все, что я хотела сказать. Поэтому ждал.
— Я знаю, что время, когда мы были в разлуке, многое изменило, — продолжила я. — Знаю, что мы прояснили ситуацию. Но просто хочу убедиться, что ты не делаешь того, чего не хочешь, лишь бы удержать меня. Есть веские причины, по которым ты не хочешь вступать в брак. Более чем обоснованные. И до недавнего времени они были конкретными. И все же теперь ты соглашаешься не только на свадьбу, но и на то, что на этой свадьбе, скорее всего, будет петь давно ушедшая на пенсию поп-группа, и на которой будет присутствовать много-много людей. — Я прикусила губу. — Это… очень странно.
Джей наклонился вперед, чтобы поставить свой бокал с вином на кофейный столик перед нами, затем взял мой и сделал то же самое. Его руки нашли мою шею, сжимая ее, заставляя мое внимание переключиться на него — где оно и было все это время. Он был не единственным, кто все еще чувствовал холодные тени нашей разлуки.
— Стелла, — он произнес мое имя низким хриплым голосом. — Я встану перед толпой людей и поклянусь, что ты будешь моей до самой смерти. Мне наплевать на все эти фанфары. — Его глаза блуждали по моему лицу, как будто это первый и последний раз, когда он меня видит.
Его сила никогда не ослабевала.
— Что касается того, что я сказал о браке, то это было посреди лжи, которую я говорил сам себе. — Его большой палец касается моей челюсти. — Это было до того, как я прожил свою жизнь с твоим призраком. Не говорю, что буду хорошим мужем. Не говорю, что не облажаюсь. Что мое прошлое не будет негативно влиять на периоды нашей жизни, что не будет битвы против самых уродливых частей меня. Но обещаю, что не позволю им победить.
Это были не сердечки и цветы. Определенно не Китс, но для меня слова Джея были поэзией.
***
Мне потребовалась еще неделя, чтобы завести разговор, который я должна была начать в ту ночь, когда Джей попросил меня стать его женой.
Нет, следовало завести этот разговор гораздо раньше. Но раньше такие разговоры были запрещены.
Он готовил.
Это он делал часто. Хотя мои кулинарные навыки теперь были на самом деле хорошими, Джею нравилось кормить меня. Ему нравилось обслуживать меня.
Можно было с уверенностью сказать, что мне это тоже нравилось.
— Знаешь, я согласилась стать твоей женой до того, как узнала, что влечет за собой твоя жизнь, — сказала я ему, потягивая вино. Для этого разговора определенно требовалась жидкая смелость.
— Я сказал тебе, что влечет за собой моя жизнь, — ответил Джей, не притрагиваясь к своему напитку. В разгар серьезных разговоров, меня нервировало, что он был спокоен. Он всегда мужественно смотрел на меня не мигая. А мне всегда что-то было нужно. Теребить ткань штанов. Трогать волосы. Пить алкоголь.
— Ты сказал мне своим расплывчатым, зловещим тоном: «Я тебе не гожусь, я босс мафии», — опровергла я.
— Я не босс мафии, — поправил Джей.
Я наклонила голову.
— Ладно, ты не босс мафии, но ты управляешь… секс-работниками? И ты можешь убивать или не убивать людей? Даже при том, что я не разбираюсь в сложностях жизни в преступном мире, знаю, что есть нечто большее.
Его взгляд был непроницаем.
— Да, Стелла, это еще не все.
Я ждала. Он ничего не сказал. Я подождала еще немного. Он по-прежнему ничего не говорил.
— Хорошо, — огрызнулась я. — Что еще?
Джей смотрел на меня еще несколько секунд, прежде чем опустил голову к разделочной доске и луку. Это был его невербальный способ сказать, что разговор окончен.
Я наклонилась вперед, щелкнув пальцами в его сторону.
— Не-а. Теперь ты не можешь выбирать, когда закончится разговор. Я твоя будущая жена. Я твоя ровня. И имею право знать, что, черт возьми, влечет за собой жизнь моего мужа. — Теперь я начинала злиться. И не скрывала этого.
— Ты имеешь на это право, — согласился он, все еще глядя на лук.
Я стиснула зубы и ждала, когда он заговорит еще раз.
К счастью, он так и сделал. Но с таким же успехом мог бы промолчать.
— Но я не скажу тебе. — Он поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть мой свирепый взгляд.
— Еще больше секретов. — Кипятилась я, гнев зверел в моем животе. — Фелисити — это еще не конец, да? Твой мир построен на лжи, и я живу в нем, но, как твоя жена, не имею права быть просвещенной в твою настоящую жизнь? Все по-прежнему на твоих условиях.
Я вскочила со своего места, намереваясь убежать для пущего эффекта, а также потому, что не хотела, чтобы Джей видел слезы. Меня раздражало, что я всегда хочу плакать, когда зла или расстроена. Это не очень помогало сильному женскому образу, который пыталась изобразить, и я не хотела, чтобы Джей видел во мне эту слабость.
Конечно, мне не удалось убежать. Джей двигался быстро, покидая кухню несколькими длинными шагами, преграждая мне путь своим телом. Я нахмурилась на него, ненавидя то, что он был так чертовски красив, и власть, которую он имел надо мной, не притупилась. Ни капельки.
— Хорошо, — сказал он, шагнув вперед, его рука обхватила мою щеку. — Хорошо, Стелла. Я ничего от тебя не скрываю, потому что не доверяю тебе и считаю тебя слабой. Скрываю от тебя некоторые вещи, потому что очень высокого мнения о тебе. Потому что ты — единственное, что есть в моей жизни нетронутого, чистого, хорошего, правильного. Потому что я жадный человек, хочу, чтобы ты была единственной чистой вещью в моей любви. Незапятнанной моей жизнью.
Мое сердце разбилось из-за этого человека. Этого поврежденного, сломленного и сложного человека. Который любил меня больше всего на свете и также сильно ненавидел себя.
Я дала себе молчаливую клятву выяснить, как избавить его от этой ненависти, и показать его таким же прекрасным, каким видела его я. На это уйдет целая жизнь, и прекрасно, поскольку именно столько я намеревалась пробыть с ним.
— Я знала, во что ввязываюсь с тобой, — выдавила я, уставившись на него. — И я не чистая и безгреховная — это одна из многих причин, по которым я влюбилась в тебя. Потому что ты приютил мои темные частички. — Сделала глубокий вдох. — После моего детства, того, что случилось с моей мамой, я поняла, что внутри меня есть что-то уродливое. То, что я пыталась забыть, похоронить. — Я сделала паузу. — Пока не появился ты. Теперь я ничего не боюсь внутри себя, Джей. Чем больше ты прячешься от меня, тем больше я боюсь.
Он смотрел так, будто пытался разорвать меня на части, увидеть мои внутренности. Я хотела, чтобы он мог, хотела, чтобы был способ показать ему всё.
— Мой бизнес — это управление улицами Лос-Анджелеса, — наконец признался он. — Районы города разделены на территории и контролируются различными уличными бандами. Эти банды по большей части не ладят друг с другом. Но они не вступают в войну, потому что все подчиняются мне. Я не контролирую их, не контролирую их деятельность, не мешаю им делать любые ужасные жестокие вещи, чтобы выжить, важно, чтобы ты это знала.
Рука Джея переместилась с моей щеки на шею, охватывая мою ключицу, положив ладонь на грохочущее сердце.
— Я не Робин Гуд, — продолжил он. — В моей работе нет благородства. Есть деньги и власть. Не утруждай себя попытками выставить все это правильным или нормальным в своем уме. Нельзя оправдать то, что я делаю, или то, кто я есть.
Он вздохнул. Я никогда раньше не слышала, чтобы Джей вздыхал. Звук был безобидным, достаточно естественным для большинства людей, но не для Джея.
Я судорожно сглотнула.
— Расскажи мне остальное, — прошептала я.
— Я контролирую большую часть оружия и боеприпасов, поступающих в город и вывозимых из него. Мне существенно принадлежит полиция. Моя работа — следить за тем, чтобы все не становилось слишком громким, чтобы ничего не попало в заголовки газет. Что преступники держатся в тени. Я начал с самого низа кучи. Самое гребаное дно. Я делал все, чтобы добраться до вершины. Причинял людям боль. Убивал их.
Я знала все это, не так ли? Не подробности, конечно, но я знала, что Джей убивал людей. Знала, что он убил мужчину, чтобы добраться до вершины. Знала, что, вероятно, так и будет в будущем. Что он вернется домой со смертью на руках, запятнавшей его душу. Я никогда не думала, что буду жить так близко к чему-то подобному, что буду спать рядом с человеком, способным на это, и любить его всеми фибрами своего существа.
Но я любила. И буду любить. Всегда.
— Это и есть причина благотворительного дерьма, — объяснил Джей. — Я запоздало пытаюсь уравновесить чаши весов. Пытаюсь компенсировать некоторые вещи, которые сделал в этом мире. — Он поиграл с прядью моих волос. — Я знаю, что попаду в ад за свои грехи. Попаду в самые темные бездны за то, что привел тебя в свой мир и отказываюсь отпускать. Но я прослужу вечность в аду за одну жизнь с тобой, Стелла. Это для меня рай.
Я быстро заморгала, слезы наполнили мои глаза от силы его слов. Поклонение в них. В глазах Джея.
— Если ты все еще будешь со мной. — Его голос был низким, почти шепот. — Я знаю, что должен был сказать это до того, как надел кольцо тебе на палец. Должен был дать тебе выбор. Но я грешник, любимая. Я уже говорил это раньше. Я не дал тебе выхода, потому что не хотел, чтобы у тебя был выход. — Его рука собственнически сжалась вокруг моей шеи. С нуждой.
Моя собственная потребность заныла в глубине живота.
— Не знаю, смогу ли я отпустить тебя, если ты откажешься это терпеть, — продолжил он.
Это должно было напугать меня. Напряженность, клятва, обещание в его словах. Я не испугалась.
— Я никуда не уйду, Джей, — пообещала я хрипло.
Его глаза медленно скользили по моему лицу, как будто он искал проблеск нерешительности, намек на ложь.
— Я знаю, ты думаешь, что я какая-то святая. — Я покачала головой, пытаясь общаться не только словами, но и глазами. Надеясь, что он знает, что эти слова исходят из моего сердца. Из моей души. — Я не согласна, но давай предположим, что я святая, и говорю тебе правду. Святые не лгут. Я никуда не уйду. Я люблю тебя именно за то, кто ты есть, за все твои грехи. Потому что правильно это или нет, но они поддерживали в тебе жизнь, помогали тебе дышать. — Мои глаза наполнились слезами. — Они привели тебя ко мне.
Теперь это, наконец, щелкнуло. Не имело значения, что Джей скажет, и что сделает.
Даже если то, что он сделает, было хуже сказанного — мое воображение было не так уж велико, но я предполагала, что все возможно, — это ничего бы не изменило.
— Я должен скрывать свою любовь к тебе, зверушка. Мою преданность тебе. Тот факт, что ты внутри меня, что я принадлежу тебе. Я должен скрывать, что ты — мое все. Потому что единственная причина, по которой я был так успешен в своем бизнесе, единственная причина, по которой смог так долго удерживаться у власти, — это то, что у меня нет ничего, что можно отнять. Ничего такого, чем они могли бы мне навредить. — Джей прислонился своим лбом к моему и закрыл глаза, делая долгий, глубокий вдох.
Прошло не меньше минуты, прежде чем он открыл их и заговорил снова:
— Они могут причинить мне боль, манипулируя тобой, Стелла, — признался он. — И это пугает меня до чертиков.
— Нет, — запротестовала я, качая головой. — Они не смогут. Ты не позволишь этому случиться. Я не позволю этому случиться.
Я сказала это твердо, как будто могла что-то контролировать. Как будто темная, зловещая, смертельно опасная жизнь Джея поддавалась контролю.
И вскоре я узнала, что это не так.
***
Мы решили выпить.
Я, Рен, Зои, Ясмин, Эрик и Филипп — охранник Рен. У Рен внезапно появилась своя собственная тень, несмотря на то, что месяц назад она позвонила мне в три часа ночи и сказала, что они с Карсоном расстались из-за того, что он пытался «приставить к ней мужчину», как Джей со мной. Цитирую Рен: «Я сбежала из особняка тайского наркобарона на его собственном частном острове в одном бикини, думаю, я смогу позаботиться о русских чувках».
Когда я сказала ей, что это русская мафия, она издала пренебрежительный звук и пробормотала «подумаешь».
Излишне говорить, что в конечном итоге у Рен появился охранник, и она не порвала с Карсоном. Он тащился по ней. Она тащилась по нему, но все еще отказывалась признавать, что у них нет ничего, кроме горячего секса. Очевидно, Рен была влюблена в него. Мы все знали и были безумно рады этому. Даже Зои, несмотря на то, что Карсон работал на Джея в теневой части его бизнеса. Меня бесило, что Зои так легко приняла Карсона, а Джея просто «терпела». Конечно, она общалась с ним. Она даже приходила к нам выпить, разговаривала с ним и делала все возможное, чтобы поддержать меня. Но я знала, что Зои не теряла бдительности. Не простила его за то, что он причинил мне боль.
Вот почему для меня не имело смысла ревновать к поддержке, которую Зои оказывала отношениям Рен. Зои не беспокоилась о «нарушении законов» в жизни Джея, а больше беспокоилась о том, что он нанес вред мне.
И все же это меня раздражало.
С другой стороны, у меня была целая жизнь на то, чтобы они понравились друг другу.
Надеюсь.
Джей беспокоился о моей жизни, приставил ко мне мужчину, а Карсон, очевидно, беспокоился о Рен, пошел против нее — и победил.
И стало ясно, почему Карсон был настолько обеспокоен, что пошел на битву с нашей подругой, как только мы все сели и перед нами поставили напитки.
— Я беременна, — выпалила Рен.
Она просто случайно сказала это, когда я делала большой глоток мартини, который она заказала для меня. Поэтому вместо того, чтобы позволить гладкой жидкости скользить по моему горлу, мне показалось, что она затвердела, и я поперхнулась, разбрызгивая ее вокруг.
Потребовалось несколько минут, чтобы взять себя в руки и убрать беспорядок, который я устроила. Я думала, что либо у Зои, либо у Ясмин будет какой-то ответ, обе они были поражены. Один из лучших судебных адвокатов в городе — в стране, если спросите меня, но я, возможно, была предвзята — и одна из самых откровенных и красноречивых женщин — потеряли дар речи при известии о том, что наша подруга беременна.
С другой стороны, подруга, о которой идет речь, поклялась, что она «никогда не будет размножаться, ведь мир и так перенаселен», а также призналась, что «слишком любила свою жизнь, чтобы позволить ребенку все разрушить». Я знала, что в этом было нечто большее. Знала, что, как бы сильно она ни обожала своих родителей, она не хотела быть такой, как они. Рен воспитывали няни, а к десяти годам ее отправили в школу-интернат. Она призналась мне, что сделает все возможное, чтобы дать своему ребенку лучшую жизнь, но, скорее всего, вернется к образу жизни своих родителей.
«Чувство вины сожрет меня заживо», — призналась она в ту ночь, когда мы напились очень дорогого красного вина. «Я бы облажалась. Уверенна. Я бы старалась изо всех сил, но все бы испортила. И тогда моя жизнь будет несчастной. Я не хочу несчастной жизни. Я хочу сказочной.»
— Кто-то должен что-то сказать, — огрызнулась она, свирепо глядя на всех нас. — Потому что я не могу пить, чтобы успокоить свои нервы. — Она с тоской смотрела на мой мартини.
— Дорогая, это… здорово? — Ясмин попыталась, чтобы это прозвучало как заявление, но в конце ее голос повысился, потому что ярость Рен была немного пугающей и совсем не свидетельствовала о том, что эта новость — радостная.
— Это здорово, если ты хочешь, чтобы это было здорово, — поправила Зои.
— Да, — согласилась я. — Если ты не хочешь, чтобы это было здорово, тогда это тоже нормально, детка. Это твое тело.
Ясмин серьезно кивнула, и я протянула руку, чтобы сжать ее ладонь, зная, что ей пришлось принять это ужасное, изменившее ее жизнь решение пять лет назад, когда она все еще испытывает трудности на работе и встречается с мужчиной, которого не признает.
— Конечно, я, черт возьми, хочу этого, — практически взвизгнула Рен, вскидывая руки. — Я люблю этого мужчину и его дурацкую супер-сперму, которая, видимо, сильнее, чем таблетки.
— Ты принимала противозачаточные? — спросила я, мой желудок скрутило от чего-то, что мне не понравилось.
Глаза Рен расширились.
— Конечно, я принимала противозачаточные. Со всем этим сексом? Ты с Джеем должна сразу по три вида принимать.
Это была бесцеремонная шутка моей истеричной подруги. Беременной подруги.
Но это было правдой.
К счастью, никто не ждал от меня ответа на этот вопрос перед лицом новостей Рен.
— Подождите, — вмешалась Ясмин, подняв руку. — Ты любишь его?
Рен прищурила глаза.
— Да, я люблю его. Конечно, я люблю его. Вы видели этого человека? Он единственный, кто может противостоять мне, не дрогнув. Он трахается, как жеребец, с ним никогда не бывает скучно, и у него есть все эти восхитительные и темные уголки, которые можно исследовать. — Она нахмурилась. — Что со мной стало? Я забеременела и влюбилась до тридцати лет. Это не то, чего я хотела от своей жизни. Я должна быть эксцентричной, богатой тетей для ваших спиногрызов, покупать им выпивку и спать с их друзьями. — Она оглядела стол. — А я даже пить не могу!
— Не волнуйся, я выпью за тебя, — пошутила я, поднимая свой мартини.
Это прозвучало как шутка, мы подняли тост за Рен, но я быстро проглотила жидкость, пытаясь смягчить жжение в задней части горла и заполнить пустоту внизу живота.
***
Джей был в своем офисе в Клатче. Он позвонил и сказал, что VIP-комната открыта для нас с девочками.
— Придешь ко мне в офис, когда закончишь, чтобы я полизал твою киску, а затем трахнул у стекла, — добавил он.
Румянец пополз по моей шее, когда я пробормотала согласие. Рен, конечно, заметила, как я покраснела, а затем подмигнула мне с лукавой улыбкой.
Мы не пошли в VIP-зону, потому что Рен ночью подхватила утреннюю тошноту, а Ясмин собиралась потусоваться дома… вместе с Филиппом. Зои нужно было идти на вечеринку по работе. Мы все расстались с объятиями, поздравлениями и планами отправиться за покупками на следующий день.
Как бы сильно это ни делало меня ужасным человеком, я была рада, что мне не пришлось тусоваться остаток ночи.
В отличие от обычного, мое тело не расслабилось, когда я вышла из лифта и вошла в офис Джея. Вместо этого я чувствовала себя еще более неловко.
Как всегда, Джей заметил, что со мной что-то не так, как только мои каблуки начали стучать по деревянному полу.
— Иди сюда, — потребовал он вместо того, чтобы спросить, что случилось.
Я сделала, как мне было сказано, двигаясь медленнее, чем при обычных обстоятельствах, и в обычных обстоятельствах я бы, черт возьми, чуть не запрыгнула к нему на колени. Джей тоже это заметил, его глаза следили за шагами.
Как только я оказалась на расстоянии вытянутой руки, Джей схватил меня за запястье и усадил к себе на колени. Одна рука обхватила мое бедро, в то время как другая переместилась между моих бедер, задевая край трусиков.
Несмотря на все, что происходило, мое тело покалывало от желания, хотела, чтобы он переместил свои пальцы глубже. Однако он этого не сделал. Джей почувствовал беспокойство, которое исходило от меня.
— Рен беременна. — Мой голос звучал странно и отдавался эхом в собственных ушах.
— Я знаю, — ответил Джей.
Я уставилась на него.
— Знаешь? — повторила я.
— Карсон говорил со мной. Хотел, чтобы теперь у нас была хороша защита для нее.
Я стиснула зубы.
— Конечно, он сказал тебе. Не потому, что он твой лучший друг или что-то в этом роде, а потому, что тебе пришлось обсуждать защиту моей подруги от русской мафии. — Я не могла сдержать горечь в своем тоне. Горечь, которая назревала с сегодняшнего ужина.
Джей ничего не ответил на это, учитывая, что на мой язвительный тон особо нечего было сказать. Когда между нами воцарилась тишина, я перевела взгляд с Джея на корчащиеся тела на танцполе внизу, думая о том, что целую жизнь назад я была просто еще одним телом, даже не подозревавшим о существовании Джея. Не представляю, как я жила без него.
Он, казалось, был недоволен тем, что я смотрю на танцпол, размышляя о прошлом, потому что взял мой подбородок между большим и указательным пальцами и заставил меня посмотреть на него еще раз.
В его глазах было молчаливое требование большего. Всего, что грызло меня изнутри. И я была не из тех, кто отказывает Джею.
— Мы не говорили о детях. — Я искала ответ в его радужных оболочках. — Ни разу с Новой Зеландии. И я не принимаю противозачаточные средства. И знаю, что это ужасно с моей стороны — думать о себе в разгар новостей подруги, но ничего не могу с этим поделать. Я хочу детей. Может быть, не сейчас, но мне нужно знать, что ты тоже еще хочешь их. Да, у вас сейчас много чего происходит, с русской мафией и все такое. — Я пренебрежительно махнула рукой.
— Так что, может быть, ты не думаешь о детях или не думаешь о том факте, что у нас было много секса без презервативов, но я думаю об этом, — пробормотала я. — Думаю одновременно о том, что бы ты чувствовал, если бы я забеременела, а затем беспокоюсь о том, что у нас было много секса, но я не беременна. Что, если я бесплодна? Для тебя это, вероятно, не важно, поскольку ты вообще никогда не хотел детей, но для меня это очень много значит.
Я глубоко вздохнула, осознав, что только что свалила на плечи Джея заботы, накопившиеся за три месяца. Как будто ему больше не о чем думать, как будто мы не должны были забыть всю эту «детскую» историю, и я должна была пытаться вести себя спокойно.
Вместо того чтобы столкнуть меня со своих колен, объявить сумасшедшей и отменить свадьбу, уголки рта Джея приподнялись, и он притянул меня к себе, чтобы поцеловать. Нежно.
Я поцеловала его в ответ. Нежно.
Его пальцы были на внутренней стороне моих трусиков, когда мы закончили, и я почти полностью забыла, о чем мы говорили.
Почти.
Вдобавок ко всему, Джей выглядел почти удивленным — еще возбужденным, но в основном удивленным. Потом я вспомнила все, что только что вылила, и разозлилась.
— Смеешься над моими словами? — я рявкнула, пытаясь слезть с его колен, но его рука — та, что была не в моих трусиках, остановила меня.
— Нет, я не смеюсь, — возразил Джей, его голос был бархатной лаской, которая не успокоила мои измотанные нервы.
Его палец вошел в меня, и я стиснула зубы от удовольствия.
— Я просто вспоминал, когда мы были в этом офисе, и ты очень много болтала, не переводя дыхания, — объяснил он, прижимаясь губами к моей шее. Он ввел в меня еще один палец, и моя рука сжалась на его предплечье.
— Ты имеешь в виду, когда я думала, что ты собираешься убить меня? — спросила я хриплым голосом.
— Да. — Джей прикусил мою кожу зубами, его пальцы медленно двигались внутри меня. — Поэтому я влюбился в тебя тогда, Стелла. С того момента я знал, что переверну небо и землю, чтобы сделать тебя своей. Что я разорву свою жизнь на части, освобожу место для тебя.
Он сделал пальцем движение «иди сюда», волшебный жест, который заставил меня резко зашипеть за несколько мгновений до кульминации.
Джей внезапно перестал шевелить пальцами.
— Я заметил, что ты не принимаешь противозачаточные, милая. Заметил, что ты не беременна. Но прошло всего шесть месяцев, Стелла. Шесть месяцев, полных перемен, стрессов. — Он слегка пошевелил пальцем, и я застонала от удовольствия. — С тобой все в порядке, Стелла. Все в тебе идеально. И когда придет время, когда твое тело перестанет работать, как часы, у нас все получится, и я буду счастлив. — Он мягко прижался своими губами к моим.
— А что, если мы не сможем? — я прошептала страх, который кипел и рос в последние месяцы.
— Тогда, Стелла, я переверну мир, чтобы у тебя был ребенок, — пообещал он мне в шею, и по моей коже побежали мурашки. — А сейчас, как насчет того, чтобы попрактиковаться в его создании? Их же не делают таким образом. — Он вынул из меня пальцы, поднес их к губам и, не сводя глаз, попробовал их на вкус.
После этого он трахнул меня, прижав к стеклу.
ГЛАВА 12
Стелла
Три месяца спустя
Я проснулась от языка Джея у меня между ног в день нашей свадьбы.
Рен изо всех сил старалась похитить меня, даже забронировала номер в отеле «Waldorf Astoria». Джей позволил Рен взять все в свои руки. Может быть, потому, что он был занят. Последние несколько месяцев он был рассеян из-за своего бизнеса. Люди пытались вторгнуться на его территорию. На прошлой неделе мы ездили в Мексику, чтобы он мог заключить сделку с каким-то мексиканским наркокартелем. Я хотела знать все, чтобы избавиться от секретов, так и случилось.
Я была довольно перегружена, постоянно занята на работе. Джей заставил меня нанять помощника, угрожая заплатить за все сам, если я этого не сделаю. Ему не нравилось, что чем дольше мы работаем, тем меньше времени проводим вместе, и то, как я изматываю себя. Я тоже была не в восторге. Неохотно провела собеседования, нашла Джозефа. Претендентов было много, и в последнее время мое имя стало довольно известным. Я и представить себе не могла, каких высот достигнет моя карьера, не знала, как со всем справиться.
И тут вмешался Джей. Он провел все выходные в моем офисе — обустроил его прямо рядом со своим — просматривая мои счета и улаживая всевозможную налоговую и финансовую чушь.
Это заняло все выходные, потому что я была безответственной и не вела никаких счетов. А еще Джей решил пометить каждую отдельную поверхность в моем офисе, которых, как оказалось, было много.
Джей продолжал удивлять меня. Я знала, что он умен, но он также был терпелив, спокоен и беспристрастен, говорил мягким тоном, с точки зрения непрофессионала.
Когда поступил звонок на вакансию ассистента, у меня были кандидаты из всех школ Лиги Плюща, из Парсонса, все они были с впечатляющими резюме. Но Джозеф, бросивший учебу, одетый в винтажный костюм Тома Форда с кроссовками, привлек мое внимание. Он был сообразительный, стильный и знал толк в моде. У него имелись большие цели, и я знала, что не так много людей захотят дать ему шанс, а если бы и дали, он бы работал на дерьмовой работе за дерьмовую плату. Благодаря Джею я не платила за квартиру, почти не покупала себе одежду, и благодаря самой себе я зарабатывала больше, чем когда-либо. Джей зарегистрировал меня как самозанятую, так что я могла предложить Джозефу все преимущества.
Я также была занята подготовкой к свадьбе, и, к счастью, единственное, что мне действительно нужно было сделать, это присутствовать на примерках. Рен позаботилась обо всем остальном. Она пыталась взять на себя все расходы, но столкнулась лицом к лицу с Джеем. И не добилась своего.
Она что-то бормотала о покупке самолета или острова в качестве свадебного подарка. Я улыбнулась, а Джей проигнорировал ее. Карсон, который почти всегда присутствовал рядом с Рен, изобразил легкое подергивание губ, которое было его версией улыбки.
Она также пробормотала что-то о плохой примете, увидев невесту в день свадьбы. Джей держался твердо и позже прошептал мне на ухо: «Ты и так получишь за то, что мы пересеклись. Я думаю, нам пора на перерыв».
Это раздражало меня, но я пропустила все мимо ушей, напомнив себе, что у меня целая жизнь, чтобы доказать Джею, что он — лучшее, что когда-либо случалось со мной.
А потом его рот оказался у меня между ног в день нашей свадьбы. Его рот, голодный, ненасытный, точно знающий, как заставить мои пальцы на ногах скрючиться.
— Ну как ощущения? — спросила я, затаив дыхание, когда получилось два оргазма.
Палец Джея лениво двигался вокруг моего соска.
— Ощущения? — повторил он.
— Не испугался? Еще не передумал на счет брака?
Я говорила беззаботным тоном, но его лицо стало серьезным.
— Стелла, я знаю, что не смогу стереть то, что сделал с тобой. — Он убрал волосы с моего лица. — Но я не оставлю тебя. Несмотря ни на что, черт возьми. Если бы я мог сам отвести тебя к алтарю, я бы так и сделал. Но я буду стоять в конце и ждать тебя.
Я сморгнула слезы, вызванные его тоном, в котором сквозила напряженность.
— Хорошо, — прошептала я, не зная, как собираюсь оторваться от него, чтобы подготовиться к свадьбе.
Но Рен позаботилась об этом примерно через пять минут, стуча в дверь и крича, что она войдет и сама вытащит меня, если я не подниму свою задницу и не сяду в ее машину.
Никто не спорил с беременной Рен. Так что я встала. И верила, что Джей будет ждать у алтаря через несколько часов.
***
Я разгладила руками лиф платья, глубоко вздохнула и посмотрела на себя в зеркало.
Белое платье было прекрасным. Единственное в своем роде. Созданное для меня. На заказ от Веры Вонг. От самой Веры Вонг. Шелк облегал как вторая кожа, бретельки пересекались на шее, вся спина была обнажена чуть выше задницы, драпировка была идеальной. Оно скользило по каждому моему изгибу, шлейф тянулся позади. Я всегда думала, что захочу чего-то более вычурного. Кружево из Италии. Замысловатые рукава. Ладно, хотела такое же платье, как у Грейс Келли. Но простота этого платья была для меня за гранью совершенства. Мои волосы были собраны в беспорядочный пучок, локоны выбивались тут и там, демонстрируя серьги с бриллиантами в форме капель, которые Джей подарил мне этим утром.