Всё это было немного позже... А в тот день, когда приходили Степан и Вера в детский дом, увидели они девочку лет девяти, на Веру чем-то похожую – такие же тёмно-каштановые волосы, такие же, как сказал поэт, «злато-карие» глаза...
Придя в семью Георгия Васильевича и Ксении Ивановны, молодые супруги попросили совета – потому что сразу же прониклись доверием к столько выстрадавшим и не утратившим потребности дарить любовь людям. Да и по возрасту были они как родители. В чём совета просили?! Да всё же и так понятно...
Григорий Васильевич пошёл со Степаном и Верой – для поддержки. И Степан, и Григорий Иванович награды для солидности надели. Медаль была и у Веры…
Нянечки, увидев Григория Васильевича, оторопели – неужели четвёртого взять решили?! (В отличие от того, что иногда происходит сейчас, тогда и мысли ни у кого возникло, что ребёнка можно «вернуть», как «вещь, которая не подошла»).
Григорий Васильевич представил Веру своей двоюродной племянницей – и сказал, что она свою троюродную сестру среди детей признала. Вера была старше той девочки на двенадцать лет, а муж её - на пятнадцать – что ещё можно было «придумать»?!
Звали девочку Любой. Судьба для «послевоенного» и рано повзрослевшего ребёнка самая обычная. Вера, Степан и Григорий Васильевич ей сразу понравились – тем более, «сестра нашлась», пусть и троюродная! …
Спустя много лет, незадолго до Любиной свадьбы, Вера случайно узнала, что они, действительно, родственницы «по крови», хоть и очень дальние. Только было это уж тем более неважно. Не узнала бы - ничего бы не случилось...
А тогда – в сорок пятом Люба уехала с Верой и Степаном в Подольск, там пошла в школу. Из рассказов девочки Вера со Степаном поняли, что была она крещена – судя по всему, перед самой войной. Ну и Слава Богу…
И стали две семьи дружить - в гости друг к другу ездить, друг другу помогать - как обещали...
Через год родился у Веры со Степаном сын Евгений, а ещё через год и три месяца дочка Тамара. Люба с радостью возилась с малышами, но «нянькой», заменяющей родителей, не была. Супруги были людьми порядочными – и не за прислугой тогда в детский дом пришли.
Малыши называли Любу по имени, а когда подросли, иногда в шутку «тётей» Любой.
Вслед за воспитавшей её сестрой (слово это специально написано без кавычек) стала Люба воспитателем детского сада. В двадцать лет вышла замуж за фельдшера Александра, которого за доброту вся семья её полюбила.
Когда Вера говорила, что сестру замуж выдала, то не было это никаким преувеличением, даже если бы и не узнала о родстве. Сёстрами становятся не только по крови!
И с семьёй Григория Васильевича всегда дружили и советовались.
Так появилось у некогда одиноких, не очень молодых людей столько родных – неважно, что не «по крови»…
Как мы помним, Ксения Ивановна, сестра её и племянница были сёстрами милосердия – а потому, конечно, знали одну знаменитую, прекрасную, легендарную семью медиков - с кем-то даже лично знакомы были. В честь одного из докторов потом даже больница названа была. Но главное: был в той семье врач, разделивший судьбу Царственных Мучеников, – не отрекшийся...
Через много лет - за год до столетия кровавого переворота будет причислен Доктор-Мученик к Лику Святых! А тогда, конечно, о нём во всеуслышание не говорили – да только слухами земля полнится - даже если и шёпотом...
Рассказала Ксения Ивановна о Докторе-Мученике всем, кого считала близкими – не могла, наверное, не рассказать. И сына Вера со Степаном в честь убиенного в Екатеринбурге Врача и назвали Евгением...
Когда Женя вырос, стал он хирургом – не раз приходилось ему людей у смерти отнимать! И Тамара на детского доктора выучилась.
Да и вообще: у обеих супружеских пар выросли дети достойными людьми, у каждого своя семья появилась... А один из сыновей Евгения Степановича Михаил жизнь посвятил Богу, приняв священнический сан…
Георгий - старший в семье Григория Васильевича и Ксении Ивановны тоже врачом стал – зрение людям возвращал. Сергей стал авиаконструктором, а Соня преподавателем древнерусской литературы в институте...
Может быть, повзрослев, Георгий, Сергей и Софья стали о чём-то догадываться – о том, что в детском доме тогда произошло - ведь не грудными же были. Да только никогда не задавали ненужных вопросов и всегда любили и почитали как родителей супругов, после войны пришедших в детский дом, чтобы подарить лишённым детства свою любовь…
Хоть и были Георгий Васильевич и Ксения Ивановна немолоды, но старших внуков увидеть Господь даровал. Вернее, увидеть даровал всех, да только младшие совсем несмышлёными ещё были – и стариков почти не помнили... Им потом родители и старшие братья с сёстрами рассказывали о замечательных бабушке Ксене и дедушке Грише...
Вот и снова о «ближних» и «дальних»…
Забегая вперёд, хочется сказать, что многие из последующих поколений рады были назвать детей в честь своих замечательных бабушек и дедушек, прабабушек и прадедушек. Даже такой полушутливый «договор» составили, чтобы имена ближе, чем между троюродными, не повторялись. Ведь в этой большой, истинно русской семье общались и с троюродными племянниками, и с четвероюродными братьями и сёстрами. Не каждый день, конечно, но связи не теряли. Общались, независимо от «кровного родства», от «первого брака» или усыновления. А уж дети часто о том вообще не знали и не задумывались. Зачем – разве кто-то оттого хуже стал?! …
И об именах не спорили – заранее договаривались. Ведь, как ни преклоняемся мы перед памятью наших близких, всё же каждое имя прежде всего воплощает связь с Миром Духовным, с Ангелом-Хранителем – неслучайно же раньше День Ангела праздновали. Для истинного христианина имя «соединяет» образ достойного предка с Образом Святого. А если вспомнить наших героев, то их святые покровители хорошо известны каждому …