А теперь снова вспомним, что когда братьям Владимиру и Дмитрию было двенадцать лет, появилась у них сестра Зоя. Жизнь её сложилась поистине удивительно…
Зоя – Зоя Васильевна умеет играть на двух инструментах и обладает вокальным талантом. Работала в музыкальной школе – потом стала преподавать церковное пение в семинарии Николо-Перервинской Обители. (Там же, как мы уже говорили, стал работать и муж её племянницы Анны Михаил - преподаватель философии)…
Будучи ещё студенткой, соединила Зоя жизнь свою с молодым хирургом Арсением, только что окончившим институт. Однажды рассказал супруг об удивительно докторе, спасшем немало жизней и во время Великой Отечественной войны, и до войны, и после. О докторе, ставшем священником ещё в годы гонений на Церковь. Много лет спустя был Врач-Архиепископ причислен к Лику Святых. А тогда имя его мало кто знал. Только, наверное, помнят все, что слухами земля полнится – пусть и шёпотом. А в этом случае - уже «вполголоса»...
Отец Арсения Иван Михайлович – тоже врач был лично знаком с будущим Святым Доктором. Один раз, незадолго до преставления Врача-Архиепископа, посчастливилось увидеть его и тринадцатилетнему Арсению. (Кстати, о хирурге, ставшем священником, знали и родные Алёниной мамы - сёстры милосердия Прасковья Ивановна, Ксения Ивановна, и Марина Николаевна, о которых мы уже столько говорили).
И выбор профессии был сделан юношей во многом в память о той незабываемой встрече. И не только профессии врача…
Не тратя лишних слов, скажем главное: в двадцать восемь лет решил Арсений стать священником - и Зоя в этом судьбоносном решении мужа всецело поддержала! А навыки целителя тоже не раз помогали - но сейчас не об этом.
А несколькими годами раньше, вскоре после свадьбы, обвенчались супруги в Обители Преподобного Сергия. (Как мы помним, освящали свой брак все наши герои – конечно же, почти тайно. Времена такие были! Да только всё равно освящали. И об Обители Преподобного Сергия многие так или иначе знали)...
Арсений был рукоположен в то время, когда уже стали неприглядной страницей истории массовые большевистские репрессии - в том числе - против духовенства, «безбожная» пятилетка и громогласные заявления Хрущёва «показать последнего попа». Однако были ещё годы т.н. «застоя» - гонений не столь яростных. И решение семьи посвятить себя служению Церкви, конечно, шокировало многих знакомых и даже некоторых родственников. Нашлись и такие, что с супругами и их родителями демонстративно общаться перестали. (Как же, а вдруг неприятности на службе будут?! И вообще, это не «по-советски» - «ведь они же пионерами и комсомольцами были»! И «с ума что ли он сошёл - ему такую карьеру хирурга предрекали»)…
Да только не семьи Арсения и Зои - мы ведь помним, что даже в годы разгула безбожия от убиенных служителей гонимой Церкви никто не отрёкся...
Кстати, следует добавить, что в годы т.н. «Перестройки», узнав об отказе президента СССР вести диалог с Церковью, иерей Арсений сказал своим близким, что вверг этим неразумный правитель Россию в пучину бед, нестроений, братоубийства. Потому что без Бога, без Церкви ничего хорошего в России свершаться не может – да и не только в России… Продолжать эту мысль незачем – всё на наших глазах свершалось – и по-иному быть не могло.
Просто хотелось бы немного вспомнить перевернувшее многие и многие жизни время. Нет, речь не об экономике, кооперативах, и даже не о том, что людей «бросили в море без спасательного круга» на выживание. В контексте данного повествования было бы это слишком примитивно. Речь о духовной «гнили», вдруг «потекшей из прорвавшихся труб». Отец Арсений, как мы уже поняли, увидел первопричину и неотвратимые последствия – большинство же из нас тогда с ужасом смотрело новости об идущей почти повсюду «гражданской войне». (Наверное, можно было и без кавычек – просто, чтобы исторической путаницы не было). Но дело не только в этом. Давайте вспомним, что стало звучать со сцены – и как стал «соответствовать» текстам, которые язык не повернётся стихами назвать, внешний вид исполнителей! Кстати, и «тексты» слушать большинство тоже уже перестало.
А видеосалоны, цель которых, наверное, можно назвать одним словом – «разврат»!!! Тоже «долой стыд», только что обнажёнными и перевязанными богомерзкими «лозунгами», как после октябрьского переворота, не ходили. По-иному «призывали» - да суть от того не меняете! Неужели, побывав вместе в таком «салоне», можно с человеком дальше общаться, можно в глаза друг другу смотреть?! Думаю, теперь всё это слишком очевидно! А тогда?! …
Мы говорим об этих столь неприглядных явлениях прежде всего потому, что помним: в этой семье было немало тех, которые жизнь свою посвятили литературе, музыке, живописи, включая педагогов. А «одноклеточных шариковых» - прошу извинения, но точнее не скажешь – в семье не было. И все взрослые люди понимали, что всё тогда с Россией происходящее, - духовная катастрофа. Да и подростки понимать начинали...
Теперь – с высоты лет, услышав иногда «творения» некоторых групп, по которым, «перестраиваясь», многие с ума сходили, невольно понимаешь: так долго продолжаться не могло! Нельзя «построить фундамент» на желании разрушать, на «псевдосвободе», на ежедневном «фарсе», заменившем настоящую жизнь. А Истинной Свободы без укоренённой веками нравственности, без духовного начала нет и быть не может! Пора бы, наконец, понять…
Невольно вспоминаются строки Князя - Философа, которого тоже, наверное, можно назвать мучеником или исповедником (Прошу прощения – не по канону), написанные после окаянного семнадцатого: «Когда смертное сгорает, вечно живое остаётся». Вот и «сгорели» - иногда в прямом смысле – кооперативные палатки, видеосалоны и сделанные неизвестно из чего конфеты. И в самые «бандитские» годы стала, несмотря на неимоверные трудности, возрождаться Матерь-Церковь! Неслучайно ещё в начале повествования вспомнили мы о Шестисотлетии со Дня Преставления Преподобного Сергия Радонежского!
Рассуждать об этом можно очень-очень долго - только повествование прежде всего о хороших людях...
В то время, когда приняли супруги решение посвятить себя Церкви (Именно, супруги – вместе, как было уже сказано), были ещё годы т.н. «застоя». Зоя, как мы помним, преподавала в музыкальной школе. Конечно, люди, связанные с искусством, даже тогда «идеологизированы» были меньше, чем, например, учителя обычных школ. Сказала же ещё в годы советской идеологии преподаватель консерватории первокурсницам, что без знаний Библии невозможно с творчеством И.С.Баха работать. Кто бы спорил?! И не только великого И.С. Баха! И в музыкальной школе большинство преподавателей служило прежде всего музыке, а не идеологии «партии и правительства».
Только директор была из т.н. «старых», к тому же, не имеющая семьи и одержимая смертным грехом зависти. Позвала она к себе молодого творческого учителя - любимицу детей Зою Васильевну и потребовала заявление об уходе, - потому что «не нужна в советской школе попадья». Зоя Васильевна писать заявление отказалась – и со стороны директора началась откровенная «травля». Дошло до вышестоящего начальства – и директор поддержки не получила – слишком глупо всё выглядело. Короче, после многолетнего пребывания на посту директора уволиться пришлось ей самой - не надо зла людям делать – оно непременно вернётся...
Но принимавшая всё близко к сердцу Зоя потеряла ребёнка - на третьем месяце. Супруги к тому времени прожили почти пять лет, а детей всё не было – и вот наконец долгожданное чадо, кажется, даже двое… И их больше нет – и, возможно, больше никогда никого не будет...
Невольно возникает вопрос - вопрос очень страшный: разве не «сродни» та, что возненавидела прекрасного педагога за веру, тем палачам, что, упиваясь ненавистью и безраздельной властью, стреляли прежде всего в духовенство?! Разве не похожа она на тех, что цинично предрекали смерть детям священников?! Наконец, чем лучше она тех, которые в том – втором году «пика» сталинских репрессий разом отняли у сестры милосердия Марины и мужа, и отца, и новорожденную дочку?! Конечно, «сродни», «похожа» и «не лучше»! …
Супруги усердно молились, уповая на волю Божию! И чудо свершилось! …
Через два года, когда было Зое уже почти двадцать семь, на свет появился долгожданный младенец - сын, которого как положено через сорок дней крестили - в Честь Святого Равноапостольного Кирилла – «славян просветителя», как пел народ о нём и его Святом Брате! А через два часа после появления на свет мальчика привезла скорая помощь совсем молодую роженицу, представить которую в роли матери было очень-очень трудно... Приехала в Москву работать на фабрике, познакомилась с парнем…
А когда тот узнал о беременности «подруги», его и след простыл.
Одна, без поддержки, мать далеко – да и дочерью не очень интересуется, потому что частенько тянет к «окаянному зелью». А отца никогда и не было... У юной лимитчицы родились девочки-двойняшки – одна с тёмно - карими, другая с тёмно-синими глазами…. Т.н. «мамаша» от дочек тут же отказалась…
А потом… Всех удивляло, что у Зои с Арсением родилась тройня – мальчик и две девочки – ведь случай один на несколько тысяч, да и вроде бы живота особенно большого не было, и врачи тройню – даже двойню не «предрекали». Но ведь тогда ещё не было ультразвукового обследования…
Об удочерении знали только Зоя и Арсений – такое всем говорить незачем. Девочек вместе с братом через сорок дней крестили - в Честь Древних Святых Великомучениц Варвары и Татианы.
Молодым родителям повезло. Хоть и в конце семидесятых Служителей Церкви «не жаловали», только решавшие судьбу девочек в органах опеки оказались людьми порядочными, понимающими, что бессердечно, бесчеловечно, безнравственно отправлять новорожденных в детский дом, если есть возможность избавить их от сиротской доли. Да и родились двойняшки всего через два часа после родного сына матушки Зои и отца Арсения. (А решавшие тогда судьбу девочек инспекторы стали искренне верующими, воцерковлёнными людьми. А одна из них до старости в храме трудилась - свечи и духовную литературу продавала)…
Бабушки и дедушки с обеих сторон, конечно, о чём-то догадывались, но мысли свои никогда не «озвучивали». Они только молились за детей и внуков. И любили всех троих одинаково. А как же может быть иначе, если мы людьми называемся?! …