СТУПЕНЬКИ
В НЕБО
2012 г.
СТУПЕНЬКИ В НЕБО
Глава I.
«Мечта»
Ну, вот и закончилась эта тяжёлая снежная зима. В своём календаре Стас зачеркнул ещё полгода, которые провёл в стенах этого легендарного училища. Сейчас, невольно, он давал себе оценку: что же он успел за эти полгода, что он узнал, чего добился.
Много всевозможных событий произошло за это время. Но, всё же, главным событием он считал то, что наконец-то, пришло то время, о котором он так давно мечтал, к которому так стремился с самого раннего детства. Это была его мечта! Мечта, о которой, наверное, ещё думали его предки много веков назад, мечта обрести крылья!
Ещё маленьким мальчишкой, Стас заворожено смотрел на пролетающие прямо над своим домом вертолёты, и с ватагой ребят бегал с криком вслед за ними, пытаясь угнаться за улетающими вдаль железными птицами, и считая сверхъестественным событием, если какой-нибудь вертолёт садился где-нибудь поблизости. Со всех ног пускался к тому месту, где сел этот вертолёт, иногда даже не думая какое расстояние отделяет его от приземлившейся винтокрылой машины. Почему-то ему всегда казалось, что он прилетал обязательно за ним, что он сидит и ждёт только его. Но через некоторое время вертолёт взлетал, и Стас, так и не успев добежать до него, останавливался и, расстроившись, поворачивал обратно. Иногда ему всё же удавалось «догнать» вертолёт, и тогда он с нескрываемым восторгом смотрел на эту «чудо-машину», которая широко расставив свои ноги, могуче урча, неторопливо раскручивала свои винты. В такие минуты Стасу хотелось кричать, что он тоже хочет стать лётчиком, тоже хочет летать на вертолётах высоко-высоко, под самым солнцем!
Да! Тогда он ещё был маленьким романтиком, который не мыслил себя без неба, которому хотелось подняться высоко в небо и парить там как птица. Ему казалось, что облако - это огромная перина, на которой так и хотелось посидеть, свесив ноги вниз. Посмотреть на эту прекрасную землю и крикнуть маме: «Смотри, как я высоко забрался!».
Это были только его фантазии, его красивые мечты. Редко так бывает, что человек мечтает с самого детства о чём-то и добивается этого, но именно это с ним и произошло.
После того, как он первый раз, в 1981 году, прокатился на вертолёте, все его колебания сразу отпали, и у него уже не было проблем в выборе своей будущей профессии, хотя он начал об этом думать очень давно, ещё с трёхлетнего возраста.
Когда Стас закончил 8-й класс, он уже точно знал - только вертолёты! Потом были ещё 2 года учёбы в школе, которые он постарался прожить не зря, и уже тогда приступил к подготовке к будущей профессии. Начал заниматься спортом, бегать, укреплять свой вестибулярный аппарат, как можно больше читать литературы о вертолётах, их конструкторах, и многое другое. В то же время стал наводить справки, какие есть вертолётные училища, как в них поступить и т.д. Сначала выбор пал на Кременчугское авиационное училище гражданской авиации. На то была одна причина.
В то время, когда он учился ещё в 9-м классе, сосед по подъезду, Саша Щетинин поступил в это училище. Стас часто бегал к его бабушке и слушал его письма, которые с удовольствием она ему пересказывала. Его рассказы о том, как он готовился поступать в это училище. Так что первое время у Стаса не было проблемы о выборе учебного заведения. Но всё же, очень скоро, эта проблема встала перед ним.
Как то Стаса и всех мальчишек его класса, а так же некоторых ребят из других классов, повезли в военкомат на медицинскую комиссию, как обычно делается в это время в школе. И вот там, в военкомате, он вдруг наткнулся на объявление, в котором говорилось, что объявляется приём в Саратовское среднее военное авиационное училище лётчиков. В тот же день он узнал, что есть ещё и Сызранское высшее военное авиационное училище лётчиков, готовящее пилотов на вертолётах. Вот тогда-то у него и появились колебания в выборе учебного заведения. После долгих раздумий и прикидок, он остановился на Сызранском высшем вертолётном училище. И уже в следующий раз, когда их опять повезли на комиссию, но уже приписную, у него не было проблем с выбором дальнейшего пути. Курьёзный случай произошёл тогда с ним.
После прохождения комиссии для получения приписного свидетельства к определённому роду войск, Стас, как положено, зашёл к военкому и отрапортовал о прохождении медкомиссии.
Военком, лишь бегло взглянув на его крепкую фигуру, и взяв медицинскую карточку, стал с ней знакомиться. Затем взяв карандаш, стал медленно выводить в графе, к какому роду войск приписывается, большими буквами - «ВМФ».
В то время с посёлка Стаса, всех здоровых мальчишек, в основном, забирали в Военно-Морской флот. Особенно на подводные лодки. Такая перспектива Стаса не радовала, потому он сразу выпалил: - А я туда не хочу!
Военкома как ушатом холодной воды облили! Он чуть не подпрыгнул от такой наглости, чтобы какой-то юнец у него в кабинете ещё что-то выбирал! Но, сдержавшись, с округлившимися от удивления глазами, медленно, как бы с издёвкой, произнёс:
- А куда это ты хочешь?
Стас, торопясь, напугавшись такой реакции, произнёс: - А я хочу в вертолётное училище!
Военком выдохнул с облегчением и расплылся в широкой улыбке:
- Ну, так что ж ты молчишь?
- А вы и не спрашиваете! - ответил Стас.
Дальнейшая беседа вошла в нужное русло, и, спустя некоторое время Стас вышел из кабинета, счастливо улыбаясь.
- Ну-у, в какие……? - подскочили одноклассники, надеясь услышать что-то вроде «ВМФ», «ВДВ».
- В лётное училище! - с гордостью ответил он.
Что привело теперь уже его одноклассников в ещё большее, чем военкома, изумление. До этого Стас о своей мечте старался не распространяться, поэтому всех эта новость повергла в шок. Хотя многие и видели, о чём он мечтал.
Но это было только началом. Всё самое главное было впереди. Хотя он и мало представлял, что же будет дальше. Эти главные события начались, когда Стас уже заканчивал 10-й класс, и готовился к сдаче экзаменов.
Его вызвали на 1-ю приёмную медкомиссию. Её он прошёл быстро, без всяких запинок, что очень удивило его. Он знал, что у него есть некоторые «но» в отношении здоровья. Хотя, вероятно, они играли маленькую роль, да и врачам было видней. Затем была краевая медкомиссия в Хабаровске, в доме культуры завода «Энергомаш». Медкомиссия, которую он очень боялся. Не зная почему, но ему казалось, что она была самой главной. Но и это тоже было только началом. Потом была сдача школьных экзаменов, выпускной, прощание с родной школой, со своим детством.
Теперь, когда Стас вспоминал школьные годы, ему почему-то становилось грустно. Он вспоминал те весёлые дни учёбы, свой класс, ребят. Эти годы, наверное, у всех очень чётко запечатаются в памяти. Иногда у него появлялось такое желание: «Эх, если б вернуться в то время, хотя бы на годик». Но время неумолимо бежало вперёд, и минуты жизни, как маленький ручеёк, впадали в часы, часы в дни, а дни в года, и ничем нельзя было остановить бег времени.
Через 3 дня после выпускного вечера Стас получил повестку из военкомата, а ещё через день повестку из училища, которая, так сказать, «предлагала» ему прибыть в училище, для сдачи вступительных экзаменов и прохождения врачебно-лётной комиссии. Эту повестку он ждал с большим нетерпеньем, и уже заранее приготовился к отъезду. Поэтому, когда он её получил, сборы были недолгими.
Но тут его ждал первый сюрприз. Решив лететь на самолёте, он и не волновался за время, отведённое ему на дорогу, но получилось так, что билетов на самолёт не оказалось. Был разгар лета, сезон отпусков. И тогда Стасу ничего не оставалось делать, как ехать поездом. Но при одной мысли, что до Сызрани от Хабаровска нужно было ехать семь суток, его бросало в дрожь, слишком томительным ему казался такой переезд. Но ничего не оставалось делать. Так он и не отдохнул дома после обучения в школе. А как хотелось забросить эту учёбу, поездить с ребятами на речку, как следует отдохнуть, лето было в самом разгаре, но…. как раз это «но» и подталкивало Стаса.
Уже 9 июля он прибыл в город Сызрань, и в его прославленное училище. Первые впечатления от города были неважные. Почему-то он сразу же не понравился Стасу. Маленький, провинциальный городок со старинными домишками и узкими улочками.
Это потом, спустя несколько лет, он оценил всю красоту этого небольшого, самобытного волжского городка. Но нужно было привыкать, ведь с этим городом он решил связать свою судьбу. В это время в училище уже кипела пора поступления, и он быстро окунулся в эту атмосферу.
Вот так началось другая его жизнь, наполненная новыми событиями, удачами, радостями и разочарованиями.
Глава II.
«И всё же мечты сбываются!»
А вот первые впечатление от училища были хорошими. Стасу понравились его старинные казармы, которые, как поговаривали, служили ещё гусарам в девятнадцатом веке. Его зелёное убранство, аккуратно подстриженные кусты, пестреющие множеством цветов клумбы, и многое другое.
Группа поступающих абитуриентов, куда его определили, подобралась весёлая и дружная. Он первый раз попал в такую «интернациональную» семью. Это была настоящая географическая группа. Ребята приехали из разных концов страны.
По вечерам они собирались в кубрике и рассказывали кто, где и как жил, чем занимался. Так незаметно они сдружились, узнали друг друга и потом, в процессе поступления уже были настоящей дружной семьёй. Сдача экзаменов и прохождение медкомиссии проходили спокойно, волнения, как такового, не было, да и понятно. В тот период было столько новостей, новых впечатлений, что Стас не успевал перерабатывать всю поступающую информацию. Впечатления наслаивались одно на другое, и уже трудно было в чём-либо разобраться.
Уже почти прошёл месяц пребывания в стенах этого знаменитого учебного заведения. Было ясно одно, что «абитура» подходила к концу, и приближался тот день, когда должна была решиться его судьба.
Все экзамены были сданы, профессиональные и психологические отборы были пройдены. Желающих поступить в лётное училище было очень много. Конкурс на поступление составлял 4-5 человек на место. Многие абитуриенты уехали домой, не пройдя медицинскую комиссию или профессиональный отбор. Стас же, до последнего дня, ни в одних списках не значился. Осталось более семисот человек, которые ждали решения своей судьбы, после оглашения приказа о зачислении в списки училища.
И вот этот день настал.
Тридцатого июля все оставшиеся абитуриенты были построены на центральном плаце Сызранского ВВАУЛ, где был зачитан приказ о зачислении курсантов на 1-й курс обучения.
Стоял жаркий июльский день. Абитуриенты выстроились организованными коробками по своим группам. Начальник приёмной комиссии, с центральной трибуны стал зачитывать фамилии счастливчиков, которые быстро выходили из строя абитуриентов и вставали напротив. Все уже знали, что будет зачислено 500 человек. Строй стоящих напротив, медленно увеличивался. Все стояли с улыбками на лице, жали друг другу руки, обнимались. Ряды оставшихся постепенно редели.
Стас стоял под палящим солнцем, ожидая своей участи. В голове смешался клубок мыслей. Строй напротив, увеличивался, а его фамилии так ещё и не назвали. Ноги стали ватными. На мгновение он представил, как сейчас, зачитывающий списки, медленно закроет журнал, а он так и останется стоять в оставшейся группе невезунчиков. Но тут кто-то толкнул в бок:
- Ты что стоишь? Иди туда!
- А я не слышал своей фамилии!
- Иди-иди! Только что назвали!
Стас, ещё не веря происходящему, вышел из строя абитуриентов и, почти бегом, вскочил в строй напротив.
В голове шумело!
- Не может быть! Я поступил! П О С Т У П И Л!!
Вот так он сделал свой первый шаг на пути к своей мечте! Мечте, с которой он родился и вырос.
И вот уже прошли полтора года интересной, и в то же время трудной учёбы.
Много нового за это время свершилось, много нового и интересного он узнал. По новому стали складываться его взгляды на те, или иные вещи, да и на жизнь в целом.
Стас и сам уже замечал, как изменился его характер. Он уже не был тем мальчишкой, от которого не знали спасения в школе. Который своими причудами удивлял даже тех людей, которые много повидали в своей жизни, были умудрены жизненным опытом.
Да! Многое изменилось в нём. К нему пришла та серьёзность, которой так не хватало ему в детстве и юности. Сильно изменились и его душевные взгляды. Он понял, как нуждается каждый человек в огромной помощи коллектива, какие законы объединяют людей, а какие разделяют. Он научился думать по-настоящему. Конечно, так бывает с каждым человеком, когда он превращается из маленького, озорного ребёнка в серьёзного молодого человека, но у каждого такой процесс проходил по-разному.
И вот, наконец, настало то время, когда Стас свершил свою мечту. Он полетел!
Полёты начались 23 апреля восемьдесят пятого года. До этого их батальон перевели в учебный авиационный полк и распределили по эскадрильям, звеньям и экипажам. Всё это очень его радовало. Затем было первое знакомство с инструктором, «вторым отцом» - как их ещё называли ребята, бортовым техником, командиром звена. Потом были плановые занятии по наземной подготовке, на которой давались основы лётной дела. Повторялись все нужные предметы, которые необходимы были для дальнейшего лётного обучения. И всё это время Стас с нетерпением ждал, когда же, наконец, начнутся полёты! И это время пришло!
За день до этого составлялись плановые таблицы полётов на лётный день. И тут Стасу сообщили, что в первый день он летать не будет, в плановую таблицу его не включили. Это настолько возмутило его, что он не задумываясь, побежал в штаб эскадрильи выяснять, почему его не запланировали, на столь долгожданные полёты. На счастье ему сразу попался его лётчик-инструктор, Андрей Юрьевич Сорокин. Стас сходу набросился на него с вопросами, и Сорокин, не понимая сначала, в чём дело, попятился от столь угрожающе настроенного Стаса.
- Ты что разорался?! - спокойно сказал Сорокин - успокойся, и выкладывай всё по порядку! А то свалился как гром среди зимы.
- А почему меня в план не включили? - немного насупившись, произнёс Стас.
- Кто тебе сказал, что тебя не включили в план?
- Да кто-то из ребят прибежал и сказал, что я завтра не буду летать, а ведь это для меня самый желанный день, которого я так давно ждал.
- Ну ладно, ладно, ты не горячись! Летаешь ты завтра, и никто не собирался тебя оставлять на земле, так что не волнуйся - с улыбкой произнёс Сорокин и похлопал, заулыбавшегося Стаса по плечу. - Просто видишь, как получилось. Сначала запланировали на полёты Мясникова, а тебя в наряд. А оказалось, что Мясников едет в Кузнецк готовить лагерь к полётам, а место остаётся, и тебя туда вписали, так что летаешь ты! Готовься!
Стас, счастливый, побежал в казарму. Теперь он знал, что завтра он будет летать. Наконец-то завтра!
Встретив Олега Мясникова, он рассказал ему всё, и тот, сделав вид, что обиделся, сказал:
- Ну вот, ты и здесь моё место занял. А потом, улыбнувшись, продолжил, - ну ничего, я своё наверстаю.
Глава III.
«Небо – ЭТО ЖИЗНЬ!»
Первый в жизни лётный день Стаса начался совсем обычно. Подъём, завтрак, построение в автопарке и отъезд на аэродром. Этот путь Стас проделывал уже не раз, когда они ездили на наземную подготовку. И в этот раз всё было точно так же, как и в другие дни. Но в тоже время этот день был необычным. Необычным тем, что то, о чём Стас так долго мечтал, в этот день должно было свершиться. Он должен был полететь сегодня уже не в качестве пассажира, а как полноправный член экипажа вертолёта.
В этот день у 2-й эскадрильи, в которой был Стас, была запланирована первая смена полётов. Это ещё больше его радовало. Он очень любил утро. И в эти часы дня у него было самое приподнятое настроение. В этот же день начинала летать в первую смену и 3-я эскадрилья, которая должна была летать на Троекуровском аэродроме. Поэтому 2-ю ВЭ отправили на полевой аэродром в Репьёвку. До него нужно было ехать минут 40.
Сначала в машине, на которой ехали летающие в этот день курсанты, было весело и шумно. Кто-то рассказывал свежий анекдот, кто просто вспомнил какую-то смешную историю. Но потом дорога их утомила, и дальше они ехали уже молча. Да и приближение к аэродрому, как то напрягло их. Каждый стал думать о чём-то своём. Может быть, о предстоящем первом полёте.
Стас был спокоен. Он уже летал на вертолёте, и был знаком с ощущениями такого полёта, но всё же настраивал себя на предстоящие события. И хотя теоретически он был подготовлен к полёту, знал последовательность действий, что и как нужно было делать в полёте. Но его волновало одна мысль - «как бы ты, не был теоретически подготовлен, на практике тебе нужно будет начинать всё заново».
Он вспомнил как некоторое время назад, когда у них была первая «газовка», знакомство с работающим вертолётом, и он не сумел ответить на вопросы инструктора, сидя в работающем вертолёте, хотя до этого знал ответы на них «на зубок». Ещё на тренажёре он научился распределять правильно внимание по приборам, но в тот момент от грохота и новой обстановки у него разбежались глаза. Тогда инструктор, понимая состояние курсанта, ничего не сказал, просто хитро улыбнулся. Но теперь было совсем по-другому. Тогда «газовка» проходила на земле, теперь же предстоял настоящий полёт, и ответственность намного увеличивалась. Это то и волновало Стаса.
На аэродроме их уже ждали вертолёты. Они успели перелететь с основного аэродрома. По плановой таблице Стас должен был лететь вторым. Первым в этот день должен был подняться в воздух старшина его лётной группы и закадычный друг, Фарид Алеев. В назначенное время начались полёты.
В воздух поднимались один за другим вертолёты. Они делали круг и приземлялись, чтобы сменить пролетевшего курсанта на очередного. Ребята, которые уже успели пролететь, ходили со счастливыми, улыбающимися лицами. Их сразу же обступали другие, ещё не летевшие, и буквально заваливали вопросами. Но те не могли ответить ничего вразумительного, только отшучивались: «Сейчас сами увидите».
Стас, смотря на них, украдкой даже завидовал им, хотя через какие-то минуты он сам должен был подняться в воздух. И вот наступила его очередь.
Вертолёт с бортовым номером «48», его первым вертолётом, на котором он должен был подняться в небо, приземлился в назначенное время в транзитные ворота, где происходила пересадка очередных курсантов. Из вертолёта вылез счастливый Фарид, и, похлопав Стаса по плечу, помог залезть ему в кабину. Стас старался делать всё как можно спокойней, чтобы не выдать своего волнения, но у него это получалось как-то смешно, и он всё время забывал, как правильно делать те или иные элементы. Сорокин помог пристегнуть ему парашют и подсоединить шлемофон к «СПУ».
Сначала в наушниках раздался какой-то треск, и послышались отдалённые фразы радиообмена других экипажей, но затем он отчётливо услышал голос своего лётчика-инструктора.
- Ну как слышишь меня? - спросил Сорокин.
- Нормально - ответил Стас, и улыбнулся, повернувшись лицом к инструктору.
- Ну, вот непоседа! Сейчас ты первый раз полетишь на вертолёте, сбудется наконец-то твоя мечта!
- А я уже летал, т.е. катался на вертолётах.
- Ну, тем и лучше! Значит, всё у нас будет нормально! - успокоил его Сорокин.
- Теперь смотри и запоминай. Сначала я тебе всё покажу, как взлетим. Затем, после второго разворота, отдам тебе управление, попробуешь, что это такое. А сейчас мягко держись за управление, так сказать ощущай его, и получай удовольствие!
Сорокин плавно отделил вертолёт от земли и перевёл в разгон скорости.
- Вот запоминай, каким должно быть положение остекления кабины относительно горизонта. Видишь, горизонт полез вверх? Это, значит, мы опускаем нос и разгоняем скорость.
Стас жадными глазами уставился в горизонт за остеклением, стараясь запомнить его положение. Но взгляд его, долго не задержавшись, перешёл на землю, и он стал, с нескрываемым восторгом, смотреть вниз, как под нос вертолёта, сначала быстро, а потом всё медленней и медленней убегала земля. Вот осталась позади граница аэродрома, затем проплыла внизу железная дорога. Вертолёт, плавно накренившись, стал разворачиваться. Впереди появилась какая-то деревенька.
- Это Репьёвка? - спросил Стас у Сорокина, указав на неё пальцем.
- Да, это и есть Репьёвка. Ну, ты давай не отвлекайся, а смотри и запоминай, сразу учись распределять внимание, как надо!
Эти слова вернули Стаса от праздного созерцания к действительности, и он опять перенёс взгляд на горизонт, а затем на приборы. Вертолёт уже подходил и ко второму развороту, но Стас никак не мог сконцентрировать своё внимание на управлении вертолётом, он всё время отвлекался, смотря куда-то вниз.
Сорокин внимательно наблюдал за ним, но ничего не говорил, наверное, это было свойственно каждому курсанту в первом полёте. Когда вертолёт выполнил 2-й разворот, Сорокин спокойно сказал:
- Отдаю управление, - убрав руки с ручки управления и сняв ноги с педалей.
Стас, хоть и готовился к этому, но эти слова как-то одёрнули его и он осторожно, как бы боясь что-нибудь не так сделать, взял управление. Он переживал, что вертолёт сейчас начнёт крениться или снижаться, или ещё что-нибудь. Но он продолжал лететь ровно, без всяких рывков и кренов. Стасу даже не верилось, что сейчас в его руках вертолёт, что он слушается только его! Он думал, что это инструктор так красиво и ровно держит машину. Скосив слегка взгляд на ручку управления инструктора, он увидел, что она свободна.
- Ну что же ты? Смелее! - произнёс инструктор, - попробуй, как он управляется.
Стас, с некоторой опаской, потянул ручку влево, как бы думая, что он на краю пропасти и хочет посмотреть вниз, боясь туда свалиться. Он даже не потянул, а только захотел накренить вертолёт влево, как машина плавно сама стала крениться и разворачиваться в левую сторону. Это настолько поразило Стаса, что он даже позабыл про приборы. Потянув ручку в обратную сторону, он ощутил, как вертолёт послушно отреагировал на это движение. Это настолько Стасу показалось восхитительным, что ему даже захотелось петь от счастья. Его лицо озарила счастливая улыбка. Он не мог поверить, что винтокрылая машина слушается его, реагируя на малейшие движения. Он ощутил, как сливается с ней в одно целое. Это больше всего поразило Стаса. И пока он наслаждался пилотированием, вертолёт подлетел к месту третьего разворота.
- Ну-ну! Разлетался! Так мы и разворот пролетим! - сказал Сорокин, берясь за управление - давай-ка будем выполнять разворот и строить заход на посадку.
Стас послушно отпустил ручку управления и уже не отвлекаясь, стал следить за движениями инструктора. Он почувствовал, как вертолёт начал снижаться и разворачиваться в сторону аэродрома. До него ещё было около трёх километров, но Стас уже стал различать посадочные знаки и маленькие, как букашки, вертолёты возле них.
- Пятьсот тридцать пятому посадку на транзит - запросил, по правилам радиообмена, Сорокин.
- Пятьсот тридцать пятому третьи транзита - ответил с земли руководитель полётов.
- Ну, вот Стас! Нам дали третьи ворота. Видишь их? - спросил Сорокин.
- Нет, не вижу! - покрутил головой Стас, напрягая зрение и всматриваясь в систему посадочных знаков.
Он ещё плохо разбирался в этой системе, и никак не мог найти посадочные ворота и ворота транзита.
- Ну, ничего! Первый раз ты ничего не увидишь. Потом привыкнешь и будешь приблизительно уже знать, где эти ворота - улыбнувшись, сказал Сорокин и плавно повёл вертолёт на посадку.
Земля так же, но уже в другом порядке стала, всё быстрей и быстрей, убегать под нос вертолёта, заметно падала высота и скорость. Стас уже отчётливо различал флажки третьих посадочных ворот, где им предстояло приземлиться. Сорокин аккуратно подвёл вертолёт на высоте пять метров к воротам, завис и приземлился. Стасу очень понравилось, как красиво и уверенно Сорокин управляет вертолётом. Ему даже не захотелось выходить из кабины, хотелось пролететь ещё один круг, но у левого флажка ворот его ждал, пришедший на смену Стасу, Андрей Данилов. Инструктор, отсоединив фишку шлемофона Стаса, хлопнул его по плечу и показал на выход. Стас медленно поднялся с кресла, с какой-то неохотой, стал вылазить из вертолёта. Андрей помог ему сойти на землю, и тоже радостно похлопав по спине, прокричал, стараясь перекричать шум двигателей:
- Ну как там, наверху?
Стас улыбнулся и показал большой палец. Андрей залез в вертолёт и закрыл блистер. В порядке субординации Стас поднёс руку к шлемофону и попросил разрешения у лётчика-инструктора убыть к стартовым домикам. Тот кивнул, и он, с некоторой лихостью, развернулся и пошёл в сторону старта. До него было метров сто, и он решил пройти до него не спеша, обдумать и разобрать все свои впечатления и ощущения от первого полёта. Да и встречаться ни с кем не хотелось! Стас хотел побыть один со своими мыслями, разобраться во вновь нахлынувших новых ощущениях. Он шёл и размышлял. И какое-то радостное и непонятное ощущение после, только что закончившегося полёта, было у него в голове. Даже сердце билось как-то по-особенному.
Он уже чувствовал эту перемену, и сейчас старался понять её. Медленно до него стало доходить, что в эти минуты он стал перерождаться из маленького романтичного мальчишки в серьёзно думающего взрослого парня. Он ощутил всю красоту полёта, которую он только что испытал, и о которой он так много прочёл в книжках. Это уже была не та красота, о которой думал и мечтал маленький романтик, это уже была настоящая любовь к ней, к этой тяжёлой и опасной профессии. Любовь, которая с новой силой проснулась в нём.
Он и раньше читал, что красота полёта состоит не в том, что ты созерцаешь с высоты на большую и красивую землю, любуешься её ландшафтом и природой, а совсем другое. В том, что ты подчиняешь себе не только такую сложную и сильную машину. Ты подчиняешь себе ту силу природы, о которой мечтали и так хотели покорить, ещё много веков назад, его предки, эти сильные и мужественные Икары. Стас понял, что красота полёта заключается в управлении машиной, в этом сложном и самозабвенном труде, труде лётчика.
В этот день у него было ещё несколько полётов. Предстояло ознакомиться с техникой пилотирования винтокрылой машины на висении, самом сложном полёте на вертолёте. Первые результаты этих упражнений, конечно, были неутешительными, но ведь полёты только начались, и всё ещё было впереди.
Глава IV.
«Голубая сказка »
Через две недели из Кузнецка приехала рабочая бригада, которая ездила туда для восстановления и подготовки лагеря к приезду основной части эскадрилий. В Кузнецк намечались переезжать вторая и третья эскадрильи учебного вертолетного полка. В этом году они должны были первыми ехать летать на полевой аэродром. Теперь каждый вечер в казарме собирались ребята и слушали рассказы об этом городе. Хотя сами могли рассказать очень многое, ведь они уже успели полетать. Но все отдавали предпочтение рассказам о том месте, где им предстоит прожить почти полгода и основательно обрести крылья. Стас много был наслышан о Кузнецке, ему о нём рассказывали ребята со старших курсов, которые уже побывали там, и у него уже сложилось некоторое представление о жизни в авиалагере Кузнецка.
Но сейчас его интересовал другой вопрос - «Что это за город, какие там люди?» Старшекурсники рассказывали ему только о жизни в лагере и о полётах, но Стаса интересовало большее. Он попытался расспросить об этом Олега Мясникова, но Олег как-то уклонялся от этих разговоров, да и сам он был по характеру немногословен. Так что Стасу оставалось только ждать переезда в Кузнецк. Тогда уж он сам, своими глазами бы увидел его. А пока, в представлении Стаса, Кузнецк казался ему небольшим населённым пунктом. Что-то на подобии большого посёлка, с аэродромом на окраине, с красивой зеленью и небольшими узорчатыми домами. Понемногу его уже тянуло туда.
Знал ли тогда Стас, что Кузнецк станет его судьбой, которая резко изменит его взгляды на жизнь, на те, или иные вещи. Городом, где он как бы родится заново, не только как лётчик, но и как человек. Там он впервые по-настоящему узнает, что такое любовь.
В Репьёвке Стас отлетал всего три лётных смены. На этом полёты на основной базе закончились, теперь предстоял переезд в Кузнецк, на полевой аэродром.
Уже начались приготовления к этому переезду. Отправлялись некоторые вещи в лагерь, сдавались в каптерки лишние вещи, которые не нужны были там. Личный состав эскадрилий должен был переехать на электричке, а техники должны были туда перелететь с лётчиками-инструкторами на вертолётах. Но перелёт перенесли на три дня позже, чем туда должны были переехать эскадры.
За это время личный состав должен был закончить подготовку лагеря и аэродрома к перелёту и полётам, подготовить общежития для лётчиков-инструкторов, стоянки для вертолётов, привести территорию лагеря в порядок.
Наступило 5-е мая. Эскадрилью подняли рано, решили переезжать утренней электричкой. Всё уже было готово к переезду, как возникла очередная проблема. В прошлые разы командирование шло навстречу курсантам, т.е. оказывало им помощь в перевозке их личных вещей, чемоданов, постельных принадлежностей до железнодорожного вокзала. В этот же раз машин, на которых перевозились эти вещи, не дали.