II. Модель совершенной конкуренции – необходимая предпосылка в работах классиков и неоклассиков

Экономисты-классики

«Конкуренция» вошла в экономическую теорию из бытового языка, и в течение длительного времени это слово обозначало только независимое соперничество двух или более лиц. Когда Адам Смит хотел объяснить, почему сокращение предложения приводит к росту цен, он ссылался на конкуренцию, которая «сейчас же начнется» среди покупателей; когда предложение слишком велико, цена будет падать тем ниже, чем больше кон­куренция между продавцами, «или, смотря по тому, насколько важным окажется для них быстрее сбыть этот товар». Следует отметить, что здесь (и обычно) слово «конкуренция» употребля­лось в смысле соперничества в гонке — в гонке с целью получения дефицитных товаров или в гонке с целью быстрейшего сбыта излишков товаров. Конкуренция — это процесс реакции на новую силу и способ достижения нового равновесия.

Смит заметил, что чем многочисленнее экономические соперники, тем скорее между ними возникает борьба за преимущества с помощью наращивания или сбивания цен:

«Ремесла, в которых занято очень немного людей, наиболее, легко достигают таких соглашений...»

Если он (капитал) разделен между двумя бакалей­щиками, то взаимная конкуренция будет вынуждать их обоих продавать свои товары дешевле, чем, если бы товар находился в одних руках. Если же весь капитал оказался бы распределенным среди двадцати торговцев, то их конкуренция была бы намного сильнее, а возможность сговора между ними в целях повышения цен намного меньше».

Это все, что Смит мог сказать о числе конкурентов.

Конечно, еще что-то подразумевается и частично выражено в трактовке конкуренции, данной Смитом, но это «еще что-то» не­легко установить точно, поскольку оно не было точно сформиро­вано в сознании Смита. Но понятие конкуренции, по-видимому, охватывает также несколько других элементов.

1. Экономические единицы должны иметь приемлемые зна­ния об условиях использованияих ресурсов в различных отрас­лях промышленности. «Это равновесие может иметь место лишь в тех занятиях, которые хорошо известны и давно установились в данной местности». Но необходимая информация обычно име­лась: «...надо признать, что секреты подобного рода редко можно сохранять в течение продолжительного времени, а чрезвычайная прибыль может держаться лишь немного дольше, чем сохраня­ется секрет».

2. Конкуренция достигала результатов только в длительном периоде: «Равновесие всех преимуществ и недостатков для раз­личных приложений труда и капитала может иметь место только при обычном, или, так сказать, естественном, состоянии этих от­раслей».

3. Должна существовать свобода торговли; экономическая единица должна иметь свободу войти или выйти из любой отра­сли. Исключительные привилегии корпораций, препятствующие доступу к определенным занятиям, а также ограничения свободы передвижения, налагаемые законом о призрении бедных, явля­ются примерами подобных вмешательств в «свободную конкуренцию».

В итоге Смит определяет пять условий конкуренции.

1. Конкуренты должны действовать независимо, а не в сго­воре.

2. Число конкурентов, потенциальных или уже имеющихся, должно быть достаточным, чтобы исключить экстраординарные доходы.

3. Экономические единицы должны обладать приемлемым знанием о рыночных возможностях.

4. Должна быть свобода (от социальных ограничений) дей­ствовать в соответствии с этим знанием.

5. Нужно достаточно времени, чтобы направление и объем потока ресурсов стали отвечать желанию владельцев,

Современные экономисты явно склонны видеть в этих утвер­ждениях больше, чем имели в виду Смит и его современники. Тот факт, что он (и многие его последователи) называл собственность на землю монополией (хотя рынок сельскохозяйственных земель |отвечал всем условиям конкуренции) и делал это просто потому, что общее предложение земли считалось фиксированным, является достаточным доказательством неточности его языка.

Смит не объясняет, как он пришел к этим элементам кон­цепции конкуренции. Мы можем предположить, что к выводу о желательности множества конкурентов и о независимости дей­ствий этих конкурентов он пришел на основе непосредственных наблюдений. Любой осведомленный человек знал, по крайней мере, в общих чертах, чем является конкуренция, и сущностью этого знания была борьба конкурентов за относительные преиму­щества.

И наоборот, другие элементы конкуренции оказываются не­обходимыми условиями справедливости тезиса, который должен был ассоциироваться с конкуренцией: уравнивание доходов в различных направлениях, открытых для предпринимателя, ин­вестора или работника. Если постулировать, что состояние рав­новесия в условиях конкуренции характеризуется равенством до­ходов, тогда наличие достаточного числа независимых соперни­ков недостаточно для существования равновесия. Предпринима­тель (или другие агенты) должен знать, какие доходы можно по­лучить в различных областях, он должен располагать свободой доступа к области, обещающей высокую доходность, и ему нужно время, чтобы его присутствие в этой области стало реальностью. Таким образом, эти условия были предпосылками аналитической теоремы, хотя их приемлемость была, несомненно, подкреплена тем фактом, что они более или менее точно соответствовали на­блюдаемым условиям.

Этот набросок концепции конкуренции не был ни дополнен, ни оспорен ни в чем существенном в течение следующих трех четвертей века каким-либо видным представителем английской школы. Пристальное изучение литературы откроет, несомненно, много отдельных высказы­ваний о формальных свойствах или реализме данной концепции, особенно в случаях применения теории к конкретным проблемам. Например, Сениор более других своих современников интересо­вался методологией и он отмечал:

«Хотя в условиях свободной конкуренции затраты производ­ства являются регулятором цен, их действия подвержены вли­янию многих случайностей. Можно считать, они работают иде­ально, только если предположить, что ничто другое не влияет на результат, что капитал и труд могут быть тотчас же и без потерь переведены с одного вида использования на другой и что у каждого производителя есть полная информация о прибыли, которую можно извлечь из каждого вида производства. Но оче­видна нереальность этих предположений. Большая часть капи­тала, необходимого для производства, состоит из зданий, машин­ного оборудования и других орудий труда, на создание которых затрачено много времени и труда, и все это может служить для осуществления только данных задач... Мало кто из капиталистов может подсчитать, кроме как по средним данным за несколько лет, суммы их собственных прибылей, и еще меньшее число ка­питалистов может подсчитать прибыли соседей».

Сениор никак не использовал концепцию совершенной кон­куренции, на которую имеется намек в приведенном отрывке, и он весьма небрежно пользуется понятием «монополия».

Кэрнс, последний значительный английский экономист, при­держивающийся классической традиции, отошел от концепции конкуренции, предложенной Смитом.

Он определил состояние свободной конкуренции как такое, при котором товары обмениваются пропорционально затратам (труда и капитала) на их производство. По его мнению, это условие полностью выполнялось для капитала, поскольку нали­чествовали большие резервы капитала, которые быстро влива­лись в необычайно прибыльные области. Условие выполнялось только частично по отношению к труду, поскольку существовали иерархии профессиональных групп («не конкурирующих отрасле­вых групп»), до которых работнику было особенно трудно под­няться. Даже вознаграждения за квалификацию сверх тех, что выплачивались за расходы на обучение, были монопольным доходом. Этот метод не был аналитически точен (Кэрнс не ска­зал, как уравнять затраты капиталистов и работников), не был он плодотворен и эмпирически.

Термином «отраслевая конкуренция» Кэрнс обозначил силу, влияющую на соразмерность цен психологическим затратам, ре­зультатом действия которой оказывается некая степень концен­трации производства продукции в одной неконкурентной группе, и он искал объяснения обмена продуктами между не конкуриру­ющими группами в теории взаимного спроса в международной торговле. Отсюда следует, что мы могли бы назвать отраслевой конкуренцией конкуренцию внутри не конкурирующих групп, а коммерческой конкуренцией — между не конкурирующими груп­пами. Но Сиджвик и Эджуорт приписывали Кэрнсу противопо­ложные взгляды: коммерческая конкуренция — это конкурен­ция в пределах одной отрасли, а отраслевая конкуренция тре­бует, чтобы ресурсы могли переливаться из одной отрасли в дру­гую.

Маршалл

Маршаллкак обычно отказался плыть по течению, и его трактовка конкуренции значительно ближе к взглядам Адама Смита, чем к воззрениям его современников. Действительно, из­ложение Маршалла в этой области было почти столь же нефор­мальным и бессистемным, как и у Смита. Основное его утвер­ждение:

«...мы изучаем нормальный спрос и нормальное предложе­ние в их наиболее общей форме; мы игнорируем те аспекты, ко­торые характерны для частных областей экономической науки, и сосредоточиваем внимание на тех широких отношениях, которые присущи всей науке в целом. Так, мы допускаем, что силы спроса и предложения действуют свободно, что не существует прочного объединения торговцев на обеих сторонах, что каждый выступает самостоятельно и что широко развертывается свободная конкуренция, т. е. что покупатели обычно беспрепятственно конкурируют с покупателями, а продавцы столь же беспрепятственно конкурируют с продавцами. Однако, хотя каждый выступает сам за себя, предполагается, что его осведомленность деятельности других обычно вполне достаточна, чтобы он не стал соглашаться продать по меньшей цене или покупать по большей, чем все остальные».

Если эта цитата, свидетельствует о возвращении Маршалла к строгой концепции конкуренции, мы должны помнить, что в основных главах о конкуренции он говорил о «страхе испортить рынок» и о фирмах, имеющих кривые спроса с отрицательным наклоном, и что он только однажды упоминает совершенную конкуренцию, и то только тогда, когда он энергично ее отверг.

Вскоре он немного уступил тенденции к очищению концепции. Начиная с третьего издания (1895) он явно ввел горизонтальную кривую спроса для отдельной фирмы как нормальный случай и описал ее той же математической формулой, что Курно. Но это были только заплаты, которые не затронули многие другие места в работе, где сохранилось нестрогое толкование конкуренции.

Наиболее ценным был косвенный вклад Маршалла; он дал самый выдающийся для своего времени анализ взаимозависимости конкуренции и оптимальной экономической организации (кн. 5, гл. XIII — о доктрине максимального удовлетворения). Здесь он обнаружил, что результаты конкуренции характеризуются не только известным свойством, согласно которому распределение ресурсов следует принимать как данность с тем ценным исключением, что только одно из нескольких состояний устойчи­вого равновесия может быть максимумом, но также установил новое и, возможно, крайне важное исключение, вытекающее из внешней экономичности или неэкономичности. Доктрина внеш­ней экономичности утверждает, что в важных областях выбор отдельного лица только частично подчинен учету последствий, и эта доктрина неизбежно открывает широкий диапазон конку­рентного равновесия, не подчиненного обычным критериям опти­мальной организации.

Детальное изучение предпринимательского сектора экономики показывает, чуть ли не бесконечное число различных рыночных ситуаций, ибо нет двух похожих отраслей. Любая попытка исследовать каждую отдельную отрасль экономики была бы бесконечной и невыполнимой задачей. Их просто слишком много. Значит, следует определить и обсудить несколько основных рыночных структур, или моделей.

Экономисты различают четыре довольно несхожих рыночные ситуации: чистую конкуренцию, чистую монополию, монополистическую конкуренцию и олигополию. Эти модели отличаются по количеству фирм в отрасли независимо от того, является ли продукция стандартизированной или дифференцированной и насколько легко или трудно новым фирмам войти в отрасль.