О современном понятии гражданского общества
Автор: Н.МОТРОШИЛОВА Вопросы философии, №6,2009, C.12-32
От автора
В нынешнем году в издательстве "Канон+" должна выйти моя монография "Цивилизация и варварство в эпоху глобализации" (второе, доработанное и существенно расширенное издание опубликованной годом раньше книги "Цивилизация и варварство в современную эпоху"). Один из ее новых разделов посвящен остро актуальной проблеме гражданского общества. Далее читателям предлагается своего рода предпубликация частей этого раздела.
Первый, более пространный текст (I) - моя попытка принять участие в прояснении теоретического понятия гражданского общества. Второй - краткий - текст II (он взят из главы "Российские реалии и дискуссии в свете проблем гражданского общества") вводит тему и понятие "антигражданского общества".
I Постановка вопроса
С проблематикой гражданского общества дело обстоит примерно так же, как и с темой цивилизации. Слова "гражданское общество" употребляют даже много чаще. О создании и совершенствовании гражданского общества много говорили и говорят, но для этого и много делают на Западе. Что до России, то в 90-х гг. XX и в начале XXI в. в литературе выработалось грустное клише: справедливо отмечают, что о гражданском обществе у нас не разглагольствовали "только совсем ленивые" - из целой армии политиков и политологов, журналистов, вообще тех, чьи громкие призывные голоса приходится слышать то и дело, причем почти одновременно на разных каналах телевидения. Они наперебой убеждали и сейчас убеждают друг друга и население, сколь важно, наконец, построить и в России гражданское общество, дефицит которого, что признано, наблюдался у нас на протяжении веков, в частности в советское время. Но сегодня для страны, которая должна выстроить демократические порядки, отсутствие или крайняя слабость такой - самой глубинной и самой широкой - современной системной демократической структуры, как гражданское общество, оправданно считается нетерпимым. Соответственно и в теоретических работах, подчас прямо посвященных теме гражданского общества, часто упоминается о том, что его построение и совершенствование в нашей стране - требование назревшее, а возможно, и перезревшее.
Но несмотря на всяческие шумы (а быть может, и "благодаря им" - из-за забалтывания проблемы) гражданское общество в специальном смысле этого слова и в новой России не оформилось. Можно сказать и сильнее: в нашей стране есть в этом отношении двуединый дефицит.
Во-первых, по сути еще нет гражданского общества в затребованном историей смысле реально работающей, развитой, массовидной цивилизационной структуры, вернее, системы особых структур. А есть лишь отдельные, почти не связанные друг с другом маломощные организации, многие из которых едва ли оказывают влияние на жизнь страны и существуют как бы для самих себя и очень узкого круга лиц. Другие же организации, в классических теориях относимые к гражданскому обществу (скажем, профсоюзы или политические партии), не только не избавились от государственной опеки, типичной для советской эпохи, но и подверглись, в некоторых случаях едва возникнув, новому "огосударствлению". Во-вторых, и в теории пока нет систематических, основательных, операциональных для практики исследований на эту тему, в должной мере использующих достаточно богатый опыт истории мысли и сегодняшние достижения мировой литературы вопроса.
Вопреки расхожим представлениям, при возникновении потребности в системных действиях теоретический дефицит даже более нетерпим, чем практические просчеты. И понятно, почему: ведь еще до действительных практических усилий по построению чего бы то ни было активным силам общества надо понимать, что же именно предстоит построить. А значит, понятийные прояснения, лучше всего в их добротной форме, следует предпослать современным практическим шагам по построению гражданского общества в нашей стране. В прояснение понятия гражданского общества должна, разумеется, внести свой вклад философия. Здесь есть на что опереться. Были достойные внимания разработки в истории философии. Были они и в отечественной философской мысли последних десятилетий: некоторые видные философы нашей страны (их имена и ссылки на их работы тоже будут приводиться по мере дальнейшего анализа проблемы) раньше политиков почувствовали социально-исторический запрос на упомянутое прояснение и загодя, впрок предложили соответствующие идеи и концепции. Предложить-то они предложили, но воспользоваться разработками - при том, что, как сказано, о гражданском обществе "сладкоголосые птицы" политики пели на каждом углу и шагу - оказалось практически некому...
До сих пор представители достаточно многочисленной армии разглагольствующих о гражданском обществе так и не удосуживаются поискать вразумительный ответ на изначальный вопрос, который еще в 2002 г. остро поставил А. А. Гусейнов на специальном заседании "круглого стола" журналов "Вопросы философии" и "Государство и право", объединившего философов и юристов и посвященного интересующей нас проблематике: "О чем мы говорим, когда говорим о гражданском обществе?" Не устарел не только сам вопрос, но и предположение Гусейнова о том, почему в нашем обществе не торопятся получить на него достаточно основательный понятийный ответ. Приведу красноречивую цитату из его выступления: "О гражданском обществе как актуальной задаче мы начали говорить в связи с демократическими преобразованиями в стране. Если понятие гражданского общества в том виде, в каком оно фигурирует в современном российском общественно-политическом дискурсе (в СМИ, речах идеологов реформ, научной публицистике и тому подобных источниках), подвергнуть элементарному логическому анализу, взяв за критерий хотя бы простейшее требование однозначного употребления терминов, то картина получится обескураживающей. В одном случае под гражданским обществом понимается структурная единица (сфера) общества, обозначающая зону между индивидом и государством; в другом - общество в целом, рассматриваемое к тому же в качестве цели, идеала ("Мы строим гражданское общество" - одно из привычных выражений реформаторской лексики); в третьем - совокупность налогоплательщиков, которые, как считается, нанимают государственных чиновников; в четвертом - негосударственная сфера политической жизни, в качестве типичного выражения который фигурирует, в частности, многопартийность; в пятом - неполитические формы общественной активности типа гражданских инициатив; и т.п. Дотошный исследователь, думаю, мог бы насчитать десятки, а то и сотни такого рода определений. Это ускользающее мерцание смыслов нельзя считать просто следствием интеллектуальной беспечности. Оно функционально и функционально именно тем, что является ускользающим. Дело в том, что понятие гражданского общества в российском общественном сознании несет на себе по преимуществу идеологическую нагрузку, призвано духовно-теоретически санкционировать происходящие в стране преобразования". К сожалению, эта тревожная констатация остается справедливой и сегодня.
Это верно зафиксировал В.Межуев в одной из самых последних философских работ, специально посвященных тематике гражданского общества: "Сегодня о желательности и необходимости гражданского общества пишут и говорят многие, но не всегда ясно, что, собственно, имеется в виду, какими критериями гражданственности общества и населения руководствуются те, кто рассуждает на эту тему". (Довольно часто, кстати, при попытках дать определения опираются на интуитивную этимологию - что видно и в процитированном отрывке: дело-де идет о "гражданственности" общества и населения".) Правильнее, конечно, опираться на более развернутые понятийные и продуманные формулировки, к числу которых я отношу следующее определение того же В.Межуева: "Под гражданским обществом (или обществом граждан) принято понимать совместные (коллективные) действия людей в сфере не их приватной (частной), а публичной (или общественной) жизни, причем в условиях, когда она перестает быть монополией властных элит - как традиционных, так и современных. Это именно сфера действий, поступков людей, которые могут носить как стихийный, так и организованный характер, получая в этом случае организационную форму неправительственных, негосударственных объединений, союзов, ассоциаций, функционирующих по принципам самоорганизации, самоуправления и, как правило, самофинансирования. Непосредственно гражданское общество предстает как сложившаяся независимо от властной вертикали, существующая помимо нее система горизонтальных связей и отношений, охватывающая собой значительную часть населения. Не паспорт, а реальная включенность человека в эту связь превращает его из гражданина de jure в гражданина de facto". Для последующего разговора вполне можно опираться как на это общее философское определение, так и на разъяснение английского социолога Э. Гидденса о том, что "ни рыночная экономика, ни демократическое государство не могут эффективно функционировать без цивилизующего влияния гражданских ассоциаций". (Однако и к этому понятийному определению у меня есть претензии. Как постараюсь показать далее, еще предстоит трудиться над артикулированием ряда коренных черт гражданского общества, не нашедших отражения в этом и в других определениях). Итак, предстоит работа, которую должны выполнить и по традиции выполняют именно философы - ответить на весьма трудный вопрос, что такое гражданское общество согласно его теоретическому понятию!
Трудности на пути выработки понятия гражданского общества
Сначала скажу о наиболее типичных понятийных трудностях, амбивалентностях, смешениях.
Они возникают прежде всего тогда, когда "гражданское общество", - а оно должно быть специальным понятием социальной философии, других наук об обществе - неправомерно отождествляется с обществом, социумом как таковым, с деятельностью населения как таковой - на том реальном основании, что любое общество с древних времен (после появления государства) состояло и состоит из граждан того или иного государства. Соответственно подразумевается мобилизация ими такого качества, как гражданственность. Конечно, "гражданственность" - как характеристика активных действий, поступков, сознания отдельных людей и социальных групп главным образом в политической, государственной сфере - имеет, как мы увидим далее, отношение к гражданскому обществу. Но понятия "гражданственность", "общество" и "гражданское общество" - отнюдь не синонимы. Между тем в какой-то части литературы они именно так воспринимаются и описываются.
Следствием является во многом неопределенное, даже туманное, слишком общее содержание, вкладываемое в понятие гражданского общества. Тогда, например, оказывается, что для построения гражданского общества достаточно побуждать индивидов, вместе образующих население страны, исправно и сознательно выполнять их долг граждан государства, пользуясь гражданскими правами, зафиксированными в Конституции. Например, ходить на выборы, организуемые государственными органами. И пусть это имеет отношение к теме гражданского общества (какое именно, мы покажем впоследствии), здесь - всего лишь один момент, причем не только не исчерпывающий, но, пожалуй, не коренной для темы гражданского общества.
Ибо реальное гражданское общество как особая сумма социальных структур и функций имеет своими специфическими задачами (не исполняемыми непосредственно другими структурами, например, государством, и в их сфере) создание внутри того или иного социума дополнительных (к уже существующим) объединений, структур, полей действия, о чем подробнее речь пойдет впоследствии. Итак, говоря о трудностях на пути поисков содержательного понятия гражданского общества, необходимо, прежде всего, отметить и зафиксировать: хотя это понятие невозможно определить без соотнесения с другими понятиями (прежде всего с понятием государства - но не только с ним), теоретическое соотнесение не должно превращаться в смешение, отождествление с этими родственными понятиями.
В соотнесении понятий "государство" и "гражданское общество" важно следующее. Некоторые признаки второго понятия определяются в связи с первым - когда говорят, что гражданское общество это сфера жизнедеятельности между семьей и государством, имеющее целью контроль активной части населения за функционированием органов государства, т.е. действий чиновников. Но ведь одновременно следует подчеркивать: объединения, формы, процессы деятельности именно гражданского общества имеют негосударственную природу; они должны сохранять максимальную независимость от государства. И государственные формы, действия, даже структуры - и институты "содействия" всему этому - непосредственно гражданским обществом еще не являются. Более того, раз противодействие "огосударствлению" - это modus vivendi гражданского общества, то и в теории надо заботливо следить за тем, чтобы понятия "государство", "граждане государства" и понятие "гражданское общество" не сливались друг с другом.
Сказанное относится и к соотнесению структур, форм, принципов - понятия - правового государства и гражданского общества. Конечно, тесная связь между этими двумя понятиями, соответственно, формами социальной деятельности, имеется, что и фиксируется на уровне общих ценностных преамбул. Так, Т.Длугач в своей статье "Правовое государство без гражданского общества?" вполне оправданно ставит вопрос об их - на уровне принципов - неразрывной "одновременности", взаимосвязи: без гражданского общества нет правового государства во всей полноте этого понятия; в неправовом государстве гражданское общество как бы и не может возникнуть. Однако ведь на уровне исторических реалий дело нередко обстоит так, как в нашей стране - надо строить гражданское общество в условиях, когда еще нет правового государства в строгом, полном смысле слова; одновременно нельзя отказываться от борьбы хотя бы за некоторые устои правового государства на том основании, что пока не построено гражданское общество, достойное этого названия. Весьма нередко в истории отдельные успехи в построении правового государства достигались при относительно слабом гражданском обществе (так, в частности, было в истории ряда стран, когда само государство могло ставить и частично решать проблемы прав человека, совершенствования правовой структуры и т.д.). И наоборот, если - в борьбе с диктатурой - создавались более мощные структуры гражданского общества, они могли стать мотором для построения правового государства.
Далее, Т.Длугач пишет: "гражданское общество это общественный договор всех членов общества друг с другом относительно своих основных прав...". Согласна, что соотнесение данных понятий важно и нужно. Здесь дело, действительно, обстоит так, что понятия эти, выражаясь словами Канта (сказанными в другой связи), "ссылаются" друг на друга. Однако на уровне искомых понятийных определений нас вряд ли выручит такой (и логически не одобряемый) ход, как дефинирование одного понятия через отсылку к другому, отнюдь не очевидному в своем содержании ("гражданское общество это общественный договор...").
Итак, в той концепции, которую я развиваю и здесь кратко представляю, большое и в известном смысле исходное значение отведено спецификации, различению основных понятий, которые, как отмечено, не могут не быть соотнесены друг с другом. Как мыслится проводить такую спецификацию, покажу далее также на примере только что упоминавшихся понятий "общественный договор" и "гражданское общество".
Понятия "общественный договор" и "гражданское общество"
В данном случае считаю существенными два момента.
1) Первое понятие, как известно, появилось раньше и еще до возникновения второго приобрело широкое распространение в философской, социально-политической литературе. А второе понятие лишь впоследствии и постепенно выделилось, отпочковалось от целой семьи родственных понятий.
Я не могу входить здесь в понятийно-теоретическую и практическую проблематику общественного договора. Скажу лишь, что это понятие, которым некоторое время пренебрегали как якобы иллюзорным, далеким от реальностей общества и истории, в наши дни обрело новую жизнь и практическую силу. Ибо обнаружилось: именно наша эпоха с ее стремительными и повсеместными трансформациями стала и эпохой реальных, массовых заключений и перезаключений общественных договоров. В данной связи нам важны линии, и связывающие эти (с определенного момента) параллельно употребляющиеся понятия, и отличающие их друг от друга, именно "специфицирующие" их по отношению друг к другу.
2) При всей традиционной укорененности, а также новой актуальности общественно-договорных связей и отношений есть все основания, с одной стороны, не лишать понятие общественного договора (вообще семью "контрактных" понятий) специфического смысла, но также и не подменять им (ими) понятие гражданского общества. Ибо у каждого из них имеются своя специфика, свой смысл и своя "онтология" - как специфическое выражение ухватываемых ими реальных социально-исторических явлений или измерений. Конечно, договорные аспекты есть и в практической работе гражданского общества, и они могут, даже должны быть специально помечены, исследованы в контексте развернутых понятийных расшифровок. И наоборот: при построении современных концепций общественного договора небезынтересно специально выявить, какой тип договорных отношений и как именно складывается в специальных сферах функционирования гражданского общества, а также в его отношениях с государством.
Отечественные авторы (среди них - В. Библер, Э. Соловьев, Т. Длугач, Т. Алексеева и другие)6 внесли заметный вклад в осмысление исторических и актуальных аспектов проблематики общественного договора. Так, Э. Соловьев, ссылаясь на Канта, доходчиво и ярко описывает механизмы общественного договора как "намордник для Левиафана", сплетенный из ряда "правовых ремней"7. Что еще весьма ценно в контексте нашего исследования: хотя идеи и концепции общественного договора описываются (у Э. Соловьева и других авторов, что исторически достоверно) вне инстанции и понятия гражданского общества, последние в первых как бы исторически "интендированы", "положены", если воспользоваться термином немецкой классики. Ведь когда постулируется необходимость обуздать намордником грозного Левиафана - а она была доказана философской, правовой, политической мыслью Европы (по крайней мере) XVII - XVIII вв., - уже нельзя было не задуматься о "не-левиафанной", даже "контр-левиафанной" совокупности социальных сил, способных (также и благодаря договорам, правовым механизмам и т.д.) надеть такой намордник, следить за тем, чтобы он не спадал, крепко держался. Значит, тема гражданского общества - как система свободных объединенных действий населения - была уже "запланирована" теорией и потом предъявлена практике.
Весьма тонкую и оригинальную, я бы сказала, красивую трактовку общественного договора как понятия и концепции дал крупный отечественный философ В.Библер. Библер с 1967 г. вел "Заметки впрок" - и упомянутая концепция была в числе таких заметок, которые уже имелись к тому времени, когда теоретическими разработками столь же глубоких, как он, философов, могли бы воспользоваться практики, вроде бы твердившие о необходимости построения гражданского общества в нашей стране. Могли бы - но, увы, не воспользовались... В. Библер избрал подзаголовком своей работы 1991 г. "О гражданском обществе и общественном договоре" слова "Размышления после пяти перестроечных лет" - когда, полагаю, он убедился: взыскуемого гражданского общества в России не собирается строить ни одно сколько-нибудь активное и влиятельное политическое сообщество. А ведь гражданское общество, справедливо отметил Библер - "один из самых страшных дефицитов, лежащий, обобщенно говоря, - в основе даже дефицита мыла и сахара, хлеба и (культурных) зрелищ"8. Можно добавить: и сегодня, когда дефицита товаров в России нет, отсутствие гражданского общества по-прежнему остается "одним из самых страшных дефицитов" России.
Я не могу входить здесь в подробности библеровской концепции общественного договора и гражданского общества. Вместе с тем, выстраивая своего рода заочный диалог с Библером, отмечу следующее. Понятие "общественный договор", уже после своих первых предъявлений в истории мысли вызвавшее ожесточенные споры (и сначала задуманное первыми его "авторами" в качестве фиксирования будто бы имевших место в истории особенностей древнейшего состояния человеческого рода), в дальнейшем сохранило смысл и значение скорее в виде некоторого - в правильном изображении В. Библера - als ob понятия. Что это значит? А то, что оно не фиксирует, вопреки идеям ряда его ранних теоретиков, некоторую отдельную реальность истории какого-то древнейшего времени. И тем не менее у него есть своя, пусть необычная "реальность". Эта причудливая реальность в том, что ему соответствует необходимое измерение ("срез") цивилизационных действий и взаимодействий индивидов, социальных групп, больших и малых, начиная примерно с эпохи промышленной цивилизации. Справедлива следующая библеровская характеристика данного измерений (вернее сказать: совокупности измерений): "В такой цивилизации общество, экономика, государство, когда-то возникшие исторически стихийно и необходимо, должны - чтобы нормально функционировать - предположить некую таинственную точку, в которой все возникает впервые, сознательно и ответственно...". Конечно, у этого измерения - как измерения мысли, социально-исторического полагания - подчас имеются конкретные и наблюдаемые "актовые" проявления: они, например, имеют место тогда, когда какие-либо субъекты действия и права (индивиды, группы, организации, целые страны) в каком-то месте и в какое-то время действительно заключают или, напротив, разрывают вполне определенные договоры. Но суть, специфический акцент разбираемого понятия - не только, осмелюсь сказать, даже не столько в этом, а в упомянутом моменте als ob: и не заключая впрямую договорных отношений de jure, отдельные люди и их объединения, включаясь в любую деятельность de facto, сразу оказываются вплетенными в систему норм, обязательств, прав. И они вынуждены действовать так, как если бы (als ob) какие-то договоры они когда-то заключали и подписывали. Здесь, кстати, вообще заключается одна из важных особенностей мировой цивилизации и одна из скреп цивилизованного взаимодействия (почему увязывание у В. Библера и других авторов цивилизационного измерения и аспектов "общественного договора" вполне оправдано и весьма ценно).
Вернемся к теме соотнесения понятий общественного договора и гражданского общества. Второе понятие имеет, по моему мнению, иную природу, иную специфику, нежели первое. Понятие гражданского общества фиксирует особые, обязательно доступные непосредственному наблюдению реальные сферы, формы, результаты действий и взаимодействий - а если их нельзя, уже без всякого als ob, наблюдать, фиксировать, гражданского общества (в данной стране, в данном регионе, в данном поселении) попросту нет.
Мне, в частности, представляется, что при систематической разработке интересующего нас понятия никак нельзя останавливаться на предварительной чисто ценностной стадии понятийной работы, когда в понятие гражданского общества включаются, вообще-то, важные общие ценностные требования свободы, активности индивидов, их групп и объединений.
Понятие гражданского общества с первых шагов его теоретической расшифровки (например, у Гегеля, что будет подробно показано далее) включало, конечно, и ценностные предпосылки, требования, но одновременно имело то огромное преимущество, что строилось как операциональное понятие социальной философии, философии права, потому и позволяющее использовать его в качестве практического ориентира. Для этого, в частности, потребовалось специфицировать его содержание, отличив его от близких, но отнюдь не тождественных понятий. Так было уяснено, что гражданское общество - сфера и форма деятельности граждан государства, но складывающаяся отдельно и при ясном отличии от собственно государственных структур. В этой деятельности есть, в частности, "общественно-договорные" аспекты (например, независимые профсоюзы договариваются с государством, с бизнесом). Но эти измерения не исчерпывают, даже не специфицируют структур, конкретных действий гражданского общества. Как и наоборот: договорные измерения только и именно гражданского общества не исчерпывают и даже не определяют специфики структурных связей и действий, относимых к категориям договора, к "контрактным" аспектам, которые должны быть взяты во всем их многообразии.
К сожалению, эти и другие понятийные тонкости, различения далеко не всегда принимаются в расчет при обсуждении понятия и проблем гражданского общества.
Есть и другие понятийные трудности - в частности терминологические.