Одновременно с ростом популярности специалиста по ирисам Елены Николаевны Овсянниковой, увеличивалась толщина некоей папки-досье на сотрудницу из числа обслуживающего персонала правительственных дач Е.И.Овсянникову и на ее мужа Н.В. Соколова, егеря заповедника, в прошлом мастера спорта международной категории, не раз выступавшему на международных соревнованиях. Этим занималась серьезная служба, состоящая из серьезных, никогда не улыбающихся людей, возглавляемых генералом Ивановым.
Когда Лена стала переписываться с Американской организацией, обозначенной аббревиатурой АIS, с сотрудниками фирмы графини Цеппелин в Германии и получила из Лондона изданную там книгу российского ученого Родионенко, в стенах секретной службы родилось послание, направленное в главное управление КГБ вместе с досье Е.И.Овсянниковой, а заодно и с досье Н.В.Соколова с предположением о том, что они связаны с заграницей. Бдительные сотрудники секретной охранной службы были крайне обеспокоены безопасностью высокопоставленных людей, посещающих дачи в заповеднике. В КГБ были направлены все собранные материалы на Лену и Николая. Перечислены все заграничные поездки последнего и приложены копии Лениной переписки на иностранных языках.
Генерал Семенов - начальник отдела КГБ полистал послание и с резолюцией “разобраться”, направил его капитану Жоре Галину, сидящему в отделе на особо запутанных делах, в которых разобраться было невозможно. То ли фигурантов этих дел надо расстреливать, то ли извиняться перед ними.
Жора в свое время окончил Архангельский лесотехнический институт (АЛТИ), лесохозяйственный факультет и в год его окончания попал в поле зрения службы КГБ, конкретно полковника Просвирнина, ведающего подбором кадров. Вообще-то дело было так. Полковник положил глаз на парня, из хорошо знакомой ему семьи проверенных коммунистов, Димку Трубина, окончившему в том же году, тот же факультет, что и Жора, и стал агитировать его в службу КГБ. Димка, считающий, что без него лесное хозяйство Архангельской области, да и всего Советского Союза придет в упадок, отказался и указал полковнику Просвирнину на своего дружка Жору Галина как на подходящую кандидатуру. Жору “профильтровали” и предложили ему работать в КГБ. Он посчитал, что с лесным хозяйством и без него вполне справится Димка, тем более что у последнего были еще два брата тоже окончившие АЛТИ и занимающие не малые должности: Борис Трубин - в лесном хозяйстве и Сергей Трубин - в лесоперерабатывающей промышленности. Успокоив, таким образом, свою совесть, Жора дал свое согласие на работу в органах КГБ. Вскоре оказалось, что полковник Просвирнин не ошибся, завербовав Галина - кадр оказался ценным. Когда все это поняли, его тут же перевели в Москву в главное управление и посадили на разборку особо опасных и особо запутанных дел. Начальника отдела генерала Семенова Жора чрезвычайно устраивал. Он быстро разбирался в любом деле, причем, с позиции презумпции невиновности, и почти, всегда выносил обоснованное постановление о прекращении дела. Весьма важным подспорьем в Жориной работе оказался его неожиданно проснувшийся, литературный талант. Он сочинял такие логичные, такие убедительные заключения, так тактично указывал на ошибки, вкравшиеся в сложное дело, что генерал с большим удовольствием писал резолюцию: “Дело за недоказанностью прекратить», в редких случаях: “Послать на дорасследование”. И тут, вдруг, поступает толстенная папка из службы безопасности правительственного заповедника, содержащая результаты наблюдения за служащими заповедника женой и мужем Овсянниковой Е.И.- агрономом-садовником и Соколовым Н.В.- егерем, с обвинением их в шпионаже и в связях с заграницей.
Жора быстро разобрался в шитом белыми нитками “деле”. Его взял смех, но смеялся он сам с собой - не с кем было посмеяться, но очень хотелось. Ему ничего не составило бы все прояснить, написать соответствующее заключение и составить постановление о прекращении дурацкого “дела”, которое генерал бы утвердил не глядя. Но в Жору вселился бес, и он решил покуражиться над службой безопасности заповедника, которой делать нечего. Бьют баклуши, а чтобы оправдать свое бесполезное существование, состряпали “дело”. Ну, состряпали, так пусть скушают, и Жора приступил к созданию такого заковыристого заключения, что понять было нельзя, что делать с Овсянниковой и Соколовым, то ли их расстрелять на месте, то ли сослать на Колыму, то ли они ни в чем не виноваты.
Жора начал с аббревиатуры АIS. Он-то сразу разобрался, что это Американское общество ирисоводов. По белому свету этих обществ развелось много, в каждой стране есть. Но Жора знал из факультативного курса цветоводства, который у них был в институте, что название цветка “Ирис” имеет несколько значений. Это и женское имя, и радуга, а еще и символ власти. За последнее Жора уцепился и написал в заключении, что АIS в переводе с английского означает “Американское общество власти”. В скобках он написал, что буква “I” обозначает цветок Ирис. Но кто будет вникать, что там в скобках. Власть - значит власть. О книге русского ученого, доктора наук Родионенко, изданной в Лондоне, Жора написал, что следует познакомиться с ее содержанием, и если в ней имеются диссидентские настроения, то сделать выводы. Что касается переписки Овсянниковой с сотрудниками германской фирмы графини Цеппелин, то следует познакомиться с направлением деятельности фирмы, с этой целью следует послать туда для внедрения агента (агентов) и после этого сделать выводы. В таком же духе Жора дал рекомендации по связям Овсянниковой с японским “обществом власти”(ирисов) и с одноименными обществами в ряде других стран.
В заключение Жора сделал неожиданный вывод о том, что Овсянникова и Соколов, скорее всего, не связаны ни с какими враждебными организациями, сами не представляют никакой опасности, а являются нужными и квалифицированными работниками. Но кто будет читать какое-то заключение, когда сверху стоит резолюция: “Направить на дорасследование”, а в тексте говорится об обществе власти, о диссидентских настроениях и звучат явно чуждые имена: графиня Цеппелин, Гаттенбергер, Майкл Фостер, Беатрис Варбуртон.
Руководитель службы безопасности заповедника генерал Иванов, живший до этого спокойно, не зная горя, крайне обеспокоился таким поворотом событий. Посылая секретные материалы в КГБ, он был уверен, что за дело возьмутся сотрудники главного управления, а лично ему ничего, кроме благодарности и награды, не достанется. А тут - на тебе - доследуй. Читай книгу на английском языке, переводи письма с японского.
- Напишу-ка я министру жалобу на генерала Семенова. - Решил генерал Иванов и написал в том духе, что дело серьезное, а генерал Семенов не захотел вникнуть и все свалил на него, на генерала Иванова.
Министр в недоразумение между генералами вникать не стал и отписал Семенову: “Разобраться”, а устно сказал “пару ласковых” слов в том смысле, чтобы не халтурил и Ваньку не валял, а то...
Генерал Семенов в письме генерала Иванова под резолюцией министра написал: “капитану Галину”, а на словах сказал ему, чтобы он не халтурил и ваньку не валял, а то он представление его, Галина, к майорскому званию возьмет и положит пока в сейф до лучших времен.
- Дружок-то твой - главный лесничий Архангельской области Трубин - генерал уже.
«Подумаешь, - подумал Жора, - зато он капитаном никогда не был». - И сел писать заключение уже по сути дела, и без всяких приколов, - а то действительно, придержит генерал представление на майора.
На этот раз Жора написал свое произведение в том смысле, что дело не стоит выеденного яйца, и что поэтому он, просмотрев материалы, направил их обратно, чтобы не конфузить коллег из службы безопасности правительственного заповедника. Он рассчитывал, что, прочитав его заключение, они сами разберутся, что АIS - это Американское общество ирисоводов, о чем он в заключении отметил. Профессор же Родионенко написал книгу об ирисах, и она издана в Советском Союзе и называется “Род ирис”, а позже она вышла в Лондоне. В книге речь идет исключительно о растениях рода ирис, и ни слова нет в ней ни о какой власти, и никаких диссидентских настроений в научной монографии тоже нет. Общества же, обозначаемые буквами “IS”, есть почти в каждой стране, потому что везде есть любители ирисов. Эти люди между собой активно переписываются, делятся опытом и посадочным материалом. О покушении на власть и о шпионаже они не помышляют. Что касается иностранных имен, которые трудолюбивые сотрудники службы безопасности выудили из переписки Овсянниковой, то графиня Цеппелин - это не шпионка, а любительница ирисов, имя Майкла Фостера (годы жизни - 1836- 1907) отчеканено на памятной медали Британского общества ирисоводов, Беатрис Варбуртон является известным Американским селекционером, а Гаттенбергер - это просто Петр Федорович - советский агроном и ирисовод. Фамилия Гаттенбергер, которая заставляла напрягаться сотрудников НКВД в 1937 году, делать стойку рыцарей Смерша во время войны и поднимать удивленно брови граждан при знакомстве, досталась Петру Федоровичу от предка, прибывшего в Россию при царе Петре Первом. Из какой страны прибыл предок, потомки уже стали забывать, то ли из Швейцарии, то ли из Франции. Однако, несмотря на известные неудобства, связанные с непривычным для русского уха звучанием фамилии, потомки ее не посрамили и служили России верой и правдой. Такие вот имена фигурировали в переписке Лены Овсянниковой. Капитан Жора Галин составил бумагу в вышеизложенном духе, но, конечно более официально. Генерал Семенов поставил резолюцию: “Дело за недоказанностью прекратить”, и все творчество было отправлено в архив. Лена и Николай не знали, какая буря прошумела над их головами в те далекие годы. Работали и работали себе спокойно, дожили до пенсионного возраста, а жить так и остались в домике егеря, и никому не было до них дела. Лена писала книгу об акклиматизации японских ирисов, а Николай, как и прежде, следил за порядком в лесном хозяйстве - чтобы лоси были сыты зимой, чтобы кабаны не безобразничали и чтобы деревенские мальчишки не прошмыгивали на запретную территорию.