Блистательный театр и труппа Мольера

„Блистательный театр“ был создан Мольером и М. Бежар в 1643 году, в Париже. Несмотря на то, что театр просуществовал около двух лет, он вошел в историю мирового театра — вошел потому, что в нем началась театральная деятельность Жана-Батиста Поклена (1622–1673), или знаменитого французского комедиографа, режиссера и актера Мольера. В этом театре родилась знаменитая труппа Мольера, игравшая на французской сцене до самой его смерти.

Предки Мольера были ремесленниками, обойщиками. Дед его занимался торговлей, а отец купил должность „придворного обойщика“. Мольер получил хорошее образование в Клермонской коллегии, где изучил латынь и мог свободно читать Плавта и Теренция. По окончании коллегии Мольер выдержал экзамен в Орлеанском университете на звание лиценциата прав, что открывало перед ним карьеру адвоката. Но он стал актером. Тогда-то и был организован вместе с друзьями Бежарами „Блистательный театр“ в Париже. 1 января 1644 года состоялся первый спектакль. В репертуаре театра были драматические пьесы Н. Дефонтена, Т. Эрмита, П. Дюрийе. „Блистательный театр“ не выдерживал конкуренции с такими привилегированными театрами, как „Бургундский отель“ и „Маре“. „Блистательный театр“ прекратил свое существование из-за материальных трудностей. Мольер, отвечавший за материальное положение театра, по требованию кредиторов был посажен в долговую тюрьму. Театр был закрыт, и Мольер с М. Бежар возглавили труппу, уехав вместе с ней из Парижа. Труппа Мольера стала играть в провинции и приобрела там широкую известность. В провинции Мольер проработал тринадцать лет. Здесь сформировался его актерский талант комика; здесь он стал драматургом. Мольер поставил перед собой задачу формирования такого репертуара, который бы выделял его труппу среди других провинциальных театров. Он начал сочинять легкие фарсовые сцены, опираясь на традиции французского фарса и итальянской комедии масок.

В провинции же были сочинены первые литературные комедии Мольера — „Сумасброд“ и „Любовная размолвка“. Успех комедий выдвинул труппу Мольера на первое место в провинции и привлек к ней внимание двора. В то время в Париже не было театра, который бы играл только комедии. Поэтому осенью 1658 года труппа Мольера получила приглашение выступить при дворе. Для своего дебюта они взяли трагедию Корнеля „Никомед“ и одноактный мольеровский фарс „Влюбленный доктор“. Трагедия успеха не имела, но фарс рассмешил короля и придворных — Мольеру было сделано предложение остаться в Париже. Ему было предоставлено помещение придворного театра Пти-Бурбон. Здесь театр Мольера и начал играть свои спектакли в очередь с итальянской труппой.

В течение первого сезона труппа показывала только старые спектакли, привезенные из провинции. Мольер внимательно изучает театральную жизнь столицы, пополняя свою труппу новыми актерами — он приглашает Лагранжа на исполнение ролей героев-любовников, актера Дюкруази, будущего первого исполнителя роли Тартюфа. Одновременно Мольер продолжает писать новые комедии для своего театра.

Но враги Мольера не дремали. Осенью 1660 года была сделана попытка лишить его театрального помещения. Здание театра Пти-Бурбон начали ломать под предлогом перестройки дворца. В самый разгар сезона мольеровская труппа оказалась на улице. Мольер обращается с жалобой к королю, и король велит предоставить ему помещение театра Пале-Рояль. Этот театр был основан в 1641 году во дворце кардинала Ришелье, потому вначале он именовался „Палекардиналь“. Название „Пале-Рояль“ он получил после смерти кардинала в 1642 году, завещавшего дворец королю Людовику XIII. Здание театра сооружалось по плану архитектора Мерсье под некоторым влиянием архитектуры театра „Олимпико“, или „Олимпийского театра“ Палладио. Зрительный зал его состоял из каменного амфитеатра, замыкавшегося портиком; от этого портика тянулись по боковым стенам зала два золоченых балкона. Сцена была окаймлена архитектурным порталом с двумя нишами; она соединялась со зрительным залом шестью ступенями, по которым спускались в зал танцовщики во время представления балетов. Сцена театра „Пале Кардиналь“ (или Пале Рояль) была оборудована по всем правилам итальянской техники. Пале-Рояль открылся 14 января 1641 года трагедией „Мирам“, сочиненной Ришелье, но подписанной драматургом Демаре. После смерти Ришелье театр использовался мало. В 1660 году он и был отдан Мольеру, который приспособил его не для придворных, а для публичных выступлений. Мольер перестроил это здание: снял огромный амфитеатр, соорудил три яруса лож и партер для стояния — так было принято и в других парижских публичных театрах. В этом здании труппа театра играла до самой смерти Мольера. А после смерти Мольера в этом театре ставились спектакли „Королевской академии музыки“, возглавляемой Ж. Люлли. В 1763 году здание было уничтожено пожаром.

На новом месте (в театре Пале-Рояль) состоялась премьера „героической комедии“ Мольера „Ревнивый принц“, но она успеха не имела решительно никакого. Мольер пишет и ставит на сцене „Школу мужей“ — знаменитую комедию, ознаменовавшую его поворот к бытовому жанру. Далее последовала „Школа жен“, имевшая значительный сценический успех и вызвавшая бурную полемику. Эта полемика затрагивала существенные принципы театра того времени — шел спор о „правилах“, по которым трагедия занимала „высокое“ место, а комедия — „низкое“. Шел спор о том, стоит ли изображать на театре героев или простых людей, как это делал Мольер, говоривший со своим зрителем на понятном ему языке и о жизненных вопросах. Сам Мольер теперь высмеивается в пьесах других авторов, и он же им отвечает новыми своими сочинениями. Он ведет спор и с актерами „Бургундского отеля“, высмеивая их искусственную игру и напыщенную декламационность. Грязные сплетни и доносы королю продолжают театральную полемику, но король Людовик XIV по-прежнему покровительствует Мольеру.

Начиная с 1664 года Мольер, одновременно со своей основной работой в театре Пале-Рояль, все чаще выступает при дворе Людовика XIV со специально сочиняемыми им для придворных празднеств пьесами. Эти пьесы относились к новому жанру — комедий-балетов. Они стали излюбленным видом придворных увеселений. В этих спектаклях комедийные сцены исполнялись актерами его труппы, а балетные — придворными любителями, вместе с которыми часто выступали принцы и сам король. Основная группа комедий-балетов сочинена для постановки в Версале. В них разрабатывались фарсово-бытовые сюжеты — сюда же относились и такие шедевры Мольера, как „Жорж Данден“, „Мещанин во дворянстве“, „Мнимый больной“, являющиеся вполне самостоятельными комедиями. Писал Мольер и комедии-балеты пасторально-мифологического содержания — в них галантные принцы и принцессы вели куртуазные беседы на любовные темы.

Наиболее плодотворными в творчестве Мольера были годы с 1664 по 1669-й, когда были написаны „Тартюф“, „Дон Жуан“, „Мизантроп“, „Скупой“. В последние годы своей жизни Мольер вновь обращается к фарсу, с которого он и начал когда-то деятельность драматурга. Фарс „Плутни Скапена“ является одним из наиболее часто исполняемых в театре. „Цель комедии, — говорил Мольер, — состоит в изображении человеческих недостатков, а особенно недостатков современных нам людей“. Мольер сыграл огромную роль в истории европейской комедии — он создал комедийную традицию, получившую широкое распространение в европейской культуре.

Мольер внимательно изучал натуру, особенности своих актеров. Создавая свои пьесы, он стремился использовать личные качества и даже недостатки своих актеров. Смешливость актрисы Боваль перешла в исполненные ею роли, хромота Луи Бежара — в роль слуги Лафлеша („Скупой“). Мольер ставил в основном собственные пьесы. На репетициях он не давал актерам словесных указаний относительно речевой интонации, но добивался от актера их воспроизведения с собственного голоса. Сам он владел виртуозной актерской техникой. Внешность Мольера не подходила для ролей героев-любовников современного ему театра. Он был некрасив: у него была большая голова на короткой шее, маленькие глаза, толстый нос, большой рот, густые и черные брови. Роста он был невысокого, сложения плотного, коренастого. Тем не менее, свою „неудачную“ для актера внешность он научился максимально эффектно использовать, играя характерно-комические роли. Иногда в одном спектакле он играл несколько образов.

Театр Мольера — явление уникальное. В одном лице — Жана Батиста Мольера — были собраны блистательные дарования и театрального организатора, и драматурга, и режиссера, и актера. Неслучайно после смерти Мольера его театр, по сути, утратил самостоятельность: лучшие актеры перешли в „Бургундский отель“, а оставшаяся часть труппы слилась с театром „Маре“, получив название труппа „Отеля Генего“. И снова в Париже оставалось два театра — как это было накануне появления в нем Мольера.

Гранд-опера

„Гранд-Опера“ — крупнейший и всемирно известный французский государственный оперный театр. В 1699 году Р. Камбером, маркизом де Сурдеаком, аббатом П. Перреном был получен от короля Людовика XVI патент на двадцать лет для организации „оперных академий“, то есть музыкальных представлений в Париже и других городах. Предшественницей Академии музыки была Академия музыки и поэзии, организованная поэтом де Бефом и музыкантом Ж. де Урвилем в 1570 году и просуществовавшая до 1572 года. В 1581 году в Бурбонском дворце был поставлен спектакль „Королевский комический балет“, сочетавший пение, музыку, танцы. Принципы этой постановки легли в основу создания придворного музыкального театра во Франции. Академия музыки была открыта в 1671 году постановкой пасторали „Помона“ (опера-балет со стихами П. Перрена и музыкой Р. Камбера). Спектакль имел большой успех и шел в течение восьми месяцев.

Труппа Академии музыки состояла в этот период из пяти солистов, среди которых четыре были женщины, а также 15 участников хора и 13 артистов оркестра. В начале своей деятельности труппа находилась под заметным влиянием итальянского театра. Вскоре в результате придворных интриг Перрен вынужден был закрыть „академию музыки“. Однако уже в 1672 году французскому композитору, скрипачу и театральному деятелю Ж. Б. Люлли (1632–1687) удалось получить новую концессию (патент) на свое имя и вновь открыть Академию музыки под новым названием „Королевская академия музыки“. На премьере была исполнена опера-балет „Праздник любви и Бахуса“ Люлли, возглавившего Академию. Он был ее директором, администратором, режиссером и композитором. В „Королевской академии музыки“ было поставлено около 20 опер Люлли, оказавших большое влияние на развитие национального оперного жанра и оперного театра.

Жан Батист Люлли родился во Флоренции. По национальности итальянец, он стал основоположником французской классической оперы. Происходил он из семьи мельника, в детстве выступал в интермедиях балаганного театра. В возрасте 14 лет был взят в качестве слуги в Париж ко двору одной из принцесс и быстро обратил на себя внимание игрой на скрипке и сочинением арий и танцев. С 1652 года Люлли участвовал в спектаклях при дворе Людовика XIV как танцор, затем стал играть в придворном оркестре. Сольную скрипичную игру Люлли современники признавали образцовой. С 1653 года Люлли — придворный композитор (позднее он получит дворянское звание). Возглавив „Королевскую академию музыки“, он проявил многие свои блестящие дарования и создал новый жанр — лирическую трагедию, монументальный спектакль на антично-мифологический сюжет. Большое место в ней занимали хоры, танцы, шествия, зрелищно-декоративные и постановочные эффекты. Оперным спектаклям предшествовал аллегорический пролог, прославляющий военные события и короля. Героические произведения Люлли утверждали идею национальной государственности. Величественный, строгий стиль опер Люлли сочетался с изящной танцевальной музыкой, оказавшей влияние на развитие балета.

После смерти Люлли „Королевская академия музыки“ продолжала свою деятельность под руководством различных директоров, в разных помещениях, неоднократно изменяя свое название.

В двенадцатом по счету (архитектор Ш. Гарнье) здании театр начал давать спектакли в 1875 году (строилось оно в 1861–1874 годы). Театр рассчитан на 2150 мест. С этого же года театр получил название „Гранд-Опера“. Здание театра отличается пышностью и великолепием внутренней и внешней отделки. Особенно примечательны в архитектурном отношении зрительный зал, главное фойе, центральная лестница. В нем много скульптурных украшений — горельеф „Танец“ Карпо, статуя Аполлона Милле, венчающая купол театра, а также мозаики и позолоты. В 1982 году было начато строительство нового здания Парижской оперы. Однако в 1986 году раздавались голоса с требованием прекратить финансирование этого проекта, но дискуссия о строительстве нового оперного здания на площади Бастилии продолжалась — в этом проекте видели „оперу XXI века“. Парижская опера, или Большая Парижская опера, объединила в себе „Гранд-Опера“ и „Комическую оперу“. Современная Парижская опера действует постоянно и дает спектакли на двух сценах — на сценах дворца Гарнье и зала Фавар.

Большинство французских театров являются учреждениями государственными. Расходы на Парижскую оперу составляют около половины всей отпущенной на содержание музыкального искусства суммы. Но опера нуждается и в привлечение к себе общественного внимания, нуждается в пропаганде своего искусства. Ряд журналов Целиком или частично посвящены оперным проблемам и событиям. Это — „Диапазон“, „Авансцена. Опера. Оперетта. Музыка“, раздел в „Юманите“. Кинотеатр „Вандом“, расположенный вблизи Парижской оперы, специализируется вообще на показе фильмов-опер. По свидетельству одного журнала, оперу-фильм „Дон-Жуан“ посетили 837 000 зрителей за четыре года.

В последнее время важной фигурой в оперном театре становится директор. В Большой Парижской опере принято выделять „время правления“ Рольфа Либерманна (1973–1980). В 1983 году его сменил итальянец Массимо Боджанкино. Практика современного оперного театра предполагает, что опера разучивается длительное время с постоянным исполнительским составом, на премьеру же ее приглашается высокооплачиваемые „звезды“ из разных стран мира — это певцы и дирижер. Либерманн считал, что нужно играть 10 спектаклей, потом делать перерыв на год-полтора и снова вернуться к представлению данной оперы. Именно эта практика, вызывающая интерес публики, была внедрена Либерманном в „Гранд-Опера“. Сама по себе практика привлечения „звезд“ требовала от директора составления репертуара на несколько лет вперед и четкого его соблюдения. Сам же репертуар большого оперного театра представлялся таким образом: в первую группу входили шедевры мирового репертуара, царящие на любой оперной сцене: Верди, Гуно, Массне, Визе, Моцарт, Россини, Вагнер, Пуччини, Дебюсси, Мусоргский, Чайковский, Римский-Корсаков. Вторую группу в афише представляли, как правило, забытые и вновь воскрешаемые оперы. Оперы-шедевры все хорошо известны мировым „звездам“, а потому подобные спектакли не требуют больших постановочных усилий, дополнительные же затраты на большие гонорары „звезд“ окупаются гарантированным кассовым успехом. Однако преобладание в крупнейший оперных театрах мира классической оперы вовсе не означает ее вечной неизменности. Певцы уже XX века поняли, что им необходимо быть не только певцами, но и драматическими артистами. Поняли, что „правой руки на толстом животе уже недостаточно для выражения любви, а левой, протянутой к кулисам, — для выражения отчаяния“. Красота жеста и слова также стала использоваться в оперной игре. Так, рассказывают, как одна известная норвежская актриса, „прекрасная по голосу, но безвкусно одетая в невероятное тряпье, обнимая тучного тенора, не смогла обхватить его руками“. Знаменитая Мария Каллас первая захотела быть (и стала) худощавой, красивой, правдоподобной. Захотела быть трагической актрисой не менее чем певицей. Ее эпохальным спектаклем стала „Травиата“ в миланском театре „Ла Скала“ (1955) в постановке Висконти. Вообще вопрос о новаторстве в опере чрезвычайно сложный и серьезный ещё и потому, что против новаций часто выступают наследники, требующие ничего не менять в опере и через суд отстаивающие свои права, в то время как режиссеры стремятся произведения осовременить. Например, в 1977 году режиссер X. Лавелли поставил в Парижской опере „Пелеаса и Мелизанду“ Дебюсси. Наследница его прав, мадам де Тинан, потребовала от режиссера „подчинить свой талант произведению, а не пользоваться им для передачи своих личных концепций“. Французское законодательство и суд были на ее стороне и потребовали от Парижской оперы не менять ни слова, ни нотного текста оперы, сохранив и ее историческую эпоху. В общем, всяческая экстравагантность на большой оперной сцене принималась с трудом или не принималась вовсе. Но, с другой стороны, например, „Борис Годунов“ Мусоргского идет на европейских сценах в трех редакциях: Шостаковича (Парижская опера, 1980), Римского-Корсакова (Кассель, 1981) и авторской („Ла Скала“). Заметим, что русская классика всегда шла на сцене Парижской оперы с большим успехом — сезон 1983/84 года называли русским, так как на сцене звучали „Хованщина“, „Золотой петушок“, „Князь Игорь“ и „Сказание о невидимом граде Китеже“ (в концертном исполнении).

„Гранд-Опера“, или Большая Парижская опера — центр музыкальной жизни Франции. Значительное место в репертуаре театра занимают эффектные постановки классических и современных опер и балетов. Труппой театра были поставлены впервые „Альцеста“ (1674), „Персей“ (1682) и „Армида“ (1686) Люлли; „Ипполит и Арисия“ и другие постановки Рамо; „Ифигения в Авлиде“ (1774), „Ифигения в Тавриде“ (1779) Глюка; „Атис“ Пуччини (1780), „Андромаха“ Гретри (1780); оперы Керубини, Спонтини, Обера, Россини, Мейербера, Берлиоза, Доницетти, Гуно, Верди, Массне и многих других. С 1930 по 1958 год главным балетмейстером Большой Парижской оперы был русский танцовщик С. Лифарь. На сцене этого прославленного театра танцевал Р. Нуриев. В 1986 году здесь состоялась премьера оперы русского композитора авангардного толка Э. Денисова „Пена дней“. В 1989 году была поставлена опера немецкого композитора И. Хеллера „Мастер и Маргарита“ по М. Булгакову. А в 1991 году А. Михалков-Кончаловский представил парижской публике оперу Чайковского „Пиковая дама“ с участием русских певцов.

„Гранд-опера“ („большая опера“) — это еще название и оперного жанра, для которого характерны пышная театральность, насыщенный драматизмом сюжет, историческая тематика, контрастность и динамизм сценических ситуаций. Для „гранд-опера“ типично деление на пять актов, дробящихся на множество сцен. В этом жанре широко используется хор, оркестр и балет. В спектаклях всегда есть эффектные, эмоционально приподнятые сольные номера. Они отличаются мастерски разработанными ансамблями, сочным и колоритным музыкальным языком. Истоки стиля „гранд-опера“ восходят к декоративно-помпезным оперным представлениям времен наполеоновской империи, однако решающее влияние на формирование этого типа спектакля оказали оперы Обера, Россини. Наивысшего расцвета стиль „гранд-опера“ достиг в творчестве Мейербера. Его опера „Гугеноты“ считается классическим образцом этого жанра. Именно по названию Жанра театр и получил в свое время имя — „Гранд-Опера“.

Каждая опера, говорят специалисты, — это всегда особое видение мира. Иногда это „видение“ изъясняют весьма своеобразно. Например, в операх Россини, заметят они, „все женщины с мужским темпераментом и низким голосом…“ отражают якобы феминистские настроения. У Беллини находят обманутых, страдающих и безумных героинь, которые якобы олицетворяют его несчастную Родину — Сицилию. Героев Пуччини просто „раздирает“ между двумя любовями: возвышенной и низменной. Вообще некоторая модернизация всегда ощутима в интерпретациях опер современными постановщиками. Вопрос только в мере и качестве, в оправданности новаций.

Наиболее прибыльными все же остаются классические оперы. Так, по данным директора Парижской оперы Либерманна, динамика прибыльности спектаклей такова: „Тоска“ (наибольшая прибыль), „Богема“, „Электра“, „Борис Годунов“, „Царь Эдип“. Убыток же принесли оперы новых и новейших авторов, то есть авангардистов. Но, тем не менее, они тоже настойчиво стремятся попасть на сцену Парижской оперы. Пожалуй, грандиозным экспериментом можно назвать постановку первой и единственной оперы современного теолога и орнитолога Оливье Мессиана в ноябре 1983 года (ему в то время было 75 лет!) на сцене дворца Гарнье силами Парижской оперы. Сочинение Мессиана называлось „Святой Франциск Ассизский“. Анонсы на спектакль были ошеломляющими: опера была заказана ему в 1975 году, но оркестровка ее была завершена лишь к 1983 году. Восемь лет работы, более 4-х часов звучания музыки, 2200 страниц партитуры! На самом деле представление длилось около 6 часов. На нем присутствовали видные духовные и светские лица, музыкальные критики со всех концов земли. Для огромного оркестра не хватило ямы и его пришлось размещать сбоку на сцене. Ярость прессы вызвала беспримерная длительность второго акта — два с половиной часа! Не понравилось и окончание оперы — появление креста в лучах лазера и колокольный звон, усиливаемый хором и резкой вспышкой света, вслед за которой наступал резкий мрак. Критики говорили, что у Мессиана рядом с величественным соседствует самая банальная наивность, рядом со сложным — отчужденная условность. Но все же это было действительно грандиозное музыкальное событие, в котором, прежде всего, следовало бы оценить самопожертвование исполнителей и оркестрантов.

Парижская опера и поныне живет полноценной художественной жизнью. А ее знаменитый директор Либерманн когда-то говорил, что публике нужно, „чтобы опера была убежищем, где современный человек чувствовал бы себя в укрытии от проблем повседневности“.

Комедийная хоромина

Комедийная хоромина — первое театральное здание в России, предназначенное для театральных представлений. Оно было построено в 1672 году в летней резиденции царя Алексея Михайловича в селе Преображенском близ Москвы (теперь это Москва).

Полковнику фон Стадену, уезжавшему за границу весной 1672 года, было поручено (среди прочих поручений) привезти для государя в службу всяких людей, „которые б умели всякие комедии строить“. Но полковнику это поручение выполнить не удалось, так как иностранные актеры, имеющие самое приблизительное представление о Московии, да к тому же изрядно напуганные различными разговорами, ехать в Россию отказались. Это обстоятельство, однако, не изменило намерение создать театр. Заняться организацией театра было поручено пастору из Немецкой слободы в Москве Иоганну Грегори. По приказу царя Грегори должен был „ учинити комедию“, а „на комедии действовать из Библии книгу „Есфирь“. В это время и был построен театр Комедийная хоромина. Труппу театра набрали из детей иноземцев, живших в Москве. Она состояла из шестидесяти четырех человек. Сам Грегори и переводчик посольского приказа Юрий Гивнер репетировали пьесу, написанную на библейский сюжет. Пьеса была первоначально написана по-немецки, а потом переведена на русский язык. Репетиции проводились на двух языках.

17 октября 1672 года состоялось первое представление придворного театра. Спектакль „Есфирь“, или „Артаксерксово действо“, имел большой успех. Зрители были поражены тем, как на сцене события прошлого оживают перед ними и переносятся во время настоящее. Спектакль длился десять часов подряд без антракта, что объяснялось огромным размером пьесы.

В 1672–1676 годах театр регулярно играл при царском дворе. Представления „комедий“ прочно вошли в придворную жизнь. „Комедиями“ в это время назывались любые спектакли — жанрового деления не было. Кроме „Комедийной хоромины“ в Преображенском, было выстроено еще одно театральное помещение в Кремле — над придворной аптекой. В 1673 году была организована русская труппа из двадцати шести подьяческих и мещанских детей. Оповещалась придворная публика о начале спектакля „нарочными сокольниками“ и „стремянными конюхами“. „Комедийная хоромина“ существовала до 1676 года и была закрыта после смерти царя Алексея Михайловича.

Девять „комедий“ было поставлено на сцене этого театра за время его существования: „Артаксерксово действо“ (1672), „Комедия о Товии-младшем“ (1763), „Олоферново действо“ (1674), „Темир-Аксаково действо“ (1675), „Егорьева комедия“ (1675), „Комедия об Адаме и Еве“ (1675), „Комедия об Иосифе“ (1675), „Комедия о Дабиде с Галиадом“ (1676), „Комедия о Бахусе с Венусом“ (1676). Из всех пьес, что составляли репертуар театра, сохранились только „Артаксерксово действо“ и „Олоферново действо“. Первая из них представляла такую историю в лицах: царь Артаксеркс женится на прекрасной и добродетельной Есфири. Мудрый Мардохей, дядя Есфири, становится близким царю человеком. Но высокомерный и хитрый придворный Аман завидует ему и хочет его погубить. Козни властолюбивого злодея становятся известны царю, который велит его казнить. Пьеса восхваляла мудрость и справедливость царя, а перед спектаклем „оратор царев“ непосредственно обращался в зрительный зал с разъяснением того, что будет видеть публика. Основная часть пьес, поставленных на сцене „Комедийной хоромины“, была связана с библейскими сюжетами и проникнута религиозной (христианской) моралью. Могущественные люди и царства, забывающие Бога и охваченные гордыней, неминуемо погибают, а чтущие Бога — непобедимы. В других спектаклях рассказывалось о подвиге девушки, которая спасла свой народ от нашествия врагов. И этот спектакль начинался с обращения к царю как главному зрителю. Царь прославлялся как „мощнейший во всей вселенной“, Бог хранит его царство, которое есть „ограда всему христианству“, а посему люди, находящиеся под покровительством Бога, непобедимы. И далее шло прямое обращение: „Зри, великий царь… изъяснится в комедии сие“. Мысль о том, что православный царь является защитником всех христианских народов от их врагов, развивалась в постановке пьесы „Темир-Аксаково действо“. В основу пьесы был положен сюжет трагедии Марло „Тамерлан Великий“. Тамерлан, или Темир-Аксак, изображен в „действе“ как христианский государь, вступающийся за своих единоверцев из государства „кесаря Палеолога“, которых хочет придать огню и мечу объятый властолюбием, хищный турецкий кесарь Баязет. Тамерлан побеждает турецкие войска и заключает Баязета в железную клетку, где он — „великий варвар и кровопивец“ разбивает себе голову о железные прутья. Пьеса была поставлена накануне обострения отношений между Россией и Турцией. В этой ситуации особое значение приобретала сцена, в которой православный государь обращался к своим воинам:

„Могут ли они турецкое государство одолеть?“ И получал утвердительный ответ. Это была первая постановка на светский сюжет, тогда как три следующие были религиозного содержания.

Для регулярной работы театра требовались актеры, а потому была открыта русская театральная школа. Она была одним из первых театральных учебных заведений Европы. Грегори обучал и русских детей, к 1675 году их было семьдесят человек. Ученики школы (русские и иноземные) были в то же время исполнителями в спектаклях придворного театра. Однако иноземцы содержались гораздо лучше, нежели русские актеры — оплата их труда была более высокой. Вероятнее всего, что учителя-иноземцы обучали актерскому мастерству так, как сами его понимали, то есть опираясь на манеру исполнения, принятую в немецком театре XVII века. Актер должен был „представлять“ аффектированно и театрально все признаки страстей и чувств, коими наделен был его герой.

О размерах театрального помещения („Комедийной хоромины“) в Преображенском можно сказать, что театр был не велик — общей площадью 90 кв. саженей. Зрительный зал обит красным и зеленым сукном. На деревянных скамьях, расположенных амфитеатром, и на сцене размещались зрители. Царское место находилось впереди всех других и было обито красным сукном. Для царицы и царевен устроены особые места-„клети“, то есть нечто наподобие лож, отделенных от зрительного зала решеткой. Они могли видеть спектакль, но в то же время не нарушать принятого этикета. Сцену и зал разделяли перила. Сцена занимала около 55 кв. саженей, то есть больше половины всей площади здания. Такое соотношение определялось необходимостью давать постановочно эффектные спектакли, требующие большой пышности и, соответственно, сценического места. Для изготовления костюмов и бутафории применялись ценные материалы: горностаевые меха, дорогие сукна, атлас, шелка, кружево. В спектакле применялись звуковые и световые эффекты. В „Темир-Аксакове действе“ изображалось „стреляние“, „ракеты“, „огненная молния“. Использовалась в ряде спектаклей и достаточно сложная бутафория — в ряде из них появлялись „человечьи головы“, то есть бутафорские отрубленные головы. Уровень сценической техники был достаточно высок, поелику известно, что на сцене появлялось движущееся чудовище — Змей. Спектакли оформлялись живописными декорациями, которые располагались по кулисной системе, с применением перспективных задников.

Сегодня трудно представить все то потрясение, что испытали зрители на первом спектакле „Комедийной хоромины“. Театр был безусловной новостью и чудом. И поскольку он был признан государственной властью, то, значит, и получал возможность дальнейшего развития — развития именно русского национального театра.