Глава I. Рождение «Исламского государства»

Юрген Тоденхёфер

10 дней в ИГИЛ* (* Организация запрещена на территории РФ)

Юрген Тоденхёфер

10 дней в ИГИЛ*

*Организация запрещена на территории РФ

Jurgen Todenhofer

Inside IS – 10 Tage im ‘Islamischen Staat’

* * *

Посвящается Фредерику, сделавшему необычайно много во время поездки и при создании этой книги.

Глава I. Рождение «Исламского государства»

Кажется, что «Исламское государство» только что вынырнуло из тьмы истории. И уже стало центральным игроком мировой политики. Тем не менее существует оно достаточно давно. Оно – детище Иракской войны 2003 года.

В августе 2007 года в яростно атакуемом и обороняемом иракском городе Рамади я впервые повстречал одного из его бойцов. Рами, 27-летний, даже, пожалуй, чуть застенчивый студент-историк, присоединился к террористам: американские солдаты расстреляли его мать во время обыска в доме. Прямо у него на глазах. «Что мы им сделали?» – спросил он меня, заметив, что я никак не желаю понять, отчего он решился на подобный шаг, несмотря на пережитое. Легко на каждом шагу демонстрировать неприятие вооруженной борьбы и терроризма, если живешь в мире и довольстве. Задумывался ли я когда-нибудь над тем, что должно было произойти в душе человека, прежде чем он, став террористом-смертником, подорвет сам себя? Я молчал, а Рами продолжал: «Хватит нападать на нас и унижать. Уйдите из наших стран. И тогда никакой “Аль-Каиды” не будет».

Рост влияния «Аль-Каиды» в сумбурной иракской борьбе за власть начался еще за четыре года до этого. В 2003 году. Она появилась в лице 37-летнего иорданца-суннита Абу Мусаба аз-Заркави. Поначалу он вместе со своей «Партией монотеизма и джихада» вознамерился свергнуть короля Иордании. Но американское вторжение в Ирак внезапно открыло совершенно иные перспективы. Наконец, можно будет сразиться с американцами и объявить джихад этим отступникам-шиитам, которых он расценивал как предателей ислама. После падения режима Саддама Хусейна они в Ираке заполучили в свои руки неограниченную власть и при помощи террора исключили из политической жизни страны столь влиятельных ранее суннитов.

Сразу же после американского вторжения Заркави приступил к формированию боевых групп иракцев. К нему присоединились и желавшие сражаться арабы из других стран – правда, немного. При помощи «Аль-Каиды» он сумел нелегально переправить их через Сирию в Ирак. В общей сложности Заркави располагал примерно двумя тысячами весьма опытных бойцов. Тысяча из них находилась в провинции Анбар. Остальные воевали прежде всего в Дияле и в нескольких суннитских кварталах Багдада. Заркави сыграл на недовольстве суннитского населения. Его главной мишенью стали иракские солдаты, полицейские и, конечно же, шииты. По данным американцев, в августе 2003 года именно его люди подорвали имама Али Моше. Одна резня следовала за другой.

Почти все теракты в Ираке американские оккупационные силы великодушно приписывали Заркави. Его общественная роль явно преувеличивалась. О том, что наряду с «Аль-Каидой» существовало куда более мощное антиамериканское «гражданское сопротивление», значительно большее по численности, систематически умалчивалось. Дело в том, что такую версию было куда труднее скормить в США. Американское правительство, чтобы оправдаться в глазах избирателей за не прекращавшуюся войну в Ираке после падения Саддама Хусейна, нуждалось в легко запоминающемся дьявольском образе врага. И, судя по всему, роль вездесущего террориста отнюдь не тяготила Заркави.

Мировая известность пришла к нему после запечатленной на видео циничной и жестокой сцены обезглавливания западных заложников. Видео это появилось в 2004 году под названием «Абу Мусаб аз-Заркави забивает американца». Было показано, как американцу Николасу Бергу отрезали голову. Якобы из мести за «бесчестные деяния» США в Абу-Грейб. И Берг, и последующие жертвы были одеты в оранжевые комбинезоны заключенных тюрьмы Абу-Грейб. Этот кровавый акт казни был показан без всяких купюр в отличие от тех, которые исходили от аль-Багдади[1]. В остальном, по части зверств, все запечатленное на этих видео очень напоминало стиль Заркави.

Осенью 2004 года Заркави официально присоединился к «Аль-Каиде». И это не могло не понравиться американцам. Его террористическая группа была представлена общественности как «Аль-Каида в Ираке» (AQI). Багдади как раз в это время сидел в американской тюрьме. Ну а Заркави как ни в чем не бывало продолжал убивать направо и налево. Причем настолько жестоко, что даже заместитель бен Ладена Айман аз-Завахири письменно пожаловался на то, что, дескать, при терактах смертников Заркави гибнет слишком много гражданских лиц. Причем больше шиитов, нежели американцев. Бен Ладен и Завахири – в отличие от Заркави – стремились к примирению суннитов с шиитами.

Но Заркави было уже не удержать. Ни в каком смысле. Всюду, где бы он ни появлялся, бесчеловечность шариата его «Аль-Каиды в Ираке» вызывала ожесточенные споры. Хотя и осуществлять эти законы шариата он мог далеко не везде, а лишь в ряде городов. Но правила были жестче некуда, самые что ни есть пуританские. Курение, употребление спиртных напитков и прослушивание музыки строжайше воспрещались.

Бесчеловечные методы Заркави во многом походили на действия ранних ваххабитов, свыше 200 лет тому назад населявших Аравийский полуостров. А те, в свою очередь, позаимствовали их у хариджитов, убийц Али, зятя пророка Мухаммеда, свыше 1300 лет тому назад. Каждый, кто хоть на миллиметр отклонялся от их религиозных воззрений, подвергался безжалостным и кровавым преследованиям. И неважно, кто это был – женщины, дети или старики. И поныне экстремистов XX столетия называют хариджитами наших дней.

В июне 2006 года американским вооруженным силам вблизи города Бакуба к северу от Багдада удалось уничтожить Заркави точечным авиаударом. Парой 250-килограммовых бомб. США позарез нужен был успех в Ираке.

Но «Аль-Каида» продолжала борьбу. После присоединения нескольких небольших группировок сопротивления «Аль-Каида в Ираке» в октябре 2006 года провозгласила «Исламское государство в Ираке» (ИГИ). Новым предводителем стал выходец из Египта Абу Айюб аль-Масри. Первым духовным эмиром стал иракец Абу Абдуллах аль-Рашид аль-Багдади (не путать с нынешним «халифом» Абу Бакром аль-Багдади). Фактическое существование и значение этого духовного эмира оспариваются и по сей день. А численность бойцов ИГИ все еще не превышала 2000 человек. Однако из политических соображений почти все дальнейшие теракты даже других группировок списывались на счет акций ИГИ/«Аль-Каиды».

Между тем администрация США была серьезно озабочена растущим военным и политическим сопротивлением в Ираке. Власти США устали воевать. Нужно было, в конце концов, обнаружить то самое мифическое оружие массового уничтожения, из-за которого, собственно, и развязали эту войну. Ничего обнаружить, разумеется, не удалось, а вот число погибших американских «джи-ай»[2] беспрерывно росло. Поэтому США были вынуждены изменить стратегию. Ведь в Ираке с мешком денег куда легче продвинуться вперед, чем с помощью танковых армий. Выплатив астрономические суммы изнуренным суннитским группировкам, США, в конце концов, добились соглашения о моратории на военные действия. Было основано «Awakening Councils», создана боеспособная суннитская милиция, которая, стремясь дистанцироваться от сражавшихся в рядах ИГ иностранцев, провозгласила себя «Сыновьями Ирака».

Заинтересованные обещанием впоследствии получить право на участие во властных структурах возрождавшегося Ирака, суннитские племена изгоняли стремительно утрачивавшее популярность ИГИ из его оплотов. Впрочем, мелкие формирования ИГИ сохранялись прежде всего в Багдаде, Диябе и в крупных городах провинции Анбарс: Фаллудже и Рамади. Но существование ИГИ оказалось под вопросом. Суннитские племена вынудили и «гражданское сопротивление» проявить сдержанность. Его члены в отличие от бойцов ИГИ все же имели гражданские профессии, к которым могли вернуться.

В ответ американские вооруженные силы удалились на свои базы и зарылись там в землю словно кроты. Теперь на дорогах Ирака их встречали лишь изредка. Американская версия о том, что иракцев поставили на колени с помощью присланных дополнительно по инициативе Буша войск, так называемых «surge»[3], – не более чем очередная пиар-легенда. Я в то время находился среди умеренных борцов сопротивления в провинции Анбар. А чуть позже в Багдаде. США проиграли иракскую войну, простенько и со вкусом. Но с помощью долларовых подачек смогли, по крайней мере, сохранить лицо и, убираясь в конце 2011 года восвояси, по-прежнему делали вид, будто хоть и с грехом пополам, но все же выиграли эту войну.

Разумеется, ни американское, ни иракское правительства так и не сдержали данных суннитам обещаний. Сунниты и прежде всего члены ранее правящей партии «Баас» фактически исключались из политической жизни будущего Ирака. После лишения власти ИГИ они больше не получали и финансовых средств. Многие молодые сунниты вновь оказались без работы. Вместо того чтобы отблагодарить суннитов за помощь, их всячески подавляли и преследовали. Шиитский премьер-министр Ирака Нури аль-Малики установил в стране антисуннитский террористический режим. Из мести за суровые годы при Саддаме. Запад был в курсе всего. Но это его не волновало.

В апреле 2010 года, после гибели предводителей ИГИ аль-Масри и первого аль-Багдади от американских воздушных ударов, 38-летний кандидат наук Абу-Бакр аль-Багдади в мае 2010 года принял руководство значительно поредевшими структурами ИГИ. Они до сих пор подчинялись «Аль-Каиде».

В 2011 году во время так называемой «арабской весны» к ИГ присоединились оказавшиеся на грани нищеты бывшие командиры армии Саддама. Их тоже в 2003 году изгнали из иракских вооруженных сил, причем раз и навсегда. ИГ увеличила численность за счет небольшой, однако боеспособной группировки. Аль-Багдади продолжил наступление Заркави на шиитов и правительство Малики. С той же беспощадностью и с тем же радикальным шариатским подходом, как и прежде.

По мере того как параллельно набирало ход вооруженное сопротивление режиму Асада в Сирии, Аль-Багдади в конце 2011 года под командованием сирийца Абу Мохаммада аль-Джулани основал террористическую организацию «Джебхат ан-Нусра»[4]. В течение следующих месяцев она с возрастающим успехом боролась против сирийского режима. Сначала о близости ее к ИГИ и к «Аль-Каиде» умалчивали. И было отчего: «Аль-Каида» и иракский ИГИ особой популярностью у сирийцев не пользовались.

«Еретик-алавит»[5] Асад безукоризненно соответствовал образу врага мятежников. Сторонник секуляризма, алавит, один из самых тесных союзников шиитского Ирана и якобы втайне настроенный прозападно, если не сказать даже произраильски. Большинство повстанцев, с которыми мне приходилось встречаться в Сирии, считали Асада другом Израиля, хотя Израиль неоднократно позволял себе бомбить позиции сирийских правительственных войск. Образ врага и в Сирии никто не отменял.

К восстаниям в Сирии оказались причастны несколько правительств Ближнего Востока и Запада, очень заинтересованных в свержении правящего режима в стране. Саудовская Аравия, Катар, США, Франция, Англия и другие стремились сплотить и укрепить оппозицию Асаду. Делалось это с помощью денег, поставок оружия и соответствующего воздействия на общественное мнение, сильно напоминавшего кампании дезинформации незадолго до Иракской войны 2003 года. Стоило вечером во время поездок в Сирию просмотреть публикации в Интернете, как мне постоянно начинало казаться, что западные СМИ пишут совершенно о другой стране, не той, где я тогда находился, и в жизни которой принимал столь активное участие.

Оружие, способствовавшее тому, чтобы превратить мирные демонстрации в безжалостную гражданскую войну, прибывало с одобрения США в огромных контейнерах морем или же по воздуху в Турцию, а уже оттуда по суше транспортировалось в Сирию, где и передавалось в руки мятежников. Менее интенсивный канал проходил через Ливан, а позже – через Ирак.

Благословляли эти поставки офицеры ЦРУ, тайно определявшие, кому это оружие получить. Таким образом, американцы якобы имели возможность воспрепятствовать тому, чтобы оружие попадало прямо в руки «Джебхат ан-Нусра» или других экстремистских группировок. Хотя на сирийской территории ни о каком контроле и речи быть не могло. А то, что оружие рано или поздно окажется в руках членов террористических группировок, было ясно любому, кто хоть немного разбирался в обстановке в Сирии. Самые агрессивные группы мятежников всегда имели возможность выбрать самое лучшее оружие за границей. Нередко более умеренные группировки перепродавали иностранное оружие близким по духу «Аль-Каиде» организациям. В Сирии торговля оружием процветала, принося баснословные доходы.

Частные спонсоры и организации из Саудовской Аравии и Кувейта тоже поставили на широкую ногу снабжение деньгами, оружием и людьми. Львиная доля денег и оружия доставалась радикальным исламистским группам. Хотя такого рода деятельность была запрещена законодательством этих стран, это ничуть ей не препятствовало.

К 2013 году «Джебхат ан-Нусра» стала самой сильной группировкой мятежников в Сирии. Она обрела такое могущество, что аль-Багдади был вынужден во всеуслышание заявить, что «Джебхат ан-Нусра» представляет собой не что иное, как ячейку ИГИ в Сирии. Другими словами, потребовал от Джулани поклясться ему в верности. Тот, однако, отказался и предпочел присягнуть руководителю «Аль-Каиды» Айману аз-Завахири. Джулани горел желанием стать филиалом центра, но никак не филиалом филиала.

Поэтому аз-Завахири потребовал от аль-Багдади оставить «ан-Нусра» и ИГИ в разделенном виде, «как и до сих пор», с тем чтобы каждая из обеих организаций смогла сосредоточиваться на соответствующих ей областях. Аль-Багдади категорически отказался, заявив, что «ан-Нусра» – и так часть ИГИ. Так как Завахири и Джулани не уступали, аль-Багдади официально порвал с «Аль-Каидой», объявив Джулани отступником. После этого половина бойцов перебежала из «ан-Нусра» к аль-Багдади и поклялась тому в верности.

Теперь Ракка и весь северо-восток Сирии оказались под контролем аль-Багдади. Он переименовал ИГИ в «Исламское государство в Ираке и Леванте» (ИГИЛ). А позже сократил ИГИЛ до ИГ, то есть до «Исламского государства». Ни о каких географических ограничениях данное название теперь уже не свидетельствовало. В конце концов, притязания ИГ носят глобальный характер. И на тот момент, когда Абу Бакр аль-Багдади провозгласил халифат «Исламское государство», на его территории проживало свыше 6 млн человек.

Глава II. Цели Запада

И снова Запад ведет войну на Среднем Востоке[6]. Двадцатая это или же тридцатая по счету война в этом богатом нефтью регионе? На этот раз она направлена против ИГ, так называемого «Исламского государства», от демонстративной жестокости которого содрогается мир. Но на самом деле главное ли для Запада воспрепятствовать средневековым варварам? Или же он вмешивается только потому, что ИГ затрагивает его нефтяные интересы в Ираке? Ведь что бы ни говорили, бойцам ИГ удалось взять под свой контроль «стратегический трубопровод» из Ирака в Турцию и тем самым перерезать нефтеносную артерию иракской нефтяной промышленности.

Для бесперебойной нефтедобычи и транспортировки добытой нефти США всегда были готовы развязать очередную войну. До тех пор пока борцы ИГ убивали и обезглавливали только на территории Сирии, то есть вдали от крупных нефтеносных районов Ирака, США никак им в этом не препятствовали. И даже косвенно поддерживали их. Через своих союзников – страны Персидского залива. Наравне с другими крупными сирийскими террористическими организациями, такими, как «Джебхат ан-Нусра», «Исламский фронт» или «Ахрар аш-Шам». Потому что все они были настроены против Асада – союзника Ирана, ставшего слишком уж могущественным вследствие развязанной США против Ирака в 2003 году войны и падения их противника Саддама Хусейна. Что же все-таки главное для Запада в этой новой иракской войне?

Начавшийся 500 лет назад прогресс Запада никогда не основывался на альтруизме и идее сделать цивилизованным весь остальной мир, а на упорном следовании своим экономическим интересам. И на не знавшем жалости войске. Чаще всего главы западных государств приписывали себе самые благородные мотивы с тем, чтобы обеспечить себе поддержку своих подданных или избирателей. Сначала они убивали представителей других культур ради христианства, потом ради соблюдения прав человека и демократии. Но на самом деле речь всегда шла единственно о деньгах, могуществе и славе. Вплоть до сегодняшнего дня. Американец Самюэль Хантингтон един во мнении со многими историками, утверждая: «Запад завоевал мир не из-за превосходства своих идей, ценностей или религии, но скорее превосходством в применении организованного насилия. Жители Запада часто забывают этот факт; жители не-Запада никогда этого не забудут»[7]. Западное насилие не знало границ. И даже превосходило по зверству то, что ныне нам демонстрируют террористы ИГ.

Луи де Бодикур, французский писатель и колонист, так описывал одно из бесчисленных зверств французов в Алжире: «Тут один солдатик, удовольствия ради, отхватил у женщины грудь, там другой, схватив грудного ребенка за ноги, грохнул его головой о каменную стену». Виктор Гюго, еще один француз, писал о солдатах, бросавших друг другу на штыки детей. А за засоленные уши давали по 100 су. За отрубленные головы можно было получить куда больше. До конца войны в Алжире в 1962 году казни повстанцев через обезглавливание были едва ли не повседневностью. Затем эти отрубленные головы выставлялись на всеобщее обозрение – дабы другим неповадно было! Как сегодня в «Исламском государстве».

Иракцам приходилось не легче под британским колониальным господством. Уинстон Черчилль упрекал их в 1920 году в «неблагодарности» за их восстание против Короны. И применил против них химическое оружие, «с великолепным моральным воздействием», как не без гордости отмечал.

В Ливии вождей племен загоняли в самолеты, а потом, взлетев повыше, сбрасывали их за борт. Без парашютов, надо полагать. Ливийских девушек солдаты итальянских колониальных войск использовали в качестве секс-рабынь.

Сотни тысяч гражданских лиц бросали в концентрационные лагеря в пустынях, откуда половина из них так и не вернулась.

Что касается садистской жестокости, то до сих пор ничего не изменилось. Мы просто предпочитаем либо делать вид, что не замечаем их, либо запрещаем себе думать об этом. А мусульманский мир о них не забыл. В пыточных застенках США Баграм под Кабулом, согласно высокопоставленным американским офицерам, царило варварство, куда более разнузданное, чем в Гуантанамо. Пленников «Талибана» истязали с помощью боевых собак (!) до тех пор, пока они во всем не признавались. Я опубликовал свидетельские показания одного западного специалиста по вопросам безопасности. Никто по этому поводу не возмущался. А что было бы, если бы американских «джи-ай» кто-то надумал бы пытать с помощью специально натасканных псов?

С той же бесчеловечностью западные «передовые бойцы за права человека» вели себя начиная с 2003 года в Ираке. Одну молодую жительницу Ирака Маналь американский солдат заставил созерцать, как в тюрьме при багдадском аэропорте мучили другого, тоже молодого, иракского участника сопротивления. Каких только заявлений она по этому поводу ни делала, куда бы ни обращалась, включая суд. Никто этим не заинтересовался. Она ведь не была американкой.

По последним данным, в Гуантанамо американские представительницы женского тюремного персонала подвергали сексуальному насилию мужчин-заключенных. Иногда на пару с коллегой. Когда об этих сексуальных преступлениях стало известно в США, служащие отделались лишь предупреждением. Вероятно, акты сексуального насилия в отношении содержащихся в американских тюрьмах арабов на Западе преступным актом не считаются. Еженедельник «Шпигель» в деталях описал это. Скандала не получилось.

Если борцы ИГИ совершают подобные деяния, возмущению Запада нет границ. Срочно собираются кабинеты министров, заседают армейские штабы, все поглощены разработкой стратегий, как впредь не допустить столь вопиющих посягательств на «наши ценности». Ведь преступления, совершенные арабами, очевидно, нечто совсем другое, нежели те, что совершены нами. Расизм. Причем в самой его омерзительной форме.

Как говорил французский философ Жан-Поль Сартр, Запад неизменно воспринимал арабов как недочеловеков «на уровне высших обезьян». Они были «жителями» Аравии, но никогда не были настоящими ее «собственниками». Даже такой заметный французский политик и публицист, как Алексис де Токвиль, и тот не удержался от вопроса: «Когда взираешь на события в мире, не создается ли впечатления, что европейцы для представителей других рас то же, что человек для животного? Он подчиняет их себе, а если это не удается, просто уничтожает их».

За последние 200 лет ни одна арабская страна не нападала ни на одну страну Запада. В роли агрессоров всегда выступали великие европейские державы. При этом были жестоко убиты миллионы ни в чем не повинных арабов. Слухи о жестокости мусульман ставят все факты на голову. Запад проявил себя куда более жестоким, чем они.

И не только в мусульманском мире. Когда Махатму Ганди спросили, что он думает о западной цивилизации, индус ответил: «Думаю, она неплоха». Однако, познакомившись с ней поближе в период западного господства в Индии, он счел ее «сатанинской». Когда я, будучи в 1975 году молодым представителем премьер-министра Индии Индиры Ганди, выступил с докладом о роли прав человека в западной политике, она удивилась: «Вы на самом деле так считаете?»

Бывший главнокомандующий силами НАТО Уэсли Кларк заявил о том, что ему вскоре после 11 сентября 2001 года показали в Пентагоне тайный список из семи государств-изгоев, на которые США намереваются напасть в течение пяти ближайших лет. В списке этом среди прочих фигурировали Ирак, Ливия, Сирия и Иран. Члены «партии войны» Буша никак не могли упустить столь благоприятную возможность, как теракт в Нью-Йорке 11 сентября. По словам Кларка, они стремились под благовидным предлогом развязать парочку локальных войн, чтобы «дестабилизировать Средний Восток, поставить его вверх ногами, а после этого контролировать». А уж уважительную причину всегда можно отыскать.

Западной общественности нелегко разгадать столь циничные игры западной же политики. Люди на самом деле свято убеждены, что она – «хорошая». Образ врага – ислам, веками насаждавшийся на Западе, глубоко запечатлелся в сознании. И этим образом можно манипулировать.

Не мусульмане придумали «священную войну» и за период Крестовых походов перебили свыше 4 млн мусульман и иудеев. Это христиане в Иерусалиме «пролили реки крови, прежде чем со слезами умиления» подойти к могиле Избавителя. И не мусульмане в ходе колонизации Африки и Азии уничтожили 50 млн человек. Не мусульмане развязали обе мировых войны – Первую и Вторую, – унесшие жизни без малого 70 млн человек. И не мусульмане, а мы, немцы, трусливо и позорно расправились с 10 млн славян и 6 млн евреев, своих сограждан, соседей и друзей. Было ли такое, чтобы наши так называемые христианские политики вдруг воздали бы честь христианству, этой чудесной и основанной на всеобщей любви религии? Когда и где мы с уважением и любовью относились и к близким по духу нашей религии – иудаизму и исламу?

Захваченные Западом за последние пять столетий страны и континенты не всегда безоговорочно принимали наше варварство. Хоть большая часть населения и приспосабливалась, почти всюду возникали группы сопротивления. Ненасильственного сопротивления, как «Гражданское неповиновение» Ганди в Индии. Вооруженного, как в свое время «Фронт национального освобождения» в Алжире или легальное иракское сопротивление против противоречащего международному праву вторжения США в 2003 году.

Еще Жан Кокто, французский писатель, вынес свой приговор: «Революции хранят чистоту не более двух недель». Любое легальное сопротивление стремительно вырождается в жесточайший терроризм. И не только в мусульманском мире. Наряду с террористами-христианами, такими как Жорж Хабаш[8], хладнокровно убивавшими еврейских поселенцев, существовали и сионистские террористические организации, такие как «Иргун» Менахема Бегина или самопровозглашенные «Борцы за свободу Израиля» – террористы Ицхака Шамира. Махровые террористы Бегин и Шамир впоследствии становились премьер-министрами страны. И их всячески обхаживал и поддерживал Запад.

Терроризм – феномен общемировой, никак не мусульманский. Согласно данным «Global Terrorist Database», официально поддерживаемого американским правительством сверхавторитетного центра, в 2013 году в западном мире произошло 239 террористических актов. Только два из них были совершены мусульманами. В предыдущем году соотношение выглядит как 6 к 196. Большинство из 239 терактов были совершены неизвестными лицами, далее следуют сепаратисты, левые экстремисты, правые экстремисты, протестанты и прочие, и прочие.

Фраза: «Не каждый мусульманин – террорист, но каждый террорист – мусульманин» – чистейшее бесстыдство. Даже при условии, что теракты «исламистов» являлись безоговорочно кровавыми. Кстати говоря, в Германии до сих пор от рук «исламистских» террористов не погиб ни один немец. Зато только после 1990 года ультраправыми там было убито 29 мусульман. Стоит лишь вспомнить об убийствах членами группировки «Национал-социалистическое подполье» («Nationalsozialistischer Untergrund») или о преступлениях в Мёльне и Золингене. Но антиисламски настроенные сеятели раздора и ненависти подобные факты в упор не видят.

Однако «исламский» терроризм последних лет свирепствовал в первую очередь не на Западе, а на Среднем Востоке. Подстрекаемый антитеррористическими войнами США в Афганистане, Ираке и Ливии. Упомянутые войны стали, по сути, программой воспроизводства террористов. Но этот терроризм, сколь ужасны ни были бы его жертвы на Востоке или на Западе, особо не волновал американских стратегов глобализации. Напротив, он с завидной регулярностью предоставлял благовидные предлоги для организации с ведома электората очередной агрессии против так называемой «газово-нефтяной Оси» или «Оси зла». Если верить бывшему госсекретарю США Генри Киссинджеру, «нефть – слишком ценная штука, чтобы просто так взять и доверить распоряжаться ею арабам».

Террористы – «изгои», в которых всегда нуждалась американская политика для придания законности своим военным интервенциям. Все хорошо помнят изречение экс-генерала Колина Пауэлла после крушения Советского Союза: «Теперь у меня не осталось в запасе изгоев!» Если бы террористов не было на свете, США непременно выдумали бы их. Впрочем, иногда они так и поступают.

Многое об агрессивной американской нефтегазовой стратегии можно вычитать из официальных документов. Например, в мае 1997 года американское правительство заявило, что вынуждено прибегать к военному вмешательству, поскольку речь идет об «обеспечении неограниченного доступа к ключевым рынкам, энергетическим и стратегическим ресурсам». Только идиот не поймет, о чем идет речь сегодня в мировой политике: «О нефти, дубина!», о черном золоте, о благоденствии Америки. О нефти, самом коварном из даров дьявола.

Террористы считают совершаемые ими теракты адекватным ответом на агрессивно-эксплуататорскую политику США, рассматривающих их страны как американские заправочные станции. И при этом не чураются самых жестоких методов. Молодые мусульмане в Германии и в Ираке изо дня в день, из года в год взирают на то, как в Афганистане, Пакистане, Ираке, Йемене, Сомали или Палестине Запад из западного оружия руками западных союзников убивает и калечит всех мусульман без разбору – женщин, детей, мужчин. Взирают до тех пор, пока кто-то из них соответствующим образом не отреагирует. Террористами не рождаются.

Те, кто больше всего страдает от этого терроризма, который якобы должен освободить Средний Восток, так это мирные жители тех регионов. И мусульмане, и христиане. Как и от бомбардировок, с помощью которых – Запад свято верит в это – удастся обуздать террор. Подавляющее большинство мусульман и христиан, оказавшись не в силах ничего противопоставить бомбам и пулям, втягиваются в круговорот насилия.

Террористы Среднего Востока понимают, что они – лишь меньшинство. То, что подавляющее большинство мусульман стремится мирным путем разрешить гибельный конфликт. Терроризм Среднего Востока – это феномен меньшинства. Тем не менее оно считает спасение мусульманского мира своим долгом, от исполнения которого оно якобы не имеет права уклониться. И прежде всего потому, что Запад издевается над святынями мусульман, попирает их самих и их вероучение. Запад не в состоянии понять, что высмеивания пророка Мухаммеда ничуть не менее оскорбительны для мусульман, чем бомбардировки их городов и деревень. Впрочем, это Запад не интересует. Он должен защищать собственные ценности, но не ценности мусульманского мира.

Большинство террористов понимают, что в схватке с Западом у них нет шансов на победу и что разрушают они прежде всего себя самих и свой собственный мир. Жан-Поль Сартр описал это отчаяние саморазрушения еще в 1961 году во время освободительной войны алжирцев:

«Попавшая в замкнутый круг сдерживаемая ярость опустошительна для самих угнетаемых. Стремясь избавиться от нее, они убивают друг друга. Племена сражаются друг с другом, ибо не имеют возможности выступить против истинного врага, и можно полагать, что колониальная политика разжигает их соперничество. Взрыв насилия сносит все барьеры. Это фактор бумеранга. Насилие эхом обрушивается на нас, и мы, как и прежде, не можем понять того, что первоисточник этого насилия – мы сами».

В мусульманском мире издавна не утихают споры по поводу того, стоит ли во всем подражать превосходящему во многих отношениях Западу или же обратиться к исламским ценностям и традициям. Террористические организации ищут спасения в возвращении к более или менее «пуританскому» исламизму, пользующемуся огромной финансовой поддержкой ваххабитского королевства Саудовская Аравия. Ваххабиты видят в Коране послание Бога, которое раз и навсегда дало предельно ясные ответы на все социальные, культурные и политические вопросы. Ваххабиты – малочисленное, финансово независимое меньшинство. Лишь 2 % из 1,6 млрд мусульман принадлежат к этому суровому исламскому течению. Да и то с учетом так называемых салафитов. Большинство же мусульман в мире пытается примирить послания Корана с реалиями наших дней и представляет значительно более умеренный, смягченный, современный ислам.

Этот внутриисламский религиозный конфликт перекрывается вопросом, как реагировать на агрессивную военную политику Запада. Самый радикальный ответ дает ИГ. Он сводится к бескомпромиссной борьбе против западного мира и с теми мусульманами, кто не желает подчиниться ригоризму средневековой идеологии. То есть ИГ, «Исламское государство», должно стать ответом на все вопросы нашего времени. Сначала на Среднем Востоке, а в длительной перспективе – во всем мире.

Все это – заявления, но никак не оправдания. Никаким оправданиям терроризм не подлежит. Тем более терроризм ИГ. Если гибнут мирные люди, здесь речь может идти только об убийстве. И это не обсуждается. И тот, кто не желает принимать во внимание это утверждение, так и не уяснил для себя историческое предназначение ИГ.

Мне не раз приходилось встречаться с крайне агрессивно настроенными людьми и с террористами. В 1960 году, еще будучи студентом, с бойцами «Фронта национального освобождения» в Алжире, в 1971 году уже в качестве судьи – с террористами «Фракции Красной Армии» (RAF), в 70-е годы в статусе депутата – с борцами за свободу и террористами в Мозамбике, Анголе и Намибии, в 2007 году – как медиаменеджер сначала с бойцами ИГ в Ираке, в 2010 году – с руководителями «Талибана» в Афганистане, в 2012 году – с террористами «Аль-Каиды» в Сирии и т. д. Все они в один голос утверждали, что, дескать, сражаются за правое дело, ведут войну за скорейшее освобождение «народа от кандалов». Все они считали, что запрет на убийство на них никак не распространяется. Все они аргументировали и действовали так, будто им промыли мозги. Будто кто-то невидимый щелкнул вмонтированным в сознание выключателем. И все вдруг стало дозволено. Ведь сражаются-то они за правое дело. Если отбросить их идеологические бредни, они в большинстве своем были вполне нормальными людьми, нашими с вами современниками. И все же они были убийцами. Без всяких там «если только» и «однако».

А не являются ли убийцами и террористами те, кто провоцирует противоречащие международному праву захватнические войны, причем в отношении своих же собственных бойцов? «Аль-Каида» убивала повсюду на Западе, в Америке и в Европе, и за последние 14 лет ее жертвами стали свыше 3300 человек. Буш-младший, однако, только за афганскую и иракскую войны уничтожил как минимум 600 000 человек. Развязал под заведомо лживым предлогом противоправную агрессивную войну в Ираке. Это ли не терроризм? Разве не прав британец Питер Устинов, который назвал агрессивные войны «терроризмом богатеев»? Для иракского ребенка без разницы, от чего погибнуть – от подрыва «мусульманина»-самоубийцы или же от «христианской» бомбы. Война – террор богатых, террор – война неимущих. И никаких качественных различий я до сегодняшнего дня не обнаружил.

Эдвард Пек, заместитель председателя рабочей группы по вопросам борьбы с терроризмом в администрации Рональда Рейгана, так сказал со смесью сарказма и безразличия о том, как же порой трудно различить, где государственный терроризм, а где обычный, частный: «Мы представили шесть определений терроризма. Все они были отклонены. При внимательном чтении всякий раз оказывалось, что сами США были впутаны в подобные действия».

Терроризм ничего общего с религией не имеет. Нет в природе никакого «исламского терроризма», как и терроризм североирландской ИРА или же норвежца Андерса Брейвика никогда не был христианским. Террор мусульман мы окрестили «исламистским». Западный террор мы никогда не назвали бы «христианским». Мы ведь манипулируем общественным сознанием с помощью уже только языковой характеристики наших врагов. Тот, кто, будучи террористом, использует дьявольские методы, не имеет права ссылаться на Бога. Утверждение, что терроризм – это прежде всего религиозная проблема – атеистический миф, ни больше, ни меньше. Массовые убийства режимами немецких национал-социалистов, советских и китайских коммунистов – печальное доказательство того, что человек способен проявить себя самым жестоким из всех существ. Религиозен он или же нет, не суть важно.

Антитеррористические войны Запада неизменно завершались крахом. (См. Афганистан-2001 и Ирак-2003). Рост числа террористов на Среднем Востоке носил взрывной характер. Если во времена бен Ладена была 1000 международных террористов, то сегодня их вполне может насчитываться и 100 000.

Глава I. Рождение «Исламского государства»

Поиск по сайту