– Феи тебя прогнали?
– Вовсе нет. Они просто посоветовали мне уйти, пока я не стала совсем уродливой. «Если будешь упираться, – сказали они мне, – ты превратишься в страшилище. Уходи, у тебя есть желание преуспеть, но нет никаких способностей. Уходи, пока не стала настоящим пугалом». Увы, было уже поздно.
– Но ты же обладаешь волшебными способностями! – возмутился Колен. – Ты лечила меня…
Мария-Женевьева пожала плечами.
– Это самые основы, – сказала она презрительно. – Простые вещи. Доказательство моего бессилия: я не могу спасти тебя от смерти.
На это нечего было ответить. Колен уронил голову.
– Да, вот что, – вдруг воскликнул он, – ты – сестра Анны-Софии! Знаешь, что я знаком с ней?
– В самом деле? – сказала дикарка, не сильно заинтересовавшись. – Я не очень хорошо ее помню. Мы редко виделись в детстве. Нас растили порознь. Когда я решила исчезнуть, она была еще ребенком. Впоследствии я узнала, что ее сослали на другую планету, для ее же безопасности, как говорили.
– Она вернулась оттуда, – прошептал Колен. – Ей сложно включиться в жизнь двора.
– Правда? Честно говоря, мне все равно, ясно? Для меня она чужая. Прошли годы, но я не выросла. Мне по-прежнему столько же лет, сколько было, когда я сбежала из дворца. Это происходит из-за магических особенностей леса. Пока здесь живешь – не стареешь. Мне все еще пятнадцать лет… и пока я буду жить здесь, мне всегда будет пятнадцать.
Колен хотел продолжить беседу, но у него закружилась голова, и «Дорана» посоветовала ему помолчать.
– Это яд, – сказала она. – Он распространяется по кровеносной системе. Ты будешь слабеть с каждым часом.
Юноша почувствовал, что его охватывает ярость. Так, значит, он умрет, оставив Анну-Софию одну. Что сможет она сделать без его помощи против заговора Тибо де Шато-Юрлана?
|
|
– Я тебе соврала… – вдруг зашептала Мария-Женевьева. – Твою боль можно излечить… но еще более сильной болью.
Колен приподнялся на локте, от усилия лицо его скривилось.
– Я ничего не понимаю, – простонал он. – Объясни!
– Может, это не очень хорошая идея, – засомневалась принцесса. – Напрасно я сказала тебе…
– Прекрати эту игру! Объясни все! Что мне терять?
– Душу! Глупец! – прошипела Мария-Женевьева из-под деревянной маски. – Но в конце концов, это твое дело… Слышал ли ты о Бреганоге, рыцаре, который жил в этих краях?
– Слыхал, да…
– Его замок находится в самом центре леса. Он построен из черного камня, а башни украшены воронами с железными клювами. Рыцарь заключил договор с феями. Он хотел получить волшебные доспехи, благодаря которым стал бы непобедимым. Феи добыли ему такие доспехи, объяснив, что за них нужно заплатить особую цену…
– Какую?
– Каждый раз, когда Эрван де Бреганог надевал доспехи, он превращался в оборотня. В непобедимое чудовище, которое доспехи из волшебного металла защищали от любых стрел, даже с серебряными наконечниками.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ты разве не понял? Волшебные доспехи все еще лежат в развалинах замка. Если ты их наденешь, яд перестанет действовать, ты станешь бессмертным. Бессмертным… оборотнем.
Колен широко раскрыл глаза. Лихорадка вернулась, пот тек по его лицу.
– Это правда? – сказал он задыхаясь. – Ты не выдумываешь?
– Конечно же нет! – потеряла терпение Мария-Женевьева. – Я чистокровная принцесса, не болтаю вздор. Если ты наденешь доспехи, яд застынет в твоих венах. Угроза смерти от отравления не будет действовать, пока ты их носишь.
|
|
– Хорошо, – сказал юноша. – Понимаю. Если я не хочу умереть, я должен жить, заключенный в железную скорлупу. Так?
– Да, ты умрешь, как только снимешь ее.
– И я превращусь…
– …в оборотня. С человечьим телом, наделенным огромной силой, но покрытым черной шерстью. С головой волка, с огромной челюстью, с мощными клыками, способными измельчить даже меч. Ты станешь таким же монстром, каким был сеньор де Бреганог.
– Но он же умер?
– Да, по собственной воле. В один день, после того как он целый век нагонял страх на всю округу, ему это надоело. Он приказал своему слуге снять с него проклятые доспехи… Тотчас же его тело превратилось в пыль и кости осыпались на пол. Ужас охватил слуг, они бросились в бегство, ни о чем не думая. С тех пор никто никогда не осмеливался пробраться в развалины замка. Доспехи все еще там, посреди колючих кустарников и плюща. Они ждут, когда за ними придут. Если хочешь, можешь пойти в замок и их забрать.
– А хватит ли у меня времени и сил, чтобы дойти туда?
– Не знаю… Я помогу тебе. Главное, чтобы ты смог облачиться в доспехи до захода солнца. Если решишь попытать счастья, я скажу тебе, что надо делать, но отправляться нужно на рассвете.
– Хорошо, – решил Колен. – Я согласен.
– Ты понял, что станешь чудовищем? – настаивала Мария-Женевьева.
– У меня нет выбора, – вздохнул юноша. – Я не хочу умирать… и должен стать сильным, чтобы победить врагов. Я обязан защитить… кое-кого. Ты живешь в лесу и понятия не имеешь о заговорах, которые готовятся за его пределами. Те, кто хочет погубить меня, – могущественны, а я лишь простой крестьянин, сборщик навоза, работавший в конюшне ратных лошадей. До сего дня я был безоружен и ничего не мог сделать против них, но с доспехами…
|
|
– Ты станешь Эрваном де Бреганогом Убийцей, Бреганогом Волком, – глухо сказала дикарка. – Будешь хозяином этого леса. В ту самую секунду, когда ты наденешь эти проклятые доспехи, лесные чудовища начнут преклоняться пред тобой, почитая тебя своим единственным хозяином. Может быть, ты бросишься и на меня, чтобы сожрать…
– Конечно же нет!
– Откуда тебе знать. В любом случае мне все равно. Мне надоело жить одной, быть уродиной. Я готова попытать счастья. Пусть хоть что-нибудь изменится!
– Может, пойдем прямо сейчас? – предложил Колен.
– Нет, – сказала девушка. – Ночью очень опасно, лес кишит дикими зверями. Мы отправимся в путь на рассвете. Я дам тебе напиток, от которого ты уснешь, а силы твои восстановятся. Тебе это нужно, мы далеко от замка.
Она протянула раненому фляжку с горьким напитком. Как только Колен его выпил, он заснул глубоким сном. Мария-Женевьева сидела у его изголовья и смотрела на парня. Время от времени она протягивала руку, чтобы дотронуться до щеки или до лба юноши. Противоречивые чувства охватили ее.
«То, что ты собираешься сделать, – преступно, – подсказывал ей голос совести. – Ты предложила ему стать чудовищем. Лучше бы ты оставила его умирать. Это более милосердно».
Девушка пожала плечами. Она не хотела быть доброй.
«Если он тоже станет чудовищем, – думала она, – я буду чувствовать себя менее одинокой. Мы составим друг другу компанию, и тогда наше существование покажется нам сносным».
Когда первые лучи солнца пробились сквозь листву, Мария-Женевьева легонько растолкала Колена.
– Пора идти, – сказала она. – Путь долог и труден. Нам едва хватит целого дня, чтобы добраться до развалин. Со временем яд разойдется по твоему организму, и ты ослабнешь. Главное – надеть доспехи до наступления сумерек, не забывай.
– Хорошо, – прошептал юноша, – я понял. Можно отправляться. Пока я чувствую себя полным сил.
– Это продлится недолго. В полдень силы тебя ставят, и мне придется тебя нести.
Они спустились к подножию дерева. Мария-Женевьева повесила на плечо сумку с едой и с большим количеством разных странных микстур, которые она собиралась давать Колену по мере ухудшения его состояния.
Они отправились в путь.
– Не разговаривай, – сразу же приказала бывшая принцесса. – Это тебя утомит и помешает мне следить за движением зверей за кустами. Пока утро, все будет хорошо, но к полудню лихорадка вернется, тогда нам станет сложнее.
Вначале путь через папоротники показался Колену очень легким. Рана не болела, а выпитый накануне напиток наполнял его обманчивой энергией. Еще немного, и он решил бы, что выздоровел. Мария-Женевьева же была начеку. Она продвигалась, согнувшись, с кинжалом в руке, вздрагивая при малейшем треске сучьев. Колен понял, что тьма перелеска кажется ему менее густой, чем накануне. Он сказал об этом девушке, которая раздраженно ответила:
– Я дала тебе снадобье, усиливающее ночное зрение. Пока оно действует, ты будешь видеть так же хорошо, как кошка. А теперь замолчи, нас преследуют. Стая волков идет за нами. Они передвигаются в кустах.
– Почему они не нападают?
– Ждут, когда мы устанем.
Колен замолчал. Так прошло два часа. Лес был необыкновенно густым. Местами Марии-Женевьеве приходилось расчищать дорогу кинжалом, срезая высокую траву, колючие кустарники и лианы. Некоторым деревьям было по тысяче лет. Их стволы были толще сторожевых башен замка. Иногда Колен замечал свечение желтых глаз в кустах. Временами ветер доносил до него запах волков.
«Нас окружили…» – отметил он, упав духом.
Мария-Женевьева оказалась права: он начал уставать. Ноги сводило судорогой, он умирал от жажды и хотел спать. Он все бы отдал, чтобы ему разрешили свернуться в клубочек под деревом.
Когда он уже готов был упасть, девушка объявила:
– Полдень. Останавливаемся, чтобы поесть. Тебе нужно снова выпить лекарственное зелье. Ты плохо выглядишь, горишь. У тебя лихорадка. Посмотри на свои руки… они посинели. Эти симптомы будут только усиливаться.
Колен опустился на пень. Он весь вспотел. На руках проступили вены.
«Я гнию заживо, – подумал он с горечью. – Живой труп… вот в кого я превратился».
Мария-Женевьева дала ему пить и заставила поесть. Она и сама казалась усталой и нервной. Каждый раз, когда ей хотелось протереть лицо, она отворачивалась, чтобы приподнять деревянную маску, чтобы Колен не смог разглядеть черты ее лица. Юноша задался вопросом, действительно ли она сильно изуродована или убедила себя в уродстве. В деревне он видел девушек, считавших себя некрасивыми, в то время как были совершенно нормальными. Он знал, что девушки часто придумывают себе недостатки, которые существуют лишь в их воображении.
– Далеко до замка? – спросил он, пытаясь придать голосу уверенность.
– Четыре или пять часов пути, – ответила принцесса. – Проблема в том, что ты станешь продвигаться все медленнее и медленнее.
– Благодарю тебя за помощь. Если волки нападут, беги и не думай обо мне. Залезай на дерево, спасай свою жизнь.
– Волки тебя не съедят, они знают, что ты пропитан ядом. Они хотят напасть на меня.
– Тем более тебе надо спасаться.
– Нет, я тебя не оставлю. Не хочу, чтобы все продолжалось как раньше. Если ты погибнешь, я отдамся на съедение волкам… Я решила так ночью, пока ты спал.
Колен хотел было возразить, но чувствовал себя слишком усталым, чтобы спорить. Он закрыл глаза и постарался заснуть.
Девушка растолкала его спустя полчаса. Медлить было нельзя, нужно отправляться в путь. Колен послушался. Ему казалось, что подошвы его ботинок наполнены свинцом. Руки еще больше почернели.
«Мы никогда не дойдем», – билась в его голове мысль. Колен задумался, попросит ли он Марию-Женевьеву перед своей смертью снять маску.
Последующие часы были страшно мучительными. Девушке пришлось поддерживать Колена, и это замедлило их ход. Вскоре он почувствовал себя так плохо, что потерял чувство времени. Он бредил, бормотал что-то нечленораздельное, выкрикивал проклятия в адрес Тибо де Шато-Юрлана. На его руках и на теле вены будто были нарисованы черной тушью.
«Когда яд дойдет до сердца, он погибнет…» – подумала Мария-Женевьева. Ее силы истощились, ведь Колен был таким тяжелым, что ей казалось, будто она тащит упавшую в обморок лошадь. В зарослях волки приходили в нетерпение, на исходе дня их мучил голод. Вскоре солнце сядет, и все будет кончено. Девушка всматривалась в чащу деревьев в надежде увидеть очертания развалин замка Бреганога. Девушка дрожала от одной только мысли, что сбилась с дороги. Лес был таким густым, что даже она могла ошибиться. Достаточно перепутать тропинку, и с каждой минутой они удалялись бы от цели путешествия, вместо того чтобы приближаться.
В кустах ворчала свора серых хищников, волки больше не пытались скрыть свое присутствие.
Наконец, когда девушка уже не ожидала, она разглядела в зарослях силуэт проклятого замка. Он был так сильно увит плющом, что она сначала приняла его за ствол дерева!
– Колен! – закричала она. – Мы пришли! Мы нашли замок…
Юноша заворчал. Глаза его закрывались. Мария-Женевьева уложила его на траву и принялась расчищать проход в зарослях колючек, окружающих башню. День близился к концу. Через несколько минут будет поздно!
С помощью кинжала она проделала отверстие в колючих кустах и пошла вперед, таща Колена за собой. Волки не осмелились последовать за ними. Замок их пугал. Инстинкт подсказывал им, что там находится более мощный хищник, чем они.
– Проснись! – стала умолять Мария-Женевьева, заставляя Колена сесть. – Проснись, мы пришли.
Закрывшись маской, она плакала от нервного истощения и страха. Ей страшно было подумать, что теперь все может сорваться.
Она оглянулась. Они находились в круглом зале, заваленном упавшими со стен камнями. Посреди ротонды, на мраморном постаменте в полутьме слегка светились доспехи из черной стали. Все части доспехов были на месте. Несмотря на прошедшее время, никто не осмелился своровать хоть малую деталь. У постамента лежала куча костей. Мария-Женевьева поняла, что это останки сеньора де Бреганога. У нее больше не оставалось времени думать об этом. Небо начинало краснеть, наступала ночь…
Колен вот-вот умрет.
В исступлении она схватила доспехи и начала надевать их на неподвижное тело юноши. В беспамятстве Колен даже не сопротивлялся. Его дыхание стало прерывистым, почти неслышным. Жизнь оставляла его, даже лицо почернело.
– Нет! – закричала Мария-Женевьева. – Нет! Ни за что!
И в отчаянной ярости она надела на голову юноши шлем. Затем отошла, вся дрожа, не спуская глаз с железного силуэта, лежавшего на плитах донжона. На забрало было странно смотреть – настолько его удлиненный профиль напоминал египетского бога Анубиса. При одном взгляде на него становилось понятно, что оно выковано не для человека.
– Колен… – простонала она. – Колен, ты меня слышишь?
Неужели он умер до того, как успели подействовать колдовские силы брони? Мария-Женевьева хотела взять его за руку, но теперь это было невозможно, поскольку весь юноша был закован в сталь.
И вдруг наступила ночь, и тьма поглотила замок. Принцесса нащупала свою сумку и поспешно разожгла огонь с помощью специального порошка, который она научилась изготавливать в школе фей. Одна его щепотка позволила ей разжечь пламя, осветившее все развалины. Она свернулась клубочком около огня и смотрела на доспехи, на которых сверкали отблески костра.
«Если он умер, – поклялась она себе, – я лягу рядом и буду ждать, пока волки не съедят меня…»
Вдруг, когда она уже почти отчаялась, правая стальная перчатка Колена дрогнула. Стальные пальцы заскрежетали о плиты и стали царапать воздух.
– Колен? – прошептала Мария-Женевьева нерешительно. – Это ты?
Она испугалась вдруг, что воскресила сеньора де Бреганога. Может, чудовище прошлых лет вошло в тело Колена? Может, оно будет использовать его и вернется наводить страх на людей?
– Мария-Женевьева? – пробормотал наконец юноша. – Что со мной случилось? Я в заточении?
– Ты одет в доспехи, – девушка задыхалась, стараясь скрыть рыдания. – Иначе бы ты умер. Как ты себя чувствуешь?
– Странно… Мне больше не больно и нет жара, но я словно нахожусь в чьем-то теле… Сложно объяснить. У меня такое впечатление, что я надел то, что мне не принадлежит. Нечто вроде меховой мантии… очень толстой, очень жаркой…
Мария-Женевьева протянула руку, чтобы поднять забрало шлема, но Колен криком остановил ее.
– Нет! Не делай этого… Это не меховая мантия. Я… Мне кажется, я покрыт шерстью… Я превратился в чудовище. Я больше не человек.
В ту же секунду волки один за другим проникли в донжон. Они не выглядели страшными, наоборот, казалось, что они продвигались с опаской. Волки медленно выстроились вокруг Колена и поклонились ему, касаясь мордами пола.
– Они приносят клятву верности, – пробормотала Мария-Женевьева. – Звери чествуют тебя. Они признают тебя хозяином леса.
Тогда Колен встал, громыхая доспехами. Неровными шагами он подошел к мраморному постаменту, на котором по-прежнему лежал меч сеньора де Бреганога. Схватив оружие, он направил его в небо, издав победный вопль.
Мария-Женевьева опустила голову, содрогнувшись. Завывания Колена не имели ничего общего с человеческими криками, они слишком напоминали вой волка.
Доведенная до изнеможения этими переживаниями, она легла около огня и погрузилась в беспамятство. Когда принцесса проснулась наутро, она увидела, что Колен стоит на том же месте, а волки лежат у его ног как комнатные собачки.
– Ты не спал? – спросила она у него.
– Нет, – глухо донесся из шлема голос юноши. – Думаю, у меня больше нет потребности во сне. Во всяком случае, нам теперь не надо бояться лесных зверей. Ни один из них не осмелится на нас напасть.
Мария-Женевьева посмотрела на его шлем. Сквозь прорези забрала она пыталась разглядеть глаза Колена, чтобы понять, были ли они по-прежнему глазами человека. Ей показалось, что она увидела желтый свет, принцесса вздрогнула.
«Хватит, – сказала она себе. – У меня моя маска, у него его. Ни один из нас не хочет показывать другому свое ужасное лицо. В конце концов, мы созданы, чтобы поладить».
– Что теперь будем делать? – спросила она.
– Мне нужна лошадь, – заявил Колен. – Лошадь под стать мне. Я знаю, где ее достать.
– Где?
– В военных конюшнях. Ее зовут Огненный Гнев.
Они покинули развалины, Колен шел решительным шагом, его доспехи громыхали. По всей видимости, его рана больше не болела и яд перестал действовать. Марии-Женевьеве вскоре стало трудно поспевать за ним, и она попросила его идти помедленнее. Лес словно затаил дыхание. Спрятавшись в листве, звери следили за закованным в железо существом, его запах говорил о войне и кровопролитии. Девушка, чьи интуитивные способности развились в школе фей, чувствовала, что животные дрожат от страха. Даже волки следовали за Коленом, прогнув спину.
Юноша вскоре дошел до места, где его оставили стражники. Там, не беспокоясь о наложенном на него запрете покидать лес, он перешел дорогу и направился в сторону королевского дворца. Мария-Женевьева задумалась лишь на секунду. Такое поведение было безумием, но она не хотела снова остаться одна. Она пошла за Коленом, волки последовали за ней.
Через час они добрались до потерны, служившей проходом к крепостной стене, окружавшей королевский сад. Солдаты бросились вперед, выставив копья, чтобы преградить им путь. Колен махнул мечом, расчищая дорогу. Лезвие заколдованного меча разрезало броню, как бумагу. Трое часовых упали, остальные бросились бежать. Укрывшись за массивной деревянной дверью, они попытались забаррикадироваться, но Колен снова махнул мечом и прорезал большое отверстие в двери. Он не думал о том, что делать, проклятые доспехи все решали за него. Юноше казалось, что доспехи двигаются самостоятельно, не интересуясь его мнением. Это его восхищало… и настораживало. Злая радость охватывала его. Ему казалось, что он может сразиться с тысячной армией и враз ее разгромить. Разделавшись с часовыми, он направился к конюшням. Его появление вызвало всеобщее замешательство. Молодые вельможи, учившиеся седлать боевых лошадей, застыли в изумлении. Колен, к своему разочарованию, заметил, что Тибо де Шато-Юрлана с ними не было. Он пожалел об этом. Эх! С каким бы удовольствием он разрубил его на куски, а также и его друга, Дени де Монтовера!
Арпагос хотел преградить ему дорогу, но Колен легонько отодвинул его острием меча.
– Не вмешивайся! – приказал он начальнику конюшни. – Ты всегда хорошо ко мне относился, и я не хотел бы отрубить тебе голову.
Арпагос отступил в недоумении. Молодые господа, доставшие мечи из ножен, подошли, хорохорясь. Как обычно, они любовались собой и еще не поняли, на кого нападали.
– Эй! Сударь! – бросил один из них. – Поскольку при вас нет ни флага, ни герба, будьте так любезны и поднимите забрало вашего шлема. Мы хотим увидеть лицо грубияна, перед тем как устроить ему хорошую взбучку. Просто нам не нравится, когда нас прерывают, в то время как мы заняты укрощением лошадей.
– А мне всегда казалось, что как раз лошади вас укрощали! – посмеялся Колен. – Но я с удовольствием выполню вашу просьбу… – И свободной рукой он поднял забрало шлема. Крик вырвался из груди его противников, и они побледнели. Под шлемом было не человеческое лицо, а морда черного волка, с клыками и желтыми глазами. Оборотень, который не то рычал, не то демонически хохотал.
Молодые сеньоры в ужасе побросали свои мечи и убежали со всех ног. Не обращая больше на них никакого внимания, Колен направился к Огненному Гневу и сел на него верхом. Огромный боевой конь не противился. Арпагосу, наблюдавшему за происходящим, показалось даже, что конь оценил, что наконец-то его оседлал необычный всадник. Образ закованного в железо волка верхом на красной лошади с огненной гривой был так прекрасен, что начальник конюшни не забывал это зрелище до самой смерти.
– Скоро вы услышите обо мне! – прокричал Колен вельможам, прятавшимся за изгородью. – Я вернусь и всех вас покараю. А если вы встретите Тибо де Шато-Юрлана, передайте ему, что его голова падет первой!
И словно чтобы придать больше веса этой угрозе, Огненный Гнев заржал, встал на дыбы и бросился к крепостной стене, унося оборотня на своей спине.
Когда они исчезли из виду, молодые господа вылезли из укрытия.
– Кто это был? – спросили они ошеломленно.
– Эрван де Бреганог, – прошептал угрюмо Арпагос, – Бреганог Убийца. Рыцарь войны и оборотень. Он восстал из мертвых. Наступают страшные дни. Бедные мои молодые дворяне, боюсь, что скоро придется плакать вам кровавыми слезами.
Школа фей
Пегги Сью привела Антонена во дворец. Одев его во все новое, она выдала его за своего пажа. Увы, подросток не умел вести себя в обществе. А безобразившие его ожоги и шрамы вызывали у придворных дам отвращение.
Герцогиня де Марвифлор, пришедшая в ужас при виде рыжего, стала бранить свою ученицу.
– Анна-София, – прошипела она, – где вы откопали этого невежу? Он так уродлив, что на секунду я подумала, будто это переодетая в пажа обезьяна. А ведь вам известно, что ко двору допускаются только миловидные. Буду вам признательна, если вы отделаетесь от этого урода как можно быстрее, иначе мне придется позвать охрану, чтобы вышвырнуть его…
Пегги молча поклонилась. С момента исчезновения Колена душа ее была объята грустью. Все ее попытки привлечь внимание взрослых к опасности, которую представляло пробуждение огров, провалились. Упорствовать было глупо и бесполезно. Ей следовало справиться самой, без ведома взрослых. Однажды утром, перед прогулкой с борзыми, она пошла попрощаться с астрологом.
– Решено, – сказала она, – я попытаюсь попасть в школу фей. Если я пройду вступительное испытание, получу возможность заставить огров спать до конца времен.
– Заклинаю вас, – прошептал старик, – никогда не говорите им о ваших тайных замыслах, ведь феи – большие друзья пожирателей камней. Если они узнают, что вы хотите отправиться на огров войной, они накажут вас самым жестоким образом. Будьте осторожны. Вы бросаетесь в пекло.
– У меня нет выбора, – вздохнула девочка. – Надо, чтобы кто-то решился и начал действовать.
На следующий день она покинула дворец в сопровождении Антонена и синего пса, тщетно пытавшегося разубедить ее в необходимости действий. Мальчик нес на плечах разобранную палатку и еду на три дня.
– Я останусь на опушке леса, – пояснил он. – Если тебе понадобится помощь, я буду тут как тут. Когда мои запасы иссякнут, я начну охотиться. Если дело примет плохой оборот, возвращайся ко мне, не раздумывая.
Пегги тепло поблагодарила его, присутствие Антонена придавало ей сил. После смерти Колена она чувствовала себя потерянной, словно Пегги лишили важной части ее самой. Это было глупо, ведь она не перебросилась и десятком слов со странным черноволосым юношей. Ей хотелось взять себя в руки, но, несмотря на все усилия, Пегги это не удавалось.
Пока Антонен ставил палатку, девочка, следуя советам астролога, обрила голову и надела льняную рубаху. Она дрожала – в лесу было холодно и сыро.
– Хорошо, – вздохнула она, целуя Антонена в щеку. – Я пошла. Надеюсь, мы увидимся, ты был мне настоящим другом. Если меня долго не будет, возвращайся домой… Я не хочу, чтобы ты здесь одичал.
– У меня уже давно нет дома, – ответил мальчик. – Лучше я останусь тут, с тобой. Я дождусь тебя, даже если ты появишься через год.
Чувствуя, что сейчас заплачет, Пегги Сью помахала ему рукой и удалилась в направлении камня фей, месторасположение которого указал ей астролог. Синий пес семенил за ней.
– Ну вот, – вздохнул он, – как в старые добрые времена… Готова броситься хоть в волчью пасть. Какой ужас! Со мной во дворце так хорошо обращались… и я не терял надежды стать когда-нибудь бароном. Королевский архитектор уже делал наброски конуры в форме замка…
Пегги, шедшая босиком, вскоре поняла, что прогулка не такая уж приятная. Земля оказалась усеяна острыми, режущими камнями, на которые невозможно было наступить, не крича от боли. И каждый раз камни издавали смех, словно они живые. Впрочем, вероятно, они такие и есть, ведь это наверняка очередная хитрость фей, чтобы обескуражить испуганных кандидатов.
Через час такой ходьбы ноги Пегги стерлись в кровь. Она сжала зубы и решила, что не даст себя запугать. Астролог объяснил, что она должна предстать перед волшебным камнем, зажав в кулаках крапивные листья, поэтому она сорвала две ветки крапивы и продолжила путь. Не прошла Пегги и двух шагов, как ужасная боль пронзила ее ладони. Боль была нестерпимой! Ей казалось, она держит в руках раскаленные добела иголки. С ее лба потек пот.
Когда Пегги остановилась, чтобы собраться с силами, маленькая птичка с золотыми перьями уселась перед ней на ветку.
– Если ты бросишь крапиву, боль тут же пройдет, – прощебетала она. – Все просто.
– Хорошо, – прошептала девушка, – но это будет означать, что я не прошла испытание?
– Само собой разумеется, – проворковала птичка. – Тебе виднее. Предупреждаю, с каждым часом боль будет только усиливаться. Мало кандидатов смогли вытерпеть ее до конца. Стоит ли подвергать себя таким мучениям, если ты все равно не выдержишь все испытания?
– Почему я не выдержу, скажи, пожалуйста? – присвистнула Пегги Сью.
– Потому что девяносто семь процентов кандидатов не проходят испытания, – ответила птаха, – а ты по своему положению не из тех, кто их проходят. Принцесса, выросшая среди шелков, с армией слуг, дочка короля, у которой всегда была легкая жизнь… Чик-чирик! Готова поспорить на перья и хвост, что ты не выдержишь испытания и будешь хныкать еще до восхода солнца.
– Я знаю, что ты хочешь сбить меня с задуманного пути, – тяжело задышала Пегги Сью, – но ведь я могу потерять терпение и свернуть тебе шею. Ты об этом подумала?
– Ну ладно, ладно! – поспешила пропеть птичка. – Не забывай: если ты разожмешь кулаки, крапива выпадет…
И сказав эту коварную фразу, она улетела.
– Давно пора! – проворчал синий пес. – А то я уже хотел сделать из нее бутерброд… хотя ненавижу, когда в майонезе перья!
Девочка снова пустилась в путь. Наконец она вышла на опушку, где стоял камень для просительниц. Девушки, желавшие попасть в школу фей, должны оставаться здесь два дня и две ночи. На камне, на уровне земли, были протерты два углубления. Пегги встала на них коленями, после чего протянула руки и произнесла магическое заклинание: «Простая смертная пришла я, дрожа, к двери Тайн. Тук-тук, откройте мне…»
– Ничего глупее не придумала? – засмеялся синий пес. – Дурацкая песня! Я всегда недоумевал, почему кажется, что магические заклинания выдуманы умственно отсталыми людьми.
«Ну вот, – сказала себе Пегги, – дело сделано. Теперь остается только ждать».
Увы, именно это и являлось самым трудным!
Последующие часы проходили очень тяжело, и Пегги раз двадцать готова была все бросить. Сначала она плакала навзрыд, поскольку ожоги крапивы стали невыносимыми, потом слезы у нее иссякли, и она принялась стонать, словно больной щенок. Время от времени позолоченная птичка пролетала мимо нее. А иногда даже садилась на плечо, чтобы раззадорить Пегги.
– С другого конца леса слышно, как ты плачешь! – говорила она девочке. – Это очень неприятно, ты можешь вести себя более достойно?
– Убирайся! – бросила ей Пеги. – Убирайся или…
– Осторожно! – поторопилась пропеть птичка. – Главное – не урони крапиву!
Синий пес вскочил, пытаясь поймать мерзкого соловушку, но когда его челюсти сомкнулись, он поймал лишь пустоту.
Потом наступила ночь, стало холодно, и пошел дождь. Пегги дрожала, ее рубаха прилипла к телу. Затекшие колени болели. Кроме того, она боялась уснуть от усталости, упасть и разжать кулаки.
Когда наступило утро, она умирала от голода, жажды, у Пегги начался жар. Она с трудом держала глаза открытыми.
«Если так продолжится, – подумала она, – я умру от истощения».
Быстро посмотрев через плечо, Пегги оглядела кусты. Разве астролог не говорил ей, что волки безжалостно расправляются с кандидатками, у которых не хватило сил выстоять до конца? Вот уже какое-то время ей казалось, что за ней наблюдают. Может быть, волчья стая уже здесь?