1. Ильинская церковь на Малом Колгострове (1798) – явление вроде как обособленное, маргинальное: стоит на отшибе относительно сразу двух систем отсчёта – то бишь двух чётко заявивших себя архитектурных школ, связанных соответственно с р. Онега и оз. Онего.
Фотохудожнику Василию Щербинину удалось взять такой ракурс, что в одном кадре он схватил ключевые черты Ильинского храма (1798): построение цугом основных блоков – оригинальнейшее расположение главок на полицах четверика – фантастические пропорции алтарного покрытия
Конечно, кубоватое покрытие – абсолютная прерогатива поонежской школы.
Однако только здесь – на Малом Колгострове и нигде больше – четыре боковых главки находятся не на кубе, а непосредственно на полицах крыши.
Такая топография может быть ассоциирована с Покровской церковью в Кижах (1764).
Вспомнив ещё и Богоявленскую церковь в Лядинах (1793), находящихся восточнее, мы получим пусть короткий, но очень интересный и эвристичный сравнительный ряд.
Покровская церковь в Кижах.
Главки прямо на крыше – восьмискатной (Кижи) или четырёхскатной (Водлозеро): такая топография встречается в деревянном зодчестве редко. Два памятника корреспондируют по этому существенному признаку
Можно сказать так: на завершении Ильинской церкви как бы скрестили свои влияния – затейливо проконвергировали – приёмы поонежских и заонежских зодчих.
Церковь Вознесения Господня из села Кушерека Онежского р-на. 1669. Главки на рёбрах куба – абсолютная классика.
Водлозёры дерзнули отойти от канона
2. Хотелось бы рассмотреть Ильинскую церковь в расширенном географическом контексте.
Водлозерский храм – и ансамбль в д. Филипповская, находящийся совсем рядом, на Западе Кенозерья: тут наличествуют значительнейшие параллелизмы.
Общее у памятников – построение цугом: элемент к элементу – в горизонтальном протяжении.
Эта архитектоника крайне важна в аспекте изучения знаменитых поонежских ансамблей.
Каков их генезис?
Это сближение разрозненного – или разделение цельного?
Не могли ли им предшествовать связки типа тех, что мы видим на Малом Колгострове и в д. Филипповская?
Или элементы, изначально автономные, стали сближаться, не исключая в перспективе образования слитных комплексов?
Разные векторы!
Диаметрально противоположные возможности!
Филипповская.
Ансамбль церквей Происхождения Честных Древ Креста Господня и Обретения Главы Иоанна Предтечи. Не ранее 1700
Какая из конкурирующих гипотез получит верификацию?
Сегодня это открытый вопрос.
Интеграция – и дифференциация: два основных алгоритма формообразования.
На Малом Колгострове формы интегрировались?
В Чекуево и Турчасово имела место дифференциация?
В первом случае мы видим синтез различных форм.
Во втором случае – наоборот – прежняя непрерывность распадается на своеобычные метамеры, обретающие индивидуальную жизнь.
В эволюции известен механизм олигомеризации гомологичных органов: сегменты сливаются – образуют новую целостность.
Возможно ли нечто подобное в развитии Водлозерского и Почозерского памятников?
Этот интереснейший вопрос требует обсуждения.
Пикировка альтернативных подходов неизбежна.
3. Замечателен алтарный прируб Ильинской церкви.
Сколь необычна по своим пропорциям её бочка!
Изящная и лёгкая, она впечатляет своей утончённостью – есть в ней изыск.
Не уйти от ассоциаций с маньеризмом!
А что?
Ведь мы увязываем кубоватое зодчество с барокко.
Подобные аллюзии правомерны.
И в сути своей очень точны.
Известно, что в процессе эволюции деревянного зодчества покрытия, некогда доминировавшие в облике храма – определявшие его стилистику – могут переходить с основных на подчинённые объёмы.
Их статус как бы понижается.
Возьмём для примера ступенчатое покрытие.
Юксовичи. Георгиевская церковь (1496)
В Юксовичах оно завершает главный объём – тогда как в Самино перемещается на алтарный прируб.
Это закономерность!
Это устойчивая тенденция!
Самино. Ильинская церковь (между 1692 и 1702)
Схожий процесс мы наблюдаем и в истории бочечных покрытий.
Д. Пустынька на реке Онега.
Ошеломительной красоты бочка первенствует в художественной организации её уникального храма.
Пустынька. Церковь Благовещения Пресвятой Богородицы (между 1719 и 1725)
Пучина производит музыкальный эффект.
Линии поют!
Два выгнутых покрытия – большое и малое – образуют изумительный дуэт.
Там, где положение бочки заняли куб или шатёр, она смиренно переместилась на апсиду: уже не солирует, а скорее аккомпанирует – подпевает ведущему голосу.
Пусть это сугубо личное видение, но иногда алтарный прируб Ильинской церкви мне видится как нечто самостоятельное и самоценное – как реликт отдельного храма с бочечным завершением.
Именно на Малом Колгострове – в силу своей исключительной выразительности – бочка заставляет вспомнить о той роли, какую она играла до той поры, пока зодчие не нашли новые решения.
Она несёт в себе большую историческую память.
Это достойная тема для специального исследования.
4. Четверики – основа многих северных храмов.
Вроде как они однотипны в своей конструкции.
Эпика четверика
А потому находятся – по причине своей простоты и лапидарности – на периферии нашего эстетического интереса.
Покрытия меняются, эволюционируют: вчера – шатёр, сегодня – куб, завтра – многоглавие.
Тогда как основания – четверики и восьмерики – остаются неизменными.
Метаморфозы идут как бы поверху: опорное, оплотное обнаруживает свою незыблемость.
Нечто схожее мы наблюдаем в мире растений: конструктивно одинаковые стебли выносят на высоту – подпирают собой – цветы с резко различной морфологией.
Интереснейшая параллель между ботаникой и архитектурой!
Четверик Ильинской церкви впечатляет своей мощью.
Эпическое звучание: на Русском Севере оно явило себя дважды – в былинах и зодчестве.
Это разные измерения.
Но на Ильинском погосте явственна их связь.
Былины отзываются в храмах – храмы резонируют в былинах. Изучение этого контрапункта представляется нам весьма перспективным.
Эпическое – категория интегральная: на Русском Севере она охватывает разные грани народной жизни.
Ильинский погост помогает осознать это нетривиальное, залегающее на глубине единство.
ВЫШИВКА ИЗ КОСКОСАЛМЫ
Выдающийся русский этнограф Вера Николаевна Харузина (1866–1931) вывезла эту вышивку из д. Коскосалмы в 1887 г. Водлозерье она посетила вместе с братом Николаем Николаевичем Харузиным (1865– 1900).
Координаты д. Коскосалма – 62°23′55″ с. ш., 36°59′20″ в.д.
Она находится на острове Канзанаволок.
До Ильинского погоста отсюда рукой подать.
Перед нами часть полотенца или подзора – на фрагменте мы видим капище с разнообразными фигурами, несущими в себе потаённый ритуально-символический смысл.
От вышивки веет глубокой архаикой.
1. Мы знаем: орнамент призван выполнять не только декоративную, но и магическую функцию.
Примем как гипотезу: выполнение таковой возможно.
В рамках вероятия – на правах игры – зададимся вопросом: какие условия необходимы для того, чтобы получить эффект?
Ответ однозначен: должна передаваться и приниматься неизвестная нам форма энергии.
Поскольку речь идёт не о какой-то силовой установке, а об орнаменте – произведении искусства – то процесс будет выглядеть как поэтапная последовательность:
1/ Информация (знак).
2/ Преобразование информации в энергию.
3/ Работа, осуществляемая на основе этой энергии – достижение чаемого результата.
Применительно к магической практике эта схема требует некоторого расширения.
Откуда исходит начальный импульс, необходимый для организующего и преобразующего акта?
Рационалистическая парадигма тут попадает в тупик.
Надо перешагнуть горизонт.
Для снятия проблемы построенную нами цепь следует продолжить дальше – глубже – знака.
Сделав это, Платон вышел в мир идей.
2. В магических актах нарушаются законы сохранения.
Отсюда впечатление чуда.
Но имеет ли оно место на самом деле?
Быть может, наличествуют некие скрытые ресурсы, откуда черпает чародей?
К примеру, на эту роль вполне годится тёмная энергия, ускользающая от фиксации. Учтём её, раздвинув картину мира – и всё в порядке: законы сохранения не дают сбой.
Тёмная энергия трансцендентна нашему миру.
Как и платонов мир идей.
Нельзя исключить, что они совпадают в нашем случае, являя как бы изнанку мира – его Зазеркалье.
Магия может быть понята как передача действия оттуда – сюда: с потустороннего плана бытия – в нашу реальность.
Два уровня бытия разделены непроницаемым барьером.
Как средостение сделать прозрачным?
Этой цели могут служить магические знаки.
3. Пифагор, предшественник и вдохновитель Платона, сказал: числа правят миром.
Понятие числа мы будем понимать универсально.
Отнесём сюда и геометрические фигуры.
Собственно, они составляют исходный – базисный – пласт мира идей. Мы правомерно трактуем их как порождающие матрицы, на чьей живоносной основе творится космос.
Круг – крест – треугольник – квадрат – ромб: это ключевые архетипы, формирующие проявленное бытие.
Магия придаёт им исключительное значение.
Мы вправе перефразировать Пифагора следующим образом: «Геометрия правит миром».
Это хорошо коррелирует с Дж. Уилером: «Материя есть возбуждённое состояние геометрии».
Данная дефиниция созвучна махизму: Материя исчезла – остались одни уравнения.
То есть числа!
Обычно им удаётся дать геометрическое выражение.
Именно к уравнениям нынче полностью редуцирована физическая реальность.
4. Магия предвосхитила этот подход. Не суть важно, делала она это практически – или умозрительно, в пространстве воображения. Геометрия была понята как креативная сила. Кудесники считали: манипуляция геометрическими образами способна что-то изменить в окружающей обстановке – усилия не останутся втуне.
Поверим им.
Как нечто перекачивается из Зазеркалья в Предзеркалье?
Вероятно, здесь мы оказываемся в тех измерениях бытия, где информация и энергия демонстрируют свою амбивалентность – осуществляется их взаимопревращение.
Вот мы говорим: тёмная энергия.
Быть может, это скрытая информация – ничтойная для восприятия, но тем не менее насыщенная смыслами внутри себя.
Приборы её не регистрируют.
Ведь они настроены на энергетические схемы.
Тогда как мир идей – наши рассуждения предположительны – имеет информационную природу.
Но когда Асклепий врачует человека, восстанавливая нарушенную связь между ним и его эйдосом, то этот эйдос – уже не биты, а эрги.
Из всех реалий нашего мира к вечным идеям ближе всего геометрия. Поэтому Эллада строила на ней свою космологию.
Перспективная тенденция!
Всё закончилось тем, что геометрия полностью вытеснила субстанцию из нынешней модели мира – взяла на себя роль лидера науки.
5. Геометризм характерен и для архаики, и для авангарда.
Интересное смыкание!
Рисуя магические образы, наш пращур стучался в запредельное – ждал помощи оттуда.
Пит Мондриан по сути делал в ХХ веке нечто похожее, сознательно ставя перед искусством такую цель: перенести человека из мира вещей в мир идей – эстетически освоить ноуменальное.
Вышивка из собрания В.Н. Харузиной вполне естественно соотносится и с архаикой, и с авангардом.
Это архаика: орнамент манси
Геометрический стиль будто останавливается в самом начале перехода от знака к вещи.
Знаки здесь пиктографичны – предметы легко узнаются в них.
Но это именно знаки!
Изобразительный момент в них получил в них предельное обобщение.
Конкретное вот-вот исчезнет в абстрактном.
Однако схематизированные явления узнаются.
Это авангард: Пауль Клее
6. Вышивальщица осуществляет перевод с языка архетипов на язык образов.
Как если бы узор наводился оттуда.
Из мира предков или из Вырия: существенен его нездешний характер – передача через его посредство духоносных эманаций, поддерживающих и укрепляющих земную жизнь.
На вышивке внове намечается канва бытия.
По эту сторону – пространство крестьянской избы, по другую сторону – сокровенное.
Разглядывать вышивку – как считывать информацию, имеющую премирный – надмирный – внемирный источник.
Это нечто мистериальное.
В доме свершается непрерывное таинство.
7. О чём хочет сказать харузинская вышивка?
На небольшом поле мы видим семикратное повторение жеста адорации.
Нас призывают не отклоняться от Мировой Оси – всегда и всюду блюсти вертикаль духовного восхождения.
Адорация единит горнее и земное – сакральное и профанное.
Эта связь определяет главное и в семантике, и в архитектонике вышивки.
Перед нами раскрывается трёхуровневая модель мира.
Ярусность намечена определённо, но без жёсткой линейности – не как стратиграфический разрез.
Все три уровня связаны инвариантами.
Помимо жеста адорации, это парные симметричные структуры – своеобычные би-формы: за ними стоит архетип Раздвоенного Единого.
Такова двухголовая птица в верхней части вышивки. С нею как бы рифмуются антропоморфные фигуры нижнего ряда. Впрочем, они могут читаться и в другом ключе – разве тут нет сходства с конями-двойняшками, глядящими налево и направо?
Великая симметрия1
Фундаментальный принцип дуплетности!
За этой темой может стоять близнечный миф, столь значимый для начальных фаз культуры.
Заинтересовавшая нас фигура содержит и элементы, вызывающие растительные ассоциации. Вспомним львов с процветающими хвостами. Здесь мы встречаем нечто подобное.
Антропоморфизм – зооморфизм – фитоморфизм!
Превращения неисчерпаемы.
Геометрический стиль: упрощение здесь – одновременно обобщение.
Одно начертание может нести в себе много смыслов.
Это открывает неожиданные возможности для парейдолии.
На простую, но универсальную схему наше восприятие накладывает разные значения.
Как если бы она указывала на общий корень всего живого!
На единый в идее – в предвечном замысле – план строения организма.
Ось, которая дихотомирует – это мы обнаруживаем всюду: человек раскидывает руки – птицы расправляют крылья – дерево пускает ветви.
Редупликация – раздвоение формы, рождающее зеркально симметричные образования – тоже может рассматриваться как дихотомия. На вышивке из собрания В.Н. Харузиной этот наиважнейший для жизни алгоритм, управляющий развитием, проявляется разнообразно. Вышивка раскрывает – и формально, и содержательно – существеннейшую тему рекуррентности: когда малое вторит великому.
Регрессия масштабов!
Она отражает – как в матрёшке или пасхальном яйце – вложенность поколений друг в друга, их преемственность.
Утверждение витальности, её укрепление и восславление: вот что первенствует в смысловом поле вышивок подобного рода.
Это как бы диаграмма органического роста в её образно-символическом решении.
Через вышивку в дом притекает жизненная сила.
Орнамент действует наподобие катализатора: он ускоряет и усиливает экспансию биоса – будь то увеличение потомства или выращивание урожая.
Есть такое понятие: репродуктивная магия.
Наша вышивка – её инструмент.
Земля и небо; мы живём внутри этого прекрасного диполя.
Символы хтонические и символы солярные: на вышивке они даются как в противостоянии, так и во взаимодействии: то приводятся в тесный контакт, то взаимопронизают друг друга.
Космос-организм – и человек: в северной вышивке они роднятся, связуя себя во множестве метаморфоз – порождают изумительно красивые изоморфизмы и унисоны.
И.Я. Билибин. 1937–1938. Заставки к изданию: Онежские былины, записанные А.Ф. Гильфердингом. Том второй. Издание 3-е. М. – Л.: Издательство Академии наук СССР, 1938
________________
Вышивка из коллекции В.Н. Харузиной приводится по источнику: Маслова Г.С. Орнамент русской народной вышивки. Рис. 64 в, с. 124. М.: Наука, 1978. 206 с.