ЧТЕЦ
И вот, в зиму 1918 года, Город жил странною, неестественной жизнью,
которая, очень возможно, уже не повторится в двадцатом столетии.
ЧТИЦА
Бежали седоватые банкиры со своими женами, бежали талантливые дельцы,
оставившие доверенных помощников в Москве, которым было поручено не терять
связи с тем новым миром, который нарождался в Московском царстве,
домовладельцы, покинувшие дома верным тайным приказчикам, промышленники,
купцы, адвокаты, общественные деятели.
ЧТЕЦ
Бежали журналисты, московские и
петербургские, продажные, алчные, трусливые. Кокотки. Честные дамы из
аристократических фамилий. Их нежные дочери, петербургские бледные
развратницы с накрашенными карминовыми губами. Бежали секретари директоров
департаментов, юные пассивные педерасты. Бежали князья и алтынники, поэты
и ростовщики, жандармы и актрисы императорских театров. Вся эта масса,
просачиваясь в щель, держала свой путь неведомо куда.
ВОКАЛИСТ (заигрывая с вокалисткой)
Ну что, после съёмки: к тебе или ко мне?
ВОКАЛИСТКА
Ты – к себе, я – к себе.
СЦЕНА 12.НАТ. КОМНАТА РЕЖИССЁРА.ЧТЕЦ. ЧТИЦА. ВОКАЛИСТКА. ВОКАЛИСТ. ВТОРОЙ ВОКАЛИСТ.
ЧТЕЦ
Только в ноябре восемнадцатого года, когда под Городом
загудели пушки, догадались умные люди, что
ненавидели мужики этого самого пана гетмана с его немчурой, да и Петлюру, как бешеную собаку, ибо нужна им была та вечная, чаемая мужицкая реформа:
- Вся земля мужикам.
- Каждому по сто десятин.
- Чтобы никаких помещиков и духу не было.
ЧТИЦА
Итак, кончились всякие знамения и наступили события...
- Немцы побеждены, - сказали просто гады.
- Мы побеждены, - сказали умные гады.
И побежали все с этим не согласные. Те, кто бегут, те умирать не будут, кто же будет умирать?
ЧТЕЦ
Алексей задремал было в окопе, и явился перед ним полковник Най-Турс.
Он был в странной форме: на голове светозарный шлем, а тело в кольчуге,
и опирался он на меч, длинный, каких уже нет ни в одной армии со времен
крестовых походов. Райское сияние ходило за Наем облаком.
- Вы в раю, полковник? - спросил Турбин, чувствуя сладостный трепет,
которого никогда не испытывает человек наяву.
ЧТИЦА
Ты в раю, мой брат любимый, а я пока нет.
ВОКАЛИСТЫ
Как пушист, мохнат декабрь,
К середине подходя.
И томленье снежных улиц
В ожиданьи Рождества.
Обниму тебя за плечи
И прижмусь к тебе щекой.
В наш последний тихий вечер
Изумительный покой.
ЧТЕЦ
- Как странно, как странно, - заговорил Турбин, - я думал, что рай это
так... мечтание человеческое. И какая странная форма. Вы, позвольте
узнать, полковник, остаетесь и в раю офицером?
- Мы в бригаде крестоносцев теперича.
Как огромный витязь возвышался он, и кольчуга его распространяла
свет.
ВОКАЛИСТЫ
Обвисают ветки клёна.
Словно белый генерал
Наш сарай покатый,
Наклонясь,
Так два века простоял
Да, седой старик с занесённой крышей.
Жернова у этих мельниц
Так несмазанно скрипят
Вижу гроб, и пять, и десять.
И котлы воды кипят.
ЧТИЦА
- Как же вы? - спрашивал с любопытством и безотчетной радостью доктор
Турбин, - как же это так, в рай с сапогами, со шпорами? Ведь у вас лошади,
в конце концов, обоз, пики?
ВОКАЛИСТЫ
Но правил нет у той игры на все века.
Лопнут струны, и колонны
Маршем двинут в облака.
Я уже давно не юнкер
и осады не боюсь.
Эхо в отдаленьи
Будто звук
На ветру крутящих мельниц
Сотрёт с лица земли
Наш взвод пехотный.
Взмахи лопастей,
Взгляд становится мутней...
И буду я всегда
Солдатом удачи.
ВОКАЛИСТ (протягивая Чтецу горстку семечек)
Не побрезгуете?
ЧТЕЦ
Откажусь, пожалуй. Мне претит, как сам продукт, так и варварский способ его поедания.
ВОКАЛИСТ
Будь проще - и люди к тебе потянутся...
ЧТЕЦ
Я бы поправил - будь проще и люди...на тебе оттянутся.
ВОКАЛИСТ
Я тебе не трусы, чтобы меня поправлять! Так что засохни, гербарий!
ЧТИЦА
Смотри, как подколол по высшему классу!
ВОКАЛИСТ
Ты на кого шуршишь, пакетик? Не злись....прыщи полопаются...
ЧТИЦА (проверяет в зеркале наличие прыщей)
Не выноси мне мозг, чудовище!
ВОКАЛИСТ (примирительно)
А его туда заносили?
СЦЕНА 13.НАТ. КОМНАТА РЕЖИССЁРА.ЧТЕЦ. ЧТИЦА. ВОКАЛИСТКА. ВОКАЛИСТ. ВТОРОЙ ВОКАЛИСТ.
ЧТЕЦ
Больше всего на свете любил сумрачной душой Алексей Турбин женские
округлости. Ах, слепил же господь бог игрушку - женские прелести!Эх, недолюбил, недогулял... А с бабами здесь можно? И тут появился апостол Пётр и показал куда-то вдаль — Нет, с бабами, это вон туда!
ЧТИЦА
Где-то там запел нестройный хор не смазанными голосами.
ВОКАЛИСТЫ
Я знаю, что хочу:
Я хочу тебя!
Я знал, кого люблю:
Я люблю тебя!
Прыг-скок с портьеры тень
Пляшет целый день.
Я знаю, что по чём,
Такая поебень, ибо:
Ты - животное,
Я - животное,
Ты симпотная,
Плюсов до хуя.
Я люблю твой смех и пот,
Я люблю твой зад.
Брызну соком на живот,
Я люблю разврат.
Кто не любит "поеба..."?
Все мы любим "в рот"!
Тра... и бабки загреба... -
Вот мой чести код.
Ты - животное,
Я - животное,
Ты симпотная,
Плюсов до хуя.
Мы подпрыгнем высоко,
Скидывай трико.
Пробуравлю глубоко
Это так легко!
Ты - животное,
Я - животное,
Ты симпотная,
Плюсов до хуя.
СЦЕНА 14. НАТ. КОМНАТА РЕЖИССЁРА.ЧТЕЦ. ЧТИЦА. ВОКАЛИСТКА. ВОКАЛИСТ. ВТОРОЙ ВОКАЛИСТ.
ЧТЕЦ
- Здравствуй, Лена, ясная, с добрым утром тебя. Эгм... (Из горла
Мышлаевского вырвались какие-то странные звуки) С этими словами он заключил Елену в объятия и расцеловал ее в обе щеки.
ВОКАЛИСТЫ
Cлышишь, птицы поют,
Там, где боги живут,
Поднимается девушка в небо.
Шаг за шагом легко
Опираясь рукой
О перила на лестнице в небо.
У-у-у, у-ууууу
Как купила ты лестницу в небо?
Видит знак на стене:
Наяву, не во сне
Раздвоенье привычных значений.
На ольхе у ручья
Там поёт соловей:
Наши мысли полны заблуждений.
Уууу, ууууу
Ведь это странно,
Уууу, ууууу
Как это странно!
ЧТИЦА
- Витька, Витька, - говорила Елена, качая головой, похожей на
вычищенную театральную корону, - посмотреть на тебя, здоровый ты парень, с
чего ж тебя так развезло вчера?
- А ты, Леночка, ей-богу, замечательно выглядишь сегодня. Нет, до чего ж хороша.
- Очень красива Елена Васильевна, - серьезно и искренне произнёс Шервинский.
- Видишь ли, Лена, ясная, после вчерашней истории мигрень у меня может
сделаться...
- Ладно, поняла. Водочка в буфете.
- Вот, вот... Одну рюмку... Лучше всяких пирамидонов.
ВОКАЛИСТЫ
Воет ветер в душе,
Боль утихла уже,
Но сомнения рвутся на волю.
Видит город в дыму,
Не поймёт почему
Посылает Господь эту долю?
Уууу, ууууу
Ведь это странно,
Уууу, ууууу
Как это странно!
Ты подхватишь мотив,
Не совсем уловив
Суть и тайну великого смысла.
На рассвете споём,
И наверно поймём,
Что угроза над миром нависла.
И если мёртвые восстанут -
Ты не пугайся!
Кровавый Марс глядит
С укором.
И пред тобою две дороги,
В конечном счёте,
Всё можешь поменять в пути.
Уууу, ууууу
Ведь это странно,
Уууу, ууууу
Как это странно!
Но взорван мозг и ты не ты,
Пока не знаешь,
Зачем трубач зовёт в дорогу.
Послушай милая, как нежно
Дует ветер,
Твои ступеньки держит он.
ЧТЕЦ
Страдальчески сморщившись, Мышлаевский один за другим проглотил два
стаканчика водки и закусил их обмякшим вчерашним огурцом. После этого он
объявил, что будто бы только что родился, и изъявил желание слушать игру на фортепианах.
ВОКАЛИСТЫ
Гуляем с ветром целый день.
Верней души лишь наша тень.
И с нами девушка идёт
И песнь о том она поёт,
Что красит золотом рассвет.
Других сокровищ в мире нет.
И если вслушаешься ты,
И камнем ринешь с высоты,
И чтоб единство мир обрел:
Ты стань скалой, ведь ты ж орёл.
А она купит лестницу в небо.
СЦЕНА 15.НАТ. КОМНАТА РЕЖИССЁРА.ЧТЕЦ. ЧТИЦА. ВОКАЛИСТКА. ВОКАЛИСТ. ВТОРОЙ ВОКАЛИСТ.
ЧТЕЦ
Ночь отступала. Сонная дрема мутной белой птицей
улетала за Днепр в самую гущу
ночи.
ЧТИЦА
Раннее утро отодвигало тьму со лба, и всё мутней светились
осовевшие от вчерашнего глазки желтых огней.
ВОКАЛИСТЫ
Аааааааааа!
Солнце...
Наступает новый день.
И утро...
И потёрт, как и я, гобелен.
И с каждым часом мне больней
И слёз моих поток сильней,
Так слепит солнце,
Но солнце без тебя.
Усталых глаз
Взгляд блуждает оттого,
Что ищет экстаз
И больше ничего.
И с каждым часом мне больней
И слёз моих поток сильней,
Так слепит солнце,
Но солнце без тебя.
Восход, бликов свет
Собери –
по частям меня.
Солнце!
Новый день, услышь мой стон!
Усталость!
От борьбы и лжи кругом!
Но теперь я понял, как мне жить,
Буду лишь в стихах тебя любить.
Ты будешь музой,
Да, музой навсегда.
Восход, бликов свет
Собери –
по частям меня.
ЧТЕЦ
Какой-то запоздалый хайп с недопереводом.
Я Юрай Хип слыхивал в мою ископаемую молодость.
ВОКАЛИСТ
Простите, а вы в каком веке молодым были? В каменном?
И уже тогда хипов слушали? Ну, это вы, батенька заливаете!
СЦЕНА 16. НАТ. КОМНАТА РЕЖИССЁРА.ЧТЕЦ. ЧТИЦА. ВОКАЛИСТКА. ВОКАЛИСТ. ВТОРОЙ ВОКАЛИСТ.
ЧТЕЦ
Наступило одиночество. В печке горела бумага и книги. Вошёл Шервинский, нагруженный охапкой дров, и с громом выронил их в углу у
печки, где валялись шоколадные книги.
- Что вы делаете? Зачем вы сжигаете книги? - спросил он в сердцах.
ЧТИЦА
Все равно мне нужно было чем-то топить, - ответила Елена, и скорбная улыбка мелькнула у
нее в глазах...Моего мужа сейчас нет. Он уехал. Алексея убили, Николка в госпитале. Я одна, я совершенно одна...
ЧТЕЦ
- Подойди сюда, - тихо попросил ее Шервинский.
ВОКАЛИСТЫ
Гитара умерла без струн
Погнался я за птицей рая,
Не лицемерю, я не лгун
И я распят, грехов не зная.
Детка, можешь только ты
Оживить меня, рыдая,
Бабочка моя ночная!
ЧТЕЦ
Дрова разгорались в печке, и одновременно с ними разгоралась страсть.
ВОКАЛИСТЫ
Безмолвия седой маршрут,
Курились дымкой домен сваи.
Соломой пухли дыры луз,
Усами хвастались трамваи.
Слушай, детка, только ты
Можешь оживить джидая,
Бабочка моя ночная!
Сияли цепи якорей.
На водной глади отражая,
Неси и забивай скорей
Плоды сухого урожая.
Видишь, детка, только ты
Оказалась мне родная,
Бабочка моя ночная!
(Участники расселись парами и покачиваются в такт музыке).
ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Ребят, у режиссёра кольцо пропало.
Дорогущее старинное кольцо с каратником.
Давайте по-хорошему отдавайте, а то сейчас ментов вызывать будем.
ЧТЕЦ (вставая и направляясь к выходу)
Вот это унижение!
И после всех добродетелей!
Сюда я больше не ездок!
ВОКАЛИСТ
Папаша, притормози. Может, так торопишься, потому что ты и тиснул?
ЧТЕЦ
С дороги, молокосос!
ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Так, давайте, последние две сцены снимем, и дальше будем разбираться.
СЦЕНА 17. НАТ. КОМНАТА РЕЖИССЁРА.ЧТЕЦ. ЧТИЦА. ВОКАЛИСТКА. ВОКАЛИСТ. ВТОРОЙ ВОКАЛИСТ.
ЧТЕЦ
И в ту минуту, когда лежащий доктор Турбин испустил дух, звезда Марс над Слободкой
под Городом вдруг разорвалась в замерзшей выси, брызнула огнем и оглушительно ударилась оземь.собой и подтолкнула листок Турбину: "От Оли... из И уже купаясь в облаках, Алексей спешно дописывал:
"Дорогая Леночка, не знаю, дойдет ли..."
У него на лице заиграли различные краски. Так - общий тон шафранный, у
скул розовато, а глаза из голубых превратились в черные.
- С каким бы удовольствием... - я б ему по
морде съездил...
ЧТИЦА
- Кому? - спросил ангел Елена и шмыгнул носом, в котором скоплялись не сопли, как у обычных людей, а слезы.-Тальбергу?
Алексей помотал головой.
-Шервинскому?
ЧТЕЦ
- Самому себе, - ответил, изнывая от стыда, доктор Турбин, - за то, что
поцеловался тогда с этой крысой, и руку ему пожал.
ЧТИЦА
Отпусти! - тихо, но как-то формально посоветовала ангел.
(Вокалист гладит Вокалистку по ноге.
Вокалистка даёт смачную пощечину вокалисту).
ВОКАЛИСТ (скручивая девушке руки)
Да у меня даже жена такого не позволяет!
ВОКАЛИСТКА
Так ты женат?!!!!!
ВОКАЛИСТ
А ты думала, я к тебе сватаюсь? Да я на спор тебя хотел чпокнуть!
ВТОРОЙ ВОКАЛИСТ
И проспорил - с тебя ящик пива!
ВОКАЛИСТКИ
Вот козлы! А бабы дуры!
ЧТЕЦ
Ничего не поменялось в этом мире... Так мы пишемся?
ВОКАЛИСТЫ
Я не плачу,
Глядя в потолок.
Ты уходишь тихо,
Тень наискосок.
Голос сиплый,
А в глазах туман.
Я ослеп, я умер,
Я смертельно пьян.
Я ослепну,
Я ослепну,
Ибо больше не смогу
Видеть этот взор,
Гордых губ укор,
Ты мой смертный приговор.
ЧТЕЦ
- Сделай ты мне такое одолжение, - продолжал Турбин, - убери ты к
чертовой матери вот эту штуку, - он ткнул в портрет Тальберга на столе. Ангел Елены подала портрет Турбину. Турбин выдрал мгновенно из рамы
карточку Сергея Ивановича и разодрал ее в клочья.
ВОКАЛИСТЫ
Как художник
Краски растворив
Холст испорил
Так портрет не сотворив.
Свет струится
Из щелей гордин,
Я тобой раздавлен,
Я совсем один.
Я ослепну,
Я ослепну,
Ибо больше не хочу
Видеть этот мир,
Душу стёр до дыр,
К миру слёз мой поводырь.
СЦЕНА 18. НАТ. КОМНАТА РЕЖИССЁРА.ЧТЕЦ. ЧТИЦА. ВОКАЛИСТКА. ВОКАЛИСТ. ВТОРОЙ ВОКАЛИСТ.
ЧТИЦА
И снился Николке сон.
Петька был маленький, поэтому он не интересовался ни большевиками, ни
Петлюрой, ни Демоном. И сон привиделся ему простой и радостный: как
солнечный шар.
Будто бы шел Петька по зеленому большому лугу, а на этом лугу лежал
сверкающий алмазный шар, больше Петьки. Во сне взрослые, когда им нужно
бежать, прилипают к земле, стонут и мечутся, пытаясь оторвать ноги от
трясины. Детские же ноги резвы и свободны. Петька добежал до алмазного
шара и, задохнувшись от радостного смеха, схватил его руками.
ЧТЕЦ
Шар обдал
Петьку сверкающими брызгами. Вот весь сон Петьки. От удовольствия он
расхохотался в ночи. И ему весело стрекотал сверчок за печкой. Петька стал
видеть иные, легкие и радостные сны, а сверчок все пел и пел свою песню,
где-то в щели, в белом углу за ведром, оживляя сонную, бормочущую ночь в
семье.
ВОКАЛИСТЫ
Мама-мама, лучше убери
Этот крест совсем с моей груди
Чую я становится совсем темно
День или ночь - теперь уж всё равно!
Тук-тук-тук
Я достучался до не бес
Тук-тук- тук
Ведь я ни черт, ни бес.
ЧТИЦА
Дом на Алексеевском спуске, дом, накрытый шапкой белого генерала, спал
давно и спал тепло. Сонная дрема ходила за шторами, колыхалась в тенях.
За окнами расцветала все победоноснее студеная ночь и беззвучно плыла
над землей. Играли звезды, сжимаясь и расширяясь, и особенно высоко в небе
была звезда красная и пятиконечная - Марс.
В теплых комнатах поселились сны...
(музыкальный проигрыш)
ЧТЕЦ
Велик был год
и страшен год
по рождестве Христовом 1918,
но 19 был
его страшней.
Над поверженными шипел электрический фонарь
у входа на мост,
вокруг метались встревоженные тени гайдамаков
с хвостами на головах,
а выше
было черное небо
с играющими звездами.
Играли звезды, сжимаясь и расширяясь,
и особенно высоко в небе
была звезда красная и пятиконечная - Марс.
Вперед - назад. Вперед - назад.
Исчезал сонный небосвод,
опять одевало весь морозный мир синим шелком неба, продырявленного черным
и губительным хоботом.
Играла Венера красноватая,
а от голубой луны фонаря
временами поблескивала на груди Человека
ответная звезда.
Она была маленькая, красная и тоже пятиконечная.
ЧТИЦА
Последняя ночь расцвела. Во второй половине ее вся тяжелая синева,
занавес бога, облекающий мир, покрылась звездами. Похоже было, что в
неизмеримой высоте за этим синим пологом у царских врат служили всенощную.
В алтаре зажигали огоньки, и они проступали на завесе целыми крестами,
кустами и квадратами. Над Днепром с грешной и окровавленной и снежной
земли поднимался в черную, мрачную высь полночный крест Владимира. Издали
казалось, что поперечная перекладина исчезла - слилась с вертикалью, и от
этого крест превратился в угрожающий острый меч.
Но он не страшен. Все пройдет. Страдания, муки, кровь, голод и мор. Меч
исчезнет, а вот звезды останутся, когда и тени наших тел и дел не
останется на земле.
ВОКАЛИСТЫ
Мама-мама убери мой пистолет
Всё равно патронов больше нет
Я дам тебе один совет:
О, мама, не спеши ко мне!
Тук-тук-тук
Я достучался до не бес
Тук-тук- тук
Ведь я ни черт, ни бес.
ВОКАЛИСТ
Беат, ну, скажи, что вся херня постановочная. А то подумают ещё чего.
ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Вся хуйня постановочная. Кольцо не пропало. Володька - ЖЕНАТ! Мы никогда не ссоримся, сейчас пойдём тра.......
ЧТЕЦ
Траншеи рыть.