За дымовой завесой
Подсел за столик к пьяному солдату
Громила из блатного кабака:
— Ну что, солдатик - покажи гранату,
иль, может быть, сыграем в дурака?
— Тебе со мною незачем тягаться,
нет смысла находить во мне врага.
И мне с тобой не хочется ругаться.
Лишь в твой живот влетит моя нога.
ВЛЕТИТ МОЯ НОГА - НА!!!
(с) Король и шут - Задира и солдат.
Закат зажигал город огнями окон, витрин и вывесок. Можно было спускаться с чердака и занимать свой любимый столик в самом дальнем углу зала.
К слабому свечению оранжевого и сине-зелёного глаз в этой забегаловке уже привыкли. К тому, что эти два светящихся глаза довольно жёстко наводят в зале порядок - тоже. Поэтому посетители вели себя тихо, смирно, не бушевали, дебошей не устраивали, а если кому случалось набраться до умопомрачения - то он по возможности аккуратно покидал заведение, и уже на улице начинал безобразничать.
Из пепельницы, одиноко стоящей на столе, доносился отвратительный запах дряного табака, отравляющий и без того прокуренный насквозь воздух. И так-то было - хоть топор вешай, а становилось - хоть святых выноси. Или звони в пожарную охрану…
Джайне на это было плевать. Она признавала только один сорт сигарет - “Сакура Лайт” - и то, что после этих папирос раскуривания химвойска с их аппаратурой создания дымовой завесы уходили обиженно рыдать в дальний угол, было ей что совой об пень, что пнём об сову. То есть однофигственно. Попытки втолковать ей про вред курения вообще и этих сигарет в частности заканчивались всегда одинаково: сначала оратор получал прищуренный взгляд разноцветных светящихся глаз, а затем - получал в глаз; или в лоб шариком от подшипника.
|
|
Шариков в бездонных карманах форменной куртки у лисопантеры было - плюс бесконечность. Посетители забегаловки обо всём этом знали, а потому на рожон не лезли. Во всяком случае, завсегдатаи. Бармен же, в своё время стащивший по совету товарища целый вагон “Сакуры Лайт”, был только рад тому, что хоть кто-то уменьшал запасы этой дряни.
А курила Джайна много. Очень - много… Виной потому были постоянные нервы, связанные с последними месяцами её существования, которые она вертелась как белка в колесе и уж на сковородке. Об этом крайне недвусмысленно говорили просаленная насквозь форменная куртка, высоко подпоясанная ремнём, раньше бывшая оранжевой, а нынче ставшая эдакой “горкой”, следы от споротых нашивок и дёргающийся глаз
… Вошедший в забегаловку посетитель - явно из числа неофитов - как-то странно покосился на сидящую в дальнем углу фигуру ростом метр шестьдесят четыре, окутанную дымом словно ведьма на костре или древнегреческая прорицательница-пифия, ещё более недоверчиво коснулся взглядом отсутствия хвоста, не местного кроя одежды, ног, образца стопоходящего, после чего, переместив взгляд на механические от пальцев до локтя руки, нервно сглотнул и, зачехлив орудия своих глаз, поспешил к столику под конвоем светящегося разноцветного взора.
… Для семьи аристократов рождение дочери стало долгожданным событием - они очень хотели ребёнка, но в силу не зависящих от них причин все попытки заканчивались неудачей. И вот, наконец-то! Девочку назвали Джайной - в честь много раз “пра” бабушки. Судьба лисопантере, казалось, была уготована обычная: наряды, балы, замуж, дети… Однако - нет, не срослось. Воспитатели не уследили за егозой, и в результате получили рыжую бестию, склоняющую и спрягающую всё родовое поместье. Все попытки как-то образумить лисопантеру - впустую. И тогда за дело взялся дедушка, офицер, лётчик-истребитель и инструктор, со стажем.
|
|
В десять лет - первый полёт на планере. В тринадцать - на лёгком учебном самолёте, в четырнадцать - на лёгком учебном истребителе и первый прыжок с парашютом, в пятнадцать - лётная школа. В девятнадцать Джайна получает погоны лейтенанта авиации и умеет летать на всём, что летает, Двадцатый день рождения она встречает в звании старшего лейтенанта на борту линейного авианесущего корабля К-19 “Баязет”. Который, вскоре после этого, отправляется на “работу”.
Где и происходит жуткая авария: не справившись с управлением, молодой пилот сажает свой штурмовик мимо посадочного трека, прямо на стоящий на заправке истребитель Джайны. Пожар, взрыв. Пострадало девять человек: тот самый пилот, три человека из оружейной команды, два техника, два заправщика. И Джайна. Чудом выжили только один техник и лисопантера. Выжили страшной ценой. Джайну пришлось чуть ли не по кускам собирать. Бёдра, живот, спина, грудь - везде пришлось применять сложную имплантацию. Обе руки ниже локтя пришлось отнять и заменить механикой. В грудную клетку на место родных рёбер и грудины пришлось вживлять сложный поддерживающий корсет из металлических сложно сегментированных рёбер и армагеля, затвердевающего при ударе и поглощающего разрушительную силу; такие же вставки армагелевой защиты ушли и на живот, буквально до самого низа, и на бёдра, замещая сожжённые ткани. Наконец, сложная сегментированная кираса на груди, имитирующая наличие родного третьего размера и принимающая на себя все удары, которые только могут быть нанесены.
|
|
По общему состоянию здоровья, Джайну списывают на землю и отстраняют от полётов. Навсегда. Однако это не становится поводом отказываться от хорошей драки. Почуяв все прелести, которые таит в себе армагелевая броня, лисопантера расширяет список собственных модификаций на два гранатомёта в наручной механике и ещё целую кучу всякой мелочи и напрашивается в пехоту. Причём напрашивается методом “Или я получу своё, или ты получишь в жбан”. А так как получить от Джайны в жбан - себе дороже и ничего не стоит, то она попадает в десант. Где получает в пользование парашют и прыжковую систему на антигравах.
В двадцать четыре - лисопантера возвращается к полётам, причём ещё более лихим, чем до этого. В двадцать пять её переводят на аэрокрепость М-435 “Бисмарк”...
… Для крейсера “Владимир” было полной неожиданностью подобрать в космосе истребитель с опознавательным кодом “M-435 Bismark” и весьма необычной девицей на борту. Во-первых, рост - 1,64 - во-вторых, отсутствие хвоста, в-третьих, строение ног - стопоходящее - в-четвёртых - вживлённая броневая защита груди… В-пятых - капитальный съезд с катушек при полном сохранении адекватности мышления. Ладно, бывает - после пролёта через аномалию и не такое случается. Побеседовали. Чуть не получили по лбу гранатой в сорок миллиметров. Прописали назначение в войска, ибо упёртые и целеустремлённые там нужны. Ладно, хорошо. Несколько месяцев прослужили в войсках, сгоняя неугодных в резервации. А потом - а потом поступил приказ уничтожить что-то сразу очень много. Который лисопантера, естественно, выполнять отказалась, устроив кровавую баню своему отряду. С тех пор…
… “Дефрагментация памяти закончена”- доложила управляющая система, отвечающая за прыжковые антигравы и наведение гранатомётов.
“Прятаться, конечно, можно долго… Но ведь всё равно найдут”- подумала Джи-Ай, докуривая папиросу до самых пальцев и раскрашивая остатки фильтра в пепельницу. “За военными дело не станет. Можно, конечно, скрыться в резервациях, но...”
Невольно вспомнились облавы на городские кварталы, свист сигнальных гранат, выстреливаемых в небо, оглушающих и газовых бомб, закидываемых в окна, грохот картечи, раскалывающей двери и подвывание антигравов, сбивающее с ног тех, кто выдержал всё предыдущее.
“Да уж, там встретят - по голове не погладят. Припомнят всё... И всё же”
Щелчок кнопки зажигалки - очередная папироса разгорается красным огоньком, распространяя в воздухе раздражающий глаза, нос и горло запах. Неизвестно, что в эти сигареты заворачивали, но на нервы они действовали благотворно. Кроме того, запах “Сакуры Лайт” успешно забивал преследующий Джайну запах авиационного керосина.
… На улице было очень сыро и туманно. Однако это абсолютно не мешало Джайне курить на задворках забегаловки, посыпая пеплом асфальт. В четыре утра все порядочные люди спали, да и не-порядочные тоже. До открытия заведения оставалось ещё три часа, первые посетители вообще ожидались только через часа четыре, так что никто не мешал дышать свежим воздухом и травить его противным ароматом сгорающего табака качества очень ниже среднего.
“Странный город, говоря по чесноку...”- подумалось лисопантере. Фильтр, оставшийся от папиросы, был размят в пальцах и осыпался на землю. Зевнув, Джайна направилась к чёрному входу.
Вот тогда он и попался ей на глаза. Непонятная фигура, больше похожая на чью-то случайную тень. Только вот тени в тумане не выделяются настолько чётко, и не выглядят такими живыми.
“Зажигательная картечь...”
— Кто здесь.- достаточно разборчиво и чётко спросила Джи-Ай, всматриваясь в то место, где секунду назад было оно, непонятно что. Однако прицельный комплекс сообщил, что цель потеряна.
— Не-е-ет, мне не показалось…- проговорила себе под нос лисопантера, загоняя папиросину в другой уголок рта.- Ты точно существуешь…
“Да-да, точно - существуешь. Спросонья и на несвежую голову. Спать пора...”
Первый раз эту таинственную тень Джайна видела две недели назад. Затем - ещё два раза, и всякий раз пан таинственный незнакомец растворялся, как облако дыма, оставляя от себя лишь сигнал прицельного комплекса: “Цель потеряна, визир снят, ведение прекращено”.
А буквально полторы недели назад к числу посетителей забегаловки присоединился довольно необычный персонаж. Молодой снежный барс, с пушистым длинным хвостом и каким-то загадочным взглядом, в форме местных военных. Всегда приходил в половину одиннадцатого, садился в дальний уголок, заказывал большую кружку пива - хорошего, "Имперá", с фирменной серебрянной саламандрой на эмблеме - растягивал её до полуночи, после чего уходил одним из самых последних. Не буйствовал, не разводил тоску, а просто апатично выпивал свою порцию. И уходил.
Лисопантеру это откровенно бесило. Своими манерами служивый больше напоминал полицейского шпика, за кем-то следящего, и в рыжую лохматую голову постепенно закрадывалась мысль огреть его на выходе по голове дрыном, утащить на окраины и там сначала - пытать, а потом - вырвать сердце. Благо, стальные руки и усиленные плечи это позволяли.
Однако сегодня что-то в общем смысле пошло не так...
Посетитель - тот самый - сегодня явился раньше обычного и выглядел более нервно, чем обычно. "Уж не собирается ли устроить дебош?"- подумала Джи-Ай, захватывая его в прицел и заготавливая к бою пепельницу, полную окурков. Тяжёлый хрусталь наносил оглушительный удар по черепу, разбивая голову до крови - при этом оставаясь целым, в отличие от бутылки, и не зашибая насмерть, в отличие от молотка или подшипника.
Однако барс бушевать не собирался. Несколько неуверенно он направился к барной стойке, где заказал привычную "Имперý", в привычном количестве - три четверти литра. С некоторым волнением сдул густую пену, слегка приложился к кружке, даже чуть-чуть не отпив. После чего, с прищуром посмотрев в сторону Джайны, направился к её столику.
Когда гость поставил кружку на столешницу, наинего уставились светящиеся левый оранжевый глаз и правый сине-зелёный.
— Не откажется ли панове капитан десанта от компании?- спросил барс, шевельнув за своей спиной пушистым хвостом и поклонившись - чуть-чуть перегнувшись в поясе и до предела склонив голову, прикрыв при этом глаза. Однако ответ он услышал совершенно не тот, на который расчитывал:
— Уважаемый, а вы в лоб не хотите?- тон, которым это было сказано, отличался презрением, хамством и наглостью. Словно перед лисопантерой был не представитель власти, а пустое место; таракан, в которого она могла ткнуть пальцем и раздавить, оставив мокрое место.- Не пойти бы тебе к поезду на бильярдный кий?! [в оригинале - матерная фраза]
Барса тот адрес, по которому Джайна пожелала ему отправиться, оглушил достаточно крепко - подобные слова для девичьего лексикона были как-то нежелательны, а потому их звучание подействовало не хуже пресловутой пепельницы. Однако военный атаку выдержал - сделал крупный глоток пива и с грохотом поставил кружку, опёршись локтем на столешницу.
— Понимаю... Любить нас, "крупу", не за что. "Крупу" - а я тут как обычный посетитель.
Джайна некоторое время молчала, затягиваясь папиросой, после чего пустила дымную струю точно барсу в нос.
— Здесь таких "обычных" посетителей выносят с разбитым черепом.
— Уж не этой ли пепельницей?- подняв бровь, невозмутимо спросил обладатель пушистого хвоста, отогнав им едкий дым, которым можно было проверять качество противогазов.- Нет, стоп. Попробую угадать. Шариком от подшипника - как Шилейла Шарон... Правда, она получила в глаз, и теперь ходит как пират...
Услышав знакомую фамилию, Джайна переменилась в лице. С наглого и хамского, его выражение поменялось на заинтересованное - с оттенком собственного превосходства. Полтора месяца назад на тот квартал, где пряталась лисопантера, устроили облаву. Джайна сбежала - покалечив полтора десятка солдат фосфорными бомбами и выбив шариком глаз офицеру, командовавшему - командовавшей - группой захвата. По слухам, жертва поклялась выжечь лисопантере оба глаза раскалённой арматурой, потому как шарик настолько прочно засел у нея в глазу, что врачи открыто признались: медицина тут бессильна, а доставать снаряд - опасно.
Джайна коротко усмехнулась - история эта была для неё поводом для определённой гордости.
— Тебе, кстати, от неё привет. И пожелание поскорее ослепнуть.
— Пусть катится к хренам, да подальше.- лисопантера коротко хмыкнула.- Присаживайся уж. И поведай, наконец, что ты за хрен и с какой горки. И что тебе от меня надо.
Барс, махнув хвостом, оторвался от столешницы, ещё немного отпил из кружки, после чего неестественно быстрым движением перенёс стул к столику Джайны.
— Тебе привет от Шилы - и пожелание от неё поскорее отправиться на тот свет.- произнёс он, поудобнее устраиваясь.- А так как она “чьей-то милостью” теперь не видит на правый глаз, то - я, временно, вместо неё.
Лисопантера посмотрела на барса поверх собранных в замок пальцев с каким-то наполовину задумчивым, наполовину - неразборчивым выражением лица, своим фирменным взглядом, похожим на взгляд через прицел, хмыкнула.
— Ну молодец, поздравляю. Красавчик, чо. Только это не повод не взять тебя за шиворот и не выкинуть наружу со свистом.
Очередная сигарета была раскурена, ставя вокруг “мило” беседующих густую дымзавесу. Барса, похоже, дым не пугал - угрозы Джайны тоже.
— Тебе со мною незачем тягаться. И нет смысла находить во мне врага…
— Это почему же?- лисопантера заинтересованно подняла бровь, мол, докажи.
Впрочем, мысль в рыжей голове соизволила пошевелиться сама. “Ну да. Одарённый, небось. Дело явно не ограничится одной свёрнутой шеей и жарким костром...”
— Всё очень просто.- барс, медленно шевеля хвостом, словно размахивая флагом, расстегнул глухой воротник и верхнюю пуговицу форменной куртки, из-под которой показались белая рубашка и - серебрянная цепочка.
— … И где твой уроборос.- уже более жёстко спросила лисопантера, перебив кошачьего, чуть отодвигаясь от стола и придвигая к себе пепельницу.- Мне с тобой тоже не хочется ругаться, но сейчас либо ты!- сотрудник не при исполнении и обычный посетитель - прямо отвечаешь на мои вопросы, либо то, что стало с твоей начальницей - покажется тебе…
Теперь барс перебил лисопантеру, как-то беззлобно и излишне самоуверенно рассмеявшись, едва растянув уголки рта, из-за чего улыбка получилась излишне хитрой.
— Не сыпь зря угрозами… Я знаю, что ты можешь. Ты знаешь, что ты можешь. Шила знает, что ты можешь, Наш майор, которому ты сожгла лицо фейерверком и который ныне ходит в глухой маске, говоря через вокодер - тоже знает… Вся армия знает. А о том, что я могу - ты, само собой, не в курсе.
— … И вот именно поэтому, если ты не будешь отвечать - эта милая пепельница сломает тебе челюсть...- Джайна глубоко затянулась, и, задержав в себе дым, выпустила его длинной тонкой струёй, после чего добавила.- … Верхнюю…
Барс задумчиво посмотрел на огранённый хрусталь, после чего расстегнул ещё одну пуговицу на куртке и вытащил из-под неё то, что Джайна, в общем-то, ожидала увидеть. Серебряный медальон с золотым обрамлением в виде кусающей себя за хвост змеи, с изображённым на нём чернью свернувшимся в кольцо драконом с рогатой мордой анфас, сжимающей в зубах кончик хвоста. Над головой ящера вздымались два крыла, а в двух лапах существо держало по кривой сабле, образующих внутри кольца тела чешуйчатой твари ещё одно кольцо. Рукояти сабель имели навершие в виде драконьих голов. Глаза у крылатого монстра были выполнены из изумрудов.
Джайне не надо было долго всматриваться, чтобы оценить всё великолепие работы ювелира. Знак был сам по себе небольшим - с пятирублёвую монету - но и глаз у лисопантеры тоже был не простой. И этот глаз заметил одну весьма характерную деталь.
— Это не уроборос.- обладательница светящегося взгляда фыркнула.- Это летюг, или амфиптер. Слишком длинное и гладкое тело, крылья и всего две лапы.
— Это амфиптер, да…- подтвердил барс, развернув медальон к себе, погладив ящера по носу и спрятав обратно. На обороте знака Джайна заметила символ “Чёрного солнца”. Впрочем, особого значения этому не придала, сославшись на то, что “Каждый точит что он хочет, каждый верит во что может”. В конце-концов, она сама ни в какие сверхъестественные силы не верила, так почему бы кому-то не верить в существование “волчьего солнышка”?
— Почему именно амфиптер?..
— Прост.- барс застегнул куртку обратно, сделал большой глоток пива.- Уроборос - это бесконечность, перерождение. Возврат к прошлому… Для меня нет прошлого. Оно сгорело на огне и развеялось дымом.
— Ну хорошо, ладно.- Джайна кивнула, принимая объяснения военного.- Если ты у нас такой философ, то открой мне сакральный смысл твоих слов и фраз. А то они так же туманны, как сигаретный дым.
Барс, сидевший до этого как-то напряжённо и нервно, кажется, подуспокоился, позволив себе откинуться на спинку стула и совершить большой глоток пива.
— Сама подумай.- поставил он кружку на стол, положил ногу на ногу и чуть развёл руками.- Мы примерно равны по силам. Ты - почти боевой робот. Все жизненно важные точки у тебя усилены имплантами и - или буквально упакованы в броню. У тебя реакция, ловкость и подвижность - в том числе и за счёт визорного комплекса - превосходят обычного морфа на порядок, если не больше. Ты с пинка зашибаешь двигатель автомобиля в салон…
— Ну, это ты загнул…
— Тем не менее… Я видел тебя в работе. Видел работу твоей артиллерии. Видел, как тебя буквально нашпиговали пулями, но ты сныкалась в какую-то дыру, после чего вылезла оттуда живая и невредимая - видимо, какие-то штучки с регенерацией. Но!
Барс многозначительно поднял вверх большой палец, снова сделал большой глоток, после чего раздавил поднятым пальцем на столе несуществующую козявку.
— Твоим гранатомётам периодически нужна калибровка прицела, а ты её не проводила уже месяца полтора. Но даже откалибровав прицел, ты не выживешь после ножа в разъём психопривода..
— Сначала доберись до него, умник.- хамским тоном ответила лисопантера на рассудительную интонацию барса. В ответ получив уверенно-спокойное:
— А в меня ты просто не сможешь попасть.
Дальше начались чудеса. Потому что сидящий напротив лисопантеры барс резко исчез, растворившись как облако дыма. Прицельный комплекс буквально на секунду замешкался, ища цель, после чего выдал такое знакомое и родное “Цель потеряна, визир снят, ведение прекращено”. И тут же короткое похлопывание по плечу заставило Джайну буквально подскочить на месте, едва удержав её от того, чтобы не активировать гранатомёт и не всыпать засранцу зажигательной картечью.
— Свет “Чёрного солнца” могут видеть лишь просветлённые, все остальные просто сходят с ума.- прикрыв глаза, довольным тоном произнёс военный, снова исчез и появился с другой стороны стола. После чего, под откровенно охреневшее выражение лица Джайны, сел на своё место и крупными глотками допил всё, что было у него в кружке.- Каково?
Джайну фокус с дымом, откровенно говоря, поразил. На секунду - даже завистью и желанием обладать такой же способностью. Но быстро сработавшая управляющая система утихомирила закипающие мозги. Во-первых, неуязвимости это не гарантировало. Во-вторых, у всех обладателей особых способностей обязательно было какое-то серьёзное нарушение работы внутренних органов, явное или скрытое до поры до времени. В-третьих:
— Красавчик, чо. Только сильно не выпендривайся, ладно? И не удивляйся, если на тебя валом посыпятся шарики - железные такие, от подшипника… Тебе со мною незачем тягаться, нет смысла находить во мне врага. И - как-то мне с тобой не хочется ругаться после всего этого.
— Знаешь ли, мне тоже… Лучше выпьем - и я уйду. Как обычный посетитель. Лады?
— Ну, лады…- Джайна пожала плечами.- Учти только - я спиртного не пью.
— Ну не газировку же мне заказывать, верно?.. Официант! Два сидра “Американо”! И поживее, чёрт побери!!
После этого визита барс надолго попал. Дни шли обычной чередой. Посетители приходили и уходили. Днём лисопантера кемарила на чердаке, ночью - курила в зале и сторожила покой посетителей. Правда, весьма своеобразным методом: разошедшегося пьянчугу она приголубила из-за стола пепельницей, после чего, пантерой перескочив с места через три столика, объявилась у него перед носом спиной и с лихого разворота на носке, описав, как циркулем, дугу, от души вломила ему ботинком по колену; и, схватив за ремень и загривок, вышвырнула с места же за порог под аплодисменты завсегдатаев забегаловки. В другой раз - не стала слишком церемониться, а просто подошла к дебоширу и треснула ему раскрытой ладонью по переносице. При этом, кажется, сломав ему нос… После чего отвела за шиворот к порогу и пенделем выставила наружу.
Когда она вернулась на своё место, барс уже сидел за столиком и уже распивал свою любимую "Имперý".
— А пан старлей, часом, не желает получить в лоб?- хамовато спросила Джайна, садясь за столик и поправляя форменную куртку, бывшую когда-то рыжей, а сейчас ставшую расцветки “горка”.- Охамел он, я смотрю…
— Если уж и желает, то не так, как тот несчастный, которого выкинули чуть менее минуты назад.- совершенно безразличным тоном ответил военный, поудобнее располагаясь на стуле.- И уж точно - только после того, как допью.
— Получишь прямо этой кружкой… Что-то давно тебя не было.- полуспросила лисопантера тоном ревнивой жены, готовой зарядить гулящему супругу в лоб скалкой.
— Город “Эф-четыре-пять-один”. Очередной рейд по выпроваживанию в резервации тех, кого в городе быть не должно.
— Таких как ты, значит… Знаешь, это странно. И вообще - метнись до бара за куревом.
— Курить вредно.- поучающим тоном сообщил барс. Джайна тут же парировала:
— А от пива тупеют.
—... Один-один...- кивнул барс, отставляя кружку.- Тебе какие?
— Мог бы уж и выучить за то время, которое за мной следил.
Военный с вопросительным видом посмотрел в потолок, прищурив глаз.
—... Кто подсказал?
— Я, конечно, глупая дура, но не дура глупая. Сама догадалась.
— Окей, я на кассу.
Вернулся барс быстро - с блоком сигарет и двумя литровыми кружками сидра по-американски, то есть с нулевым процентом крепости.
— … Я себе не просила…- указала Джайна на кружку.- И сигареты ты мне принёс не те.
— Нормальный “Кэмэл”, что такого…- пожал плечами барс.- Если не хочешь - не пей, мне больше достанется.
— Ну уж нет! Халява - это святое.- лисопантера торопливо подтянула кружку к себе.
— Тем более, что от твоей “Сакуры” болит голова. И дым у неё какой-то тяжёлый - в нём двигаться трудно.
— Кстати о дыме… Что-то ты до бара гонял простым пешим.
— Если слишком часто превращаться в облако - начинает ныть щитовидка.- барс расстегнул воротник и слегка помассировал себе горло.- Поверь, это очень больно - даже дышать тяжело становится. В горло словно спираль... Бруно... Заталкивают. Помогает только промедол из аптечки. И то - не всегда.
— Ой бедненький…- садистским тоном ответила Джайна, раскуривая папиросу.- Как мне тебя жалко! А эвтаназин не пробовал?
— От него, к несчастью, помирают - а я ещё пожить хочу.
Джи-Ай лишь пожала плечами. Мол, тебе решать.
Несколько минут оба сидели, уставившись куда-то в пустоту и думая о своём. При этом барс постоянно косился на весьма густые, но короткие кисточки на ушах лисопантеры, переходящие в мохнатые “стрелки”, идущие до самого основания и плавно переходящие в лохматую причёску.
Молчание нарушила Джайна:
— Вот кстати… Могу я узнать, почему ты, такой на вид представительный и годный, и околачиваешься в армии, объедая государство на перловку с тушёнкой? И вообще - тебя как зовут-то хоть? Ты в тот раз настолько нагло вломился ко мне за стол, что даже представиться забыл.
Под взглядом светящихся левого оранжевого и правого сине-зелёного глаз барс с каким-то кислым выражением лица посмотрел на лисопантеру так, словно та прилюдно со сцены обозвала его выхухолью.
— Пшепрашем, это было - что? Комплимент, или оскорбление? С учётом того, что комплиментов я от тебя не слышал - думается мне, что второе.
— Это был вопрос.- указующим тоном ответила лисопантера.- А у нас уговор был. Или ты на вопросы отвечаешь, или получаешь в лоб пепельницей.
В словах Джайны звучал явный вызов. С учётом того, как она смотрела, а так же выражения её лица…
— Слушай, да ты просто гарпия.- барс притворно поёжился, словно до смерти перепугался.- Прямо Медуза Горгона!
— Хо-ха-ха-ха-ха, смехухуечки!-Джайна мелко рассмеялась в стиле актрис театра оперетты и кабаре.- Ну да, гарпия. Лётный стаж с десяти лет. Умею бомбить с отвесного пикирования - попадаю танку в люк и заставляю корабельных зенитчиков ссать от страху кипятком. А?!
Барс только коротко нервно рассмеялся.
— Ещё умею играть в бадминтон сковородкой, прицельно метать чашки с кипятком с разбитием оных точнёхонько о лоб. Могу ещё сыграть на нервах полонез Огинского.
— Да уж, список твоих талантов - не приведи боже такую хозяйку в дом…
— “Горячие финские парни” из воздушного десанта и не такому научат.
— Только вот нас…- барс коротко усмехнулся, как кашлянул.- В десант не берут. “Илита”, как-никак, “всякая шваль” там не нужна.
— А скрывать свои причуды не пробовал?
Барс тяжело вздохнул, после чего, расстегнув куртку, достал на свет свой медальон, посмотрел на его лицевую сторону и отпустил. Серебро со звоном ударилось о пуговицы одежды.
— Таланты Одарённых не скрываются. Это как руки - или пользуйся, или умри.
Джайна недовольно хмыкнула, постучав костяшкой пальца по столу.
— Я лично знаю нескольких людей, превращённых буквально в живые куски мяса. Ничего, живут.- лисопантера пожала плечами.
— Это не жизнь, это существование. К тому же, очень обременительное и мучительное для всех.
— Давай не будем трогать этику, философию и мораль, а?!- Джайна посмотрела на барса с таким видом, словно целиком съела лимон.- Меня от этих вещей - ну вот так вот выворачивает, ну просто вот так вот.
— Хорошо-хорошо. Неудачно сравнил… И не совсем точно. Мы не можем не пользоваться своими талантами. Они буквально рвутся наружу, и если их пытаться как-то сдержать, то - это очень плохо отражается на нас. Оно и так-то разрушает нас изнутри…
— … Может, и вправду - эвтаназин? Тебе в какой дозировке - пять пятьдесят шесть или сразу три линии?
— О-о-очень, блин, смешно! Как ты там сказала - смехухуечки?!
Ответом стал недовольный взгляд Джайны - настолько недовольный, что, казалось, сейчас из светящихся глаз ударят лазерные лучи соответствующих цветов и испарят барса к хренам.
— Ладно-ладно. Негоже - так негоже… Кстати, ты откуда узнала моё звание?
— Я пиво не пью.- провокаторским тоном ответила Джи-Ай.- И - мы с тобой на брудершафт не употребляли, коли так что.
Барс только пожал плечами, после чего протянул лисопантере руку:
— Саву Раух. Лейтенант внутренних войск.
— Очень приятно.- наигранным тоном ответила Джайна, пожимая протянутую конечность.- Падаю и бьюсь в конвульсиях прям.
— … У тебя всегда такой ядовитый тон, или отрава накапливается именно к этому времени?- спросил военный, тряся пережатой рукой.
— … А в лоб?- резко отразила Джи-Ай.- Ты сам назвал меня Горгоной, за язык никто не тянул. Тебе вообще положено превратиться в каменную статýю! Эй, ты - окаменей, ба-л-ля!!!
Джайна поднялась со своего места и несколько раз довольно болезненно ткнула барса в плечо. Тот, ойкнув, мелко и спокойно рассмеялся.
— Я кому говорю! Каменей! Ка-ме-ней!!- продолжая тыкать кошана в плечо, лисопантера сама начала смеяться, в итоге вынудив барса привстать со своего места и отоварить Джи-Ай хвостом по глазам. Лисопантеру это успокоило, она быстро села на своё место, сложив руки на груди и гордо смотря немножечко вверх.
Барс тоже вернулся на место, посмотрел на опустевшую кружку, затем на часы и тяжело вздохнул.
— Мне пора… Уже поздно. А завтра построение…
— Иди давай… Пш-шепрашем…
Барс поднялся из-за стола и направился к выходу. Джайна с усмешкой хмыкнула, посмотрела в свою кружку, где ещё оставалось налито. Закурила новую папиросу.
— А этот ваш верблюд… Так себе… Ничего.- проговорила она, щёлкнув пальцем по стеклу кружки. Стекло мелодично звякнуло.
В воздухе витали сигаретный дым, тяжёлый запах табака и едкая вонь авиационного керосина. Им же отдавал и яблочный сок в кружке…
В тумане
Все осколки льда
Не растопит ни одна звезда.
Мне страшно никогда так не будет уже.
<...> Изломанная жизнь - бесполезный сюжет.
© Кукрыниксы – Звезда
Прошло ещё недели две или три. Раух время от времени заходил в забегаловку, когда подсаживался к Джайне, когда просто с видом умирающего мученика прятал свои бесстыжие изумрудного цвета глаза в дальнем углу. Когда заказывал сидр по-американски, когда - пиво, но не привычную “Имперý”, а более дешёвый “Хеншель” или вообще - “Юнкерс унд Браун”, сущую отраву по меркам даже местных нищебродов. С шеи барса пропала цепочка, да и сам он стал на вид каким-то потрёпанным, затасканным, нервным и сонным.
Джайну всё это мало волновало. Её вообще никто не волновал и не тревожил - кроме, разве что, случайных дебоширов, которые от всей широкой души получали от неё на орехи, пряники, за всё хорошее и просто так. Курила она всё так же много и всё ту же “Сакуру Лайт”, приберегая остатки блока “Кэмэла” на случай особых событий, а больше - так, побаловаться. “Верблюд”, в отличие от “отравы”, не глушил едкий керосиновый запах, а его крепости не хватало для того, чтобы как следует вдарить по мозгам и ослабить натянутые, как рояльные струны, нервы. Полонез Огинского на них получался, безусловно, идеально, но только он на них и выходил. А у Джайны высокое искусство в список запросов как-то не входило…
Как уже говорилось, жила лисопантера на чердаке. Вот только не на чердаке забегаловки, а на другом, через три дома. Засечь её там было практически нереально. Крыши домов образовывали удобный лабиринт с множеством переходов и ходов, позволяя незаметно перемещаться с одного чердака на другой, с другого - на третий, а оттуда уже - на нужный. И всё это - без ненужного хлопанья прыжковых антигравов.
Однако в этот раз всё пошло несколько по-другому…
— Ты сегодня поздно.- спросил такой знакомый голос от самого входа.- Где гуляла?
Коротким движением лисопантера отскочила в сторону с разворотом, активируя встроенный в руку гранатомёт и направляя его на прислонившегося к косяку Рауха.
— Ах ты ж долбанный ж ты ж нафиг!..- прорычала она, высвечивая своими левым оранжевым и правым сине-зелёным глазами фигуру барса.- Ты что тут вообще забыл?!?! А ну вымётывайся в звезду найух!! [в оригинале - матерная фраза] Я тя ща картечью горючей иначе вышибу! Вар!!
Барс только печально протяжно вздохнул, продолжив вздох грустным болезненным стоном, пожал плечами. Лисопантера убрала гранатомёт, встав в позу - уперев одну руку в бок и отставив ногу чуть в сторону.
— Ла-адно.- снисходительным тоном проговорила она, доставая из кармана пачку сигарет и зажигалку.- Что случилось, хужетатарин… Ты, я смотрю, при револьвере и кортике, даже с погонами. Чуть ли не при полном параде.
— Меня выгнали из дома.- равнодушно и спокойно ответил барс, махнув хвостом. Нет-нет-нет, ничего не произошло - заурядное событие: выставили на улицу.- Хозяйка подняла плату, потребовала деньги вперёд, после чего, припомнив мне, что я - Одарённый, со скандалом вы-ки-ну-ла-вон. Со всеми вещами.
Барс кивнул в сторону “всех вещей”. Которые были уложены в обычную дорожную сумку. Лисопантера, оценив нестяжательство своего гостя, довольно хмыкнула:
— Так, хорошо… А за что ко мне-то?.. И вообще.
— Да как сказать-то…- задумчиво проговорил барс, медленно водя в воздухе хвостом и глядя в потолок.
— Говори как есть - не кати квадратное.- быстро подала мотивацию лиопантера, тряхнув головой и подавшись куда-то внутрь чердачного помещения.- И не стой в дверях, а?! Раз вошёл…
На чердаке, в общем смысле слова, царил разгром. Разнообразный житейский хлам, давно никому не нужные вещи, предметы быта - всё это старательно стаскивалось сюда, превращая “поднебесную” в настоящий склад. А при определённых стараниях - и в огромную квартиру.
Джайна, судя по всему, эти старания приложила. На чердаке было оборудовано вполне себе сносное жильё, больше напоминающее небольшую оружейную мастерскую. Круглое световое окно было загорожено старой ширмой. В глубине помещения покоился раздербаненный старый диван, переиначенный так, чтобы на нём можно было спать. Перед диваном стояло несколько журнальных столиков, скомпонованных в рабочую поверхность, застеленную газетами и тряпками. На этом межвидовом гибриде лежали подшипники в просто огромном количестве - как целые, в меньшинстве, так и разобранные, преимущественно. Шарики от них лежали тут же, в старой непригораемой форме для выпечки. Несомненным украшением стола была керосиновая горелка, резервуары для заправки которой стояли на полу у самых ножек столиков, составленные один на другой.
Это, похоже, был “грязный” стол. Потому что поодаль в сторону от дивана стоял другой, нормальных габаритов, также составленный из нескольких. Первым, что на нём бросалось в глаза, было нечто, выглядящее как помесь автомата с ручным пулемётом - сильно вынесенная вперёд рукоять управления огнём, короткий приклад скелетного типа, словно отодранный от швейцарского “Зиг-Зауэра”, и затёртая между ними лента, патронов эдак на пятьдесят; оружейного уродца украшал кожух-радиатор на стволе и приделанная к этому кожуху одинокая лапа сошки, правая. Вторым обитателем стола был неузнаваемый с первого взгляда итальянский полицейский пистолет-пулемёт “Спектр”. Какой-то умелец перенёс ему спуск на приёмную горловину и удлинил магазин, а на место рукояти воткнул странный разъём. Здесь же валялся и “Винчестер Либератор”, способный выдохнуть в супостата сразу четыре патрона двенадцатого калибра, разорвав его буквально напополам. Наконец, в столешницу был воткнут длинный нож с чернёным лезвием и в отделке “чернь-золото-серебро”: навершие и скрепляющее кольцо - серебряные, вязь по клинку золото.
Раух знал такой нож. Подобный клинок, под названием “Боярин”, раньше был на вооружении рядовой пехоты. С ним удобно было работать в рукопашной и выживать в дикой местности - в частности, им хорошо было разбираться с одичавшими морфами. Потом его поменяли на более дешёвый и практичный вариант.