К концу восстановительного периода заметно активизировалась антипартийная деятельность группы правых. В связи с антипартийными выступлениями правых XIV съезд партии указал на необходимость борьбы с правым уклоном.
Переход партии к политике наступления против остатков капиталистических элементов в стране и в первую очередь против кулачества вызвал ожесточенное сопротивление антипартийной группы правых. Правые, чтобы подкрепить свои, наскоки на партию теоретически «...состряпали смехотворную «теорию затухания классовой борьбы», утверждая на основании этой теории, что чем больше успехов будет у социализма в его борьбе с капиталистическими элементами, тем больше будет смягчаться классовая борьба, что классовая борьба скоро совершенно затухнет, и классовый враг сдаст все свои позиции без сопротивления, что ввиду этого незачем предпринимать наступление на кулачество»{87}. [156]
В 1928 году правые оформляются как законченная антипартийная контрреволюционная организация во главе с нелегальным центром в составе Бухарина, Рыкова и Томского. По мере того как партия систематически разоблачает перед массами классовую суть правого уклона, правые все шире применяют методы двурушничества.
Кроме правых, открыто выступавших в 1928 году, существовали тщательно законспирированные бухаринские кадры, которые стремились сочетать внешнее согласие с генеральной линией партии с активной подпольной подрывной работой по заданиям своего центра. К числу последних принадлежали презреннейшие двурушники и предатели Ягода, Антипов, Рудзутак и др.
Оформившись организационно, правые уже в 1928 году стали искать союзников. В июне — июле 1928 года, по поручению центра правых, Бухарин связывается через Каменева с троцкистами и вырабатывает с ними соглашение, целью которого является совместная борьба против партии. ЦК ВКП(б) разоблачил эту преступную попытку Бухарина и сделал серьезное предупреждение группе правых капитулянтов.
Летом 1928 года Бухарин пытается протащить право-оппортунистические установки в представленных им тезисах доклада на VI Конгрессе Коминтерна. По настоянию товарища Сталина, в тезисы было внесено до 20 поправок, целиком изменивших их существо. VI Конгресс Коминтерна принял исправленные тезисы и осудил платформу правых капитулянтов.
Осенью 1928 года Бухарин публикует антипартийную статью «Заметки экономиста», в которой выступает против социалистической индустриализации страны. Появление этой статьи указало таким антисоветским группам и контрреволюционным вредительским организациям, как «Промпартия», «ТКП» и «Союзное бюро», на возможность блока с правыми.
В конце 1928 года группа Бухарина — Рыкова получила поддержку верхушки московской партийной организации (Угланов, Котов, Уханов, Рютин, Ягода, Полонский и др.). Правые проповедывали необходимость уступок кулачеству, облегчения его налогового обложения, болтали о том, что индустриализация обременительна для народа, выступали против строительства тяжелой индустрии, требуя переместить средства из тяжелой промышленности в легкую.
Московская партийная организация при помощи ЦК ВКП(б) а товарища Сталина разоблачила правых реставраторов [157] капитализма, сделала им последнее предупреждение и еще теснее сплотилась вокруг ЦК партии. Громадную роль в деле мобилизации партии на борьбу с правым уклоном сыграло выступление товарища Сталина на объединенном пленуме МК и МКК 19 октября 1928 года. В своей речи товарищ Сталин указал на то, что «...победа правого уклона в нашей партии развязала бы силы капитализма, подорвала бы революционные позиции пролетариата и подняла бы шансы на восстановление капитализма в нашей стране»{88}.
На протяжении 1928–1929 годов нелегальные группы правых создаются не только в Москве, но и в других центрах СССР.
Правые не прекращают своих выступлений против партии, и ноябрьский пленум ЦК ВКП(б) 1929 года постановил признать пропаганду взглядов правых реставраторов капитализма несовместимой с пребыванием в рядах ВКП(б). Пленум вывел Бухарина из состава Политбюро ЦК и сделал предупреждение остальным главарям правых.
Стремясь уберечь свои кадры от разгрома, правые решили прибегнуть к испытанному методу двурушничества. Подпольный центр правых дает директиву разоблаченным участникам своей организации о подаче ими двурушнических заявлений с признанием своих ошибок и согласии с генеральной линией партии. «Покаянные» заявления подали и сами атаманы правых — Бухарин, Рыков, Томский. Таким путем они надеялись обмануть партию, усыпить ее бдительность.
На этом заканчивается первый этап подрывной работы правых.
С 1930 года контрреволюционная организация правых полностью переходит на нелегальное положение. На своего единомышленника Ягоду центр правых возлагает задачу ограждения организации от провала. Для этого Ягода назначает на руководящие должности в аппарат НКВД лиц, указанных центром. Так по требованию руководителей центра, на пост начальника отдела, в обязанности которого входила борьба с контрреволюционными организациями, был назначен участник организации правых Молчанов. Назначение это было произведено в 1931 году, в период активизации нелегальной деятельности правых.
Таким путем в 1931–1932 годах в НКВД Ягодой была создана группа правых в составе Прокофьева, Молчанова, [158] Миронова, Шанина и других. Это позволило контрреволюционной организации правых заниматься своей преступной деятельностью на протяжении ряда лет.
На процессе «право-троцкистского блока» Ягода по этому поводу показал:
«Я должен здесь со всей ответственностью заявить, что виною тому, что Советская власть и органы НКВД только в 1937–1938 годах смогли вскрыть и ликвидировать контрреволюционную деятельность организации правых и «право-троцкистского блока», является моя предательская работа в системе Народного Комиссариата Внутренних Дел. Если бы советская разведка была свободна от контрреволюционной группы правых и шпионов, которые благодаря мне сидели в аппарате НКВД, заговор против Советской власти несомненно был бы вскрыт в своем зародыше».
Ягода снабжал Бухарина и Рыкова секретными материалами ОГПУ, которые Бухарин и Рыков использовали в своей борьбе против партии. Когда на одном из заседаний Политбюро было разоблачено сочувствие Ягоды правым по вопросу о применении партией в хлебозаготовках чрезвычайных мер против кулачества, Ягода прибег к двурушничеству и через некоторый промежуток времени заявил о полном своем согласии с линией партии.
Начиная с 1930 года контрреволюционная организация правых переходит к наиболее острым формам борьбы с партией и Советской властью. Делается упор на развитие в стране кулацкого повстанческого движения и террор против руководителей партии и правительства. Центр правых устанавливает контакт с центрами буржуазно-националистической контрреволюции на Украине, в Белоруссии, в Закавказских и среднеазиатских республиках. Центр правых дает по своей подпольной периферии директиву о переходе к прямой подготовке насильственного ниспровержения Советской власти.
Для подрывной деятельности правых в период 1930–1932 годов характерна «рютинская платформа». Эта платформа была выработана, подпольным центром правых и стала программой их действий. Основные пункты «рютинской платформы» — террор, восстания, «дворцовый переворот» и установление блока с другими контрреволюционными антисоветскими организациями, в первую очередь с троцкистами.
В 1931–1932 годах Бухарин и Рыков рассылают на места своих уполномоченных для организации кулацких восстаний. Особое внимание центр правых обращал на провоцирование [159] вооруженных выступлений против Советской власти на Северном Кавказе. Туда командируются Эйсмонт, Смирнов и Слепков с заданием всемерно обострить кулацкое движение и содействовать его распространению. На Северном Кавказе орудовала созданная еще Ивановым, приблизительно в 1928 году, подпольная организация правых. Кроме того, в 1930 году на Северном Кавказе создается во главе с Пивоваровым казачья организация правых, опиравшаяся на остатки казачьей контрреволюции и реэмигрантов, сохранивших связи с казачьими белоэмигрантскими кругами.
В 1932 году Бухарин командировал в Сибирь Яковенко для подготовки и организации там кулацкого восстания.
В результате преступной деятельности правых на Северном Кавказе и в Сибири были спровоцированы кулацкие восстания. Центр правых пытался также организовать восстания и подготовить кулацко-бандитские кадры в Северном крае, на Украине, в Белоруссии, в Узбекистане и других местностях Советского Союза.
Организуя восстание на Северном Кавказе, правые на практике осуществляли установленную ими еще раньше связь с контрреволюционной партией эсеров. Не без ведома центра правых были также совершены инспирированные английской разведкой набеги басмаческих банд из Северного Афганистана на советский Таджикистан.
Не ограничиваясь подготовкой и организацией кулацких восстаний, правые приступают к подготовке террористических актов против виднейших деятелей Советского государства.
В 1932 году, по указаниям и под руководством злейших врагов народа Бухарина и Рыкова, были созданы террористические группы. Бухарин лично привлек эсера Семенова, организатора в 1918 году покушений на В. И. Ленина, для сколачивания террористической группы с целью покушения на членов Политбюро. По указаниям Рыкова его подручным Нестеровым была создана террористическая организация в Свердловске. Участникам белорусской и пантюркистской националистических контрреволюционных организаций Бухарин и Рыков лично давали установки о применении террора.
На втором этапе своей преступной борьбы с партией бухаринско-рыковские бандиты полностью совершили переход от антипартийной правооппортунистической группы к контрреволюционной организации, работающей по заданиям иностранных разведывательных органов. Потеряв всякий [160] человеческий облик, лишившись элементарных представлений о том, что такое родина, совесть, честь, эти презренные выродки превратились в гнуснейших предателей, изменников, террористов, реставраторов капитализма.
* * *
Подведем итоги.
Переход партии после XV съезда в наступление по всему фронту социалистического строительства вызвал бешеное сопротивление со стороны остатков капиталистических элементов в стране. Враги Советской власти внутри СССР стали создавать нечто вроде единого фронта, который под знаменем борьбы с победившими рабочими и крестьянами объединил контрреволюционеров самых различных мастей: «беспартийную» буржуазную техническую интеллигенцию в лице «Промпартии», эсеровско-кулацкие элементы, организовавшиеся в «ТК.П», меньшевиков, антипартийную бухаринско-рыковскую группу правых и др.
Тактика и программа всех этих контрреволюционных групп и группочек были похожи одна на другую, как две капли воды: вредительство, шпионаж, террор; все они преследовали одну и ту же цель: реставрации капитализма.
Этот единый фронт всех враждебных стране социализма сил был занят подготовкой интервенции в самом Советском Союзе. По соглашению международной и внутренней контрреволюции, интервенция подготавливалась на 1930 год. Заговорщики намечали этот срок на основе своего предположения, что годом наибольшего кризиса должен быть 1930 год как результат их вредительской деятельности.
Соответствующее «прощупывание» мощи СССР началось уже в 1929 году. Провокация конфликта на Китайско-Восточной железной дороге служит ярким примером подобного «прощупывания». В связи с этим интересно показание члена ЦК «Промпартии» Ларичева, данное им на судебном следствии.
«Возникший летом 1929 года конфликт на Китайско-Восточной железной дороге, — говорил Ларичев, — как я узнал от Рамзина и Калинникова, явился диверсионным шагом французского и английского штабов: с одной стороны, выявить наши мобилизационные способности и боеспособность Красной Армии, с другой стороны — выяснить отношение широких кругов населения к вопросу [161] о возможности войны и о степени прочности Советской власти».
Но уже во второй половине 1929 года англо-французские империалисты вынуждены были перенести срок интервенции на 1931 год вследствие роста в капиталистических странах революционной активности широких пролетарских масс, осложнения внешнего положения Франции (обострение ее отношений с Италией), неудачи дальневосточной авантюры, противоречий между основными участниками интервенции.
Кроме того, учитывался разгром основных контрреволюционных организаций внутри СССР органами НКВД и разоблачение в связи с этим планов интервенции.
Однако наиболее агрессивные капиталистические круги все-таки пытались путем различных провокаций втянуть Советский Союз в войну. Особенно на этом поприще отличалась панская Польша.
Поощряемая польским правительством травля советского дипломатического представительства привела к тому, что весной 1930 года польские монархисты пытались взорвать здание полпредства СССР в Варшаве.
Дворник соседнего с полпредством дома, в котором помещался клуб польских монархистов, утром 26 апреля 1930 года обнаружил провод, переброшенный с крыши обслуживаемого им дома на крышу полпредства. Кроме того, дворник нашел на крыше своего дома часовой механизм, соединенный с проводом. Были вызваны представители полиции и военные пиротехники, которые обнаружили, что провод соединен со снарядом, опущенным в дымоход советского полпредства. Чтобы извлечь снаряд, в подвале полпредства пришлось разобрать капитальную стену. Извлеченный снаряд длиной в три четверти метра и диаметром 18 сантиметров весил 30 килограммов. По отзывам специалистов, эта адская машина обладала громадной силой и могла разрушить весь дом полпредства.
Только случайность предотвратила неслыханную провокацию войны. Польские монархисты, готовившие это чудовищное преступление, составляли наиболее агрессивную группировку в польском правительственном лагере. В большинстве это были помещики, владевшие землями на Украине и в Белоруссии и экспроприированные Великой Октябрьской социалистической революцией.
В 1928 году польским шпионом В. Любарским, приезжавшим из Варшавы в Москву в качестве польского дипломатического курьера, была организована контрреволюционная [162] террористическая группа. Показаниями одного из членов террористической группы — Демидовича (шурина генерала Деникина) установлено, что В. Любарский приехал в СССР, для того, чтобы организовать террористические акты против членов Советского правительства. Об этом В. Любарский сам говорил Демидовичу. Любарский интересовался способами проникновения в Большой театр во время съезда и торжественных заседаний, в Дом союзов, где в то время шли заседания VI Конгресса Коминтерна.
В августе 1928 года, по поручению Любарского, член группы Лев Любарский (родственник первого) совершил убийство старшего инспектора Политуправления РККА товарища Шапошникова. В результате этого террористического акта часть членов группы была выявлена органами ОГПУ и осуждена в 1929 году. Остальная же ее часть продолжала свою контрреволюционную террористическую деятельность.
Участники группы Васильев и Штерн в марте 1932 года организовали покушение на германского посла в СССР фон-Дирксена. По ошибке, непосредственный исполнитель террористического акта Штерн стрелял не в посла, а в советника посольства фон-Твардовского. В последующих своих показаниях арестованный Штерн заявил, что «непосредственной целью террористического акта было осложнить политические отношения между СССР и внешним миром, ухудшить международное положение Советского Союза», иными словами — спровоцировать войну.
В том же 1932 году белогвардеец Горгулов убивает 6 мая французского президента Думера. «Я покушался на Думера, — заявил Горгулов, — чтобы заставить Францию бороться против Советов».
Выстрелы Горгулова и Штерна, адская машина в здании полпредства в Варшаве — все эти акты, направленные рукой иностранных разведок, независимо от общего изменения международной обстановки не в пользу интервенции, преследовали асе ту же цель провокации нового нападения на СССР.
Однако все усилия агентов мировой буржуазии втянуть СССР в новую войну оказались бесплодными. Разгром вредителей, разоблачение интервенционистских планов и провал ряда террористических организаций спутали все карты империалистов.
Советский Союз отразил все попытки мировой контрреволюции втянуть его в новую войну и, твердо стоя на позициях мирной политики, опираясь на свою несокрушимую [163] мощь, уверенно вступил на путь построения социалистического общества.