Спальня, Коля и Мария смотрят на большее красное полотно, на полотне – красная кровать с красным пятном в центре композиции.
Мария. Я тоже ничего не чувствую.
Коля. Я был уверен, что ты чувствуешь. Подумай хорошенько, Маша.
Мария. Нет, совершенно ничего не чувствую. Абсолютно.
Коля. Тогда зачем ты это все покупаешь? Это же столько денег.
Мария. Я сошла с ума, мне сегодня такоое понравилось… Нет, я даже произнести это не могу.
Коля. Я читал в Интернете, что чувство вины разрушает человека. Чувство вины – это как песок засыпать в только что смазанный станок.
Мария. Нет, я не могу в этом признаться. Убей меня – не могу.
Коля. Ты мне давала книжку какую-то, там написано, что убить можно только от большой любви.
Мария. Значит, надо сжечь эту книжку.
Коля. Ты с ума сошла – сжигать книжку.
Мария. Да, я с ума сошла – мне такое сегодня понравилось!
Коля. Но ты же сама мне её дала.
Мария. Дала, чтобы ты сжег!
Коля. Никогда не понимаю, когда ты шутишь, а когда нет.
Мария. Ты можешь помолчать немного?
Коля. Могу.
Мария. Немного помолчи, пожалуйста.
Коля. Молчу уже.
Мария. Нет, не молчишь!
Коля. Молчу. (Пауза). Да молчу я!
Молчание.
Мария. Мне понравились березки на Вайнера.
Коля. На Вайнера только тополя. Там, дальше, яблони, но и то – это уже на Радищева.
Мария. Другие березки. На картине. Черно-белая размазня. Кич, понимаешь?
Коля. Давай купим.
Мария. Нет, Коля!
Коля. Почему нет? Давай купим!
Мария. Ты не понимаешь!
Коля. Конечно, куда мне… я так – муж понарошку. Хожу на завод, готовлю еду, прибираю, оплачиваю счета...
Мария. Ты не понимаешь, это дурной вкус. Это свидетельствует о том, что у меня дурной вкус.
Коля. Я давно это понял – еще когда ты варенье с сайрой ела.
Мария. Это – другое!
Коля (с ухмылкой). Другое!
Мария. На самом деле мне просто стыдно, стыдно признаться, что она мне нравится.
Мария морщится.
Коля. Что, опять тошнит?
Мария. От тебя тошнит! Тошнит от твоей беспомощности!
Коля. За другое тебе стыдно не было.
Мария. За другое? А тебе за другое было?
Коля. Не было. Я стал свободным.
Мария. Не смеши меня, ты просто повелся на секс.
Коля. Сначала - да, а потом стал свободным.
Мария. Секс - это как религия. Ты стал религиозным, а я не люблю фанатиков.
Коля. Если хочешь, ты была моей религией.
Мария. А ты умеешь красиво говорить.
Коля. Но теперь я - атеист.
Мария. Знаешь, почему я тебя выбрала? Папа всегда был сумасшедшим профессором, пропадал ночами, мог уйти вынести мусор и вернуться через неделю. Вот мама и талдычила: не надо этих странных людей, Маша, странные люди - плохие люди. Не ясно, чего от них ожидать. Не надо интеллигентов, художников, поэтов, этой швали - найди себе надежного. Надежного и простого. Вот я и нашла. Первый - король девяностых, барыга, альфа-самец. Простой, но неуправляемый. А потом ты - надежный дурак. Идеальный вариант, понимаешь?
Коля. Рассказать тебе, как это у нас было?
Мария. Совершенно не интересно.
Тишина.
Мария. Раз начал…
Коля. Поначалу я сам себе не поверил. Уволил Вадика, он запойный, а у него семеро по лавкам - жена и трое детей. Я знал, что им так не протянуть, но уволил. И вот я возвращаюсь домой, захожу в лифт и нажимаю почему-то на двадцать два. Думаю, вот псих, так запарился, что кнопкой промазал. Это только потом до меня доехало - я это спецом сделал, я хотел этого, мне отдушина нужна была, поговорить с кем-то. Уже после, когда дело было сделано, мне было так херово, что я сказал себе: это в последний раз.
Мария. Послушай, как ты об этом говоришь: «дело сделано»..
Коля. Потом я пришел к Лене второй раз. И, знаешь, было уже не так погано на утро. Нормально было. Ощущение, будто дрова колол всю ночь. Приятное ощущение.
Мария. То есть Лена - это дрова?
Коля. Я себя с ней мужчиной почувствовал. Мужиком. Человеку нужен человек, понимаешь?
Мария. Или дрова.
Коля. Я ж все три года с тобой терпел. Я весь был - терпение. Нет никакой души, нет никакого тела. Есть человек. Я это понял. Человек - это всё вместе.
Мария. Бульварная философия.
Коля. И только потом я узнал, что ты все это время… того, с Максимом. Ты знаешь, я даже обрадовался, как ребёнок! Ты не святоша, не инопланетянин, ты такая же. Как я. У тебя есть потребности!
Мария. Господи, Коля! Да когда у всех нормальных людей в 14 лет были первые, так сказать, опыты.. Я маструбировала на Стивена Кинга в отцовской библиотеке. Ты хоть понимаешь, что это такое?
Коля. Максим - не Стивенг Кинг, правда?
Мария. И не поспоришь.
Коля. А Лена, Лена сама мне рассказала, что он к тебе похаживает, и давно похаживает, она это с такой улыбкой говорила и даже гордостью..
Мария. Максим - гей.
Коля. Что ты несешь, вы с ним снюхались через неделю после знакомства.
Мария. Максим - гей. Голубой. Гомик. Пидор. Так тебе понятнее?
Коля. Прекрасно. Здорово. Я очень за него рад.
Мария. Ты, похоже, не понимаешь..
Коля. Парень нашел себя, здорово.
Тишина.
Коля. Гадость какая, мерзость.
Мария. Не спроста мне березки сегодня понравились...
Коля. От кого тогда это, а? (тычет Марии в живот) От кого тогда? Или ты что-то жрешь, чтобы тебя тошнило? Что ты жрешь, пельмени? Ты наверно пельмени жрешь, да?
Мария. Никогда не ела и есть не буду. В нашей семье никто пельменей не ел.
Коля. Ты опять шутишь?
Мария. Если тебе на языке кулинарии понятнее, то это от пирога. От пирога с рыбой. (Смеется).
Коля. Давно?
Мария достает бутылку водки из тумбочки.
Коля. Отдай.
Мария. Мне надо выпить.
Коля. Не надо выпить. Нельзя выпить!
Мария. Ты что, переживаешь?
Коля. Просто не хочу, чтобы ты пила.
Мария. Я всё равно от него избавлюсь, если ты еще не понял.
Коля. Нельзя так говорить.
Мария. Ты как заведенная курочка-моралистка, ей богу.
Коля. Нельзя так говорить, Маша.
Мария. А что мне будет? Ну что мне будет? Ты, Коля, будто Толстого начитался.
Коля. Маша, остановись.
Мария. Правильно Лена говорила: женщина - сама себя хозяйка. Хочу - убью, хочу - нет. Она тебя, что, не научила народной мудрости?
Коля. Я последний раз тебе говорю: остановись. Остановись, Маша.
Маша. Ты же сам только что говорил, что убить только от большой любви можно. Появился он от большой грязи, а убью я его от большой любви.
Коля выхватывает из рук Марии бутылку с водкой и разбивает ей голову. Мария падает на кровать.
Коля. Потому что правильно всё должно быть.