Рис. 27. Вариант реконструкции доспеха из четвертого Семибратнего кургана.
Нагрудник выкован по модели из листа бронзы с последующей проработкой некоторых деталей (насечками намечены чешуи змеиной кожи). По периметру нагрудника на расстоянии около 1 см один от другого пробиты отверстия. Через них проходили бронзовые гвоздики с круглой [51] шляпкой. Острие гвоздя загнуто. Под ним находится небольшая бронзовая пластина-шайба. Между шайбой и нагрудником имеется слой толстой кожи.
Рис. 28. Деталь панциря из кургана у станицы Елизаветинской.
В нижней части нагрудника под локонами головы Медузы приклепаны две бронзовые пластинки-завесы, к которым, вероятно, крепились длинные бронзовые пластины, защищавшие низ живота. Здесь же находятся два [52] отверстия диаметром по 4 мм для соединения нагрудника со спинной частью. Поверхность изделия тщательно отполирована. Размеры сохранившейся части нагрудника 41*44 см, толщина листа до 1 мм.
Рис. 29. Подвески из Большой Близницы.
Значительный интерес представляет железный панцирь, обнаруженный при случайных раскопках в кургане № 1 у с. Прохоровка Оренбургской области. Он стоял в нише, сделанной в стенке могилы. Доспех «был совершенно цел, и многие из любопытствующих надевали его на себя, пока не уронили, отчего он разбился на куски».123) Мелкие его обломки были собраны С. И. Руденко при доследовании кургана.
Панцирь состоял из двух частей - передней и задней. Судя по нечетким фотографиям, в нагрудной части он был выпуклый, детали мускулатуры проработаны не были. В нижней части на высоте живота к доспеху была прикреплена железная полоса - «род пояса». По краю вырезов, сделанных для шеи и рук, железными заклепками крепилась «желобчатая полоска железа - род ворота». Украшения на груди отсутствовали. Попытки реставрировать панцирь после разрушения не было сделано, поэтому размеры его установить невозможно. По мнению М. И. Ростовцева, нагрудная и наспинная части панциря соединялись сбоку. Кроме этого, вероятно, существовали и ремни, скреплявшие доспех на плечах.
|
|
В состав происходящей из случайных раскопок у с. Бубуй коллекции, хранящейся в ГИМ, входят фрагментированные круглые бронзовые пластины, вполне вероятно, являющиеся частями панциря (инв. № 45303). В их [53] центральной части находится полусферическая выпуклость. Вокруг нее рельефно выбиты концентрические круги, разделенные геометрическими изображениями. Диаметр пластин 16 см. На каждой из них есть по три заклепки, сделанные из красной меди. Под заклепками сохранились следы железа толщиной 2,5-3 мм. Вероятно, пластины крепились по обеим сторонам груди железной кирасы.
Все описанные выше находки кирас или их частей датируются довольно поздним временем - IV-III вв. до н. э. В панцири типа кирас одеты воины, изображенные на ножнах мечей из Чертомлыка и Елизаветовской, а также на подвесках из Большой Близницы124) (рис. 29).
* * *
Покрытие кожаной основы, панциря металлическим набором, лежащим в несколько слоев, удачное размещение его пластин обеспечивали высокую надежность доспеха. Панцирь мог спасти воина от удара стрелы или копья со значительного расстояния, несколько ослабить силу удара акинаком или копьем с близкого.
Имеющиеся в литературе беглые упоминания могут дать некоторое представление о степени надежности доспеха. Так, Геродот рассказывал: когда в битве при Эрифрах Масистий, на котором был надет золотой чешуйчатый панцирь, упал, «удары по панцирю не производили никакого действия, пока кто-то не заметил этого и не поразил Масистия в глаз».125)
|
|
Однако сильный удар копьем в ближнем бою мог пробить панцирь. Ксенофонт, описывая поединок Артаксеркса и Кира, отметил, что Кир «...поразил его (Артаксеркса. - Е. Ч.) в грудь и ранил сквозь панцирь».126)
Важным достоинством панциря было то, что он в значительной мере обеспечивал воину максимум необходимой подвижности, не сковывал его движений. Именно это и было особенно важно для всадника, вооруженного луком. Сделанный из кожи и покрытый небольшими свободно висящими пластинами, наборный доспех, как и кираса, сделанная строго по мерке на определенного человека, плотно облегал тело воина и его тяжесть равномерно распределялась «по разным местам: часть ее несет ключица и надплечье, часть - плечи, часть - грудь, часть - спина, часть - живот, так что он почти не похож на ношу, а скорее на предмет, приложенный к телу».127)
Ценным качеством наборного панциря было также то, что его не обязательно было делать по мерке на определенного человека, как это имело место при изготовлении кирас. Ксенофонт указывал на большие неудобства, которые кираса, изготовленная не по мере, причиняла воину.128) [54]
Безусловно, изготовление наборных панцирей из отдельных мелких частей было более трудоемким и сложным делом, чем производство кирас. Но это обстоятельство с успехом компенсировалось более высокими боевыми достоинствами наборного доспеха. Использование панцирей, особенно с длинными рукавами, делало необязательным включение в состав паноплии тяжелого всадника щита. Отсутствие же рукавов у кирас вызывало значительные неудобства. Как это очень верно заметил Ксенофонт, «...повреждение левой руки (в которой держат повод боевого коня. - Е. Ч.) делает всадника неспособным к службе».129) Поэтому всадники тяжелой античной конницы, пользовавшиеся кирасами, по свидетельству Ксенофонта, вынуждены были применять сложные дополнительные средства защиты рук.130)
|
|
Следует отметить также то обстоятельство, что наборный панцирь имел бóльшую степень надежности, чем кираса. Несмотря на то, что каждая отдельная пластина набора была тоньше, чем кираса, продуманная система размещения чешуи на основе приводила к тому, что в любом месте доспеха образовывался слой из трех-четырех пластин. Если при ношении кирасы сила нанесенного по ней удара почти вся сосредоточивалась в самой точке удара, то удар по наборному панцирю в значительной степени распространялся на соседние части доспеха. Кроме того, его сила во многом ослабевала при разрушении выгнутых пластин, гасилась за счет упругости основы и тела.
Эти ценные качества наборного пластинчатого доспеха во многом определили то обстоятельство, что на протяжении очень продолжительного времени он был основным средством тяжелой личной защиты воина, а сам принцип набора и размещения пластин на основе, применявшийся оружейниками скифской эпохи, не претерпел существенных изменений. Многие приемы изготовления панцирей просуществовали вплоть до Киевской Руси. Лишь в сарматское время на территории Кубани появляются первые кольчуги.131) [55]
К сожалению, суммарное описание их, сделанное автором раскопок, не дало возможности проследить весь процесс постепенного вытеснения панцирей кольчугами, что имело бы, по словам М. И. Ростовцева, кардинальное значение для истории оружия.132) Знаменательно, что первые кольчуги представляли собой комбинацию панцирного набора и кольчужного плетения. В составе их набора использовались и пластины, и кольца.133)
Но даже появившиеся кольчуги не смогли полностью вытеснить наборные панцири как самостоятельный вид доспеха. Они оставались на вооружении воинов вплоть до средневековья на огромной территории Евразии от Японии до Скандинавии. [56]
Назад К оглавлению Дальше
1) А. Лаппо-Данилевский. Скифские древности. СПб., 1887.
2) ЖРБ, стр. 133.
3) А. А. Бобринский. Отчет о раскопках, произведенных в 1903 г. в Чигиринском уезде Киевской губ. - ИАК, вып. 14. СПб., 1905, стр. 12; ЖРБ, стр. 134.
4) Э. Э. Ленц. Заметки о предметах вооружения из раскопок близ Журовки, Киевской губ. - ИАК, вып. 14.
5) М. И. Ростовцев. Скифия и Боспор. Л., 1925, стр. 334.
6) А. П. Манцевич. Шейные уборы скифского периода. - КСИИМК, вып. 22. М., 1947; ее же. Гребень и фиала из кургана Солоха. - СА, XIII. М., 1950.
7) В. Д. Блаватский. Очерки военного дела в античных государствах Северного Причерноморья. М., 1954, стр. 13-14.
8) К. Ф. Смирнов. Вооружение савроматов. - МИА, № 101. М., 1961, стр. 75.
9) А. И. Мелюкова. Вооружение скифов. - САИ, вып. Д1-4. М., 1964.
10) Б. А. Шрамко. Хозяйство лесостепных племен Восточной Европы в скифскую эпоху. Автореферат докторской диссертации. К., 1965.
11) Любезное сообщение О. Г. Шапошниковой.
12) АДЖ, стр. 335-336.
13) К. Ф. Смирнов. Вооружение савроматов, стр. 75.
14) П. Д. Либеров. Памятники скифского времени на Среднем Дону.- САИ, вып. Д1-31. М., 1965, стр. 17, 20-21.
15) М. Рárducz. Graves from the scythian age at Ártánd.- Acta archaeologica Academiae scientiarum Hungaricae, v. 17. Budapest, 1965, стр. 194-199.
16) А. И. Мелюкова. Вооружение скифов, стр. 69.
17) Е. В. Черненко. Панцири скiфського часу.- Археологiя, т. XVIII. К., 1965 стр. 78.
18) Местонахождение доспехов в погребениях указано в приложении 1.
19) Б. А. Шрамко. Исследования лесостепной полосы УССР. — Археологические исследования 1966 года. М., 1967; его же. Исследования памятников скифского времени в бассейнах Ворсклы, Суды и Северского Донца. — Археологические открытия 1967 года М., 1968, стр. 209.
20) П. Д. Либеров сообщает о находке 21 панциря (П. Д. Либеров. Памятники..., стр. 17). В нашей сводке их приведено 19. Некоторые остатки металлического набора, описанные П. Д. Либеровым как части панцирей, на наш взгляд, относятся к щитам.
21) И. М. Лурье. История техники Древнего Египта. - Очерки по истории техники Древнего Востока. М.-Л., 1940, стр. 218.
22) Б. Н. Граков. Каменское городище на Днепре. - МИА, № 36. М., 1954, стр. 10.
23) Б. Н. Граков. Скифские погребения на Никопольском курганном поле. - МИА, № 115. М., 1962, стр. 91.
24) П. Н. Шульц. Скифские изваяния Причерноморья. - Античное общество. М., 1967, стр. 192, рис. 8.
25) Е. Придик. Два серебряных ритона из коллекции Императорского Эрмитажа. - ЗООИД, т. XXX. Одесса, 1963, стр. 175, табл. IV; V, 3.
26) Геродот, II, 182; Ксенофонт. Анабазис, VI, 4, 2.
27) Плутарх. Александр, XXXII.
28) М. Ebert. Ausgrabungen auf dem Gute Maritzyn. Berlin, 1913, стр. 15.
29) Ю. Ю. Марти. Отчет о раскопках в Керченском районе в 1926 г.- Научный архив ЛО ИА АН СССР, № 170/1927, стр. 25.
30) В. Г. Петренко. Правобережье Среднего Приднепровья в V-III вв. до н. э. - САИ, вып. Д1-4. М., 1967, стр. 50.
31) Ксенофонт. О коннице, XII, 1-7.
32) ЖРБ, стр. 193-194.
33) Н. Е. Бранденбург. Журнал археологических раскопок. - Научный архив Военно-исторического музея артиллерии и инженерных войск Министерства обороны СССР, ф. 30, д. 114, стр. 206.
34) А. П. Манцевич. Шейные уборы скифского периода, стр. 73; Д. П. Димитров. Тракийската гробна находка от с. Дьлбоки. - Розкопки и проучвания, т. IV. София, 1950, стр. 234.
35) О. К. Тахтай. Скiфська статуя з с. Ольховчик Донецькоï областi - Археологiя, т. XVII. К., 1964.
36) Н. Г. Елагина. Скифские антропоморфные стелы Николаевского музея. - СА, 1959, № 2, стр. 189, рис. 46.
37) Н. Н. Погребова. Погребения в мавзолее Неаполя Скифского. - МИА, № 96. М., 1961, стр. 120.
38) ДП, вып. IV. К., 1907, стр. 10-11, табл. III.
39) Г. Г. Павлуцкий. Предметы античного вооружения, найденные в Екатеринославском уезде, - АЛЮР, т. 3. К., 1903.
40) Е. В. Черненко. Шкiрянi панцири скiфського часу. - Археологiя, т. XVII, стр. 148-149.
41) А. П. Манцевич. Бронзовые пластины из Прикубанья, - Изследования в чест на акад. Д. Дечев. София, 1959, стр. 462.
42) Письмо В. В. Хвойки Н. Е. Бранденбургу. - Научный архив ИА АН УССР, ф. 2, д. 0-3, № 1106. В письме сообщается, что «его (панциря.- Е. Ч.) передняя часть была нашита на ткань».
43) Не исключено, что в последнем случае автором публикации допущена ошибка. Ведь панцирные пластины из этого кургана побывали в огне, поэтому сохранившиеся на них фрагменты ткани вполне могут быть частями одежды, а не основы.
44) Б. А. Шрамко. Hoвi данi про господарство скiфськоï епохи. - Вiсник Харкiвського унiверситету. Iсторична cepiя, вип. 1, № 17. Харкiв, 1966, стр. 80.
45) Б. М. Граков. Скiфи. К., 1947, стр. 37.
46) Письмо В. В. Хвойки Н. Е. Бранденбургу. - Научный архив ИА АН УССР, ф. 2. д. 0-3, № 1145.
т2) В книге таблица располагалась на двух страницах: 22 и 23; последний столбец на 22-й — железные панцири неопределенного времени. В электронной версии пришлось для компактности убрать «в. до н.э.» и «вв. до н.э.», а «неопределенного времени» в строке веков и «неопределенные» в строке типов панцирей заменить на «неопр». HF.
47) В данном случае можно учитывать только панцири, найденные в погребениях. Обнаруженные на поселениях отдельные панцирные пластины не могут быть использованы, так как доспехи иногда изготовлялись из разных металлов.
48) А. А. Спицын даже считал использование костяных панцирей одной из черт, характеризующих этот район в скифское время (А. А. Спицын. Курганы скифов-пахарей. - ИАК, вып. 65. Пг., 1918, стр. 122).
49) Г. Т. Ковпаненко. Племена скiфського часу на Ворсклi К., 1967, рис. 38, 9.
50) Б. Н. Граков. Техника изготовления металлических наконечников стрел у скифов и сарматов. - ТСА РАНИОН, т. V. М., 1930, стр. 79.
51) И. Д. Марченко, И. Б. Зеест. Отчет о раскопках Пантикапея в 1964 г. - Научный архив Института археологии АН УССР, д. 1964/40, стр. 4-5.
52) И. Д. Марченко. Раскопки архитектурных сооружений Пантикапея в 1963-1964 гг. - Материалы сессии, посвященной итогам археологических и этнографических исследований 1964 г. в СССР. Баку, 1965, стр. 113.
53) Е. Ф. Покровська. Розкопки курганiв V ст. до н. е. поблизу м. Шполи. - Археологiя, т. XI. К., 1957, стр. 150.
54) В данном случае имеются в виду только пластины, защищающие корпус воина. Пластины наборов рукавов и подола панцирей иногда имеют иную форму. О них речь будет идти ниже.
55) Курган раскопан в 1967 г. на Кировоградщине Н. М. Бокий. Благодарю автора раскопок за разрешение использовать эти материалы.
56) Э. Э. Ленц. Заметки..., стр. 55. Наверное, автор ошибся, приведя в примечаниях данные о размере пластин, которые имеют длину меньшую, чем ширину (3,2*4,2 см и 3,4*4 см). Во всех известных нам наборах это соотношение обратное.
57) В статье о панцирях скифского времени (Е. В. Черненко. Панцири скiфського часу, стр. 90) автор с сомнением отнесся к достоверности факта находки в кургане, раскопанном А. Ашиком в Керчи в 1838 г., фрагментов панциря, в котором пластины набора крепились на основе с помощью небольших бронзовых заклепок. Знакомство с панцирными пластинами из кургана № 2, раскопанного в средине прошлого века у Ахтанизовского лимана (рис. 8, 12), показало, что такая система крепления применялась, но очень и очень редко. Среди многих десятков просмотренных нами панцирных пластин она была встречена только в упомянутом кургане. С помощью заклепок, по сообщению И. С. Каменецкого, соединены с основой беспаспортные пластины из Ростовского областного краеведческого музея.
58) К. Ф. Смирнов, В. Г. Петренко. Савроматы Поволжья и Южного Приуралья. - САИ, вып. Д1-9. М., 1963, табл. 14, 32.
59) Раскопка курганов на Зубовском хуторе.- ИАК, вып. 1. СПб., 1901, стр. 97-98; Е. Н. Minns. Scythians and greeks. Cambridge, 1913, стр. 231, рис. 134; Л. Мацулевич. Бляхи-обереги сарматского панциря. - Сообщения Государственного Эрмитажа, вып. IV. Л., 1947, стр. 7, рис. 3.
60) Y. Yadin. Masada. Herod's Fortress and the Zealots' Last Stand. London, 1966, стр. 54, рис. на стр. 55 (нижний).
61) Э. Э. Ленц. Заметки..., стр. 57.
62) ДБК, стр. 182.
63) А. Лаппо-Данилевский. Указ. соч., стр. 94; Э. Э. Ленц. Заметки..., стр. 54.
64) В. П. Шилов. Раскопки Елизаветовского могильника в 1954-1958 гг. - ИРОМК. № 1 (3). Ростов, 1959, стр. 22, рис. 2, 2.
65) Благодарю Л. П. Крылову за разрешение использовать в работе эти материалы.
66) Е. В. Черненко. Панцири скiфського часу, стр. 91.
67) С. Н. 3амятнин. Скифский могильник «Частые курганы» под Воронежем. - СА, VIII. М., 1946, стр. 41.
68) Там же.
69) Е. В. Черненко. Панцири скiфського часу, стр. 91.
70) Там же.
71) Материалы не опубликованы. Сужу о них по рисункам, любезно предоставленным автором раскопок.
72) Э. Э. Ленц. Заметки..., стр. 59.
73) OAK за 1897 г. СПб., 1900, стр. 13.
74) OAK за 1909-1910 гг. СПб., 1913, стр. 145.
75) С. И. Руденко. Культура населения горного Алтая в скифское время. М.-Л., 1953, стр. 251.
76) В. В. Латышев. К истории археологических исследований в Южной России. - ЗООИД, т. XV. Одесса, 1889, стр. 79, 82; М. И. Ростовцев. Скифия и Боспор, стр. 93, 382.
77) А. И. Мелюкова. Вооружение скифов, стр. 71.
78) ВДИ, 1940, № 1, стр. 280.
79) Геродот, IX, 22.
80) М. Раrduz. Указ. соч., табл. XI, 7.
81) Л. Мацулевич. Указ. соч., стр. 6-7.
82) А. И. Мелюкова. Вооружение скифов, стр. 72.
83) А. А. Миллер. Новый источник к изучению связи Скифии с Кавказом. - ИРАИМК, т. IV. Л., 1925, стр. 109, рис. 9, 10.
84) П. Н. Шульц. Скифские изваяния..., стр. 232.
85) ИАК, вып. 65, стр. 163-164.
86) А. Л[юценко]. Раскопки в курганах, находящихся на предполагаемой местности древней Нимфеи. - Древности. Труды Московского археологического общества, т. II. М., 1870, стр. 54-55.
87) J. А. Н. Роtratz. Die Skythen in Südrussland. Basel, 1963, табл. 77.
88) Н. И. Веселовский. Нагрудник с изображением головы Медузы. - ИАК, вып. 65, стр. 2, дополнительный рисунок.
89) OAK за 1876 г. СПб., 1879, стр. 120; Атлас к OAK за 1876 г., табл. IV, 1-3.
90) И. Толстой и Н. Кондаков. Русские древности в памятниках искусства, вып. 1-3. СПб., 1889, стр. 127; М. И. Артамонов. Сокровища скифских курганов. Прага-Ленинград, 1966, табл. 113.
91) А. П. Манцевич. Шейные уборы скифского периода, стр. 71.
92) Научный архив ИА АН УССР, ф. 2, д. 0-3, № 98.
93) ЖРБ, стр. 133.
94) АДЖ, стр. 330, рис. 63, 64.
95) С. П. Толстов. По древним дельтам Окса и Яксарта. М., 1962, стр. 42, рис. 82.
96) Е. В. Черненко. Скiфськi бойовi пояси. - Археологiя, т. XVI. К., 1964, 37, рис. 6, 8, 9.
97) Научный архив ИА АН УССР, ф. 2, д. 0-3, № 1106.
98) И. А. Линниченко. О новейших раскопках г. Хвойка. - ЗООИД, т. XXIII, Протоколы. Одесса, 1901, стр. 73.
99) ЖРБ, стр. 130-131.
100) OAK за 1872 г. СПб., 1875, стр. XVI.
101) Смела, III. СПб., 1901, стр. 73.
102) Геродот, I, 181.
103) Смела, I. СПб., 1887, стр. 100-102.
104) МРЗ, стр. 103.
105) В. А. Ильинская. Скифы днепровского лесостепного Левобережья. К., 1968, рис. 13.
106) Е. В. Черненко. Скiфськi кургани V ст. до н. е. пiд м. Ждановом.- Археологiя, т. XXIII (в печати).
107) Е. В. Черненко. Скифские курганы на Никопольщине. - ЗОАО, т. II (35). Одесса, 1967, стр. 182, рис. 2.
108) А. П. Манцевич. Гребень и фиала из кургана Солоха, стр. 219.
109) ДП, вып. II. К., 1899, стр. 22, № 214, табл. VII, 214.
110) Ashmolean Museum, Departament of antiquities, инв. № 1885/465. Сужу о них по превосходным фотографиям, любезно присланным автору хранителем музея профессором Г. В. Катлингом.
111) А. М. Snodgrass. Arms and armour of the Greks. London, 1967, рис. 45.
112) Л. Огненова. Ризници на Траки от V-III пр. н. э. - Археология, т. 1-2. София, 1959, стр. 35, рис. 16.
113) Там же, стр. 36, рис. 17.
114) А. П. Манцевич. Ритон Талаевского кургана. - ИАДК. К., 1957, стр. 156.
115) OAK за 1909-1910 гг., стр. 145.
116) В. В. Лапин. Раскопки поселения на о. Березань. - КСИА, вып. 11. К., 1961, стр. 147, рис. 2. {Так — OCR }
117) Н. И. Веселовский ошибался, утверждая, что набор доспеха был железным (Н. И. Веселовский. Нагрудник..., стр. 3).
118) М. И. Ростовцев ошибочно называет ее «золотым полумесяцем» (М. И. Ростовцев. Скифия и Боспор, стр. 355).
119) В общем правильное описание внешнего вида панциря было сделано еще Л. Стефани (Л. Стефани. Объяснение нескольких художественных произведений, найденных в 1876 г. в Южной России. - OAK за 1877 г., стр. 10, 20).
120) О. Dаltоn. The treasure of the Oxus. London, 1964, табл. XIV, 48.
121) H. И. Веселовский. Нагрудник..., стр. 2.
122) M. И. Артамонов. Указ. соч., табл. 144.
123) М. И. Ростовцев. Курганные находки Оренбургской губернии эпохи раннего и позднего эллинизма. - MAP, т. 37. М., 1918, стр. 5 и сл., рис. 5, 16.
124) Л. Стефани. Керченские древности в Эрмитаже, вып. 1. СПб., 1873, табл. IV.
125) Геродот, IX, 22.
126) Ксенофонт. Анабазис, I; VIII, 25.
127) Ксенофонт. Сократические сочинения, III, 10, 13.
128) Там же.
129) Ксенофонт. О коннице, XII, 1-7.
130) Там же.
131) Н. И. Веселовский. Курганы Кубанской области в период римского владычества на Северном Кавказе. - Тр. XII АС, т. I. M., 1905, стр. 353-354.
Н. И. Сокольский, однако, указал на находку кольчуги в погребении IV-III вв. до н. э. на Васюриной горе (Н. И. Сокольский. Военное дело Боспора. Автореферат кандидатской диссертации. М., 1954, стр. 10). Подробно разобравший этот комплекс М. И. Ростовцев отмечает только наличие в составе инвентаря этого кургана кусков панциря (АДЖ, стр. 40). По любезному сообщению К. С. Горбуновой, в инвентарных книгах Отдела истории искусства и культуры античного мира Государственного Эрмитажа под № Вас. 90 значатся восемь обломков железной кольчуги. Значительные фрагменты ее хранятся в Фондах Эрмитажа.
Если эта кольчуга действительно происходит с Васюриной горы (а сомневаться в этом нет оснований, погребений более позднего времени там нет), то мы имеем здесь дело с древнейшим доспехом подобного рода.
Следует отметить также, что имеющиеся в ряде старых работ (прежде всего, в трудах А. А. Бобринского) упоминания о «кольчатых панцирях» и «кольчугах» скифского времени основаны на явном недоразумении. При изучении всех сохранившихся остатков этих доспехов мы всегда имели дело с частями наборных панцирей, а не кольчуг.
132) М. И. Ростовцев. Скифия и Боспор, стр. 561.
133) Э. Э. Ленд. Описание оружия, найденного в Кубанской области. - ИАК, вып. 4. СПб., 1902.
Боевые пояса
Одним из наиболее распространенных видов защитного вооружения, использовавшегося в Скифии, были боевые пояса.
В специальной работе А. П. Манцевич,1) посвященной этому виду вооружения, довольно подробно рассмотрены вопросы их устройства, использованы ценные сведения древних авторов о значении пояса у скифов, привлечены изображения воинов в поясах на предметах торевтики - вазе из Куль-Обы, золотом гребне из Солохи (рис. 21) и статуе скифского воина из Краснодарского музея (рис. 16).
Но использование ограниченного материала (15 поясов из собрания Эрмитажа) обусловило в этой ценной работе некоторые ошибки. Прежде всего это касается вопросов хронологии.
В настоящее время представляется возможным выделить новый тип боевых поясов, уточнить ряд вопросов, связанных с их происхождением, распространением в различных районах Скифии и на соседних территориях, пересмотреть вопросы датировки.
Сейчас нам известно 95 находок боевых поясов (рис. 30). О большинстве из них сохранились лишь краткие упоминания в отчетах и публикациях. Часть поясов, разрушенных при ограблении могил, была описана авторами публикаций как панцири. В музейных собраниях сохранилось лишь немногим более половины найденных при раскопках поясов. Степень сохранности их не одинаковая. Наряду с целыми или почти целыми экземплярами (Грищенцы, Щучинка, Мелитополь, Ерковцы и др.) от многих поясов сохранились лишь обломки пластин.
Чаще всего в погребениях находится один пояс. Лишь в нескольких курганах их встречено больше. Так, в Чертомлыке найдено четыре пояса, в кургане № 15(75) группы Солохи - два, в кургане группы Пять братьев - три. Обычно это пояса одного типа. Уникальным является набор из трех-четырех поясов различных типов из кургана № 12 группы 22-й шахты.
В могиле пояс чаще всего надет на погребенном, иногда лежит вместе с другими предметами вооружения где-либо в стороне.
По своему функциональному назначению боевые пояса делятся на два типа - узкие портупейные и широкие защитные. [57]
Рис. 30. Схема распространения боевых поясов.
I - портупейные пояса; II - парадные; III - защитные.
1-4 - Чертомлык; 5-7 - Александрополь; 8 - Кирово; 9, 71, 82, 95 - Орджоникидзе; 10 - Лемешев курган; 11 - Малая Лепетиха; 12 - Никополь; 13 - Кут; 14 - Рахмановка; 15 - Башмачка; 16 - Новогригорьевка; 17 - Игрень; 18, 19 - Солоха; 20 21 - группа Солохи; 22 - Мелитопольский курган; 23 - Аккермень; 24 - Жданов; 25 - Цимбалка; 26 - Огуз; 27 - Деев курган; 28 - Николаевка; 29 - Нововладимировка; 30 - Новорозановка; 31, 70 - Талаевский курган; 32 - Пастака; 33 - Славное; 34 - совхоз Красный; 35 - Куль-Оба; 36 - Нимфей; 37 - Ильичеве; 38-43, 84 - Журовка; 44, 45 - Макеевка; 46-48, 88 - Берестняги; 49 - Пешки; 50 - Ходоров; 51 - Бобрица; 52 - Грищенцы; 53 - Райгород; 54 - Пастырское: 55 - Ильинцы; 56 - Новосельцы; 67 - Волковцы; 58, 59, 93, 94 - Роменский уезд; 60 - Коровинцы; 61 - Борисполь; 62 - Старое; 63 - Ерковцы; 64-66, 72-76 - Елизаветовская; 67, 68 - Гойты; 69 - Шульговка; 77 - Аксютинцы; 78 - курган Патиниотти; 79 - Частые курганы; 80 - Мастюгино; 81 - Русская Тростянка; 83 - Золотой курган; 85 - Грищенцы; 86 - Мельгуновский курган; 87 - Апостолово; 89 - Стеблев; 90 - Симферополь; 91 - Баксы; 92 - Щучинка.
Портупейные пояса
Портупейные пояса встречаются преимущественно в могилах. Они были предназначены для ношения меча, горита, топора, чаши, оселка и других предметов. Среди поясов этого рода можно выделить три группы: 1) кожаные пояса; 2) пояса с пластинчатым набором; 3) пояса, покрытые фигурными бляхами.
Кожаные пояса известны только по изображениям на памятниках искусства. Они имеют вид гладких кожаных полос, опоясывающих корпус воина. На поясе, которым подпоясан спешенный воин солохского [58] гребня, заметна щель. Из нее выходит ремень, на котором подвешен меч. Для ношения боевого топора на конце такого же ремня делалась специальная петля. Она хорошо видна на стелах из Ждановского и Херсонского музеев, а также из Добруджи.