Парвус. Мировой рынок и сельскохозяйственный кризис. 2 глава

эта критика. А пока констатируем, что по вопросу о теории реализации эта критика не дала ничего.

7. По вопросу о значении схем Маркса в III отделе II тома «Капитала» Струве ут­верждает, что абстрактную теорию реализации можно хорошо изложить посредством самых различных приемов деления общественного продукта. Это поразительное ут­верждение всецело объясняется тем основным недоразумением Струве, будто теория реализации «целиком исчерпывается» (??!) той банальностью, что продукты обмени­ваются на продукты. Только благодаря этому недоразумению Струве мог написать та­кую фразу: «Какова роль этих» (реализуемых) «товарных масс в производстве, распре­делении и т. д., представляют ли они капитал (sic!!) и какой, постоянный или перемен­ный, для существа данной теории совершенно безразлично» (51). Для теории реализа­ции Маркса, которая состоит в анализе воспроизводства и обращения всего обществен­ного капитала, безразлично, представляют ли товары капитал!! Это все равно, как если бы кто-либо сказал, что для существа теории земельной ренты безразлично, разделяет­ся ли сельское население на землевладельцев, капиталистов и рабочих или нет, ибо эта теория сводится-де к указанию на различное плодородие различных участков земли.

Только благодаря тому же недоразумению Струве мог утверждать, что «натуральное взаимоотношение между элементами общественного потребления — общественный обмен веществ — всего лучше может быть показан» при помощи не Марксова разде­ления продукта, а при помощи следующего разделения: средство

на «Beiträge zur Geschichte des Materialismus» (Stuttgart, 1896) («Очерки но истории материализма» (Штутгарт, 1896). Ред.) в немецкой литературе⁴¹. * — так!! Ред.

76___________________________ В. И. ЛЕНИН

производства + предметы потребления + прибавочная ценность (стоимость, стр. 50). — В чем состоит общественный обмен веществ? Прежде всего в обмене средств произ­водства на предметы потребления. Как же можно показать этот обмен, выделив особо прибавочную стоимость от средств производства и от предметов потребления? Ведь прибавочная стоимость воплощается либо в средствах производства, либо в предметах потребления! Не ясно ли, что подобное деление — несостоятельное логически (ибо оно смешивает деление по натуральной форме продукта с делением по элементам стоимо­сти) — затемняет процесс общественного обмена веществ?

8. Струве говорит, что я приписал Марксу апологетически-буржуазную теорию Сэя — Рикардо (52), — теорию гармонии между производством и потреблением (51), — теорию, стоящую в кричащем противоречии с учением Маркса об эволюции и конеч­ном исчезновении капитализма (51—52); что поэтому мое «совершенно справедливое рассуждение» о том, что Маркс и во II и в III томе подчеркивал присущее капитализму противоречие между безграничным расширением производства и ограниченным по­треблением народных масс, «совершенно выбрасывает за борт ту теорию реализации,., защитником которой в прочих случаях» являюсь я.

И это утверждение Струве точно так же неверно и точно так же основано на выше­указанном недоразумении, в которое он впал.

Откуда взял Струве, что я понимаю под теорией реализации не анализ процесса вос­производства и обращения всего общественного капитала, а теорию, говорящую лишь, что продукты обмениваются на продукты, теорию, учащую о гармонии между произ­водством и потреблением? Струве не мог бы показать разбором

Напомним читателю, что Маркс делит весь общественный продукт на два подразделения по нату­ральной форме продукта: I) средства производства; II) предметы потребления. Затем в каждом из этих подразделений продукт делится на три части по элементам стоимости: 1) постоянный капитал; 2) пере­менный капитал; 3) сверхстоимость.

______________________ ЕТТТЕ К ВОПРОСУ О ТЕОРИИ РЕАЛИЗАЦИИ____________________ 77

моих статей, что я понимал теорию реализации во втором смысле, ибо я прямо и опре­деленно говорил, что понимаю теорию реализации именно в первом смысле. В статье: «К характеристике экономического романтизма», в том параграфе, который посвящен выяснению ошибки Смита и Сисмонди, говорится: «Вопрос именно в том, как проис­ходит реализация, то есть возмещение всех частей общественного продукта. Поэтому исходным пунктом в рассуждении об общественном капитале и доходе — или, что то же, о реализации продукта в капиталистическом обществе — должно быть разделение... средств производства и предметов потребления» («Этюды», 17). «Вопрос о реализации в том и состоит, чтобы анализировать возмещение всех частей общественного продукта по стоимости и по материальной форме» (ib., 26). Не повторяет ли Струве то же самое, говоря — как будто бы против меня, — что интересующая нас теория «показывает ме­ханизм реализации... поскольку такая реализация осуществляется» («Н. Об.», 62)? Про­тиворечу ли я той теории реализации, которую я защищаю, когда я говорю, что реали­зация происходит «лишь среди затруднений, среди постоянных колебаний, которые становятся все сильнее по мере роста капитализма, среди бешеной конкуренции и пр.» («Этюды», 27)? — когда я говорю, что народническая теория «не только показывает непонимание реализации, но еще содержит в себе к тому же крайне поверхностное по­нимание противоречий, свойственных этой реализации)) (26—27)? — когда я говорю, что реализация продукта, происходящая не столько на счет предметов потребления, сколько на счет средств производства, «есть, конечно, противоречие, но именно такое противоречие, которое имеет место в действительности, которое вытекает из самой сущности капитализма» (24), которое «вполне соответствует исторической миссии капитализма и его специфической социальной структуре: первая»

* См. Сочинения, 5 изд., том 2, стр. 143, 154. Ред. " Там же, стр. 156, 155, 151.,

78___________________________ В. И. ЛЕНИН

(т. е. миссия) «состоит именно в развитии производительных сил общества (производ­ство для производства); вторая» (т. е. социальная структура капитализма) «исключает утилизацию их массой населения» (20)?

9. По вопросу о соотношении производства и потребления в капиталистическом об­
ществе у нас со Струве, по-видимому, нет разногласия. Но если Струве говорит, что
положение Маркса (которое гласит, что потребление не является целью капиталистиче­
ского производства) «носит на себе явную печать полемического характера вообще
всей системы Маркса. Оно тенденциозно...» (53), то я решительно оспариваю умест­
ность и справедливость подобных выражений. Что потребление не является целью ка­
питалистического производства, это факт. Противоречие между этим фактом и тем
фактом, что в конечном счете производство связано с потреблением, зависит от по­
требления и в капиталистическом обществе, — это противоречие не доктрины, а дейст­
вительной жизни. Теория реализации Маркса именно потому, между прочим, представ­
ляет громадную научную ценность, что она показывает, как осуществляется это проти­
воречие, что она выставляет это противоречие на первый план. «Полемический харак-

-,, **

тер» носит «система Маркса» не потому, что она «тенденциозна», а потому, что она

дает точное изображение в теории всех тех противоречий, которые имеют место в жиз­ни. Поэтому, между прочим, остаются и будут оставаться неудачными все попытки ус­воить «систему Маркса», не усваивая ее «полемического характера»: «полемический характер» системы есть лишь точное отражение «полемического характера» самого ка­питализма.

10. «Каково реальное значение теории реализации?»— спрашивает Струве и приво­
дит мнение г. Булгакова, который говорит, что возможность расширения капиталисти­
ческого производства осуществляется на деле, хотя и рядом кризисов. «Капиталистиче­
ское производ-

См. Сочинения, 5 изд., том 2, стр. 147. Ред.

Предостережением против употребления подобных выражений мог бы служить классический при­мер господ à la А. Скворцов, который видит тенденциозность в теории Маркса о средней норме прибыли.

______________________ ЕТТТЕ К ВОПРОСУ О ТЕОРИИ РЕАЛИЗАЦИИ____________________ 79

ство растет во всем мире», — указывает г. Булгаков. «Этот аргумент, — возражает Струве, — совершенно несостоятелен. Дело в том, что реальное «расширенно капита­листического производства» совершается вовсе не в том идеальном или изолированном капиталистическом государстве, которое предполагает Булгаков и которое, по его предположению, довлеет себе, а на арене мирового хозяйства, где сталкиваются самые разнообразные ступени экономического развития и различные формы хозяйственного быта» (57).

Таким образом, возражение Струве сводится к тому, что в действительности реали­зация совершается не в изолированном, самодовлеющем, капиталистическом государ­стве, а «на арене мирового хозяйства», т. е. посредством сбыта продуктов в другие страны. Легко видеть, что это возражение основано на ошибке. Изменится ли сколько-нибудь вопрос о реализации, если мы не ограничимся внутренним рынком («самодов­леющий» капитализм), а сошлемся на внешний? если мы вместо одной страны возьмем несколько стран? Если мы не будем думать, что капиталисты бросают свои товары в море или отдают их даром иностранцам, — если мы ие будем брать единичных, исклю­чительных случаев или периодов, то очевидно, что мы должны принять известную рав­номерность вывоза и ввоза. Если данная страна вывозит известные продукты, реализуя их «на арене мирового хозяйства», то зато она ввозит другие продукты. С точки зрения теории реализации, необходимо принять, что «внешняя торговля только замещает ту­земные изделия (Artikel — товары) изделиями другой потребительной или натуральной формы» («Das Kapital», Π, 469.⁴² Цитир. у меня в «Н. Об.», с. 38*). Берем ли мы одну страну или комплекс стран, сущность процесса реализации от этого нисколько не изме­няется. В своем возражении г. Булгакову Струве повторяет, след., старую ошибку на-

** родников, которые связывали вопрос о реализации с вопросом о внешнем рынке.

См. настоящий том, стр. 46. Ред.

Разбор этой ошибки народников был сделан много в «Этюдах», стр. 25—29. (См. Сочинения, 5 изд., том 2, стр. 153—158. Ред.)

80___________________________ В. И. ЛЕНИН

На самом деле между этими вопросами нет ничего общего. Вопрос о реализации есть абстрактный вопрос, относящийся к теории капитализма вообще. Берем ли мы од­ну страну или весь мир, основные законы реализации, раскрытые Марксом, остаются те же самые.

Вопрос о внешней торговле или о внешнем рынке есть вопрос исторический, вопрос

конкретных условий развития капитализма в той или другой стране в ту или другую

* эпоху.

11. Остановимся еще несколько на том вопросе, который «давно занимает» Струве: какова реально-научная ценность теории реализации?

Совершенно такая же, какова ценность всех остальных положений абстрактной тео­рии Маркса. Если Струве смущает то обстоятельство, что «совершенная реализация есть идеал капиталистического производства, но отнюдь не его действительность», то мы напомним ему, что и все другие законы капитализма, открытые Марксом, точно так же изображают лишь идеал капитализма, но отнюдь не его действительность. «Мы имеем целью, — писал Маркс, — представить внутреннюю организацию капиталисти­ческого способа производства лишь в его, так сказать, идеально среднем типе» («in ihrem idealen Durchschnitt». «Das Kapital», III, 2, 367; рус. пер., с. 688)⁴³. Теория капита­ла предполагает, что рабочий получает полную стоимость своей рабочей силы. Это — идеал капитализма, но отнюдь не его действительность. Теория ренты предполагает, что все земледельческое население вполне раскололось на землевладельцев, капитали­стов и наемных рабочих. Это — идеал капитализма, но отнюдь не его действитель­ность. Теория реализации предполагает пропорциональное распределение производст­ва. Это — идеал капитализма, но отнюдь не его действительность.

Научная ценность теории Маркса состоит в том, что она разъяснила процесс воспро­изводства и обращения всего общественного капитала. Далее, теория Маркса показала, как осуществляется то присущее капитализму

* Ibid. Ср. «Η. Об.», № 1, стр. 37. (Настоящий том, стр. 44—45. Ред.)

ETTTF, К ВОПРОСУ О ТЕОРИИ РЕАЛИЗАЦИИ____________________ 81

противоречие, что громадный рост производства отнюдь не сопровождается соответст­вующим ростом народного потребления. Поэтому теория Маркса не только не восста-новляет буржуазно-апологетической теории (как это причудилось Струве), а, напротив, дает сильнейшее оружие против апологетики. Из этой теории следует, что далее при идеально гладком и пропорциональном воспроизводстве и обращении всего общест­венного капитала неизбежно противоречие между ростом производства и ограничен­ными пределами потребления. В действительности же кроме того процесс реализации идет не с идеально гладкой пропорциональностью, а лишь среди «затруднений», «коле­баний», «кризисов» и пр.

Далее, теория реализации Маркса дает сильнейшее оружие не только против аполо­гетики, но и против мещански реакционной критики капитализма. Именно такую кри­тику капитализма старались подкрепить наши народники своей ошибочной теорией реализации. Марксово же понимание реализации неизбежно ведет к признанию исто­рической прогрессивности капитализма (развитие средств производства, а следователь­но, и производительных сил общества), не только не затушевывая этим, а, напротив, выясняя исторически преходящий характер капитализма.

12. «Относительно идеального или изолированного самодовлеющего капиталистиче­ского общества» Струве утверждает, что расширенное воспроизводство в нем невоз­можно, «так как неоткуда взять безусловно необходимых добавочных рабочих».

Я никак не могу согласиться с этим утверждением Струве. Невозможность взять до­бавочных рабочих из резервной армии — Струве не доказал, да и нельзя этого доказать. Против того, что добавочные рабочие могут быть взяты из естественного прироста на­селения, Струве совершенно голословно заявляет, что «расширенное воспроизводство, основанное на естественном приросте, арифметически быть может не тождественно с простым, но практически-капиталистически, т. е. экономически, с ним вполне совпада­ет». Чувствуя, что

82___________________________ В. И. ЛЕНИН

теоретически нельзя доказать невозможность найти добавочных рабочих, Струве укло­няется от вопроса, ссылаясь на исторические и практические условия. «Я не думаю, чтобы Маркс мог решать исторический (?!) вопрос на основании этой, совершенно аб­страктной, конструкции»... «Самодовлеющий капитализм есть исторически (!) немыс­лимый предел»... «Интенсификация труда, которую можно навязать рабочему, постав­лена не только реально, но и логически в весьма узкие границы»... «Безостановочное повышение производительности труда не может не ослабить самого принуждения к труду»...

Нелогичность всех этих указаний бьет в глаза! Никто из оппонентов Струве нигде и никогда не говорил такого абсурда, чтобы исторический вопрос можно было решать при помощи абстрактных конструкций. Но в настоящее время Струве сам поставил во­прос вовсе не исторический, а совершенно абстрактный, чисто теоретический вопрос «относительно идеального капиталистического общества» (57). Не ясно ли, что он про­сто уклоняется от вопроса? Что существуют многочисленные исторические и практи­ческие условия (не говоря уже об имманентных противоречиях капитализма), которые ведут и приведут гораздо скорее к гибели капитализма, чем к превращению современ­ного капитализма в идеальный капитализм, — этого я, конечно, и не думаю отрицать. Но по чисто теоретическому вопросу «относительно идеального капиталистического общества» я сохраняю свое прежнее мнение, что нет никаких теоретических оснований отрицать возможность расширенного воспроизводства в таком обществе.

13. «Гг. В. В. и Н. —он указали на противоречия и точки преткновения в капитали­стическом развитии России, а им показывают схемы Маркса и говорят: капиталы всегда обмениваются на капиталы...» (цит. ст. Струве, 62).

Это сказано в высшей степени едко. Жаль только, что дело изображено при этом со­вершенно неверно. Всякий, кто прочтет «Очерки теоретической экономии» г. В. В. и § XV второго отдела «Очерков» г. Н. —она, увидит,

______________________ ЕТТТЕ К ВОПРОСУ О ТЕОРИИ РЕАЛИЗАЦИИ____________________ 83

что оба эти писателя поставили именно абстрактно-теоретический вопрос о реализа­ции, вопрос о реализации продукта в капиталистическом обществе вообще. Это факт. Факт также и то обстоятельство, что против них другие писатели «сочли необходимым выяснить прежде всего основные, абстрактно-теоретические пункты теории рынков» (как значится на первых же строках моей статьи в «Н. Об.»). Туган-Барановский писал о теории реализации в той главе своей книги о кризисах, которая носит подзаголовок: «теория рынков». Булгаков дает своей книге подзаголовок: «теоретический этюд». Спрашивается, кто же смешивает абстрактно-теоретические и конкретно-исторические вопросы, оппоненты ли Струве или сам Струве?

На той же странице своей статьи Струве приводит мое указание, что необходимость внешнего рынка вытекает не из условий реализации, а из условий исторических. «Но, — возражает Струве (это очень характерное «но»!), — Туган-Барановский, Булгаков и Ильин выясняли одни абстрактные условия реализации, а исторических условий не вы­ясняли» (стр. 62). — Именно потому все названные писатели и не выясняли историче­ских условий, что они брались говорить об абстрактно-теоретических, а не о конкрет­но-исторических вопросах. В своей книге: «К вопросу о развитии капитализма в Рос­сии» («О внутреннем рынке для крупной промышленности и о процессе ее образования в России»), которая в настоящее время (III. 1899) закончена печатанием, я ставлю во­прос не о теории рынков, а о внутреннем рынке для русского капитализма. Поэтому аб­страктные истины теории играют там роль лишь руководящих положений, лишь ору­дий для анализа конкретных данных.

14. Струве «всецело поддерживает» свою «точку зрения» на теорию «третьих лиц», выставленную им в «Критических заметках». Я, в свою очередь, всецело поддерживаю сказанное мною по этому поводу тогда, когда вышли «Крит, заметки».

См. Сочинения, 5 изд., том 3. Ред.

84___________________________ В. И. ЛЕНИН

На стр. 251-ой «Крит, заметок» Струве говорит, что аргументация г. В. В. «опирает­ся на целую своеобразную теорию рынков в сложившемся капиталистическом общест­ве». «Эта теория, — замечает Струве, — верна, поскольку она констатирует тот факт, что прибавочная ценность (стоимость) не может быть реализована в потреблении ни капиталистов, ни рабочих, а предполагает потребление третьих лиц». Под этими треть­ими лицами Струве «разумеет в России русское земледельческое крестьянство» (стр. 61 статьи в «Н. Об.»).

Итак, г. В. В. выдвигает целую своеобразную теорию рынков в сложившемся капи­талистическом обществе, а ему указывают на русское земледельческое крестьянство! Разве же это не смешение абстрактно-теоретического вопроса о реализации с конкрет­но-историческим вопросом о капитализме в России? Затем, если Струве признает тео­рию г. В. В. хотя бы отчасти верной, — значит, он проходит мимо основных теоретиче­ских ошибок г-на В. В. в вопросе о реализации, мимо того ошибочного воззрения, буд­то «затруднения» капиталистической реализации ограничиваются прибавочной стои­мостью или специально связываются с этой частью стоимости продуктов; — мимо того ошибочного воззрения, которое связывает вопрос о внешнем рынке с вопросом о реа­лизации.

Указание Струве на то, что русское земледельческое крестьянство своим разложени­ем создает рынок для нашего капитализма, — вполне справедливо (в названной выше книге я подробно доказываю это положение разбором данных земской статистики). Но теоретическое обоснование этого положения относится вовсе не к теории реализации продукта в капиталистическом обществе, а к теории образования капиталистического общества. Нельзя не заметить также, что наименование крестьян «третьими лицами» очень неудачно и способно вызвать недоразумения. Если крестьяне — «третьи лица» для капиталистической промышленности, то промышленники, мелкие и немелкие, фабриканты и рабочие, — «третьи лица» для капиталистического земледелия. С другой стороны, крестьяне-

______________________ ЕТТТЕ К ВОПРОСУ О ТЕОРИИ РЕАЛИЗАЦИИ____________________ 85

земледельцы («третьи лица») создают рынок для капитализма лишь постольку, по­скольку они разлагаются на классы капиталистического общества (сельскую буржуа­зию и сельский пролетариат), т. е. лишь постольку, поскольку они перестают быть «третьими» лицами, а становятся действующими лицами в системе капитализма.

15. Струве говорит: «Булгаков делает тонкое замечание, что никакого принципиаль­ного различия между внутренним и внешним рынком для капиталистического произ­водства нельзя установить». Я вполне присоединяюсь к этому замечанию: действи­тельно, таможенная или политическая граница очень часто совершенно непригодна для разделения «внутреннего» и «внешнего» рынка. Но, по указанным сейчас причинам, я не могу согласиться со Струве, что «из этого вытекает... теория, утверждающая необ­ходимость третьих лиц». Непосредственно из этого вытекает лишь требование: не ос­танавливаться, при разборе вопроса о капитализме, перед традиционным разделением внутреннего и внешнего рынков. Несостоятельное в строго теоретическом отношении, это разделение особенно мало пригодно для таких стран, как Россия. Можно бы заме­нить его другим разделением, различая, напр., следующие стороны в процессе развития капитализма: 1) образование и развитие капиталистических отношений в пределах дан­ной вполне заселенной и занятой территории; 2) расширение капитализма на другие территории (отчасти совершенно не занятые и заселяемые выходцами из старой стра­ны, отчасти занятые племенами, стоящими в стороне от мирового рынка и мирового капитализма). Первую сторону процесса можно бы назвать развитием капитализма вглубь, вторую — развитием капитализма вширь. Такое разделение охватило бы весь процесс исторического развития капитализма: с одной стороны, развитие его в старых странах,

Само собой разумеется, что в действительности обе стороны процесса тесно слиты, и разделение их есть лишь абстракция, лишь прием исследования сложного процесса. Названная выше книга посвящена мною исключительно первой стороне процесса; ср. там гл. VIII, § V.

86___________________________ В. И. ЛЕНИН

веками вырабатывавших формы капиталистических отношений до крупной машинной индустрии включительно; с другой стороны, могучее стремление развитого капитализ­ма расшириться на другие территории, заселить и распахать новые части света, образо­вать колонии, втянуть дикие племена в водоворот мирового капитализма. В России это последнее стремление капитализма особенно рельефно сказалось и продолжает сказы­ваться на наших окраинах, колонизация которых получила такой громадный толчок в пореформенный, капиталистический период русской истории. Юг и юго-восток Евро­пейской России, Кавказ, Средняя Азия, Сибирь служат как бы колониями русского ка­питализма и обеспечивают ему громадное развитие не только вглубь, но и вширь.

Наконец, предлагаемое разделение удобно тем, что оно отчетливо определяет ту об­ласть вопросов, которую только и захватывает теория реализации. Ясно, что эта теория относится только к первой стороне процесса, только к развитию капитализма вглубь. Теория реализации (т. е. теория, выясняющая процесс воспроизводства и обращения всего общественного капитала) необходимо должна брать для своих построений замк­нутое капиталистическое общество, т. е. абстрагировать процесс расширения капита­лизма на другие страны, процесс товарного обмена одной страны с другою, потому что этот процесс ничего не дает для решения вопроса о реализации, лишь передвигая во­прос с одной страны на несколько стран. Ясно также, что абстрактная теория реализа­ции должна брать посылкой идеально развитое капиталистическое общество.

Говоря о литературе марксизма, Струве делает следующее общее замечание: «Орто­доксальные перепевы еще продолжают доминировать, но они не могут заглушить но­вой критической струи, потому что истинная сила в научных вопросах всегда на сторо­не критики, а не веры». Как видно из предыдущего изложения, нам пришлось убедить­ся в том, что «новая критическая струя» не гарантирует от повторения старых ошибок. Нет, уж лучше останемся-ка «под знаком ортодоксии»!

ETTTF, К ВОПРОСУ О ТЕОРИИ РЕАЛИЗАЦИИ

Не будем верить тому, что ортодоксия позволяет брать что бы то ни было на веру, что ортодоксия исключает критическое претворение и дальнейшее развитие, что она позво­ляет заслонять исторические вопросы абстрактными схемами. Если есть ортодоксаль­ные ученики, повинные в этих действительно тяжких грехах, то вина падает всецело на таких учеников, а отнюдь не на ортодоксию, которая отличается диаметрально проти­воположными качествами.

Написано в первой половине марта 1899 г.

Напечатано в августе 1899 г.

в журнале «Научное Обозрение» № 8

Подпись:В. Ил ьин

Печатается по тексту журнала

РЕЦЕНЗИЯ

Karl Kautsky. Die Agrarfrage. Eine Uebersicht über die Tendenzen der modernen Landwirtschaft und die Agrarpolitik u. s. w. Stuttgart,

Dietz, 1899*

Книга Каутского представляет из себя самое замечательное — после 3-го тома «Ка­питала» — явление новейшей экономической литературы. Марксизму недоставало до сих пор работы, систематически рассматривающей капитализм в земледелии. Теперь Каутский пополнил этот пробел первым отделом своей объемистой (450 стр.) книги, озаглавленным: «Развитие сельского хозяйства в капиталистическом обществе» (стр. 1—300). В предисловии Каутский совершенно справедливо замечает, что стати­стического и описательно-экономического материала по вопросу о земледельческом капитализме накопилась «подавляющая» масса; насущная потребность состоит в том, чтобы открыть «основные тенденции» экономической эволюции в данной области на­родного хозяйства, чтобы представить разнообразные явления земледельческого капи­тализма как «частичные проявления одного общего (целостного) процесса» (eines Gesamtprozesses). В самом деле, формы сельского хозяйства и отношения между сель­ским населением в современном обществе отмечаются таким гигантским разнообрази­ем, что нет ничего легче, как нахватать из любого исследования кучку указаний и фак­тов, «подтверждающих» воззрения данного писателя. Именно по этому приему по-

— Карл Каутский. Аграрный вопрос. Обзор тенденций современного сельского хозяйства и аграрная политика и т. д. Штутгарт, изд. Дитца, 1899. Ред.

РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ К. КАУТСКОГО «АГРАРНЫЙ ВОПРОС»______________ 89

строен целый ряд рассуждений в нашей народнической прессе, пытающейся доказать жизнеспособность мелкого крестьянского хозяйства или даже его превосходство перед крупным производством в земледелии. Отличительная черта всех этих рассуждений состоит в том, что выхватываются отдельные явления, цитируются отдельные случаи и не делается даже попыток связать их с общей картиной всего аграрного строя капита­листических стран вообще и с основными тенденциями всей новейшей эволюции капи­талистического земледелия. Каутский не впадает в эту обычную ошибку. Занимаясь в течение более чем 20 лет вопросом о капитализме в земледелии, он располагает чрез­вычайно обширным материалом; в частности, Каутский основывает свое исследование на данных последних сельскохозяйственных переписей и анкет в Англии, Америке, Франции (1892) и Германии (1895). Но он ни разу не теряется среди груды фактов, ни разу не упускает из виду связи самого мелкого явления с общим строем капиталистиче­ского земледелия и с общей эволюцией капитализма.

Каутский ставит перед собой не какой-нибудь частный вопрос, напр., об отношении крупного и мелкого производства в земледелии, а общий вопрос о том, овладевает ли капитал сельским хозяйством, преобразует ли он в нем формы производства и формы собственности и как именно идет этот процесс. Вполне признавая крупную роль дока­питалистических и некапиталистических форм сельского хозяйства в современном об­ществе и необходимость выяснить отношение этих форм к чисто капиталистическим, Каутский начинает свое исследование с чрезвычайно яркой и точной характеристики патриархального крестьянского хозяйства и земледелия феодальной эпохи. Установив таким образом исходные пункты развития капитализма в земледелии, он переходит к характеристике «современного земледелия». Сначала это последнее характеризуется с его технической стороны (плодопеременная система, разделение труда, машины, удоб­рения, бактериология), и пред читателем встает яркая картина того гигантского