Парвус. Мировой рынок и сельскохозяйственный кризис. 6 глава

И теперь, если все число паровых машин в сельском хозяйстве Германии упятери­лось, — разве это не доказывает роста интенсивности крупного производства? Не надо только забывать, как это опять-таки делает г. Булгаков на стр. 21-ой, что рост размеров предприятия в сельском хозяйстве не всегда тождествен с ростом площади хозяйства.

Во-вторых, тот факт, что крупное производство стало более капиталистическим, ви­ден из увеличения числа сельскохозяйственных служащих. Булгаков напрасно называет этот довод Каутского «курьезом»: «рост числа офицеров при уменьшении армии» — при уменьшении числа сельскохозяйственных наемных рабочих. Мы опять скажем: rira bien qui rira le der-

_______________________ КАПИТАЛИЗМ В СЕЛЬСКОМ ХОЗЯЙСТВЕ_____________________ 137

nier! Об уменьшении числа сельскохозяйственных рабочих Каутский не только не за­бывает, но подробно показывает это для целого ряда стран; только факт этот здесь ре­шительно ни при чем, потому что ведь и все сельское население убывает, а число про­летарских мелких земледельцев растет. Положим, что крупный помещик перешел от производства зерна к производству свекловицы с переработкой ее в сахар (в Германии 1871/72 г. было переработано 2,2 млн. тонн свекловицы, в 1881/82 г. 6,3 млн., в 1891/92 г. 9,5 млн., в 1896/97 г. 13,7 млн.). Отдаленные части имения он мог бы даже продать или сдать мелким крестьянам, особенно если жены и дети крестьян нужны ему как поденщики на свекловичных плантациях. Положим, что он вводит паровой плуг, вытесняющий прежних плугарей (в саксонских свекловичных хозяйствах — «образцо­вых хозяйствах интенсивной культуры» — паровые плуги вошли теперь в общее употребление). Число наемных рабочих уменьшится. Число высших служащих (бух­галтеры, управляющие, техники и пр.) необходимо возрастет. Станет ли г. Булгаков от­рицать, что мы видим здесь рост интенсивности и капитализма в крупном производст­ве? Станет ли он утверждать, что ничего подобного в Германии не происходит?

Чтобы закончить изложение VIII главы книги Каутского о пролетаризации крестьян, необходимо привести следующее место: «Что нас интересует здесь, — говорит Каут­ский вслед за цитированным нами выше и приведенным у г. Булгакова местом, — это тот факт, что пролетаризация сельского населения идет вперед в Германии, как и в дру­гих местах, несмотря на то, что тенденция к парцеллированию средних имений пере­стала действовать в Германии. С 1882 по 1895 г. число

* Действительно, курьезно замечание г. Булгакова, что рост числа служащих свидетельствует, может быть, о росте сельскохозяйственной промышленности, но только не (!) о растущей интенсивности круп­ного производства. Мы думали до сих пор, что одной из важнейших форм роста интенсивности является рост сельскохозяйственных технических производств (подробгю описанный и оцененный Каутским в X главе).

" Kärger, цитир. у Каутского, S. 45 (Кергер, цитир. у Каутского, стр. 45. Ред.).

138__________________________ В. И. ЛЕНИН

всех сельских хозяйств возросло на 281 000. Из этого числа громадное большинство падает на увеличение пролетарских хозяйств до 1 гектара. Эти хозяйства увеличились на 206 000.

«Как мы видим, движение сельского хозяйства — совсем особое, совершенно отлич­ное от движения промышленного и торгового капитала. В предыдущей главе мы указа­ли на то, что в сельском хозяйстве тенденция к централизации хозяйств не ведет к пол­ному уничтожению мелкого производства. Когда эта тенденция заходит слишком дале­ко, она порождает противоположную тенденцию, так что тенденция к централизации и тенденция к парцелляции взаимно сменяют друг друга. Теперь мы видим, что обе тен­денции могут действовать также рядом. Растет число сельских хозяйств, владельцы ко­торых выступают на товарном рынке в качестве пролетариев, продавцов рабочей си­лы... У этих мелких сельских хозяев, как продавцов товара — рабочая сила, все сущест­венные интересы общи с интересами промышленного пролетариата, а их землевладе­ние не порождает у них антагонизма к этому последнему. Своя земля эмансипирует бо­лее или менее парцелльного крестьянина от торговца съестными припасами, но она не эмансипирует его от эксплуатации капиталистическим предпринимателем, все равно — промышленным или сельскохозяйственным» (S. 174).

В следующей статье мы изложим остальную часть книги Каутского и дадим общую оценку ее, рассматривая попутно те возражения, которые делает г. Булгаков в своей дальнейшей статье.

КАПИТАЛИЗМ В СЕЛЬСКОМ ХОЗЯЙСТВЕ_____________________ 139

СТАТЬЯ ВТОРАЯ

I

В девятой главе своей книги («Растущие затруднения торгового земледелия») Каут­ский переходит к анализу противоречий, свойственных капиталистическому земледе­лию. Из тех возражений, которые делает г. Булгаков против этой главы и которые мы рассмотрим ниже, видно, что критик не вполне верно понял общее значение этих «за­труднений». Есть такие «затруднения», которые, составляя «препятствие» полному развитию рационального сельского хозяйства, в то же время дают толчок развитию капиталистического земледелия. Напр., в числе «затруднений» Каутский указывает обезлюдение деревни. Несомненно, что выселение из деревни лучших и самых интел­лигентных работников есть «препятствие» полному развитию рационального земледе­лия, но так же несомненно, что сельские хозяева борются с этим препятствием разви­тием техники, как-то: введением машин.

Каутский исследует следующие «затруднения»: а) поземельную ренту, Ь) наследст­венное право, с) ограничения наследственного права, майораты (фидеикомиссы, Aner­benrecht)⁵⁴, d) эксплуатацию деревни городом, е) обезлюдение деревни.

Поземельная рента есть та часть прибавочной стоимости, которая остается за выче­том средней прибыли на вложенный в хозяйство капитал. Монополия земельной собст­венности дает возможность землевладельцу присваивать этот излишек, причем цена земли

140__________________________ В. И. ЛЕНИН

(= капитализированная рента) закрепляет достигнутую однажды высоту ренты. Понят­но, что рента «затрудняет» полную рационализацию земледелия: при арендной системе ослабляется импульс к усовершенствованиям и пр., при ипотечной системе большую долю капитала приходится вкладывать не в производство, а в покупку земли. Г-н Бул­гаков в своем возражении указывает, во-первых, на то, что в росте ипотечной задол­женности нет «ничего страшного». Он забывает только, что Каутский не «в другом смысле», а именно в этом смысле указал уже на необходимость роста ипотек и при процветании сельского хозяйства (см. выше, статья первая, II). В настоящее же время Каутский ставит вопрос вовсе не о том, «страшен» или нет рост ипотек, а о том, какие затруднения не позволяют капитализму вполне совершить его миссию. Во-вторых, «ед­ва ли правильно,— по мнению г. Булгакова, — рассматривать рост ренты только как препятствие... Рост ренты, возможность ее повышения является самостоятельным сти­мулом для сельского хозяйства, побуждающим к техническому и всякому иному про­грессу» (процессу — видимо — опечатка). Стимулом прогресса капиталистического земледелия является рост населения, рост конкуренции, рост индустрии, рента же есть дань, взимаемая землевладением с общественного развития, с роста техники. Поэтому объявлять рост ренты «самостоятельным стимулом» прогресса неправильно. Теорети­чески вполне возможно совмещение капиталистического производства с отсутствием частной собственности на землю, с национализацией земли (Kautsky, S. 207), когда аб­солютной ренты не было бы вовсе, а дифференциальная рента доставалась бы государ­ству. Стимул к агрономическому прогрессу при этом не ослабел бы, а, напротив, в гро­мадных размерах усилился.

«Ничего не может быть ошибочнее, — говорит Каутский, — как думать, что в инте­ресах сельского хозяйства вздувать (in die Höhe treiben) цены на имения или искусст­венно держать их на высоком уровне. Это — в интересах настоящих (augenblicklichen) землевладельцев, в интересах ипотечных банков и спекулянтов

КАПИТАЛИЗМ В СЕЛЬСКОМ ХОЗЯЙСТВЕ_____________________ Ш

имениями, но отнюдь не в интересах сельского хозяйства и уже всего менее в интере­сах его будущего, в интересах будущего поколения сельских хозяев» (199). А цена зем­ли есть капитализированная рента.

Второе затруднение торгового земледелия состоит в том, что оно необходимо требу­ет частной собственности на землю, а это ведет к тому, что при переходе по наследству земля либо дробится (и это парцеллирование земли ведет местами даже к техническо­му регрессу), либо отягчается ипотеками (когда наследник, получающий землю, вы­плачивает остальным сонаследникам денежный капитал, занимая его под залог земли). Г-н Булгаков упрекает Каутского в том, что он будто бы «просматривает в своем изо­бражении положительную сторону» мобилизации земли. Этот упрек безусловно неос­нователен, ибо Каутский как исторической частью своей книги (в частности III главой I отдела, трактующей о феодальном земледелии и причинах его смены капиталистиче­ским), так и прикладной частью ясно показал читателю положительную сторону и ис­торическую необходимость частной собственности на землю, подчинения земледелия конкуренции, а следовательно, и мобилизации земли. Что касается до другого упрека г-на Булгакова Каутскому, именно, что последний не исследует той проблемы, которая «состоит в различной степени роста населения в разных местах», то нам совершенно непонятен этот упрек. Неужели г. Булгаков ожидал встретить в книге Каутского этюды по популяционистике?

Не останавливаясь на вопросе о майоратах, который не представляет из себя (после изложенного выше) ничего нового, переходим к вопросу об эксплуатация деревни го­родом. Утверждение г-на Булгакова, будто у Каутского «отрицательным сторонам не противопоставлены положительные и прежде всего значение города, как рынка для сельского хозяйства», прямо

Каутский решительно высказался против всяких средневековых стеснений земельной мобилизации, против майоратов (фидеикомиссов и Anerbenrecht), против поддержки средневековой крестьянской об­щины (S. 332) и проч.

142__________________________ В. И. ЛЕНИН

противоречит действительности. Значение города, как рынка для сельского хозяйства, вполне определенно указано Каутским на первой же странице той главы, которая ис­следует «современное сельское хозяйство» (S. 30 и. ff.). Именно «городской индуст­рии» (S. 292) приписывает Каутский основную роль в преобразовании земледелия, в его рационализации и т. д.

Поэтому мы совершенно отказываемся понять, каким образом мог г. Булгаков по­вторять в своей статье (стр. 32 в № 3 «Начала») те же самые мысли как бы против Ка­утского! Это особенно наглядный пример того, как неверно излагает критикуемую книгу строгий критик. «Не надо забывать», — поучает Каутского г. Булгаков, — что «часть ценности» (отливающей в города) «возвращается в деревню». Всякий подумает, что Каутский забывает об этой азбучной истине. На самом же деле Каутский различает отлив ценностей (из деревень в города) без эквивалента и за эквивалент, различает го­раздо яснее, чем это пытается сделать г. Булгаков. Сначала Каутский рассматривает «отлив товарных ценностей без эквивалента (Gegenleistung) из деревень в города» (S. 210) (рента, проживаемая в городах, налоги, проценты по займам в городских банках) и совершенно справедливо видит в этом экономическую эксплуатацию деревни городом. Затем Каутский ставит вопрос об отливе ценностей за эквивалент, т. е. об обмене сель­скохозяйственных продуктов на индустриальные. «С точки зрения закона стоимости, — говорит Каутский, — этот отлив не означает эксплуатации сельского хозяйства, но на деле он ведет, наряду с упомянутыми выше факторами, к агрономической (stofflichen) эксплуатации его, к обеднению земли питательными веществами» (S. 211).

* — Seite 30 und folgende — стр. 30 и следующие. Ред.

" Ср. также S. 214, где Каутский говорит о роли городских капиталов в рационализировании земле­делия.

Пусть читатель сопоставит с приведенным в тексте отчетливым заявлением Каутского следующее «критическое» замечание г. Булгакова: «Если Каутский считает эксплуатацией вообще отдачу хлеба его непосредственными производителями неземледельческому населению» и т. д. Не верится, чтобы критик, сколько-нибудь внимательно ознакомившийся с книгой Каутского, мог написать это «если»!

_______________________ КАПИТАЛИЗМ В СЕЛЬСКОМ ХОЗЯЙСТВЕ_____________________ 143

Что касается до этой агрономической эксплуатации городом деревни, то Каутский разделяет и в этом отношении одно из основных положений теории Маркса и Энгельса, именно, что противоположность между городом и деревней разрушает необходимое соответствие и взаимозависимость между сельским хозяйством и промышленностью, и потому с превращением капитализма в высшую форму эта противоположность должна исчезнуть. Г-н Булгаков находит, что мнение Каутского об агрономической эксплуа­тации деревни городом «странно», что «во всяком случае Каутский вступил здесь на почву совершенной фантазии» (sic!!!). Нас удивляет то обстоятельство, что г. Булгаков игнорирует при этом тождество критикуемых им мнений Каутского с одной из основ­ных идей Маркса и Энгельса. Читатель вправе подумать, что «совершенной фантазией» г. Булгаков считает идею об уничтожении противоположности между городом и дерев­ней. Если таково действительно мнение критика, тогда мы решительно несогласны с ним и становимся на сторону «фантазии» (т. е. на деле-то не фантазии, а более глубо­кой критики капитализма). Тот взгляд, что идея об уничтожении противоположности между городом и деревней есть фантазия, — очень не нов. Это — обычный взгляд буржуазных экономистов. Перенимали этот взгляд и некоторые писатели с более глу­бокими воззрениями. Напр., Дюринг находил, что антагонизм между городом и дерев­ней «неизбежен по самой природе дела».

Далее, г. Булгаков «поражен» (!) тем, что Каутский указывает на учащающиеся эпи­демии растений и животных, как на одну из трудностей торгового земледелия и капи­тализма. «При чем же здесь капитализм..? — вопрошает г. Булгаков. — Разве необхо­димость усовершенствовать породы скота могла бы отменить какая-нибудь высшая со­циальная организация?» Мы в свою

Само собой разумеется, что это мнение о необходимости уничтожения противоположности между городом и деревней в обществе ассоциированных производителей нисколько не противоречит призна­нию исторической прогрессивной роли за отвлечением населения от земледелия к индустрии. Я имел случай говорить об этом в другом месте («Этюды», стр. 8), прим. 69). (См. Сочинения, 5 изд., том 2, стр. 224, примечание. Ред.)

144__________________________ В. И. ЛЕНИН

очередь поражены тем, как это мог г. Булгаков не понять совершенно ясной мысли Ка­утского. Старые породы растений и животных, созданные естественным подбором, за­меняются «облагороженными» породами, которые созданы искусственным подбором. Растения и животные становятся более нежными, более требовательными; эпидемии при современных путях сообщения распространяются с поразительной быстротой, а между тем хозяйничанье остается индивидуальным, раздробленным, нередко мелким (крестьянское) и лишенным знания и средств. Для развития техники земледелия город­ской капитализм старается дать все средства современной науки, но социальное поло­жение производителей он оставляет по-прежнему жалким; городской культуры он не переносит систематически и планомерно в деревню. Необходимости усовершенство­вать породы скота не отменит никакая высшая социальная организация (подобного аб­сурда Каутский, разумеется, и не думал говорить), но современная капиталистическая социальная организация тем более страдает от отсутствия общественного контроля и от

приниженного состояния крестьян и рабочих, чем более развивается техника, чем неж-

* нее становятся породы скота и растении.

Последнее «затруднение» торгового земледелия усматривает Каутский в «обезлюде­нии деревни», в поглощении городами лучших рабочих сил, наиболее энергичных и наиболее интеллигентных. Г-н Булгаков находит, что в общей форме это положение «во всяком случае неверно», что «теперешнее развитие городского населения на счет сельского выражает вовсе не закон развития капиталистического земледелия», а пере­несение земледельческого населения промышленных, экспортных стран за океан, в ко­лонии. Я думаю, что г. Булгаков ошибается. Рост городского (общее: индустриального) населения на счет сельского есть не только теперешнее, а всеобщее явление, выра­жающее именно закон капитализма. Теоретическое обоснование этого

Поэтому в прикладной части книги Каутский рекомендует санитарную инспекцию за скотом и усло­виями его содержания (S. 397).

_______________________ КАПИТАЛИЗМ В СЕЛЬСКОМ ХОЗЯЙСТВЕ_____________________ 145

закона состоит, как я указывал в другом месте, во-первых, в том, что рост обществен­ного разделения труда отрывает от первобытного земледелия все больше и больше от­раслей промышленности, во-вторых, в том, что переменный капитал, требуемый для обработки данного участка земли, в общем и целом уменьшается (ср. «Das Kapital», III, 2, S. 177. Русский перевод, с. 526.⁵⁵ Цитировано у меня в «Разв. капит.», стр. 4 и 444***). Выше мы уже заметили, что в отдельных случаях и отдельные периоды наблюдается увеличение переменного капитала, требуемого для обработки данного участка земли, но это не колеблет правильности общего закона. Что относительное уменьшение зем­ледельческого населения превращается в абсолютное уменьшение не во всех частных случаях, что размер этого абсолютного уменьшения зависит и от роста капиталистиче­ских колоний, этого, конечно, не подумал бы отрицать Каутский. В соответствующих местах своей книги Каутский с полной ясностью указал на этот рост капиталистиче­ских колоний, наводняющих Европу дешевым хлебом. («То самое бегство сельского населения (Landflucht), которое ведет к обезлюдению европейских деревень, приводит постоянно не только в города, но и в колонии новые толпы сильных сельских жите­лей...» S. 242.) Отнятие промышленностью у земледелия самых сильных, энергичных и интеллигентных рабочих есть всеобщее явление не только промышленных, но и земле­дельческих стран, не только Западной Европы, но и Америки, и России. Противоречие

«Разв. кап. в России», гл. I, § 2 и гл. VIII, § 2. (См. Сочинения, 5 изд., том 3. Ред.) Г-н Булгаков говорит, указывая на это обстоятельство, что «земледельческое население может от­носительно (курсив его) уменьшаться и при процветающем состоянии земледелия». Не только «может», но и необходимо должно в капиталистическом обществе... «Относительное уменьшение (земледельче­ского населении) показывает здесь только (sic!) рост новых отраслей народного труда», — заключает г. Булгаков. Это «только» весьма странно. Новые отрасли промышленности и отвлекают от земледелия «самые энергичные и самые интеллигентные рабочие силы». Таким образом, достаточно уже этого про­стого соображения, чтобы признать вполне верным общее положение Каутского: для верности этого об­щего положения (капитализм отнимает у земледелия самые энергичные и самые интеллигентные рабо­чие силы) вполне достаточно относительное уменьшение сельского населения. *** См. Сочинения, 5 изд., том 3, стр. 24 и 563. Ред.

146__________________________ В. И. ЛЕНИН

между культурой городов и варварством деревни, порожденное капитализмом, неиз­бежно ведет к этому. Г-н Булгаков находит «очевидным» то «соображение», «что уменьшение земледельческого населения при общем росте населения немыслимо без сильного хлебного импорта». По моему мнению, это соображение не только не очевид­но, а прямо неверно. Вполне мыслимо уменьшение земледельческого населения при общем росте населения (растут города) и без ввоза хлеба (увеличивается производи­тельность земледельческого труда, дающая возможность меньшему числу рабочих производить прежнее или даже большее количество продукта). Мыслимо также и об­щее увеличение населения при уменьшении земледельческого населения и при умень­шении (или непропорциональном увеличении) количества земледельческих продуктов, — «мыслимо» вследствие ухудшения народного питания капитализмом.

Г-н Булгаков утверждает, что факт роста средних крестьянских хозяйств в Германии с 1882 по 1895 г., — факт, устанавливаемый Каутским и приводимый им в связь с тем, что эти хозяйства наименее страдают от недостатка рабочих, — «способен поколебать всю конструкцию» Каутского. Посмотрим поближе на утверждения Каутского.

По данным сельскохозяйственной статистики всего более возросла с 1882 по 1895 г. площадь хозяйств в 5—20 гектаров. В 1882 г. эта площадь занимала 28,8% всей площа­ди, в 1895 г. — 29,9%. Это увеличение среднекрестьянских хозяйств сопровождалось уменьшением площади крупнокрестьянских хозяйств (20— 100 гект.; 1882: 31,1%, 1895: 30,3%). «Эти цифры, — говорит Каутский, — радуют сердца всех добрых граж­дан, видящих в крестьянстве самую прочную опору существующего строя. Итак, оно не движется, это сельское хозяйство, — восклицают они восторженно,— к нему не приме­нима Марксова догма». Рост средне-крестьянских хозяйств истолковывается, как нача­ло нового процветания крестьянства.

«Но корни этого процветания лежат в болоте», — отвечает Каутский этим добрым гражданам. «Процве-

_______________________ КАПИТАЛИЗМ В СЕЛЬСКОМ ХОЗЯЙСТВЕ_____________________ 147

тание проистекает не из благосостояния крестьянства, а из угнетения всего сельского хозяйства» (230). Каутский сейчас только перед этим сказал, что, «несмотря на весь технический прогресс, местами (курсив Каутского) наступил, — в этом нельзя сомне­ваться, — упадок сельского хозяйства» (228). Этот упадок ведет, например, к возрож­дению феодализма, — к попыткам привязать рабочих к земле и возложить на них из­вестные повинности. Что же удивительного, если на почве этого «угнетения» оживают отсталые формы хозяйства? Если крестьянство, отличающееся вообще от работников крупного производства более низким уровнем потребностей, большим умением голо­дать и надрываться над работой, дольше держится при кризисе?

«Мелкие земледельцы, — говорит Каутский в другом месте, — дольше держатся в безнадежной по­зиции. Можно с полным правом усомниться в том, чтобы это было преимуществом мелкого производст­ва» (S. 134).

Укажем, кстати, на вполне подтверждающие взгляд Каутского данные Кенига, детально описавшего в своей книге («Die Lage der englischen Landwirtschaft etc», Jena, 1896, von Dr. F. Koenig) (Д-р Ф. Кениг. «Положение английского сельского хозяйства и т. д.». Иена, 1896. Ред.) положение английского сельско­го хозяйства в нескольких наиболее типичных графствах. Указаний на чрезмерную работу и недостаточ­ное потребление мелких земледельцев по сравнению с наемными рабочими мы встречаем здесь массу, тогда как обратных указаний не встречается. Доходность мелких хозяйств, — читаем мы, например, — создается «громадным (ungeheuer) прилежанием и бережливостью» (88); постройки у мелких земледель­цев хуже (107); мелкие землевладельцы (yeoman farmer) находятся в худших условиях, чем арендаторы (149); «положение мелких землевладельцев очень жалкое (в Линкольншире); их жилища хуже, чем жи­лища рабочих на крупных фермах, а некоторые и совсем плохи. Они работают тяжеле и дольше, чем обыкновенные рабочие, но зарабатывают меньше. Они живут хуже и едят меньше мяса... сыновья и до­чери их работают без платы и одеваются плохо» (157). «Мелкие фермеры работают как рабы, летом час­то с 3 ч. утра до 9 ч. вечера» (сообщение Chamber of Agriculture (сельскохозяйственной палаты. Ред.) в Бостоне, S. 158). «Без сомнения, — говорит один крупный фермер,— маленький человек (der kleine Mann), имеющий мало капитала и всю работу исполняющий руками членов семьи, легче всего может сократить домашние расходы, тогда как крупный фермер должен кормить своих батраков так же хорошо и в хорошие и в дурные годы» (218). Мелкие фермеры (в Айршире) «необычайно (ungeheuer) прилежны; их жены и дети работают не меньше, часто больше, чем поденщики; говорят, что двое из них в один день сработают столько, сколько три наемных работника» (231). «Жизнь мелкого арендатора, который должен работать своей семьей, — чистая жизнь раба» (253). «В общем и целом... мелкие фермеры лучше перене­сли, по-видимому, кризис, чем крупные, но это не говорит о большей доходности мелких ферм. Причина, по нашему мнению, та, что мелкий хозяин (der kleine Mann) получает даровую помощь своей семьи... Обыкновенно... вся семья мелкого фермера работает в его хозяйстве... Дети получают содержание и лишь редко определенную поденную плату» (277—278) и т. д., и т. д.

148__________________________ В. И. ЛЕНИН

«Аграрный кризис простирается на все производящие товары классы сельского хозяй­ства; он не останавливается перед средними крестьянами» (S. 231).

Казалось бы, все эти положения Каутского так ясны, что нельзя не понять их. И тем не менее критик, очевидно, не понял их. Г-н Булгаков не сообщает своего мнения: так или иначе он объясняет этот рост средне-крестьянских хозяйств, но Каутскому он при­писывает то мнение, будто «развитие капиталистического способа производства ведет к гибели земледелия». И г. Булгаков разражается: «Утверждение Каутского о разруше­нии сельского хозяйства неверно, произвольно, недоказано, противоречит самым ос­новным фактам действительности» и пр., и пр.

Мы заметим на это, что г. Булгаков совершенно неверно передает мысли Каутского. Каутский отнюдь не утверждает, что развитие капитализма ведет к гибели сельского хозяйства, а утверждает обратное. Выводить из слов Каутского об угнетении (= кризи­се) сельского хозяйства, о наступающем местами (nota bene) техническом регрессе, что Каутский говорит о «разрушении», «гибели» сельского хозяйства, можно только при самом невнимательном отношении к сочинению Каутского. В главе X, специально посвященной вопросу о заморской конкуренции (т. е. об основном условии аграрного кризиса), Каутский говорит: «Грядущий кризис, разумеется (natürlich), вовсе не обяза­тельно должен (braucht nicht) разрушить пораженную им индустрию. Он делает это лишь в самых редких случаях. По общему правилу, кризис ведет лишь к преобразова­нию существующих отношений собственности в смысле капитализма» (273—274). Это замечание, сказанное по поводу кризиса сельскохозяйственных технических произ­водств, ясно показывает общий взгляд Каутского на значение кризиса. В той же главе Каутский повторяет этот взгляд и по отношению ко всему сельскому хозяйству: «Из­ложенное выше нисколько еще не дает права говорить о гибели сельского

* — заметьте. Ред.

_______________________ КАПИТАЛИЗМ В СЕЛЬСКОМ ХОЗЯЙСТВЕ_____________________ 149

хозяйства (Man braucht deswegen noch lange nicht von einem Untergang der Landwirtschaft zu sprechen). Но его консервативный характер исчез безвозвратно там, где прочной но­гой встал современный способ производства. Удерживание старой рутины (Das Verharren beim Alten) угрожает сельскому хозяину верной гибелью; он должен беспре­рывно следить за развитием техники, беспрерывно должен приспособлять свое произ­водство к новым условиям... И в деревне экономическая жизнь, которая до сих пор с суровым однообразием двигалась в вечно неизменной колее, попала в состояние посто­янного революционизирования, состояние, характерное для капиталистического спосо­ба производства» (289).

Г-н Булгаков «не понимает», каким образом совмещаются тенденции к развитию производительных сил земледелия и тенденции к усилению затруднений торгового земледелия. Чего же тут непонятного?? Капитализм и в земледелии, и в промышленно­сти дает гигантский толчок развитию производительных сил, но именно это развитие чем дальше, тем сильнее обостряет противоречия капитализма, ставит ему новые «за­труднения». Каутский развивает одну из основных идей Маркса, который категориче­ски подчеркивал прогрессивную историческую роль земледельческого капитализма (рационализирование земледелия, отделение земли от сельского хозяина, освобождение сельского населения от отношений господства и рабства и т. д.), указывая в то же время не менее категорически на обнищание и угнетение непосредственных производителей, на несовместимость капитализма с требованиями рационального земледелия. В высшей степени странно, что г. Булгаков, признающий, что его «общее социально-философское миросозерцание то же, что и у Каутского», не замечает того, что Каутский развивает здесь основную мысль Маркса. Читатели «Начала» неизбежно должны остаться в недо­умении относительно того, как