Философские идеи Сократа, Платона, аристотеля.

Взгляды Сократа (469—399 до н. э.), излагавшего свое учение только устно, в форме беседы или спора, дошли до нас в изложениях его учеников. Нравственными ценностями для Сократа выступали бескорыстие, следование своему долгу, служение добру. Сократ принял смерть с полным сознанием своей правоты, основанном на убеждении в том, что существуют объективные нравственные ценности, отступать от которых нельзя. Для него, в отличие от софистов, различие между добром и злом носило абсолютный, а не относительный характер. Именно знание того, что такое добро и что такое зло, делает человека добродетельным. Поэтому Сократ стремился найти и точно определить основные понятия нравственности, выяснить их сущность. Для него являлось несомненным, что определение понятия есть определение сущности рассматриваемого предмета. Если нет точно определенного понятия, то нет и знания о предмете.

Сократ разработал специфическую концепцию диалектики как искусства исследования понятий с целью постижения истины. Суть его метода заключалась в том, что сначала наводящими и уточняющими вопросами собеседник приводился к противоречию с выказанной им точкой зрения, а затем начинался совместный поиск истины. Для Сократа истина не возникала и не находилась в голове отдельного человека в готовом виде, а рождалась в процессе диалога между собеседниками, совместно ищущими истину. Поэтому свой метод Сократ называл майевтикой, т.е. повиваль­ным искусством, помогающим рождению истины (Таркан, с. 80-81).

Философия Платона

В числе тех, кто считал себя учеником Сократа, был Платон (428/427 до н. э. - 348/347) - один из крупнейших философов Древней Греции. Платон тоже был противником реля­тивизма софистов, однако противопоставлял им не диалог, как Сократ, а свое учение о существовании вечных "неземных" истин ("идей").

Учение об идеях является концептуальным ядром платоновской философии. Идеи (эйдосы) - это прообразы, сущности и гипотезы вещей, предел, к которому вещи стремятся в своем становлении, но сами эйдосы не вещи, и их невозможно воспринимать органами чувств. Например, что­бы усмотреть в какой-нибудь вещи красоту, нужно уже заранее располагать идеей прекрасного как такового. Таким образом, идея выступает принципом осмысления вещи, благодаря которому те­кучая реальность не расплывается перед нашим взором в бесфор­менную массу, но представляется в виде множества определенных вещей.

Вместе с тем идея - не только принцип осмысления вещи, но и принцип ее существования, идеальный предел, к которому вещь в своем становлении может приближаться, никогда не достигая его.

Человек способен постигать идеи в их единстве и раздельности благодаря диалектике. Диалектикой Платон называл умение ста­вить вопросы и давать ответы, различать и обобщать. Диалектика требует, с одной стороны, охватывать все разрозненное общим взглядом, возводить к единой идее, а с другой - разделять все на виды, естественные составные части. Диалектика - это умение рассуждать, мыслить логически. Благодаря диалектике наши зна­ния достигают предельно возможной для человеческого ума ис­тинности. У Платона, по сравнению с Сократом, акцент в трак­товке диалектики сместился с обсуждения на рассуждение, то есть диалектика обособилась от диалога.

Если человек способен познавать материальные вещи, отно­сить их к определенным родам только благодаря предваритель­ному наличию эйдосов в его уме, то, спрашивается, каким образом эйдосы оказываются в уме человека еще до начала его познава­тельной деятельности? На этот вопрос Платон отвечает теория­ми метемпсихоза и анамнезиса (припоминания). Опираясь на древние мифологические представления, Платон считал, что души бессмертны, он даже приводил ряд доказательств на этот счет. Душа сама есть эйдос - принцип, организующий тело. Как эйдос она, в отличие от тела, не подлежит становлению и уничто­жению. Как эйдос она имеет ту же природу, что и все идеи, поэтому, освобождаясь благодаря смерти от тела и его низменных влече­ний, душа, не отягощенная более материей, может созерцать веч­ные идеи в их идеальной чистоте и полноте. Вот почему у каждой души имеется знание идей. Однако души, еще недостаточно очис­тившиеся от влечения к обманчивым земным удовольствиям, рано или поздно вновь падут в земной мир и сформируют себе тело, соответствующее порочному складу этой конкретной души. Вер­нувшись к телесному существованию, душа "забывает" знания об идеальных сущностях, приобретенные в период бестелесного су­ществования. Однако получая впечатления от земных вещей, ко­торые причастны идеям, душа угадывает их принадлежность к "видам" (эйдосам), когда-то ею уже виденным. Таким образом, познание вещей оказывается припоминанием ранее известного, но забытого.

Душа, по Платону, имеет три способности, или части: разум, волю и вожделение. Каждая часть души имеет свое назначение и каждая может быть добродетельна, если соответствует своему на­значению. Добродетель заключается для разумной части - в муд­рости, для волевой - в отваге, для вожделеющей - в самооблада­нии. Гармоничное сочетание этих добродетелей образует четвер­тую добродетель - справедливость. Эта справедливость, мудрое равновесие способностей души, является для Платона основным этическим принципом.

Философия Аристотеля

Аристотель (384-322 гг. до н. э.) вслед за Сократом и Плато­ном продолжал отстаивать принципы философского рациона­лизма против релятивизма и скепсиса. Как и Платон, в противо­вес софистам Аристотель признавал, что сущности вещей неиз­менны и независимы от человеческой субъективности, "и истина здесь в том, чтобы мыслить это сущее..."'.

Однако по вопросу о том, что же собой представляют эти устой­чивые сущности, каков их способ существования, Аристотель рас­ходился с Платоном. Критикуя своего учителя, он возражал против вынесения идей в особый, высший мир и, значит, удвоения мира. Аристотель считал, что такая теория не способна последовательно, без противоречий и натяжек объяснить, каким образом вещи при-частны идеям, как трансцендентные неподвижные идеи могут быть причинами существования, движения и изменения вещей.

Действительно существуют, согласно Аристотелю, не "идеи", как их представляет Платон, а только единичные вещи. Именно они сами и есть сущности. Этот человек, эта лошадь, эта вещь - основные, пер­вые сущности, тогда как общие понятия (видовые и родовые), напри­мер, понятие "человек" - производные, вторые сущности.

Но ведь вещи, принимаемые Аристотелем за первые сущности, изменчивы, возникают и исчезают - можно ли в таком случае го­ворить о наличии устойчивых сущностей (а значит и о возможности истины как чего-то определенного и неизменного)? На этот труднейший для греческих философов вопрос Аристотель нашел утвердительный и аргументированный ответ.

Несмотря на изменчивость вещей мы можем знать о них нечто определенное и устойчивое - их сущность. Сущность вещи - это то, что сохраняется, остается тождественным себе, несмотря на ви­димые вариации, возникновение и уничтожение вещей. Сущность вещи, по Аристотелю, - это ее форма, причем форма, принимае­мая некоторой материей. Хотя мы наблюдаем подвижность и ва­риативность форм единичных вещей, по существу формы некото­рого вида или рода не возникают и не исчезают. Видимая измен­чивость вещи - это лишь процесс реализации, осуществления ее формы, подверженный случайным влияниям и взаимодействиям с другими вещами. Осуществление сущности в явлениях Аристо­тель называет энтелехией. По сравнению с явлением, сущность не имеет высшей реальности и заключается лишь в последователь­ности явлений, при помощи которых она реализуется. Общее ре­ально только в единичных вещах, а единичные вещи реальны лишь потому, что в них осуществляется общее. Реально не суще­ствует формы без материи, как и материи без формы. Материя, наряду с формой, сопричина вещей, "как бы их мать".

У всякой вещи и всякого движения и изменения есть свои при­чины. Все многообразие причин Аристотель сводил к четырем: 1) форма, или сущность, 2) материя, или субстрат, 3) начало дви­жения, 4) цель.

Все движущееся приводится в движение чем-нибудь другим, а другое - третьим и т. д. Этот причинный ряд, по мнению Аристо­теля, не может уходить в бесконечность, его увенчивает первое дви­жущее начало, или божество. Сам же перводвигатель неподвижен, вечен, един и единствен. Божество "движет, само будучи неподвиж­ным", как целевая причина, как предмет любви. Божество - выс­ший ум, блаженный, вечный, мыслящий сам себя.

Аристотель не только разработал свою концепцию основ сущего, но и исследовал саму способность мышления знать (а не только мнить) сущность вещей. Он создал логику как науку о формах пра­вильного мышления, позволяющую разоблачать непреднамеренные ошибки в умозаключениях или преднамеренный софистический об­ман. Софистике Аристотель противопоставил доказательное знание, которое "необходимо исходит из истинных, первых, неопосредство­ванных, более известных и предшествующих [посылок]...".

Сущности вещей не воспринимаются непосредственно. Их нельзя познать также и путем простого абстрагирования того оди­накового, которое обнаруживается при сравнении множества вос­приятий. Сущности вещей постигаются путем дедуктивного рас­суждения, то есть логического выведения искомых понятий (о дан­ных сущностях) из более общих, фундаментальных понятий. Наи­более общие понятия, которые сами уже не могут быть выведены из других, открываются путем теоретического предположения. А предположения возникают спонтанно, не дедуктивно, однако их возникновение провоцируется наведением, то есть индукцией, по­пытками усмотреть общее во множестве отдельных фактов и мне­ний. Такое исследование, направленное на установление общих принципов, Аристотель называет диалектикой.

Высшим очевидно-достоверным началом является закон противоречия, гласящий: "невозможно, чтобы одно и то же в одно и то же время было и не было присуще одному и тому же в одном и том же отноше­нии..." Это положение - "начало даже для всех других аксиом".

Среди понятий, посредством которых мы мыслим и характери­зуем сущности, имеются несколько наиболее общих, невыводимых из других. Аристотель насчитывал их десять и называл категория­ми. Это - "сущность", "качество", "количество", "отношение", "мес­то", "время", "положение", "обладание", "действие", "страдание".

Аристотелевская логика не является собственно философской дисциплиной, но служит орудием ("органоном") теоретического мышления вообще. Она сыграла выдающуюся роль в формирова­нии стиля научного исследования и изложения.