— В действительности, я осмелюсь сказать, что, возможно, он будет даже вызван на бис раз или два.
— О. Боже. Мой. — Выдернув подушку из-под головы, я накрыла ей свое лицо, прежде чем закричала в нее. Громко.
Теплое дыхание щекотало низ моего живота, когда Лукас засмеялся.
— Я еще даже ничего не сделал.
––Да, ты сделал. — Мои слова были приглушенными из-за подушки, поэтому я слегка подняла ее и посмотрела на него. — Да, ты сделал. Ты даже понятия не имеешь.
Он соблазнительно улыбнулся, прежде чем стянул мои джинсы и нижнее белье, и я быстро проговорила про себя короткую молитву благодарности, за то, что я сделала предсвадебную восковую депиляцию. Впервые я была полностью голой.
— Просто лежи и расслабляйся, дорогая. — Он раздвинул мои ноги и поцеловал внутреннюю поверхность моего левого бедра, затем правого. — Скажи мне, когда будет хорошо и кричи все, что хочешь.
Мои глаза уже закатились назад, когда я почувствовала, что кончик его языка движется прямо к моему центру. Я вцепилась в подушку на моем лице, сжимая и разжимая пальцы, пока он снова и снова делал медленные и осторожные поглаживания языком. Затем он коснулся меня всей поверхностью своего гладкого языка, облизав меня снизу доверху, наслаждаясь мной, как будто я самая восхитительная вещь, которую он когда-либо пробовал.
Никто и никогда не заставлял меня сходить с ума от страсти и чувствовать себя такой красивой и желанной. Такер несколько раз занимался со мной оральным сексом, но как всегда казалось, что он делал мне одолжение, что делало этот акт менее приятным. Я имею в виду, знать, что он, вероятно, больше обеспокоен тем, что на кровати образуется мокрое пятно, чем тем, чтобы заставить меня кончить, отнимает всю притягательность у этого опыта. И он всегда был таким неуверенным — как будто и правда боялся пойти на это.
|
|
Но Лукас... Иисус Христос, Лукас был новым миром.
Я застонала в подушку, когда он закружил языком по моему клитору, просто дразня маленькими кругами, что заставляли кровь прилить к нижней части моего тела, а мышцы напрячься от потребности. Он продолжал дразнить меня так, пока я больше не могла терпеть и отбросила подушку в сторону.
— Лукас, — умоляла я.
Но вместо того, чтобы сделать так, как я хотела, он скользнул в меня одним пальцем, заставив меня задержать дыхание.
— Ты такая приятная на вкус, — сказал он. Его голос был низким, почти шепотом. — Лучше, чем вино.
Улыбнувшись, я выдохнула.
— Невозможно.
Он скользнул вторым пальцем, который присоединился к первому, и он двигал ими каким-то волшебным способом, что заставил все мое тело почти онеметь от удовольствия, пока его губы мягко касались моего горячего, пульсирующего комка нервов.
Я посмотрела на него, почти теряя контроль от вида его темной головы между моих бедер, когда он поглощал меня игриво, но с жадностью.
— О боже мой, Лукас. Это так чертовски изумительно.
— Мммм. Вкусно. — Затем он сосредоточился, щелкнув кончиком языка, прежде чем облизать меня одним длинным, сильным движением, а затем еще раз, сохраняя устойчивый, сводящий с ума ритм его руки.
— О боже, да! — я приподняла бедра навстречу толчкам его пальцев и его горячему языку. Каждая мышца в моем теле напряглась, когда он возносил меня все выше и выше. Мои руки вцепились в покрывало так яростно, что я думала, что могу проткнуть его ногтями.
|
|
— Иисус, Лукас! Я сейчас кончу!
Он застонал, и когда на меня накатила первая волна, я закричала. Моя голова упала назад, когда он всосал мой клитор и покрутил пальцами внутри меня, толкая меня на вершину. Сжав его волосы в кулаках, я кричала и сотрясалась, и поджала пальцы на ногах, испытывая самый длинный, самый интенсивный оргазм за всю свою жизнь.
И на этот раз я не беспокоилась о влажных пятнах.
— Я думаю, что умерла, — сказала я после того, как мое тело наконец перестало сотрясаться. — Ты должен был бы похоронить меня на Пер-Лашез рядом с тем президентом.
— Я приму это за комплимент.
— Правильно. — Мои глаза закрылись, серебряные звезды все еще мерцали. — Боже, я даже не знала, что такой оргазм вообще возможен.
— Хорошо.
Я приподнялась на локтях и посмотрела на него. Тот факт, что его волосы были растрепаны, а рот блестел и был влажным, отправил сквозь меня новый заряд похоти.
— А сейчас я хочу еще один. Так что иди сюда. И снимай свои штаны.
Он улыбнулся.
— Это тот случай, когда я не собираюсь спорить с тобой, принцесса.
Закусив нижнюю губу, я наблюдала, как он полностью разделся и откинул одеяло, чтобы мы могли скользнуть подпростыню. Когда его теплое, голое тело растянулось рядом с моим, я провела рукой по его груди и животу, и обернула пальцы вокруг его горячего, твердого члена. Я хотела быть терпеливой, поэтому начала медленно: оставила дорожку из поцелуев на его груди, в изгибе шее, за ухом. Я всосала его мочку и провела рукой вверх и вниз по его длинному стволу.
|
|
— Твое тело чертовски восхитительное, а твой язык… не переставай удивлять меня своим языком.
— Хорошо, потому что я не могу удержать его далеко от тебя. — Он положил руку мне на бедро и медленно провел ею по моему телу, до груди, и сжал ее, дразня мой сосок своими пальцами. Затем он взял его в свой рот, укусив его.
Задыхаясь, я сжала его плоть немного сильнее, и он начал толкаться в мою руку, заставив меня возбудиться сильнее от нетерпения.
— Боже, я не могу дождаться, чтобы ты оказался во мне.
— Ммм. — Он скользнул пальцами между моих ног, где я уже была влажной и теплой и изнывала по нему.
— Лукас, — прохрипела я. — Сейчас.
— Шшш. — Он вводил в меня пальцы в устойчивом ритме, всасывал один сосок, а затем другой, пока я еще раз не почувствовала напряжение внутри себя, и я знала, что если не остановлю его, то снова взорвусь меньше, чем за минуту. И не то чтобы я не хотела этого, но сначала я хотела его внутри себя.
— Лукас. — Я упала на спину и тряслась под ним. — Пожалуйста.
— Ты уверена?
— Да.
— Дай мне взять презерватив.
— У тебя есть десять секунд. — Я закрыла глаза. — Девять, восемь...
К тому моменту, как я досчитала до одного, он кружил у моей плоти, и все мое тело дрожало от предвкушения. Я не могла вспомнить, когда у меня было два оргазма за одну ночь, но я верила, что если кто-нибудь может дать мне это, то это Лукас.
— Миа. — Держа руки рядом с моими плечами, он медленно толкнулся в меня, и я ахнула, когда он растянул и наполнил меня, и его медленный темп позволил мне чувствовать каждое движение. Это ощущалось по-другому, так хорошо иметь кого-то, кто не торопится. Кого-то, кто заботится о моих потребностях, кого-то, кто хочет удовлетворить меня.
Кого-то, кто шепчет мое имя с благоговением, когда находится внутри меня.
На самом деле, я думала, что умерла. Потому что это ощущалось как рай.
Я повернула лицо в сторону, борясь с желанием кончить через три секунды, после того как он начал двигать своими бедрами медленно, что заставляло меня извиваться.
Я никогда не была с музыкантом прежде, но Иисус Христос... ритм и координация Лукаса были чертовски необыкновенными. Не говоря уже о том, как он двигался с идеальным контролем и сильной, хищной грацией.
— О боже мой, — задыхаясь, я проводила руками по всему его телу: его рукам, шее и спине, его идеальной заднице, погружая мои кончики пальцев в его плоть. Мое тело было в огне. — Я чертовски сильно стараюсь не закричать тебе в ухо.
— Я буду оскорблен, если ты этого не сделаешь.
Я рассмеялась, а затем закричала, когда он начал толкаться сильнее и быстрее. Удушающий стон покинул его горло, и я приподняла колени, чтобы принять его глубже.
— О да, — хныкала я. — Да, Лукас. Да. Да! — Каждое слово было произнесено громче, шторм внутри меня бушевал сильнее. — О мой Бог! Не останавливайся! Не останавливайся! Не останавливайся!
А затем произошла самая невероятная вещь в мире — рваное дыхание Лукаса стало затрудненным, затем из него начали вырываться какие-то первобытные громкие звуки, потом начались неконтролируемые звуки каждый раз, когда он врезался в меня, и я поняла, что это возможно: кончить вместе, в одно и то же время. Как в чертовых фильмах или книгах!
Задержав свой оргазм прямо на пике, я пожелала, чтобы мое тело подождало его, и те несколько секунд, в которые я медлила, были в равной степени и мучением, и восторгом, такими, что я почти заплакала от усилий. В конце концов, я больше не могла этого вынести и закричала его имя, когда притянула его к себе, мое лицо зарылось в его шею, и мое тело напряглось вокруг него.
И это случилось. Это, черт побери, случилось.
Когда ритмичные сокращения моего тело пошли на спад, Лукас погрузился глубже в меня, и я почувствовала, что его член начал пульсировать. Он застонал долго и громко, его движения сменились на небольшие толчки, которые продлили мой оргазм. Волна за волной сквозь мое тело прошло невыразимое словами удовольствие, и я представила, что оно проходит и сквозь его тело тоже, как будто мы разделили один и тот же поток сексуального электричества. Мой рот открылся от абсолютного шока, и звезды — нет, целая гребаная галактика — вспыхнули перед моими глазами.
В конечном итоге наши тела замерли, а сердца остановились, угрожая взорваться прям в груди, но я все еще не могла говорить. Я едва могла дышать.
У меня не только был самый лучший секс за всю мою жизнь, включающий выкрикивание имени, дерганье за волосы, разрывание ногтями простыни от оргазмов, но я и усвоила кое-что.
Одновременный оргазм.
Не был. Мифом.
#
— Еще, — требовала я.
— Еще? Я уже сделал это дважды.
— Еще. Мне недостаточно.
Лукас закатил глаза, но еще раз наиграл первые аккорды «La Vie En Rose» (прим. пер. — песня Эдит Пиаф) на своей гитаре, и я с радостью захлопала в ладоши. Мы сидели на полу в гостиной, деля тарелку с виноградом — он называется изюм по-французски, разве это не странно? — и, отрывая куски от багета, который, как сказал Лукас, был вчерашним, и поэтому был слишком старым, чтобы есть, но для меня он был вкусным. Лучше, чем вкусным. В действительности, я объявила его Лучшим. Багетом. Который. Я. Когда-либо. Пробовала.
Я немного испытывала Эйфорию После Второго Оргазма.
— Я хочу знать, что означают слова. — Я закинула еще одну виноградину в рот. — Я думаю, что в этот раз ты должен спеть ее для меня.
Лукас покачал головой.
— Честно говоря, я не знаю слова наизусть, хотя если бы и знал, я не очень хороший певец.
Я мило улыбнулась.
— Я не буду критиковать. У тебя множество других талантов.
Ухмыльнувшись, Лукас наиграл еще один аккорд и прикрыл струны руками.
— Подожди. — Поднявшись на ноги, он положил гитару на диван и пошел в спальню. Он вернулся с лэптопом, поставил его на небольшой столик перед окном и открыл его.
Пока он искал песню я начала стряхивать крошки с рубашки, которую он мне дал, но затем я почувствовала вину, потому что его пол был таким чистым. Встав на ноги, я приподняла низ футболки так, чтобы они не рассыпались везде и пошла на кухню, чтобы выкинуть их в мусорное ведро. Вернувшись на ковер, я подняла тарелку, выбросила веточки от винограда и положила тарелку в посудомоечную машину, снова любуясь сверкающим столом и раковиной. Когда я первый раз увидела Лукаса в баре, я и не думала, что его квартира будет такой чистой. Его опрятность была такой приятной неожиданностью и вдохновила меня на новый список.
Ну, это и его язык.
Пять Изумительных Характеристик Лукаса:
1) Он всегда целует меня, по крайней мере, по одному разу в каждую щеку, когда говорит «привет».
2) Он много знает о вине, об истории, соборах, музыке и любовных историях (бонусные баллы за историю о смертельном минете, а также за семью, владеющую виноградником).
3) Он открывает двери для меня и всегда пропускает в комнату первой.
4) Его квартира красивая и чистая (даже ванная).
5) Он знает, как доставить мне множественные оргазмы, и ему плевать на влажные пятна. В действительности, он даже гордится ими.
— Нашел.
Мгновение спустя, я услышала поскрипывающий звук старой записи, и затем начало песни. Огромная улыбка растянулась на моих губах, и я вошла в гостиную как раз, когда Лукас выпрямился. Его вид, в джинсах, но без футболки, босиком, кудри в беспорядке и лежат как попало, заставил мой желудок сделать сальто.
— Потанцуй со мной.
Он покачал головой.
— К сожалению, из меня танцор еще даже хуже, чем певец.
— Мне плевать. Пожалуйста? — я вытянула руку, и он скорчился, но принял ее, притянул меня к груди и обнял другой рукой. Когда я была босиком, мои глаза были на одном уровне с его подбородком, что означало, что я могла с удобством положить свою голову ему на плечо. — Ты такой уступчивый, — подразнила я. — Все что нужно — это «пожалуйста», чтобы заставить тебя что-нибудь делать.
— Тебе лучше быть милой, или я не расскажу тебе, что означают слова, — предупредил он.
Я поцеловала его в колючий подбородок.
— Прости, я буду милой.
Закрыв глаза, я снова положила голову ему на плечо и слушала, как он переводил слова для меня, и их суть была в том, что жизнь выглядит иначе, если вы влюблены. Лучше. Привлекательнее. Хотя, как и во второй половине дня, мой мозг слушал не что он говорит, а как говорит. Как его голос иногда надламывается, когда он говорит низко и мягко. Как близко он прижимает меня к своей груди, что я могу почувствовать его сердцебиение. Как он раскачивается в старомодном ритме песни, медленно поворачивая нас по кругу перед окнами.
Мои щеки потеплели на его голой коже, и я почувствовала, как что-то начало возбуждаться во мне. Было три часа утра, я была сонной и удовлетворенной, но, тем не менее, не могла перестать целовать его плечо, его ключицу, его шею.
Лукас стоял неподвижно, когда я прокладывала поцелуями путь к его губам, затем обхватил мою голову руками, притягивая мой рот к своему. Между нами я почувствовала, как его член начал подниматься и утолщаться, прижимаясь к моей тазовой кости. Нижняя часть моего тела непроизвольно сжалась.
— Ммм, Лукас? — я повернула голову, и его рот переместился от моего подбородка к шее.
— Да? — его дыхание стало рваным.
— Я знаю, что у меня уже был мой коронный номер и даже один на бис, и я не хочу быть жадной, но мы можем сделать это снова?
Вместо ответа, он попятился назад и сел на диван, притянув меня к себе на колени. Я оседлала его, мои колени были расставлены по бокам от его бедер, и он начал расстегивать мою рубашку.
— На диване, правда? — я ничего не могла поделать, но удивилась. Мы бы задернули шторы и все такое, но Такер никогда бы не сделал это на дорогом диване, а этот выглядел как хороший антиквариат. — Ты не беспокоишься о... что на нем что-то останется?
— Я выгляжу обеспокоенным? — он даже не поднял голову от моей груди, где уже проводил языком по одному соску и крутил другой между своими пальцами. Черт побери, я любила его рот и руки на мне. Его дыхание на моей коже.
— Нет.
— Вот и ответ.
Я улыбнулась, держа его голову у моей груди, когда он щипал, сосал и кусал, вращая мои бедра, потираясь своей эрекцию через джинсы. Это ощущалось чертовски изумительно, может, он позволит мне быть сверху.
Это еще одна вещь, которой Такер не наслаждался, по крайней мере, со мной.
Лукас вернул свои губы на мои, и я схватилась за спинку дивана, раскачиваясь на нем еще сильнее, и я ощущала, как он поднимается мне навстречу.
— Позволь мне выйти на секунду, — прошептал он.
Когда он вернулся, то сбросил свои джинсы и притянул меня туда, где я была.
Мне пришлось прикусить губу, чтобы не закричать:«аллилуйя».
После того как я помогла ему раскатать презерватив, я медленно опустила свое тело на его длинный, твердый член и задержала дыхание. Лукас закрыл глаза, когда я опустилась ниже, на его лице выражалась почти боль. Его руки были на моих бедрах, но он не толкался.
— О боже мой, — он задыхался. — Ты такая чертовски замечательная, я не знаю, смогу ли даже смотреть на тебя.
Я улыбнулась.
— Почему?
— Потому что ты такая великолепная, и твое тело идеальное, и ты такая узкая и влажная и о, черт, не двигайся пока...
Но я опустилась ниже, ахнув от того, как глубоко я могла принять его, и не могла сопротивляться тому, чтобы немного качнуть бедрами, просто чтобы подразнить его.
— Ммм, Лукас.
— Черт. — Его член пульсировал внутри меня.
— Я обожаю то, как это ощущается, — прошептала я, сжав его моими внутренними мышцами.
— Миа. — Мое имя слетело с его губ, прежде чем он поцеловал меня, долго, крепко и глубоко, его язык толкался в мой рот. Он запустил пальцы в мои волосы, когда я начала подниматься и опускаться, скользя вверх и вниз на его члене.
— О боже. Просто подожди, не двигайся, — умолял он, закрутив мои волосы в кулаки и потянув их.
Я тоже не хотела, чтобы это заканчивалось, поэтому, когда снова опустилась, я осталась в этом положении, упиваясь ощущением его, такого большого, так глубоко внутри меня. Он опустил одну руку между нами и потер мой клитор своим большим пальцем, другая его рука была в моих волосах.
— О боже мой, откуда ты так точно знаешь, как касаться меня? — захныкала я. — Ты читал какую-то инструкцию по эксплуатации и запомнил ее? — его большой палец задвигался быстрее, и я почувствовала, что оргазм начал нарастать.
— Черт, Лукас. — Я должна двигаться. Если я заставлю его кончить слишком быстро, так тому и быть — я не уйду от него с большим отрывом. Раскачивая бедрами над ним, я схватила его за плечи и держала их. Он обхватил руками мою задницу и сжал меня крепче, толкаясь в меня так сильно, что его бедра скользили с дивана. Я раскачивалась быстрее и быстрее, пока обжигающе горячее давление внутри меня не стало таким сильным, что я закричала, отчаянно желая освобождения.
После этого, как будто это был его оргазм, что взорвался внутри меня неописуемым удовольствием, Лукас застонал и напрягся подо мной, именно в тот момент, когда мой оргазм достиг пика, и я скакала на его пульсирующем члене, пока неконтролируемые судороги проходили через меня.
И я на самом деле закричала:
— О боже мой, я люблю Париж
Когда Лукас перестал смеяться достаточно, чтобы мог нормально дышать, он встал и пошел в спальню, с моими ногами все еще обернутыми вокруг его талии.
— Итак, ты рада, что осталась, не так ли?
Я кивнула.
— Очень.
— Хорошо. — Он положил меня на кровать, оставив поцелуй на лбу, прежде чем пошел в ванную, все еще улыбаясь.
Закрыв глаза, я легла на спину, мои руки прижаты к голове, ноги свисают с кровати. Если бы я не была такой чертовски счастливой, я, вероятно, была бы смущена. Но я не могла перестать улыбаться.
Мгновение спустя Лукас вышел и плюхнулся рядом со мной.
— Ты знаешь, я думаю, что это лучшее, что я слышал во время секса.
Я посмотрела на него.
— Я рада, что смогла развлечь тебя.
— Ты сделала больше, чем это. Боже, ты невероятная.
Я перекатилась на бок, положив голову на руку.
— Уверен, что говоришь это не потому, что просто жалеешь меня?
— Почему я должен жалеть тебя?
— Потому что вчера я была такой несчастной. Потому что прежде у меня никогда не было такого хорошего секса. Потому что у меня никогда не было три оргазма за одну ночь, может, даже и за неделю.
Он покачал головой.
— Почему, черт возьми, ты потратила так много времени на этого парня? Если бы ты была моей, я бы никогда не убирал руки от твоего тела. Или любую другую часть тела.
Мой желудок сделал сальто. Если бы ты была моей....
— Да, ну, он был другой. Ты знаешь, что я могу пересчитать на пальцах одной руки количество раз, когда он... делал то, что ты делал ранее?
— Занимался с тобой оральным сексом? Ты шутишь? За два года ты можешь пересчитать на пальцах одной руки? — Лукас выглядел потрясенным. — Все это время рядом с ним было создание с самой сладкой киской, и он не проводил все дни и ночи, погрузившись в нее?
Я покачала головой, мой пульс участился от его слов.
— Да. Это было только на мой день рождения, наши годовщины и, может, случайно четвертое июля или в какой-нибудь такой день.
Он закатил глаза.
— Иисус, Миа. Не говори мне больше. Все становится хуже.
— Также у него было только две позиции, которые он любил. Я называла их «Одобренные Позиции». — Я засмеялась. — Но, конечно, не перед ним.
Лукас застонал и схватил подушку, и положил на нее голову.
— Я тебя не слышу.
Я схватила ее и прижала к своей груди.
— Я просто пыталась подчеркнуть, что сегодняшний вечер был удивительным по многим причинам, — я похлопала ресницами. — В частности, по трем.
Лукас тоже улыбнулся.
— Хорошо. Их может быть больше. Но ты, должно быть, истощена. Ты хочешь остаться или мне проводить тебя в твой отель?
Я вздохнула.
— Спасибо, но я должна идти. Тебе не нужно провожать меня. Я могу взять такси.
— Нет, я провожу тебя. — Он спустил ноги на пол. — И даже не спорь со мной, принцесса. Или завтра ты не получишь четвертую, пятую и шестую причину.
Моя челюсть упала.
— Боже, я люблю Париж.
Он улыбнулся мне через плечо.
— Ты уже это упоминала.
#
Лукас доехал со мной на такси до отеля, хотя я и говорила, что в этом нет необходимости. Он даже попросил водителя подождать, пока он войдет со мной. Мы попрощались у лифта, и я хотела внутренне рассмеяться от его беспорядочно торчащих в разные стороны волос, помятой одежды и распухших от поцелуев губ. Но я знала, что выгляжу точно так же.
И мне было плевать.
Он нежно поцеловал меня.
— Увидимся завтра. Отдохни и позвони мне, как только проснешься.
— Хорошо. — Его телефонный номер был у меня в сумочке, нацарапанный на куске бумаги. — Тогда увидимся. У меня был великолепный день. Спасибо за… — я распрямила плечи. Как, черт побери, поблагодарить человека за все, что Лукас сегодня сделал для меня?
Но прежде чем я смогла закончить, он положил два пальца на мои губы.
— Прекрати. Я получил удовольствие от этого.
Позади меня открылись двери лифта, и я вошла, не в состоянии скрыть улыбку от Лукаса, который, когда двери закрывались, стоял, засунув руки в карманы. Лифт поднимался быстро, соответствуя парящему чувству внутри меня, когда я думала о ночи, которая только что у меня была. Я приложила руку ко рту и громко рассмеялась.
Хорошо, что я была в лифте одна.
Я шла по коридору к своему номеру с глупой ухмылкой, уставшая, но счастливая. Очень счастливая.
Я была такой счастливой, что не могла противиться тому, чтобы до своей двери идти немного вприпрыжку.
Такой счастливой, что не могла сдержать улыбку, пока раздевалась и вешала свою помятую блузку.
Такой счастливой, что я даже кружилась по пути из ванной к кровати, после того как смыла макияж и почистила зубы.
И затем я лежала на прохладных простынях, блаженно вздыхая. Завтра я, возможно, буду анализировать свои чувства или удивляться, было ли мое поведение благоразумным, или обдумывать свои причины переспать с мужчиной, которого я встретила только вчера. Но сейчас я просто хотела насладиться произошедшим.
Пять Причин, Почему Я Чертовски Люблю Париж:
1) Лукас
2) Лукас
3) Лукас
4) Лукас
5) Лукас
#
Я проснулась около десяти и подняла телефон с тумбочки, следуя инструкциям, чтобы сделать междугородний звонок. Вероятно, это было непростительно, будить Коко в четыре утра, чтобы обсудить мои оргазмы, но мне нужно было с кем-то поговорить. Мне нужно было от кого-то услышать, что я не была сумасшедшей, или шлюхой, или и то и другое.
Хотя я не чувствовала себя шлюхой. В основном, я не осуждала поступки, связанные с сексом и даже в утреннем свете мое поведение с Лукасом не подходило под описание беспорядочной половой жизни. Мы были осторожны. Не то чтобы у меня была привычка быть такой спонтанной, но я приехала в Париж, ожидая одного, но получила совсем другое.
— Алло?
— О. Боже. Мой.
— Миа! — в хриплом голосе Коко была нотка беспокойства. — Сколько времени? Ты в порядке?
— Я лучше, чем в порядке. — Дрожь прошла по моему телу. — Я в гребаном экстазе.
Коко втянула в себя воздух.
— Что? О боже мой, что происходит?
— Ты не поверишь в это. Я сама едва могу поверить в это.
— Продолжай.
Я облизнула губы.
— Я встретила кое-кого.
Ее визг был настолько громким, что мне пришлось убрать телефон подальше от уха.
— И?
— И у меня было три оргазма прошлой ночью.
Тишина.
— Коко?
— Извини, я в шоке. Ты сказала «три»?
Я улыбнулась.
— Да.
— Кто этот мастер оргазмов?
— Его зовут Лукас. Он профессор в Нью-Йорке, но он наполовину француз и живет здесь летом.
— Обожемой, я умираю. Сколько ему лет?
— На самом деле я не знаю. Мы не говорили об этом. — Что было довольно забавным и также довольно безумным, потому что я никогда не спала с кем-то, не зная его возраста. Или размера его рубашки, второго имени, марки машины. — Я полагаю, что он нашего возраста. Может, немного старше.
— Как он выглядит?
Ха. Ей понравится это.
— Ты не поверишь.
— Почему?
— Потому что я тоже не верю. Его волосы в беспорядке, и у него щетина. И он не высокий.
— Что? Что ты имеешь в виду, волосы в беспорядке?
Я закрыла глаза и представила их, вспоминая, как они ощущались в моих руках.
— Немного всклокоченные. Густые и волнистые.
— И щетина?
— Щетина, — подтвердила я. — Ох, и он играет на гитаре.
— Сейчас ты еще скажешь мне, что у него есть татуировки.
Я захихикала.
— Не то чтобы я заметила. Пока что.
— О. Мой. Бог, Миа. Где ты встретила его?
Плюхнувшись на живот, я рассказал ей о моем катастрофическом первом вечере, и как я случайно забрела в бар, где он работал.
— И что странно, он на самом деле там даже не работает. Это бар его брата или что-то подобное, и он просто помогает.
Коко ахнула.
— Это судьба.
Я пожала плечами и намотала прядь волос вокруг своего пальца. Существовала ли такая вещь как судьба? Я не была уверена.
— В любом случае, он предложил побыть моим гидом на день, чтобы я не бродила по Парижу одна. Так как до этого я была готова развернуться и вернуться домой.
— Звучит так, будто это была ужасная поездка.
— Так и было. Я имею в виду, до позднего вечера не было никаких сексуальных намеков, но потом это случилось. — Честно говоря, сейчас я стала влажной, просто думая об этом. Черт.
— Я просто не могу поверить в это! Так ты увидишь его снова?
— Эм, да. Вторая часть нашего тура. — Которая, я надеюсь, закончится так же, как и первая. Быстро я сосчитала дни, которые у меня остались. Пять, хотя, Лукас разве не говорил, что уезжает из Парижа завтра? Дерьмо. Может, сегодняшний день — это все, что у нас осталось.
Коко вздохнула.
— Это так замечательно. Могу я рассказать Эрин?
— Конечно! — я потянула себя за волосы. — Она, вероятно, решит, что здесь я сошла с ума.
— Нет, она так не подумает! Она будет в восторге, как и я. Ты заслуживаешь этого, Миа. И не начинай анализировать это.
Я вздохнула.
— Я пытаюсь. Вообще-то, прошлой ночью я не позволила себе начать анализировать. Ты должна гордиться мной.
— Но думаю, ты начинаешь делать это сейчас?
Я сильнее потянула волосы. Она так хорошо меня знала.
— Это так на меня непохоже. Обычно я себя так не веду. И когда я думаю об обстоятельствах....
— Почему ты должна думать об обстоятельствах? Как это ощущается?
Я закрыла глаза и представила его. Я могла чувствовать его запах, слышать его голос, ощущать... Тепло распространилось к моему лону.
— Это ощущаетсяизумительно.
— Ну и вот.
— Ты уверена, что это не глупо? Или распутно?
— Что? Нет! Черт побери, женщина, ты молодая и вновь одинокая. Это то, что ты должна делать! Теперь слушай. Я хочу, чтобы ты была в безопасности, но продолжала веселиться, ты должна отбросить всякие гребаные предосторожности, слышишь меня?
Я рассмеялась.
— Слышу. И я попытаюсь. Извини за то, что разбудила. Я просто хотела услышать от тебя, что я не сумасшедшая.
— Ты не сумасшедшая. И я очень тебе завидую. Я люблю тебя, позвони мне снова, ладно?
— Позвоню. Я тоже люблю тебя. Пока.
Я повесила трубку и потянулась, чувствуя боль в конечностях и прессе, которой не было вчера утром, и от этого загадочная улыбка на моем лице стала шире. Когда я встала с кровати и пошла в ванную, то поняла, что была чувствительной в тех местах, что не болели годами. ГОДАМИ.