Макс Фасмер приводит значение слова «буян» как «открытое со всех сторон, возвышенное место», и это вполне похоже на образ острова, но второе значение слова, как «базарная площадь, амбар», вряд ли может нас устроить по смыслу и контексту. Со ссылкой на Русский Филологический вестник (в 78 томах, т.5, 144, Варшава, 1879–1918 гг.) и этимологический словарь А.Преображенского (т.1, 51, М., 1910–1918 гг) — от буй «дикий, надменный», т.е. «нечто возвышенное» (Фасмер, т.1, с. 257)
Наш коллега Константин Бегтин предполагает, что «название острова Буян правильнее было бы связать со словом «буй» или «буевище», то есть кладбище, мир мертвых.
Буй — «погост, пустырь при церкви» (или ином культовом сооружении?), возможно, связано он и с древне-шведским bo и древне-исландским bu — «жилище», буй — украинское — «домовина» (Фасмер, т.1, с. 234).
Т.е. кладбище здесь вторично, а первичен мир мёртвых, то, что кельты называли «Аннун» — Тот свет, Мир Иной. Соответствия в славянской мифологии обобщены нами ранее (см. Русское языческое мировоззрение, с.149–151).
Идея эта находит подтверждение в символике гроба, гробницы, могилы:
“…стоит бел горюч камень, на том камне лежат три камня, на тех камнях стоят три гроба, в тех гробах три тоски, на каждой доски три тоски…”(Майков, №15).
“… приду в чисто поле, в чистом поле есть камень-алатырь. На том каменю лежит мертвяц. Приду я к мертвяцу, спрошу у мертвяца…” (Русские заговоры Карелии, №194, с. 76, Кемский район)
“На море на окиане, на острове Буяне стоит столб; на том столбе стоит дубовая гробница, в ней лежит красная девица, тоска-чаровница…” (Майков, №32).
Как мы отмечали ранее: “Аннун в смысловом переводе означает «Не-мир» или «Иной мир». И хотя говорить о географии Нижнего и Верхнего мира бессмысленно, каждый видит при Переходе то, что может увидеть только он. Аннун представлялся древним как страна, расположенная под землёй, в холме (сид) или за морем. Это представление сближает Аннун с навьим миром славян, куда надо плыть через море, либо спускаться сквозь дыру. О достижении Аида у греков были приблизительно такие же представления. Однако у кельтов Аннун — это совершенная страна, страна магов, полная волшебства, сакральный, неявный мир, правит которым король-охотник типа нашего Волха, у кельтов его звали Гвин ап Нудом или Финном, поэтом и пророком, а также Манауиданом (Мананнаном), схожим со славянским Велесом в его нижней ипостаси. Достоверно об этой стране известно лишь то, что всякий, кто сумел вернуться из Аннуна, несёт на себе его печать всю оставшуюся жизнь. Словом, бегство не проходит безнаказанным. Но и всё, что живо, рождается именно в Аннуне — так гласит отрывок из «Триад Бардов»: «рождение в Аннуне, рост в Абреде и полнота в поднебесье Гвинвид, ничто и никто не существует вне этих Трёх, кроме самого Бога» (Гаврилов 1).
|
|
Кстати, поэтому во многом бессмысленны споры, в каком же море находится Буян — на запад, на восток или на юг от Руси, места бытования заговоров.
Остров Рюген, так долго остававшийся во владении язычников, по мнению целого ряда исследователей может, как мы видим, с большим успехом претендовать на роль мифического острова Буяна.
«Ай ещё шли где туры подле сине море,
Да и поплыли туры за сине море,
Еще выплыли туры да на Буян остров
Да идут по Буяну да славну острову…»[8]
|
|
«А ещё зрит-смотрит Илья во сторону во западную —
А на западе стоит да поле чистое,
Поле чистое да все Куликово.
Там славный Буян-остров он шатаетсе…»[9]
Наличие Кул и кова поля (ударение в данном случае на втором слоге) не должно смущать: былинная география имеет свои законы. Отмечу, здесь, что былинный находится Буян-остров «в западной стороне» за «синим морем».
У него, разумеется, в этом Свете может быть несколько отражений (кстати, так и Амбер Роджера Желязны порождает их отнюдь не одно), и попасть на Буян можно вовсе не переплывая в буквальном смысле море, не переходя поле. Путь с Буяна вообще может быть преодолен по знаменитому Калинову Мосту.
“Стану я раб, такой-то, благословясь, пойду, перекрестясь, из дверей в двери, из ворот в ворота, в чисто поле, в подводосточную сторону, к морю к Окиану, в море-Окиане лежит Алатырь камень, на том камне Алатыре стоит дом. Попрошу я, раб такой-то, здоровья, об такой-то болезни, об наличном мясе, от грызоты, от болеты, от ломоты. Бежит река огненная, чрез огненную реку калиновый мост, по тому калинову мосту идет стар матер человек; несет в руках золотое блюдечко, серебряно перышко, мажет у рабе, такой-то, семьдесят жил, семьдесят костей, семьдесят суставов; збавляет с раба, такого-то, семьдесят болезней. Не боли и не ломи, и не отрыгай, и не откидывай, ни на конце, ни на ветке никогда” (Сахаров 2, с. 107).
Собственно, и любое место является симметрией Того Первого, что основа Творения и причина Мироздания.