Посетитель, спрашивая Вангу о том, почему он так несчастен с потомством, умолчал о своем страшном грехе, но она рассказала ему об этом давнем происшествии с такими подробностями, будто была свидетельницей, а потом заявила: «Знай, что ты сам причина своего несчастья, а вовсе не твоя жена». И снова, в который уже раз, повторила: «Все должны быть хорошими, чтобы не страдать потом!..»
Но стоит вернуться к ее встрече с солдатом Гуштеровым, получившей неожиданное продолжение. Димитр был совершенно потрясен услышанным и не помнил, как вышел на улицу. Он не мог объяснить, откуда ей известно его имя, откуда она знает, что у него болит сердце. Впоследствии он еще не раз приходил к Ванге, и они подолгу беседовали.
А 20 апреля Ванга объявила, что Димитр Гуштеров хочет взять ее в жены и что они переезжают в Петрич. Братьев тогда не было дома: Васил служил в армии, а Томе увезли на работу в Германию.
Через два дня перед домом Ванги остановилась расписная телега, с которой слез будущий супруг. Телега была набита пахучим лесным сеном, укрытым дерюжкой, чтобы невесте и ее сестре было удобнее ехать.
Новость быстро распространилась по всей округе. Стали сбегаться соседи, близкие, знакомые, чтобы попрощаться с Вангой. Некоторые отговаривали ее покидать родной край. Но она никого не желала слушать. Позади у нее были тяжкие воспоминания, сиротская жизнь, нищета. И хотя ее будущее с Димитром было не очень ясным, оба они надеялись, что их ждут светлые дни.
Приданое невесты было символическим: Ванга перебросила через руку красный шерстяной платок, связанный ею же самой, взяла сковородку и кувшин на память об отцовском доме. Это был весь багаж.
На воротах повесили ржавый замок.
По разбитой дороге трое будущих родственников отправились в Петрич. Все молчали, подавленные прощанием со Струмицей. В тот же день к вечеру они приехали на место – к покосившемуся домику, который раньше служил складом. Провисшие балки готовы были упасть на новоселов. Из соседних окон наблюдало множество любопытных глаз: слава ясновидящей Ванги давно обошла город. Люди беззастенчиво рассматривали ее с головы до пят, комментируя в полный голос то обстоятельство, что слепая женщина собирается стать хозяйкой дома. Но Ванга не обращала на это никакого внимания.
Они вошли в темный грязный двор. По обе его стороны было по небольшой комнатке. Одна из них позднее стала спальней молодых, а в другой Ванга принимала многочисленных посетителей. «Сзади было еще одно пристроенное помещение, – вспоминает Любка, – которое служило кухней и вообще комнатой для любых целей: в ней стояла кровать из грубых досок, а матрацем и подушкой служили шерстяные мешки, набитые кукурузными листьями». На этой кровати спала мать Димитра – семидесятилетняя баба Магдалена – вместе с тремя детьми убитого сына и двумя детьми других сыновей. Везде было очень грязно и бедно. Короче, Ванга поменяла одну нищую, исполненную лишений, жизнь на другую, не менее нищую и не менее трудную. 10 мая 1942 года Ванга и Димитр обвенчались. Молодой пришлось нелегко. Баба Магдалена откровенно не одобрила выбор сына и в присутствии Ванги сказала ему: «Эх, Митко, такое ли счастье ты искал, какое тебе выпало?» Конечно же, она надеялась, что сын приведет в дом здоровую крестьянскую девушку, которая занялась бы хозяйством и позаботилась о большой семье: помимо пяти детей, в доме жила сгоравшая от туберкулеза сноха Митко, а сама баба Магдалена уже была стара и не могла работать в полную силу.
Ванга молча проглотила обиду. И очень скоро показала, на что она способна. Ее сильный характер не боялся ни пересудов, ни лишений, ибо опыт жизнестойкости был накоплен у нее еще под домашним кровом.
Днями напролет она вместе с Любкой стирала, мыла, скребла, что‑то переделывала, красила– и очень скоро дом засверкал чистотой. С присущей ей изобретательностью Ванга создала уют буквально из ничего. Не отставала и Любка. Простое полотно пошло на занавески, вышитые ею же; были связаны и красивые покрывала для кроватей.
Ванга запретила крестьянам из окольных сел торговать в их дворе. Его почистили и убрали, по всему было видно, что задело взялась сильная рука хорошей хозяйки. Семья стала жить так же, как и все другие семьи в то время, но это длилось недолго. Люди быстро узнали, что в Петриче появилась ясновидящая, и поток посетителей снова направился к дому Ванги. Ее супруг глубоко уважал жену, однако бы недоволен таким развитием событий, поскольку считал, что если Ванга замужем, то ей следует прекратить эту деятельность и заниматься домом и семьей. Сам Димитр был в угнетенном состоянии, чувствуя, что не может прокормить семью. Ванга же очень его любила, но считала, что ее призвание служить людям гораздо важнее семейных привязанностей. Кроме тог, ее таинственный дар не давал ей покоя, и она стремилась найти ему выход.
Снова ее начали посещать самые различные люди – военные и гражданские, больные и просто запутавшиеся в жизни.
В то время в Петриче уже было много юношей, которые ушли в лес и стали партизанами, чтобы бороться с фашизмом. Их напуганные родственники часто появлялись у Ванги, ища успокоения, и она их уверяла, что все обойдется и скоро все увидятся.
Эти посещения, однако, не были тайной для полиции, и двое шпиков стали постоянно вертеться возле дома Ванги, надеясь что‑нибудь выведать. Они угрожали ей, требовали сообщить, что именно она рассказывала «врагам власти». Но Ванга молчала. Тогда они попробовали отправить ее на «трудовую повинность», что было явным издевательством над слепой. В качестве выкупа они требовали выдать кого‑нибудь или отдать деньгами. В общем, ее не оставляли в покое ни на один день.
Власти стали призывать в армию из запаса. Митко отправили служить в Грецию. На прощание он сказал Ванге, что если вернется живым и невредимым, то построит ей новый дом и все сделает для того, чтобы она не тяготилась своим несчастьем. У него были золотые руки и настоящее призвание строителя, хотя он этому делу и не учился.
Свое обещание Димитр выполнил в 1947 году.
Прощаясь с мужем, Ванга ему сказала только одно: «Берегись воды». Это, как всегда, было не очень понятно, но позже все те, кто уцелел и вернулся из Греции, рассказали, что они переболели малярией или болезнью печени из‑за плохой воды, которую пили там в болотистой местности.
В 1942 году к Ванге стала приходить в гости учительница Мария Гайгурова, и обе сестры с ней подружились. У Марии было четыре дочери и двое сыновей‑близнецов, которые тогда служили в армии. Ванга часто повторяла: «Тетя Мария, моя сестра Люба станет вам снохой – она выйдет замуж за одного из твоих близнецов». Через некоторое время Любка познакомилась со Стояном. (одним из двух сыновей Марии) и они поженились. Между прочим, речь идет о моих родителях.
Супруг Марии Гайгуровой Борис также работал учителем. Это был высокообразованный, очень интеллигентный человек. Владел восемью языками, хорошо играл на скрипке, занимался живописью и математикой. Воспитанный в сугубо материалистическом духе, он не особенно верил предсказаниям и во время одного из посещений Вангой из дома решил проверить ее способности. Он спросил: «Знаешь ли ты, что стало с прахом моего отца, который был убит турками в 1912 году у города Мелник?» Ванга попросила его разыскать в Мелнике некоего Петра, который был свидетелем тех событий и мог с подробностями рассказать, как все произошло. Через некоторое время учитель смог попасть в Мел ник. Нашел семью Петра, но тот уже умер. Впрочем, сын его тоже знал об этом эпизоде и в деталях рассказал о нем гостю.
Отец Бориса Гайгурсиа был священником и одним из известных болгарских просветителей в Мелнике. В октябре 1912 года турки его арестовали и зверски убили. Не были оставлены в покое даже останки: их вырыли из земли и разбросали, а в могилу положили кости лошади.
Узнав правду об отце и преисполнившись большого уважения к дару Ванги, Борис Гайгуров спросил у нее о судьбе двух своих братьев, которые эмигрировали в 1921 году за границу, и никто не знал, что с ними стало. Ванга ответила: «Штерю лежит в могиле, а Никола жив. Я вижу его. Он находится в большом городе в России. Там он учился. Стал ученым. Сейчас он в другом месте. Он пленник, находится в лагере. Не беспокойся, он приедет весной. Будет одет в серую одежду, в руках будут два чемодана».
Мой дед был на этот раз разочарован Вангой: он не мог поверить, что его исчезнувший брат стал советским ученым, а еще меньше верил в то, что он находится в лагере. Расстался с Вангой убежденным в том, что никогда не узнает правды.
Однако в одно прекрасное весеннее утро 1943 года усталый путник остановился перед домом Бориса Гайгурова. Он был одет в серый костюм, рядом с ним на земле стояли два чемодана. Никто его не узнавал. Даже Борис, когда вышел и заговорил с незнакомцем. Но это действительно был его младший брат Никола, который вернулся на родину после 22‑летнего отсутствия. Он полностью подтвердил все сказанное Вангой.
…Оба брата Бориса Гайгурова были коммунистами, за что преследовались болгарскими властями и вынуждены были покинуть родину. Николе уцалось тайно добраться на корабле до Одессы. Учился. Стал инженером‑электриком. Строил электростанции во всех советских республиках. Когда фашистская Германия напала на СССР, Никола воевал, оказался в немецком плену, бежал из лагеря, скрывался. Ему удалось присоединиться к группе болгар, которые работали в Берлине. Сумел убедить немцев, что является болгарином, а Болгария была тогда официальной союзницей Германии, получил официальные документы и вернулся домой. Кстати, сам Никола удивился не меньше, чем брат, точному описанию Вангой его жизни в Советском Союзе и Германии.
В мае 1944 года вернулся из Германии младший брат Ванги – Томе, в июне из Греции – старший брат Васил. Тайно от сестры он и Любка договорились уйти в партизаны. Но Ванга узнала о решении близких и страшно расстроилась. Со слезами просила она 22‑летнего Васила не уходить и сказала: «Тебя убьют, когда тебе исполнится 23 года!..»
В октябре того же года Васил, командир группы саперов, получил задание взорвать мост, по которому отступали немецкие войска. Задание было выполнено, но Васила случайно арестовали гитлеровцы вместе с местными жителями деревни. Всех их заперли в церкви и пригрозили сжечь заживо, если не будут выданы «диверсанты». Васил вышел из толпы, признавшись, что взрыв моста – дело его рук, и был зверски замучен. Это случилось 8 октября, вдень, когда ему исполнилось 23 года…
А Димитр, муж Ванги, построив к 1947 году обещанный им жене дом, тяжело заболел (сказались последствия той малярии от болотной воды – опасность, предсказанная Вангой). Из‑за сильных болей в желудке Димитр совсем не мог работать. Кто‑то посоветовал ему в качестве лекарства виноградную водку – ракию. Постепенно он так пристрастился к этому «лечению», что стал пьяницей. И никто – ни врачи, ни сама Ванга – не могли побудить его отказаться от столь гибельного образа жизни. Ванга призналась сестре, что Димитру спасения нет, и все же она, плача и молясь ночи напролет, верила в чудо. Между тем люди по‑прежнему толпились у дома Ванги, и она давала сотни советов, предсказывала горе и счастье. И никому не было ведомо, как велика ее собственная беда.
Это продолжалось еще 12 лет. Наконец Митко окончательно слег. У него развились цирроз печени и водянка. Ванга неделю сидела у больничной койки мужа. На попытку врача осторожно сообщить о возможности летального исхода Ванга твердо сказала: «Я все знаю».
1 апреля 1962 года на 42‑м году жизни Димитр скончался. А Ванга сразу же заснула на несколько часов и проспала до самого погребения. Позже она говорила: «Я проводила его до места, которое ему было отведено».
Наутро Любка вышла к собравшимся у дома людям, которые пришли издалека и ничего не знали о нашем горе. Она попросила их разойтись, объявив причину, но Ванга услышала это и крикнула: «Нет, я приму всех! Они нуждаются во мне!»
С того дня мы, дети сестры Ванги – Любки (Красимира, Анна и Димитр), стали свидетелями тяжелой вдовьей жизни Ванги и ее подвижничества, поставленного на службу людям. С той поры она не снимает черной траурной вуали, лицо ее бледно и задумчиво, будто она далека от всего, что ее окружает.
А ее пророчества остаются неизменно точными, хотя и нередко трагичными. Зачастую они касаются и близких родственников.
В свое время Ванга рассказала моему отцу не только о его прошлом, но и о будущем. Сообщила, что умрет он через 14 лет от рака, что у меня будет счастливый брак, но я останусь вдовой с маленьким ребенком на руках, и вторичное замужество окажется неудачным, а брата моего вообще ждет гибель в двадцатилетием возрасте.
Исполнилось буквально все.
Постепенно жизнь Ванги стала совсем тяжкой. После смерти мужа бывшего ей опорой, Ванга уже не могла справиться с тысячами пришельцев, которые часами стояли перед ее домом, кричали, умоляли, плакали. Однажды повалили забор и чуть было не задавили саму прорицательницу. После этого случая она поговорила с моими родителями, Любкой и Стояном, и те решили переехать в Петрич, поближе к ней. Было это в 1966 году. Читателям стоит послушать и то; что рассказывает мой отец Стоян Гайгуров:
«Ванга ежедневно присутствовала в нашей семье – не только как родственница, но и как феноменальный человек. Ничего не могу понять, но она действительно предсказала не только мою будущую женитьбу, но и судьбу моих трех детей, их профессии и личную жизнь.
Скептики до сих пор считают, что у Ванги есть «посредники», передающие ей сведения о посетителях. Однако такое не только неверно, но и невозможно, ибо у нее бывают
тысячи совершенно незнакомых ей людей со всех концов планеты. Притом говорит она и о еще не родившихся детях, и о новорожденных, и о тех, кто умер сто или двести лет назад. А откуда знает она, как надо вылечить тяжелобольного, если даже медицина в ряде случаев оказывается бессильной?..»
Ванга и впрямь не могла управиться с тысячами людей, круглосуточно осаждавших ее дом, и она попросила государство о помощи. Ее выслушали и оценили ее дар (речь идет о тогдашнем болгарском руководителе Тодоре Живкове. – Прим. перев.), и с 3 октября 1967 года Ванга «перешла на государственную службу». Это значит, что были выделены люди для наведения порядка перед ее домом, обеспечения ее собственного покоя и отдыха, что при общинном совете создали специальную группу, которая записывала всех желающих попасть на прием к прорицательнице. Ванга, как я уже говорила, стала объектом научного исследования в Институте суггестологии. К сожалению, серьезная исследовательская работа заглохла, и никаких трудов в Болгарии по этой теме опубликовано не было. А интерес к ней огромен и у нас в стране, и за границей, где, кстати сказать (точнее – в США), вышла большая книга «Psychic Discoveries Behind the Iron Curtain» («Открытия в, области психики за железным занавесом»); первая глава этой книги, изданной ЮНЕСКО, посвящена «болгарскому оракулу Ванге».
Самое удивительное в ясновидении Ванги – это контакт, который она устанавливает с умершими родственниками и знакомыми посетителя. У нее своеобразные представления о смерти, о том, что остается у человека после его ухода из жизни. Вот отрывок из беседы Ванги с одним театральным режиссером, датированной в 1983 годом:
«Я же тебе сказала, что после смерти тело разлагается, как и вообще все живое. Но часть тела и души, даже не знаю, как это назвать, не разлагается. Вот вы говорите о втором рождении. Что это такое, я не знаю. Но то, что остается от человека и не разлагается, по‑моему, продолжает развиваться, чтобы достигнуть более высокой ступени. Происходит примерно так: умираешь неучем, затем умираешь учеником, затем студентом, после этого становишься ученым или занимаешь больший пост и так далее, вот это и есть высшее. Это – душа».
Одним словом, она воспринимает смерть лишь как физический конец, и, по ее мнению, личность сохраняется после этого фатального конца.
На вопрос собеседника, почему она рассказывает о его покойной матери и не он ли вызвал ее своим присутствием, Ванга ответила: «Не ты ее привел. Они приходят сами, потому что я для них – открытая дверь… Когда ко мне приходит человек, его умершие родственники собираются вокруг него, задают мне вопросы и сами отвечают, а я только сообщаю живым то, что услышала…
Вот пришла ко мне одна девушка, и я сразу же ее спросила: «Ты помнишь, что у твоей покойной матери был шрам на левом бедре?» Девушка подтвердила. Меня спросили, откуда я это узнала. Да очень просто: покойная появилась передо мной! Это была молодая, веселая, голубоглазая женщина в пестром платье. Она приподняла подол, показала шрам и сказала: «Спроси, помнит ли она про мой шрам от падения». Потом покойная попросила передать Магдалене, другой ее здравствующей дочери, чтобы она не ходила к ней на кладбище и не натруждала свое больное колено. (Посетительница подтвердила, что у ее сестры искусственная коленная чашечка и ей трудно ходить)… Далее покойница сказала: «Несколько лет назад мой сын упал, разбил голову и сейчас очень болен». Да, утверждает посетительница, у моего брата опухоль в голове, его оперировали. Я на это: «Сделайте еще одну операцию, но только для собственного успокоения. Результата не будет* и твой брат скоро умрет». Увы, так и случилось.
Способность Ванги общаться с покинувшими сей мир произвела очень сильное впечатление на болгарского литературного критика Здравко Петрова. В июле 1975 года еженедельник «София ньюс» опубликовал его статью «Пророчествующая гадалка». Вот ее изложение:
«До осени 1972 года я придавал мало значения тому факту, что в небольшом городке Петриче у греческой границы живет и привлекает внимание многих болгар некая ясновидящая. С раннего утра до позднего вечера перед ее домом стоит толпа. Она сообщает, где искать пропавших людей, раскрывает уголовные дела, ставит медицинские диагнозы, разгадывает тайны прошлого, переносится в будущее.
По чистой случайности я приехал в Петрич на короткий отдых. И знакомство с этой шестидесятилетней женщиной из народа, одаренной способностью предвидеть и большим чувством юмора, стало едва ли не самым памятным 6 моей жизни.
В общем, у меня не было намерения участвовать в каких‑то ее сеансах. По‑видимому, Ванга почувствовала мое настроение уже в первые часы нашего пребывания в Петриче, потому что позже она сказала моему другу‑адвокату: «Он пришел с желанием, чтобы я ничего ему не говорила, а я все же сказала». После чего залилась характерным для нее смехом.
Мой друг, познакомивший меня с Вангой, предложил после обеда поехать на его машине за город. Мы подъехали к селу Самуилово, вокруг которого сохранились стены старинной крепости царя Самуила – объект археологических исследований и реставрационных работ. Мы быстро поднялись в крепость и начали осматривать раскопки. Ванга осталась в машине со своей сестрой. Они разговаривали, а я гулял по поляне. Вдруг, когда я оказался в семи‑восьми метрах от нее, Ванга заговорила явно со мной: «Твой отец Петр здесь». Я почувствовал себя, словно Гамлет перёд духом своего отца. Что я мог сказать? Ванга начала рассказывать о моем отце, скончавшемся 15 лет до того, в таких подробностях, что я застыл на месте. Она несколько раз повторила, что отец передо мной, и даже указала рукой в ту сторону, где он.
Сказала, что, по словам моего отца, я назван именем какого‑то цветка – то ли Цвятко, то ли Здравко. Я подтвердил, что меня зовут Здравко. После этого сообщила, что отец умел говорить по‑турецки. Действительно, он был адвокатом, но работал преподавателем политической экономии и гражданского права в турецкой гимназии города Шумен до 9 сентября 1944 года.
После этого Ванга стала рассказывать о моих дядьях. Назвала имена двоих, а про третьего, который погиб при трагических и таинственных обстоятельствах, я сказал сам. Ванга сообщила, что он был предан и убит. Меня удивило еще и то, что она спросила, кого в нашей семье зовут Матеем. Я ответил, что это имя моего третьего дяди. Когда его хоронили, мне было 5 лет. С того дня прошло сорок лет. И то, что она знала его имя, было просто поразительно.
Когда я вернулся в Софию и рассказал Обо всем моим друзьям, кто‑то спросил, не думал ли я о дяде в момент общения с Вангой. Я ответил, что редко вспоминаю его имя даже дома, поскольку осталось лишь несколько родственников, с которыми можно поговорить о нем. Ванга же произнесла его имя и назвала хорошим человеком, что полностью соответствует действительности.
Ванга долго, минут 10–15, говорила о моих близких, например о племяннице, которой не повезло при поступлении в университет, напоминала о мелких бытовых вещах, о том, к примеру, что я купил бракованный радиатор. После этого добавила, что у меня два диплома о высшем образовании («две головы», как она выразилась), а кто‑то из присутствующих добавил, что я стажировался в Москве. Она спросила меня, что это значит.
После этого начала рассказывать, что видит выстроившихся перед нею солдат болгарского царя Самуила, которых, как мы знаем из истории, ослепили. Она спросила меня, кто по национальности тот, кто их ослепил. Я смутился, память в тот момент мне изменила, вероятно, я был потрясен тем, что Ванга в состоянии заглядывать так далеко в нашу историю. Она задала мне вопрос, что за люди были византийцы, сказала, что когда находилась в церкви города Мелник, то слышала голоса: «Мы византийцы», видела людей в одежде, расшитой золотыми и серебряными нитями, а также и остатки римских бань. В прошлом действительно несколько видных византийцев были посланы в Мелник. Она говорила и о других исторических личностях.
А потом состоялась еще более удивительная беседа. Ванга начала говорить о смерти. Мы уставились на ее неподвижное лицо. Она явно видела что‑то, недоступное нам. Рассказала о нескольких случаях, когда она чувствовала смерть. Сообщила, что «видела» точный час смерти собственного мужа. Вспомнила, что однажды, когда варили сливовое варенье во дворе их дома, смерть «прошелестела между деревьями». Она описала ее в виде женщины с красивыми распущенными волосами. У меня было такое чувство, что я слушаю поэта…»
Смерть… Страшная и нежеланная гостья^ которая рвет нить нашей жизни… А по мнению Ванги, это проекция нашего «я» в каких‑то других, пока непонятных нам измерениях.
Вот приходит к Ванге молодая женщина из Софии. Та неожиданно спрашивает: «А где твой друг?» Женщина отвечает, что он мертв, утонул несколько лет назад. Ванга же утверждает, что видит покойного, как живого, разговаривает с ним, а он даже задает вопросы. «Вот он, передо мной – высокий, смуглый, у него родинка на щеке и небольшой дефект речи». Женщина подтверждает. Ванга: «И он говорит мне, что никто не виновен в его смерти. Говорит, что сам упал в воду. Очень испугался, потому, что не умел плавать. И сердце не выдержало. Спрашивает, где его часы и другие мелкие вещи. Называет разные имена, интересуется друзьями, родственниками. Советует своей подруге через некоторое время выйти замуж и уверяет, что этот выбор окажется удачным».
Некий испанский профессор известил Вангу о том, как заботилась о нем ныне покойная мать, всю жизнь прожившая в бедности. Ванга прервала: «Подожди, я тебе скажу, как было дело! На смертном одре она сказала: «Мне нечего тебе оставить, но я дам тебе старинный семейный перстень. И коли ты уж останешься один, пусть он поможет тебе в жизни».
Пораженный испанец подтвердил, что все было именно так. «Ну хорошо, – продолжала Ванга, – а что стало с тем перстнем?» Гость пояснил, что как‑то раз отправился за город отдохнуть, и перстень, соскочив с пальца, упал в реку. Он пытался найти кольцо, но не смог.
«Что ты наделал? – воскликнула Ванга. – Ты же прервал связь со своей матерью!»
Смущенный ученый признался, что порою и его посещает такая же мысль, потому что после потери перстня ему очень часто не везло, но он как ученый‑материалист гонит эти идеи из головы. Как видно, напрасно…
Но Ванга не замыкается на царстве мертвых. Она прекрасно чувствует живую связь прошлого с настоящим: Вот город Мелник. «Здесь, – говорит Ванга, – каждая травинка, каждый камень, каждая пядь земли – святыня. Сюда я прихожу с удовольствием и здесь лучше всего отдыхаю. Я заряжаюсь силой, энергией, вдохновением. Сажусь на какой‑нибудь древний камень и просто молчу. Никто не мешает. Все окружающее разговаривает со мной – и развалины, и деревья, и вода… Город рассказывает свою историю с древних времен: вижу давно живших тут людей, храмы и дома, стоявшие здесь тысячи лет назад.
Однажды мы приехали сюда с моей сестрой Любой, и она взяла с собой шестимесячного внука. Вдруг как будто его душа мне сказала: «Видишь, сестрица, Мелник? Ты на него похожа». Я очень расстроилась и после долго плакала. Что общего у меня с Мелником? Неужели я так же пуста и одинока, как эти руины, или у меня такая же древняя биография? Не знаю. И по сей день не могу отгадать этой загадки».
Позже у Ванги появилось особо сильное желание бывать каждый день в Мелнике и там принимать своих посетителей. Но подобная деятельность в малом городке связана со многими проблемами по организации приема людей, и ее желание не было удовлетворено. Действительно жалко, поскольку никто не знает, что бы мы могли услышать из ее уст…
И еще один интересный случай.
В 1983 году кинорежиссер П. П. признался Ванге, что готовится делать фильм об Орфее. Ванга ответила, что картина не получится, так как автор неверно представляет себе судьбу легендарного певца. Она сказала (разговор записан на магнитофонную пленку, хранящуюся у меня):
«Дар к Орфею пришел не с неба, а от земли. Орфей прикладывает ухо к земле и поет. А дикие животные стоят и слушают его, не понимая. Орфей – земной. Он играл и на вербовом листе, и на вербовой ветке, и на коре бука и дуба, и на бересте. Он лежал на земле, и сама земля звучала. Там, где он ходит, он поет вместе с деревьями, птицы ему подпевают, а небо ему помогает».
«Я представляю себе Орфея таким, – обратилась Ванга к собеседнику. – Это ребенок в оборванной одежде… Потом он появляется как небритый и нестриженый парень с большими ногтями… И поет».
С особым удовольствием Ванга разговаривает с цветами, которые она считает живыми существами. Для этого она рано утром обходит большой цветник у своего дома в Петриче, останавливается перед каждым цветком, ласкает его, поливает, шепчет что‑то. Она говорит, что цветы рассказывают ей об очень многом.
Здесь тоже происходит что‑то необъяснимое. Если отправиться к Ванге вскоре после того, как у вас умер близкий родственник, ей становится плохо, словно бы от соприкосновения с недавней смертью, она даже может упасть в обморок. И всегда говорит: «Почему вы не принесли горшок с цветком? Ведь информация о мертвом, которого вы неосознанно вызываете сюда своим присутствием, впитывается цветами, и они меня спасают от этого состояния». Ванга не любит букеты: «Это все равно, что отрезанные ручки у детей… Цветок должен быть живым».
Ее сестра вспоминает, что однажды утром Ванга попросила ее выйти к толпе людей у дома и привести женщину, назвала ее имя и добавила, что та работает цветочницей в Софии. На вопрос сестры, откуда она знает, что у дверей стоит цветочница, Ванга ответила: «Вот эти «сережки» (название цветка. – Прим. перев.) меня предупредили. Она пришла, чтобы узнать о своем сыне. Позови ее!
О цветах она долго разговаривала с советским писателем Леонидом Леоновым в 1980 году. Призналась, что завидует его большому саду, что знает и о его умении беседовать с цветами, укорила его за то, что он подарил Союзу писателей большой филодендрон, который стоял у него дома, и попросила сейчас же завести другой, дабы не лишиться навсегда творческого вдохновения.
Опять‑таки о цветах, травах и вообще растениях Ванга разговаривала с известным русским художником из Индии Святославом Рерихом. На его вопрос о травах она ответила: «Это другая, большая тема для беседы. Мир начался с трав и травами закончится. Но травы в той или другой стране лечат только тех людей, которые там живут. Так уж предопределено, что каждый должен лечиться своими собственными травами».
И впрямь, диагностика, а также лечение различных болезней занимают большое место в деятельности Ванги. Она убеждена, что почти все болезни можно вылечить травами.
Утверждает, что Болгария – благословенная страна, поскольку в ней много целебных растений.
Ванга заявляет, что недалек день, когда человечество избавится от такой страшной болезни как рак, ибо будет открыто лекарство от него. Она говорит: «Придет день – и рак закуют в железные цепи!» На нашу просьбу растолковать, что означают эти слова, ответила: лекарство должно содержать железо, недостаток которого ощущается в человеческом организме. По ее мнению, в будущем создадут и лечебное средство для повышения жизнедеятельности человека, причем изготовят его якобы из гормонов лошади, собаки и черепахи. На вопрос, почему понадобятся именно эти животные, ответила: «Конь обладает силой, пес – выносливостью, а черепаха – долголетием».
При лечении травами она особенно советует не пить отвары, а обливаться своими, поскольку лучше всего эти настойки воздействуют на организм через кожу.
Ванга никогда не отрицала официальную медицину, признавая ее успехи во всех областях. Ее советы, касающиеся лечения, скорее оказывают вспомогательное воздействие на человека по отношению к общепринятым лечебным методам. Однако она считает, что чрезмерное употребление лекарств вредно, так как «они закрывают дверь, через которую с помощью трав входит природа, чтобы восстановить нарушенное в заболевшем организме равновесие». Она радуется открытиям в области медицины и считает правильным возрождение акупунктуры. Вот что она сказала врачу‑иглотерапевту: