Печальный Воронеж
Отрывок из дневника
Августа Вторник 10,00 Предпортовая, 6
Позвонил Фил и сообщил, что умер Миша Аникович. Ему звонила сестра Наташа, которой сообщил об этом Николай Кузьмич Анисюткин из Института Археологии. Я тут же связался с Таней Поповой, и она подтвердила, что Миши нет в живых. Татьяна сказала, что хоронить будут в Костенках, но неизвестно когда, так как будет судмедэкспертиза.
Я позвонил Сонечке. Мы в шоке. Мне надо ехать, Фил не поедет, он неважно себя чувствует. Был в Интернете. Поездов много и билеты есть. Надо будет договориться с Крыловым на пару дней в счет отпуска.
Поезд Санкт-Петербург – Кисловодск
Еду в Воронеж. Около одиннадцати часов дня совершенно неожиданно позвонила Таня Попова и спросила, не поставить ли на Мишины похороны от нас венок. Оказалось, что похороны назначены на завтра, они ждут только Ольгу Бонч-Осмоловскую. Я в Интернете высмотрел кисловодский поезд, прибывающий в Придачу в 11 утра, выпросил у Максима дни, оставшиеся от отпуска (надо сказать, что Крылов отнесся с пониманием и отпустил без условий). В начале первого я, заняв в кассе конторы три тысячи, побежал в сторону Сони. Жена ждала меня в начале Московского шоссе (сразу «за столбом»), поменяла «симки» в телефонах и дала без звука в дорогу пять тысяч, за что я ей буду благодарен всю жизнь. Сетовала она только на то, что не может поехать со мной.
Безуспешно попытавшись купить билет в Воронеж на «Звездной» (кассы там не работают), я сразу рванул на Московский вокзал. Простоял там пол часа в очереди и купил билет в 7-й купейный вагон. Плацкартные билеты были только на прямой воронежский поезд, который приходил в 5 часов вечера. С таким временем прибытия на вокзал в Костенки можно было не ехать.
|
|
Сонечка снабдила меня самым необходимым – туалетной бумагой, ложкой и чайными пакетиками. Еще ничего не подозревая, я утром забежал в «Семью», купил к обеду хлеба, нарезку колбасы, винегрет и кусочек рыбы. А с собой у меня был чрезвычайно вкусный суп из цветной капусты, который Соня сварила пару дней назад. Суп этот с превеликим удовольствием я съел холодным.
Позвонила Танюша Попова и пообещала встретить меня в Придаче. В этом году я собирался поехать в Костенки на 40-летие своих экспедиций, но не думал, что поездка получится такой печальной.
августа Четверг 15,40 Поезд Воронеж – Санкт-Петербург
Еду домой в 1-м вагоне воронежского поезда. Раньше к бумаге было не прикоснуться – время непрерывно гнало вперед.
Вчерашний день. Приехали в Придачу в 11.03. Соседи мои – молодая семья из Питера, едущая в отпуск (к теще и маленькому сыну), занимали все внимание в купе, такие они были молодые и счастливые. Он звал ее «лапочкой», она его «котиком». Ее звали Мариной и была она похожа на Галку Онокову, только ниже ростом и возраста около 25-ти. Мальчик звался Андреем и выглядел чрезвычайно мягким и ласковым. В том же «Энерджи-Лабе» был такой же масляный мальчик, не помню, как звать.
Моя нижняя соседка ехала в Шахты к сестре. Выглядела она моей ровесницей, служила на железной дороге в Великом Новгороде и откровенно радовалась своему отпуску. Молодая пара была на редкость тупа в географии. Марина удивлялась тому, что Новгород располагается так недалеко от Питера, Андрей, читая надписи на вагонах, спрашивал: «Уренгой – это где? Что такое Копорье?» Мои познания ценились.
|
|
Большую часть времени я проводил в коридоре. Проснулся в пять утра, пил чай, стараясь не мешать спящим соседям. Выходил в Ельце в половине шестого и полчаса прогуливался по платформе в полном одиночестве.
Таня с Владом ждали меня возле касс станции Придача. Вокзала там как такового нет, только маленький бокс со стульчиками на входе, кассы дальних и пригородных поездов и торгующий сигаретами ларек. Плацкартных билетов на Питер не было, но кассирша посоветовала подойти завтра к поезду, может быть, будут.
Пока я стоял у кассы, ребята бродили поблизости в ожидании. Влад Кондауров был мрачен. Последние дни он выполнял функции водителя при жене, а быть на вторых ролях в семье ему было явно не по вкусу. Маленький Артур ходил, переваливаясь, лизал вафельный стаканчик, заглядывал в глаза взрослым, но не капризничал.
Меня усадили в «Ниву», Влад сел за руль и повез нас по Ленинградской улице по левому берегу реки в сторону Чернавского моста. Вел машину он спокойно, не торопясь, но относился к числу водителей, которые очень трепетно относятся к поведению своих коллег на дороге, постоянно комментируют, дают им остроумные характеристики. Таня эту тему активно поддерживала.
Мы с Артуром на заднем сиденье вертели головами в разные стороны. Он «бибикал» на каждый автомобиль и говорил: «Трры-ты-ты!» на каждый трактор или экскаватор. Артура мы оставили в доме бабушки на улице Ильича, которая махала рукой внуку из окна кухни на восьмом этаже. Я остался ждать ребят в тени тополя во дворе, наслаждаясь погодой после питерских дождей. Солнце уже припекало вовсю.
|
|
На правом берегу Воронежского моря мы через транспортную развязку вышли на улицу Пятницкого, по ней поднялись до Советской площади, где у Покровского собора свернули на улицу Дзержинского. Здесь, напротив Воскресенской церкви, находится дом Тани и Влада.
Там же
Липецк. Пробежался по платформе, купил сухарики. На углу улиц Гагарина и Терешковой и на автобусной остановке приценился к арбузам и дыням. Дыню обещали продать по 50 руб/кг (торпеда) или 100 р. за всю, но я не поверил.
О поездке: Ребята накормили меня завтраком, очень обильным. Там была домашняя котлета и тушеные баклажаны. Я честно все съел и нахваливал, хотя баклажаны – не самая моя любимая еда. Несмотря на уговоры, на обещанный душ и возможность поваляться на диване у телевизора, я отпросился побегать по Воронежу, благо эти места мне были хорошо знакомы и чрезвычайно нравились. Про них я написал в 2005-м году:
Застывшим лавовым потоком
Асфальт сомнет заборов ряд,
В наличниках шеренгу пыльных окон
И новоделы кованых оград.
И я, растерянный прохожий,
Устало ноги волоку,
Воронеж старый корчит рожи
Витрин зеркальных чужаку.
Все по-другому здесь немножко –
Подпорных стенок оргалит,
Растет над головой картошка,
В овраг несутся «Жигули»,
Или, испытывая клиренс,
Плывет в ухабах «Мерседес».
Вам, полагаю, и не снились
Контрасты этих чудных мест.
Нам плоский Питер экстремален
Для любознательных охот,
Где страшный символ вертикали
Для нас – подземный переход.
Пренебрегая перегрузкой
Ползу я в гору как в бреду.
Вот Муравьева, угол Крупской,
Ну, все! Я дальше не пойду!
Ребята отпустили меня неохотно, но с видимым облегчением. Это лишало их необходимости развлекать меня в течении полутора часов. Дом у них был под номером 14/16 по улице Дзержинского, а квартира № 365 (?) на пятом, последнем этаже. Я не бродил по комнатам, но кухня, прихожая и туалет были в крайне запущенном состоянии, и Влад, еще подъезжая к дому, сильно этого стеснялся. Я, конечно, похвалил их самодельную мебель на кухне, открытые шкафчики, сделанные собственными руками из подручных материалов, но не стал мучить ребят своим присутствием.
Через двор я вышел на улицу Карла Маркса и тут же наткнулся на памятник Сергею Есенину, поставленный на перекрестке с улицей Кардашова (был тут такой большевик) совсем недавно. «Принято считать, что в Воронеже поэт не бывал, но по дороге на Кавказ миновать город никак не мог…» - это фраза из Интернета. Ребята сказали, что памятник Высоцкому в Воронеже тоже есть. Влад очень критичен к Воронежу, но и Питер ему не нравится. Слишком долго прожил на Новой Земле? Не знаю, есть ли город, близкий его сердцу? По улице Кардашова, мимо памятника Есенину и скамеек, занятых опохмеляющимися бомжами, я вышел на улицу Дзержинского прямо к Воскресенской церкви, и по этой улице, прежде называвшейся, разумеется, Воскресенской, отправился вниз, к Покровскому собору.
Собор расположен на Соборной (Советской) площади, рядом с новым (лет сорок уже) зданием Драматического театра. Большую часть площади занимает громоздкий по своей архитектуре памятник Кольцову. Сам бюст, обрезанный «по самое не могу», невыразителен, как и большинство памятников Воронежа. В соборе я заказал панихиду по Мише и поставил свечи: Мише – у скорбного креста, детям – у иконы Святого Николая, Сонечке – «Семистрельной иконе Богоматери», которую я видел впервые. Что это за тема такая?
Там же
Ждем Елец. У меня в соседях пожилой мужик, весь больной, зовут Николаем. Я, конечно, его разговорил, узнал, что он бывший военный, с травмой спины. Едет в Тверь к брату. Мы поговорили о Твери, о здоровье, о городе Зубцове, его родине. Ему было приятно узнать, что я там бывал, знаю про речку Вазузу, которая через этот маленький городок протекает. А название реки я запомнил по названию ресторана, в котором обедал во время редких визитов в Зубцов по ювелирным делам. Ездил я в универмаг шесть раз в течение 1994-го года.
О поездке: Площадь я пересек по диагонали и вышел к небольшому кафе, расположенному на открытом воздухе на углу улиц 25-го Октября и Театральной. Театральная улица протянулась между старым зданием театра Драмы на проспекте революции и новым на Советской площади. Я прошел ее всю, любуясь красивыми домами, с вычурными магазинами, торгующими вещами, которые мне были совершенно не к чему, - золотом, украшениями, зонтиками (в такую жару!) и подвенечными платьями.
Свои полтора часа я использовал максимально, шел быстро, почти бежал. Добрался до старого здания театра, свернул на Карла Маркса и, пройдя мимо усеченного бюста Есенина, двинулся в сторону Каменного моста. Совсем недавно в своих дневниковых записях я упоминал этот мост в связи с традицией вешать замки на перила в знак неразрывной любви. После недавней реконструкции парапеты Каменного моста выполнены из полированного гранита, а для влюбленных рядом с мостом устроено металлическое «дерево», увешенное разнообразными замочками, ключи от которых они бросают в реку Воронеж.
Я прошел за мост до самого начала улицы Карла Маркса, которая упирается в здание Технического Университета. Улочка влево обрывисто уходила вниз, к Введенской церкви. Я даже не пытался спуститься по уходящей полого вниз улице Таранченко, в конце которой виднелись купола Воскресенской церкви. По улице К.Маркса я вернулся к Каменному мосту и по улице Дзержинского подошел к дому, где меня ждали ребята. Тут позвонила Соня, и я рассказал ей, как доехал до Воронежа и как меня встретили в Придаче.
После звонка, взглянув на часы, я вернулся к Воскресенской церкви и вошел внутрь. Во время наших прогулок с Соней по Воронежу, когда у нас не было детей и была куча свободного времени, мы заходили в эту церковь. Я хорошо помню ступени, спускающиеся в трапезную прямо с тротуара и сразу слева вход в храм. Я снова ставил свечи к иконе святого Николая и Мише у поминального креста.
Там же
За Ельцом. Купил в Ельце кусочек жареной трески и два вареных яйца. Рыбу уже съел, иначе она протухнет за ночь. А яйца подождут, могут даже детям достаться. По телефону говорил с Женей, он обрадовался тому, что я еду домой. Сосед мой Николай расхворался, сложил свою полочку, застелил постель и улегся. Я теперь мечусь по нижним полкам нашего купе, стараясь найти место, где можно делать записи.
О поездке: Около двух часов дня Кондауровы-Поповы усадили меня в свою «Ниву» и снова повезли в Придачу Здесь мы дождались анапского поезда из Петербурга. Девочек на платформе встречал я. Этим поездом приехали Ольга Бонч-Осмоловская и Алена Власова, знакомая мне по экспедиции 2009-го года. На платформе их встречала девочка из Москвы, звали ее Саша. Мы с трудом поместились на заднем сидении Владовой «Нивы», и ехали в Костенки, ожидая, что нас оштрафуют гаишники. Долго объезжали юго-западный район города по улице Грамши и сразу поехали в сторону Шилово, чтобы пересечь Дон по наплавному мосту в районе Гремячьего.
Дорога по протяженным поселкам Новогремяченскому и Гремячье показалась долгой из-за тесноты. После выхода на Острогожское шоссе пошли желтые подсолнуховые поля, знакомые лесополосы. Слева виднелась громада зернохранилища. Проехали поворот на Костенки, а вслед за ним дорогу на горнолыжную базу и поворот на Карабах. За грунтовкой, уходящей в сторону Александровки, показалась церковь с синим шатровым куполом. Таня сказала, что надо ехать к ней, мы свернули два раза налево и вскоре оказались перед небольшой церковью святой Анастасии в поселке ЦРС (центральная ремонтная станция?)