Старшеклассники. Ранняя юность

Переходный период от подросткового к раннему юноше­скому возрасту. Этот период приходится примерно на 14—16 лет, т. е. на VII—IX классы. Многие учащиеся этого возраста уходят из школы и поступают в другие средние учебные заведения.

В переходный период появляются мотивы, отсутствующие у подростков. Это самосовершенствование (стремление повышать свой культурный уровень, желание стать интересным, «много­знающим» человеком) и связанный с ним интерес к учению. От VI к IX классу значительно увеличивается привязанность к своей школе.

Подростки к моменту окончания неполной средней школы не всегда в состоянии выбрать профессию и связанный с нею даль­нейший путь обучения. Многие из них тревожны, эмоционально напряжены, боятся сделать какой-либо выбор и поэтому желают продлить обучение в школе до Х класса. Другие же, не удовле­творенные своими настоящими успехами в школе, стремятся ско­рее ее окончить, но что потом будет, им тоже неясно и внушает опасение. Здесь следует подчеркнуть, что устремленность в буду­щее только тогда оказывает благотворное влияние на формиро­вание личности растущего человека, когда у него есть чувство удовлетворенности настоящим. Подросток должен стремиться в будущее не потому, что ему плохо в настоящем, а потому, что в будущем жить будет еще интереснее.

В этот период происходят существенные изменения, характе­ризующие переход самосознания на качественно новый уровень. Это проявляется в повышении значимости собственных ценно­стей, в перерастании частных самооценок отдельных качеств личности в общее, целостное отношение к себе. При этом меня­ется «знак» отношения к себе: в отличие от прежнего, двухпо­люсного (хороший—плохой), оно идет как бы в обратном на­правлении, проявляясь во все большей дифференцированности самооценок, умении отделять успех или неуспех в конкретной дея­тельности от общего отношения к себе.

В процессе познания своего «Я» учащиеся начинают пережи­вать наличие у себя отрицательных черт, считают, что они сами виноваты во всех сложностях, возникающих у них в общении с другими людьми, хотят исправить собственные недостатки. Вме­сте с тем, при переходе от подросткового к юношескому возрасту самопознание теряет эмоциональную напряженность по отноше­нию к «Я» человека и проходит на спокойном эмоциональном фоне.

У семиклассников притупляется острота восприятия сверстни­ков. Но здесь происходит лишь смена объекта, на который она нацелена. В качестве такого объекта начинают выступать бли­жайшие взрослые. Потребность в неформальном, доверительном общении со взрослыми выступает как важнейшее новообразова­ние этого переходного периода. Важность общения со взрослыми связана прежде всего с тем, что оно дает знания, необходимые юношам и девушкам в будущей самостоятельной жизни.

Одним из существенных моментов становится формирование чувства взрослости, причем взрослости не вообще, а именно муж­ской и, соответственно, женской взрослости. Особенно интенсив­но развивается восприятие себя как человека определенного пола, включающее специфические для юношей и девушек потреб­ности, мотивы, ценностные ориентации, отношения к представите­лям другого пола и соответствующие формы поведения.

Психологические особенности юношеского возраста. Главное психологическое приобретение ранней юности — это открытие своего внутреннего мира. Для ребенка единственной осознаваемой реальностью является внешний мир, куда он проецирует и свою фантазию. Вполне осознавая свои поступки, он еще не осознает собственных психических состояний. Если ребенок сердится, он объясняет это тем, что кто-то его обидел. Напротив, для юноши внешний, физический мир — только одна из возможностей субъек­тивного опыта, средоточием которого является он сам. Обретая способность погружаться в себя, в свои переживания, юное су­щество открывает целый мир эмоций, красоту природы, звуки музыки, новые краски. «Открытие» своего внутреннего мира — очень важное, радостное и волнующее событие, но оно вызывает и много тревожных, драматических переживаний. Оказывается, «внутреннее Я» может не совпадать с внешним поведением, актуализируя проблему самоконтроля. Не случайно жалобы на слабо­волие—самая распространенная форма подростковой и юно­шеской самокритики. Вместе с сознанием своей уникальности, неповторимости, непохожести на других приходит чувство одиноче­ства. Это порождает острую потребность в общении и одновремен­но повышение его избирательности, потребность в уединении, в тишине природы, в молчании, в том, чтобы услышать свой внут­ренний голос, не заглушенный суетливой будничной повседнев­ностью.

Славным измерением времени в самосознании юноши является будущее, к которому он себя готовит. Мечты о будущем занимают центральное место в его переживаниях (114, с. 284—288).

Доверительность отношений в ранней юности. В связи с раз­витием самосознания у старшеклассников возникает стремление к доверительности во взаимодействии с окружающими людьми. Доверительность становится качеством общения со взрослыми, а «исповедальность»— со сверстниками, что в первую очередь пред­полагает глубокое самораскрытие.

Доверие к сверстнику реализуется в сфере интимно-личност­ного общения, главная цель которого — понимание и самораскры­тие. В доверительном общении со взрослыми ситуация несколько меняется, важным становится не только познание своего «сегод­няшнего», «реального Я», но и познание себя с точки зрения лич­ных жизненных перспектив, своего «желаемого», «будущего Я». Доверие к близкому взрослому основывается на отношении к взрослому как к идеалу. Такая форма доверия не всегда связана с реальной психологической близостью и не обязательно реализу­ется как глубокое самораскрытие. Она актуализируется в ситуа­ции неопределенности, затруднительности самостоятельного реше­ния, т. е. в какой-то проблемной ситуации. Это происходит потому, что существует определенная дистанция, обусловленная ста­тусом взрослого и старшеклассника, поэтому в последнем случае доверие будет в большей степени связано не с интимностью или секретностью передаваемой информации, а со значимостью того содержания, с которым старшеклассник обращается к взрослому. И в данном случае отношение доверия будет строиться на том, что старшеклассник оценивает взрослого, к которому обращается, не столько с точки зрения своего «реального Я»,сколько с позиции «желаемого Я». У большинства старшеклассников имеется не один образ-эталон, а набор таких эталонов. Поэтому и не бывает лю­дей, которые во всех отношениях выступали бы для старшекласс­ников как идеалы.

Наиболее частое доверительное общение со взрослыми у уча­щихся старших классов наблюдается по следующим темам. Темы доверительного общения с отцом по содержанию связаны прежде всего с перспективами личности старшеклассников, с их плана­ми и устремлениями на будущее. Кроме проблем, связанных с жизненными планами на будущее, в круг тем общения с матерью входят темы, связанные с учебной деятельностью и особенностями жизни в семье. Доверительное общение с учителем осущест­вляется по двум темам: намечаемые способы, средства, пути до­стижения важнейших жизненных целей; планы, устремления в учебе, будущей работе. В юношеском возрасте потребность в доверительном общении с близкими взрослыми не всегда находит свое удовлетворение, что отрицательно сказывается на развитии личности (223, с. 43— 52).

Дружба со сверстниками. Подростки и юноши значительно ча­ще людей старшего возраста чувствуют себя одинокими и непо­нятыми. Но чувство одиночества проистекает не от внешней изо­ляции, не от плохого окружения, а от невозможности выразить в общении всю полноту чувств. Среднее количество друзей своего пола у юношей от VII к Х классу несколько уменьшается (у девушек такой тенденции нет), а количество приятелей, наоборот, растет. Это свидетельст­вует о растущей избирательности дружбы. При этом у девушек во всех возрастах друзей своего пола меньше, а друзей противопо­ложного пола больше, чем у юношей. Среди друзей своего пола и у юношей, и у девушек преобладают сверстники. Юноши отда­ют решительное предпочтение сверстникам, значительно реже — старшим и совсем редко — младшим. У девушек на первом месте также ровесница, но они значительно чаще, чем юноши, отдают предпочтение старшим, зато младших не выбирают совсем.

Каков психологический механизм этих расхождений? Ориен­тация на ровесника говорит о стремлении к более или менее рав­ным отношениям, такая дружба основывается на принципе сход­ства и равенства. Выбор более старшего друга, напротив, выра­жает потребность в примере, оценке, руководстве. Почему же так редка ориентация на младшего? Потребность в общении с млад­шими, желание руководить, делиться опытом, опекать — отнюдь не редкость в юношеском возрасте. Но как ни приятно юноше чувствовать себя сильным и нужным, этот тип 'отношений не вполне отвечает его представлениям о дружбе. Для ранней юно­сти типична идеализация друзей и самой дружбы. Представление о друге стоит значительно ближе к «идеальному Я» подростка, нежели к его представлению о своем наличном «Я». Младший для этой роли не подходит. Дружба с младшим воспринимается скорее как дополнение дружбы со сверстниками, чем как ее альтернатива. У тех, кто дружит исключительно с младшими, такой выбор в большинстве случаев вынужденный.

Одной из главных неосознаваемых функций юношеской друж­бы является поддержание самоуважения. Юношеская дружба иногда выступает как своеобразная форма «психотерапии», по­зволяя молодым людям выразить переполняющие их чувства и найти подтверждение их у того, кто разделяет их сомнения, на­дежды и тревоги. Юношеская потребность в самораскрытии часто перевешивает интерес к раскрытию внутреннего мира другого, по­буждая не столько выбирать друга, сколько придумывать его.

Нуждаясь в сильных эмоциональных привязанностях, молодые люди подчас не замечают реальных свойств партнера. При всей их исключительности дружеские отношения в таких случаях обыч­но кратковременны. Чем эгоцентричнее дружба, тем вероятнее, что с возрастом в ней появятся нотки враждебности (116, с. 213— 223, 229—234).

Любовь в юношеском возрасте. Юношеская мечта о любви вы­ражает прежде всего потребность в эмоциональном контакте, по­нимании, душевной близости; эротические мотивы в ней почти не выражены или не осознаны. Потребность в самораскрытии и интимной человеческой близости и чувственно-эротические жела­ния очень часто не совпадают и могут быть направлены на разных партнеров. По образному выражению одного ученого, мальчик не любит женщину, к которой его влечет, и его не влечет к жен­щине, которую он любит.

Соотношение дружбы и любви представляет в юности слож­ную проблему. С одной стороны, эти отношения кажутся более или менее альтернативными. Появление любимой девушки снижа­ет эмоциональный накал однополой дружбы, друг становится ско­рее добрым товарищем. С другой стороны, любовь предполагает большую степень интимности, чем дружба, она как бы включает в себя дружбу.

Юноше бывает трудно совместить пробуждающуюся чувствен­ность с нормами своего морального кодекса. Наряду с мальчика­ми, которые гипертрофируют физические аспекты сексуальности, есть и такие, которые всячески стараются отгородиться, спрятать­ся от них. Психологической защитой им может служить аскетизм, подчеркнуто презрительное и враждебное отношение ко всякой чувственности. Идеалом такого юноши является не просто умение контролировать свои чувства, но и полное их подавление.

Другая типичная защитная установка —«интеллектуализм»: если «аскет» хочет избавиться от чувственности, так как она «гряз­на», то «интеллектуал» находит ее «неинтересной». Требования моральной чистоты и самодисциплины сами по себе положитель­ны. Но их гипертрофия влечет за собой искусственную самоизоля­цию от окружающих, высокомерие, нетерпимость, в основе кото­рых лежит страх перед жизнью.

Для старшеклассников собственные переживания на первых порах иногда более важны, чем объект привязанности. Отсюда постоянная оглядка на мнения сверстников собственного пола, подражательность, хвастовство действительными, а чаще мнимыми «победами» и т. д. Влюбленности в этом возрасте напоминают эпидемии: стоит появиться в классе одной паре, как влюбляются все, а в соседнем классе все спокойно. Объекты увлечений также нередко имеют групповой характер, поскольку общение с популяр­ной в классе девушкой (или юношей) существенно повышает соб­ственный престиж у сверстников.

Взаимоотношения юношей и девушек сталкивают их с множе­ством моральных проблем. Старшеклассники остро нуждаются в помощи старших, прежде всего родителей и учителей. Но одно­временно молодые люди хотят — и имеют на это полное право — оградить свой интимный мир от бесцеремонного вторжения и под­глядывания. В. А. Сухомлинский совершенно справедливо требо­вал «изгнать из школы нескромные и ненужные разговоры о люб­ви воспитанников» (115, с. 123, 126, 128—130).

Подготовка молодежи к семейной жизни. Среди многих ас­пектов проблемы формирования готовности молодежи к семейной жизни важнейшим является правильное понимание социальной ро­ли семьи и брака в современном обществе, наличие гражданского правового сознания.

В настоящее время отмечается значительное ослабление регу­лирующего воздействия ранее установленных в обществе и за­крепленных в общественном сознании норм и стандартов поведе­ния в семье. Связано это в первую очередь с тем, что в современ­ных условиях исчезли некоторые важные функции, игравшие существенную роль в традиционной семье. Значительно измени­лись и функциональные роли, типичные для мужчины-супруга и женщины-жены, имевшие место в прошлом.

Брак и семья в представлении отдельных людей все больше становятся в основном средством удовлетворения их потребностей в интимном и неформальном общении.

Наряду с нравственным регулированием брачносемейных от­ношений существует и правовое регулирование этих отношений, которое фиксирует и закрепляет их социальную сущность путем определения основных гражданских прав и обязанностей членов семьи друг перед другом и перед обществом.

С точки зрения формирования личности, существенным момен­том психологической готовности индивида к вступлению в брак является его готовность не только к реализации потребности в близости с человеком другого пола, но и к осознанию значения своих действий, прежде всего в системе правовых норм, регули­рующих брачно-семейные отношения:

Между тем исследования показали, что только у 55% уча­щихся старших классов и ПТУ сложилось положительное, отноше­ние к праву как к личной ценности. При этом у 61 % из них оно носит устойчивый и сознательный характер, обеспечивающий ре­гуляцию их поведения. У 39% этих учащихся положительное отно­шение к праву неустойчиво, ситуативно. Регулятивная функция права опосредуется у них сугубо эгоистической мотивацией, осно­ванной на эмоциональном переживании конкретной ситуации. У 45%. старшеклассников и учащихся ПТУ положительное от­ношение к праву не сформировано. В том числе у 36% юношей и девушек обнаружено устойчиво отрицательное отношение к пра­ву как необходимой ценности для личности. По мере взросления представление о праве как необходимой ценности для личности не только не увеличивается, а зачастую уменьшается.

83% учащихся получают информацию о праве от учителей, бесед, организуемых в школе, при чтении книг, просмотре телепередач и кинофильмов. При обсуждении правовых вопросов в семьях, в беседах с близкими они получают зачастую негативное отношение к праву в пользу других видов социальных норм.

Среди норм, противоречащих правовой регламентации, первое место занимают те, которые якобы защищают их индивидуальную неприкосновенность. На втором месте оказываются житейские нормы, неверно трактующие принципы коллективной солидарно­сти. Третье место занимают нормы, выражающие правила ложного товарищества.

Три определенных условиях частные (по отношению к обще­ству) нормы микросоциальной среды осознаются индивидом как общепринятые нормами практической морали, подменяя нормы права и общественной морали (126, с. 63—68).