Стук в дверь мгновенно. Я отбрасываю телефон в сторону и распахиваю дверь, широко улыбаясь.
Но когда я вижу его, уголки моих губ слегка опускаются, и улыбка исчезает при виде свежих синяков на правой стороне челюсти Джастина. Он выжидающе смотрит на меня, улыбаясь в ответ, как будто на его лице нет фиолетового и синего пятна. Быстро придя в себя, я провожаю его внутрь.
— Ты стоял там все это время?
Он пожимает плечами.
— Не хотел будить тебя стуком, — он проходит мимо, нежно касаясь моей руки и целуя меня в щеку. Его глаза опускаются вниз по линии моего тела, а затем снова встречаются с моими. — Милая пижамка.
Я смотрю на свои шорты, свитер,и босые ноги на коричневом линолеуме. Я почти готова начать волноваться, что должна была надеть что-то особенное, что-то более сексуальное, но благодарного взгляда на лице Джастина, когда он смотрит на мои голые ноги, достаточно, чтобы порадоваться, что я этого не сделала.
Улыбаясь, я закрываю дверь, издавая разочарованный звук, когда она снова открывается. Дерево покоробилось от перемены погоды и общего ветхого состояния всей квартиры, и мне приходится сильно прижиматься к ней плечом, чтобы защелка захлопнуться.
— Как давно это происходит? — спрашивает Джастин у меня за спиной.
Я поднимаю глаза от замка и пожимаю плечами.
— Целый день?
— Возможно, я смогу это исправить.
— Это не проблема. Мне просто нужно… — я прижимаюсь плечом к двери, дергая щеколду, надеясь, что она зацепится.
Рука Джастина лежит на моей, отодвигая ее от замка.
— Это займет две минуты.
Негодование вспыхивает в моей груди, и я убираю свою руку от его.
— Я сказала, что все в порядке, Джастин, правда. Я могу закрыть дверь сама.
|
|
На этот раз его руки обнимают меня за талию, и он отталкивает меня от двери, мягко отодвигая в сторону. Дверь со щелчком распахивается, слегка приоткрываясь.
— Позволь мне помочь, — шепчет он.
Я открываю рот, чтобы возразить, но его взгляд останавливает меня. Отступив назад, я наблюдаю, как он с минуту смотрит на запирающий механизм, прежде чем закрыть дверь и немного приподнять ее. Звук защелкивающегося замка эхом разносится по моей квартире.
Я сжимаю губы вместе, когда Джастин поворачивается ко мне, улыбаясь.
— Спасибо.
Он тянет меня за конский хвост.
— И ты еще называешь Коди упрямым, — твердит он, я съеживаюсь, чувствуя себя глупо, но он притягивает меня ближе, руками скользя по моим бедрам. — Перестань бояться, когда я что-то для тебя делаю.
— Ты что за мной следишь? Где жучок? — шучу я, закатывая глаза. — Уже второй раз за сегодняшний день, кто говорит мне это.
Джастин пожимает плечами.
— Может, тебе стоит прислушаться?
— Только не пытайся свести меня со своей кузиной, ладно? Хватит на сегодня сватовства.
Джастин смущенно морщит лоб. Я обнимаю его за шею, и он практически мурлычет, когда мои пальцы находят короткие волосы на его затылке.
— Ничего такого. Девушка на работе пыталась устроить мне свидание. Сказала, что мне нужно выходить хоть куда-то. Следить за собой.
Сильные руки крепче прижимаются к моей пояснице, двигая меня ближе.
— Ах вот как? И что ты сказала?
Я не упускаю тонкий намек на ревность, приправляющий игривый тон Джастина.
Потянувшись к рукам, которые скользят дальше по моему заду, я тащу его к дивану.
|
|
— Я сказала ей, что не готова к свиданиям.
— Никаких свиданий, да? — говорит Джастин, когда мы останавливаемся перед диваном. — А это что?
Мое сердце трепещет, но я изо всех сил стараюсь сохранить застенчивую улыбку на лице.
— Я не знаю, что это, — честно говорю я.
Мои пальцы мягко касаются его живота, когда я немного наклоняюсь вперед, его мышцы напрягаются. Он медленно моргает, когда я наклоняюсь к его губам.
— Но что бы это ни было, — я наблюдаю, как его кадык подпрыгивает, а его глаза скользят по моему рту и обратно. — Мне это нравится. Ты мне нравишься, — немного отступив, я испытываю глубокое удовлетворение, когда глаза Джастина темнеют. Использую свои девчачьи прелести, чтобы сменить тему, не хочу пока говорить об этом. Плюс, я не могу устоять перед шансом увидеть, как Джастин теряет контроль.
Мы стоим в тишине в течение одного горячего момента, пока он не наклоняется вперед, шепча:
— Скажи мне, пожалуйста, что Коди уснул.
Все, что мне нужно сделать, это улыбнуться.
Он берет руку, все еще прижатую к его груди, и, держа ее переплетенной с моей, садится на диван, мягко опуская меня к себе на колени. Мои колени упираются в диван рядом с его бедрами, а он наклоняется, чтобы поцеловать меня.
Сначала поцелуй мягкий, все мое тело вздыхает с облегчением, но через несколько минут он настойчивый и горячий. Я прижимаю ладони к его плоской груди, провожу ими от плеч к животу, чувствуя, как напрягаются мышцы под ними, скользя по его чувствительным местам.
Его грудь вибрирует с тихим стоном, когда я скольжу губами по шершавому краю его челюсти, и его голова падает на спинку дивана, открывая мне длинную шею. Кожа на его шее теплеет под моими губами, и удары пульса учащаются, когда я прижимаю язык.
|
|
Я изо всех сил стараюсь вести себя тихо, Коди всего в комнате от нас, но это трудно, когда между нами так много слоев одежды, и все, что я хочу, это раздеться. С безумной силой воли, о которой я и не подозревала, я отстраняюсь. Джастин гоняется за моими губами, но я слегка поворачиваю голову.
— Всё хорошо? — спрашивает он.
Я киваю распухшими губами и задыхаюсь.
— Мне просто нужно передохнуть, прежде чем… — я выдыхаю, — Прежде чем я воспользуюсь тобой прямо здесь, на своем диване.
Застонав, Джастин расслабляется на спинке дивана, потирая лицо руками.
— Наверное, хорошая идея, — шепчет он.
Я немного отодвигаюсь назад, оставляя между нами небольшое пространство.
— Ты собираешься рассказать мне об этом? — спрашиваю я, нежно проводя рукой по синяку на его лице.
Он качает головой, его глаза серьезны.
— Куда ты все время ходишь?
Он снова не отвечает, вместо этого закрывает глаза, когда я провожу пальцами по коже под его правым глазом.
— Почему ты не можешь мне сказать? — тихо спрашиваю я, пробуя другой подход.
Его глаза распахиваются, и мягкий коричневый цвет, к которому я так привыкла, открывается мне. Он садится вперед, оставляя некоторое пространство между нами.
— Я не… — он замолкает, мышцы на его челюсти тикают.
Я терпеливо жду ответа, зная, что не получу его.
— Хотел бы я сказать, — отвечает он так тихо, что мне приходится слегка наклониться. — Я бы хотел все облегчить, но это не так. Я скрываю от тебя не просто так. Мне невыносима мысль о том, что вы с Коди не будете рядом.
Мы оба молчим с минуту, я обдумываю, а он ждет, что я скажу. Я провожу пальцем по серой ткани его футболки, слегка дергая ее.
— Окей. Просто скажи мне одну вещь. Ты подвергаешь меня опасности? Подвергнешь Коди опасности?
— Нет, — он протягивает руку, чтобы взять мою, и, переплетая наши пальцы, притягивает меня к себе. — И что бы не было со мной, знай, я никогда не позволю, чтобы что-то случилось с тобой или Коди.
В его глазах светится искренность, и, когда между нами повисла долгая, глубокая тишина, я поняла, что этот парень —красивый, напряженный, темный, милый парень — смотрит на меня и просит доверять ему. Просит меня видеть в нем больше, чем он видит в себе, доверять чувствам, которые существуют между нами, какими бы они ни были. Я наклоняюсь, чтобы поцеловать его.
— Я доверяю тебе, Джастин. Просто… не заставляй меня пожалеть об этом, ладно?
Он отвечает поцелуем, за которым следует еще один и еще, пока мы не прижимаемся друг к другу, и между нами едва достаточно места, чтобы сделать вдох. Я наклоняюсь, чтобы просунуть руки под ткань его футболки. Его кожа такая теплая, почти сияющая.
Он наклоняется вперед, позволяя мне стянуть его футболку через голову, и, наконец, вот это.
Тату, которые выглядывали из воротников его футболок. Я так долго гадала, что он там спрятал.
— Вау, — выдыхаю я.
Он не отвечает, но когда я провожу по ним пальцем, он втягивает воздух сквозь зубы, его бедра мягко двигаются.
Я легонько похлопываю его по груди, не в силах оторвать от них глаз.
— Мне нравится.
Нужно слегка дернуть меня за подбородок, чтобы оторвать взгляд от его груди. Я поднимаю глаза и вижу, что он смотрит на меня, прищурившись, с такой силой, что меня бросает в жар.
— А мне нравишься ты, — отвечает он.
— Славно.
Его пульс бьется у моих губ, когда я провожу пальцем по замысловатым рогам, которые выгибаются над ключицами. Его челюсть так плотно сжата, что я вижу линию, где мышца встречается с костью, кожа под темной щетиной сине-фиолетовая. Он сдерживается, и это видно по тому, как его руки сжимаются вокруг моих бедер, и как он открывает глаза, пристально наблюдая, пока я тянусь к подолу своего свитера.
Чувствуя себя смелой, я медленно поднимаю его, наблюдая, как он наблюдает за мной.
— Ты не должна, — говорит он низким и грубым голосом.
Я слегка улыбаюсь.
— Я хочу, — свитер сползает мне на голову. — Я же сама принимаю решения.
Так же, как я делала с ним несколько минут назад, его глаза пожирают каждый дюйм моей обнаженной кожи. От его взгляда у меня мурашки бегут по коже, и я чувствую, что могу сломаться, и вывернуться наизнанку прямо перед ним.
— Прикоснись ко мне, — шепчу я дрожащим от сердцебиения голосом. — Пожалуйста.
Его прикосновение легкое, как перышко, едва касаясь моей кожи, тыльная сторона его пальцев скользит вверх по моим бокам. Я чувствую, как сжимается мой живот и волосы на руках встают дыбом. Взгляд Джастина мягкий и почтительный, но, тем не менее, стальной, и когда его руки, наконец, широко расставлены на моих бедрах, я не могу не задохнуться, когда мои соски затвердевают под чашечками лифчика.
Его рука движется вверх по моей спине, он тянет меня вперед, пока я не прижимаюсь к его теплой груди, он снова целует меня.
Мы целуемся, кажется, целый час, тесно прижавшись друг к другу, и в его объятиях мое тело расслабляется, мои стены рушатся.
Лифчик остается на мне, и независимо от того, как сильно я хочу, чтобы они двигались, руки Джастина остаются над моей одеждой.
К тому времени, как он уходит, мои губы распухли от поцелуев, а волосы растрепались. Я бы смутилась, но Джастин выглядит все также, шепчу «пока» и закрываю дверь.
Боже. Я глубоко увязла и не знаю, хватит ли у меня сил повернуть всё назад.
***
На следующий день солнце выглядывает из облаков, украшая нас теплом. Последние дни зимы ускользают, и весна скачет на своих фалдах, готовая пролить солнечный свет на зимнюю серость.
— Где твоя машина? — спрашивает Лорен, поворачивая голову и оглядывая парковку.
Я колеблюсь, не желая говорить ей, что у меня нет денег на бензин, чтобы добраться до работы и обратно.
— Решила поехать на автобусе сегодня, — вру я.
— Ты завтра открываешься? — она спрашивает.
Кивнув, я ищу в сумке солнцезащитные очки.
— Да, ты завтра со мной. В смену после завтрака.
Лорен фыркает.
— Клянусь, я забыла бы свое имя, если бы оно не было приколото к груди.
Мы толкаем входную дверь закусочной и выходим на улицу. Теплое солнце приятно ласкает мою кожу, и я поднимаю лицо, чтобы почувствовать его на щеках.
— Эй, — Лорен толкает меня локтем. — Ты знаешь этого парня? — я открываю глаза и вижу, что она смотрит через мое плечо. — О Боже, — выдыхает она, трепеща рукой у декольте. — Он смотрит прямо на нас, — говорит она, не сводя глаз с парковки.
Оглянувшись через плечо, я прикрываю глаза от солнца, но ошибиться в силуэте невозможно. Джастин стоит под поздним зимним солнцем, прислонившись к своей машине.
— Он такой горячий, — шепчет Лорен. — Все эти татуировки…
Я поднимаю руку, чтобы помахать, и Джастин дергает подбородком в мою сторону в знак приветствия.
Рот Лорен практически падает на землю.
— Это…это за тобой? Ты его знаешь?
Мои щеки пылают. Я перекидываю сумку повыше на плечо, сдерживая щекотливую ухмылку.
— Да.
Она выглядит потрясенной, взволнованной и, возможно, немного нервной.
— Неудивительно, что ты не хочешь идти свидание! — она легонько шлепает меня по руке. — Пропавшая девочка. Увидимся завтра, — говорит она с намеком на любопытство и дерганьем бровей «расскажи мне все».
Я киваю, уже пятясь к Джастину.
— До завтра.
Джастин ничего не говорит, когда я подхожу, мое розово-зеленое полосатое платье шуршит вокруг колен. Я улыбаюсь ему, когда он размахивает ключами вокруг своих длинных пальцев и отталкивается от машины. Мы пристегиваемся в тишине, но как только двигатель заводится, Джастин берет меня за руку, сжимая мои пальцы, прежде чем поднести тыльную сторону моей руки к губам.
— Привет.
Моя улыбка становится шире.
— И тебе привет.
Лорен не двигается, когда Джастин разворачивает машину и проезжает мимо, его локоть небрежно лежит на открытом окне, рука нежно сжимает мою на коленях.
***
В четверг вечером раздается стук в дверь.
— Не двигайся, — говорю я Коди, указывая на него пальцем. Он кивает, продолжая играть с пузырьками.
Джастин стоит у входной двери с черной спортивной сумкой у ног, черная вязаная шапочка низко надвинута на лоб.
— Привет.
— Я не могу остаться, — говорит он в качестве приветствия, мгновенно протягивая руку ко мне. — Я уже ухожу, — я приподнимаюсь на цыпочки, чтобы поцеловать его, все еще удивляясь, что могу делать это, когда захочу. — Я вернусь завтра вечером. Поздно.
Я вздыхаю.
— Окей.
— Дам тебе знать, когда буду рядом.
— Окей.
Всплеск из ванной отвлекает нас обоих, и он улыбается.
— Пока.
Он снова целует меня.
— Пока.
Я смотрю, как он идет по коридору, испытывая отвращение, что нахожу даже его походку привлекательной.
Поднимаясь по лестнице, он оборачивается, улыбается мне через плечо и уходит. Его тяжелые шаги исчезают на лестнице, и я закрываю входную дверь, слегка приподнимая ее, пока она не встает на место. Улыбаясь, я прижимаюсь лбом к деревянной двери.
Как я переживу это?
ГЛАВА 15
Скарлет
— Мне обязательно ночевать там?
— Да, малыш. Будет весело, как и раньше.
Я бросаю ночник Коди в рюкзак.
— Но почему?
— Потому что мама должна работать.
— А где Джастин?
Мой постоянный вопрос.
— Он в отъезде, помнишь?
Коди вздыхает.
— Почему?
— Потому что. Но ты увидишь его в свой день рождения.
— Когда у меня день рождения?
— В воскресенье. Нужно еще два раза поспать.
— Почему не сейчас?
Попытка придумать логичный, но простой ответ на этот вопрос, а также попытка втиснуть четырехлетнего ребенка в пижаму, оказывается трудной.
— Потому что ты родился пятнадцатого, а не тринадцатого.
— Почему?
Я вздыхаю, выпуская весь воздух из легких в попытке не злиться. Это «почему» вещь новая и становится реальной проблемой.
— Потому что в тот день аист решил привести тебя. Ты нашел свои тапочки?
Коди поворачивается и, волоча ноги, плетется в спальню.
Полчаса спустя я стою у двери Неды, слушая, как она кричит Амона, чтобы тот выключил телевизор, когда дверь распахивается.
— Ах, — воркует она, обветренными руками обхватывая мои щеки. — Прекрасная Скарлет, — тепло ее прикосновений, и улыбки, запаха ее домашней кухни успокаивают, давая понять, как сильно я скучала по ним.
— А ты, красавчик мистер Коди? Как дела? — он хихикает, когда она громко целует его в лицо. — Амон! — она кричит ему через плечо, а затем что-то на персидском, на что он отвечает тем же.
Неда издает гортанный звук, махнув рукой в сторону мужа.
— Пойдем, — настаивает она. — Я приготовлю тебе чай, а ты съешь что-нибудь перед уходом.
Бросив сумку Коди к ногам, я качаю головой.
— Спасибо, но мне действительно пора. Извини.
— Нет, нет, нет. Вот… — Неда со всех ног бежит на кухню и через минуту возвращается с чем-то завернутым в фольгу. — Возьми, — одной рукой она протягивает мне еду, другой обхватывает мою руку костлявой ладонью. — Ты слишком худая! — говорит она, дрожа с удивительной силой. — Надо больше есть.
Фольга теплая, и я чувствую запах того, что внутри. Это что-то мясное и острое, мой желудок урчит от голода. Я улыбаюсь, подавляя желание разорвать фольгу и съесть это на месте. Вместо этого я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в тонкую, как бумагу, щеку.
— Спасибо вам.
Я наклоняюсь, чтобы обнять Коди, прижимая его маленькое тело к своему.
— Спокойной ночи, малыш. Увидимся завтра, хорошо?
Он кивает, выглядя немного грустным. Разрывает маленькую дыру в моем сердце.
— Веди себя хорошо, — он кивает. — Я люблю тебя.
— И я, — отвечает он.
Я встаю и достаю из кармана ключи от машины.
— Я зайду завтра и заберу его на день. Ты уверена, что не против взять его на обе ночи?
— Конечно, нет, — говорит Неда. — Но ты будешь здесь на день рождения?
Чувство вины пронзает меня, но я запихиваю его глубоко в себя, вместе с остальными вещами, с которыми я сейчас не могу справиться.
— Обязательно. Я заеду за ним рано утром в воскресенье, — я расправляю плечи. — У меня выходной, но не могу взять два дня подряд. — Я вижу неодобрение на лице Неды, и на мгновение мне кажется, что я рада, что у меня нет семьи. Никто не может дать чувство вины лучше, чем семья.
— Увидимся завтра, — говорю я, поднимая завернутую в фольгу еду и помахивая ей. — Спасибо.
Я посылаю Коди воздушный поцелуй, и он хихикает.
— Спокойной ночи, малыш.
— Спокойной ночи, мам.
***
Маленькая фигурка вырисовывается темным силуэтом на фоне стены здания, вишнево-красный свет тускнеет и становится ярче в тени. Кристен сидит, прижавшись спиной к кирпичной стене клуба, прижав колени к груди и держа сигарету во рту.
— Привет, подруга, — протягивает она. Ее голос хриплый, привычный, далекий от ее обычно медово-сладкого тона.
Я держу дверь открытой в темноте, наблюдая, как она отбрасывает окурок в сторону.
— Идешь?
Свет в коридоре тусклый, но даже при слабом освещении вид Кристен, идущей впереди меня, заставляет сердце подпрыгнуть. Кожа у нее бледная, почти прозрачная, а ноги такие тонкие, что, кажется, вот-вот треснут. Когда она выходит на свет в примерочную, я ощущаю всю тяжесть ее падения: темные круги под глазами, впадины под ключицами и красную раздраженную кожу под носом. Она говорит без умолку, пока мы идем в раздевалку, но я почти ничего не слышу. Глядя на ее изможденное тело, я не могу не задаться вопросом, когда это произошло. Я была здесь? Когда я в последний раз по-настоящему смотрела на Кристен? Когда я в последний раз с ней разговаривала?
Кристен слегка покачивается, ища на туалетном столике что-нибудь, чтобы прикрыть потрескавшуюся кожу в уголках рта, напевает фальшивый припев из сорока лучших песен и наклоняется к зеркалу.
— Скар, ты не найдешь для меня полтинник? — ее язык медленно скользит по зубам. — У меня просто мелочь, — она вытирает палец под носом и громко шмыгает носом, прежде чем повернуться ко мне. — Эй, Скарлет.
Моргая, я отрываюсь от мыслей.
— Нет. Извини.
Кристен пожимает плечами и продолжает мазать кожу консилером. Она выглядит старше, ее кожа желтоватая под теплым светом.
Как долго я была захвачена своим собственным маленьким миром?
Все еще думая о ней, я переодеваюсь, натягиваю эластичные шорты. Я слышу, как она фыркает, как только выхожу из комнаты.
Оглядывая раздевалку, я с удивлением вижу не одно новое лицо. Как будто туман рассеялся. Как будто я вижу вещи новыми глазами.
— Кто-нибудь слышал что-нибудь о Ли? — спрашиваю я, ища знакомое лицо.
Девушки вокруг меня молчат, как будто я не существую.
Кристен смотрит на меня в зеркало, и на долю секунды я вижу, как в ее глазах вспыхивает страх, но мгновение спустя он исчезает, заменяясь стеклянным выражением безразличия.
Почти месяц. Никаких контактов с Лией, никаких известий о том, где она, и с той ночи на стоянке тоже ничего от Сэма. Этот придирчивый голос в моей голове превращается в крик. Что-то не так, и я слишком запуталась в своем собственном дерьме, чтобы видеть, что происходит вокруг меня.
— Крис, — шепчу я, приближаясь к ней. — Ты в порядке? Ты заботишься о себе?
— О да, — она вытягивает слово, ее веки медленно закрываются, когда она облизывает губы. — Я в порядке. Мне так хорошо. Все замечательно, — я наклоняюсь и забираю у нее стакан, нюхая его содержимое, она смеется и тянется к стакану, но я отталкиваю ее руку. Она спотыкается и плюхается на стул. Когда она снова встает, я кладу руку ей на плечо и толкаю ее вниз. Беспокойство быстро сменяется гневом, чернота которого кипит под моей кожей.
— Сядь, пока не упала.
Она смотрит на меня покрасневшими глазами, и у меня возникает отчетливое ощущение, что если бы она не была так пьяна, то сбила бы меня с ног. А так она едва может держать глаза открытыми.
Все еще держа стакан в руке, я громко стучу в дверь Маркуса. Бекка отвечает, ее ярко-красное платье туго натянуто на груди, декольте спереди слишком многое обнажает.
— Ты видела Кристен? — рявкаю я, пытаясь смотреть куда угодно, только не на ее сиськи.
— В последнее время нет, — отвечает она.
— Девчонка совершенно опустошена. Она не может пойти туда в таком виде.
Бекка вздыхает, выглядя скорее раздраженной, чем обеспокоенной.
— Я разберусь с этим, — она оглядывает меня с ног до головы, оценивая. — Маркус хочет тебя видеть.
Я стою в дверях, когда она проходит мимо, унося с собой запах сладких духов и лака для волос. Виски в стакане плещется о лед, когда я смотрю вниз.
— Скарлет, — зовет Маркус откуда-то изнутри.
Виски все еще обжигает мне горло, когда я закрываю дверь кабинета.
— Приятно видеть, что ты не свалилась с лица земли, — говорит Маркус.
— То же самое могу сказать и о тебе, — огрызаюсь я.
Сухожилия на челюсти Маркуса напрягаются, когда он откидывается назад, расстегивая пуговицу на пиджаке.
— Думала о нашем последнем разговоре?
— Нет.
Его брови слегка приподнимаются, но лицо остается нейтральным.
— Жаль. На этом можно заработать.
Я делаю глубокий вдох, готовясь еще раз объяснить, что то, что у меня между ног, не купишь.
— Лия уволилась.
Мои слова испаряются в воздухе.
— Что? Когда?
— Несколько недель назад, тебе не о чем было беспокоиться.
— Но она… она ни с кем не попрощалась.
Маркус равнодушно пожимает плечами.
— Поплачь ещё. Мы потеряли девушку, так что сегодня вечером ты мне понадобишься на сцене дважды, и как можно чаще в отдельных комнатах. Кроме того, ты нужна мне в следующий четверг вечером для частной встречи.
Я вскидываю бровь.
— Я не работаю по четвергам.
— Да, тогда нам хватало персонала, — ухмыляется Маркус. — Всего несколько часов. Я заплачу тебе лишнюю сотню плюс пятьдесят процентов чаевых.
Часть моего мозга, которая точно знает, сколько денег на моем банковском счете, кричит: Да! Скажи «да»! Скажи «да»! Но нерешительная часть моего мозга знает, что когда дело касается Маркуса, это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
— Что я буду делать за лишнюю сотню долларов?
Он снова пожимает плечами.
— Просто, как обычно, будь очаровательна, Скарлет. Снимай свою одежду и улыбайся; это все.
Я скрещиваю руки на груди.
— Почему я тебе не верю?
Стул скрипит, когда Маркус садится вперед, бросая ручку на стол.
— Знаешь что? — он вздыхает. — Я начинаю уставать от твоего отношения, — говорит он. — Ты забываешь, кто я, — откинувшись на спинку стула, он скрещивает руки на животе. — Я тебе не друг, Скарлет. И я не тот жирный ублюдок, который управляет этой дерьмовой закусочной, в которой ты работаешь. Я твой босс и владелец этого клуба. Пока ты работаешь на меня, я твоя проблема.
— Моя? — фыркаю я. — Ага.
Через секунду он уже передо мной, его темные глаза сверлят меня.
— Ты прекрасно знаешь, что до тех пор, пока я хочу, ты будешь делать то, что я скажу, и когда я скажу.
Хотя я пытаюсь скрыть свой страх, мой голос дрожит.
— Или что?
Улыбка, которая освещает его черты, действительно хищная, кричит о насилии и злобе. У меня мурашки бегут по спине. Он подходит так близко, что я чувствую его дыхание на своей щеке, рука держит мое плечо, его пальцы сжаты так сильно, что я сдерживаю всхлип.
«Беги», — говорит мой мозг. «Беги. Беги.»
— Может, я перестану быть таким милым, — он сжимает меня крепче, сильнее притягивая к себе. — Было бы разумно, подумать еще немного о моем предложении, Скарлет. Это не будет продолжаться вечно, — говорит он, горячее дыхание касается моей кожи. — И ты начинаешь терять свою пользу.
Я сглатываю, звук громко отдается в ушах.
— Ты стоишь на пороге возможности заработать много денег, — продолжает он. — Думаешь, крутая, когда эти унылые ублюдки смотрят, как ты танцуешь на сцене? Не-а. Представь, каково это, когда они швыряются деньгами в твою милую маленькую киску, — его палец скользит по моей щеке, и я с трудом сдерживаю дрожь. — Они будут умолять об этом, Скарлет. Они выстроятся в очередь за этой чертовой дверью и упадут к твоим ногам, просто чтобы попробовать.
— Ты делаешь мне больно, — шепчу я, морщась, когда его пальцы сжимают кожу на моем плече.
— Так подумай об этом еще раз. Увидимся в четверг вечером.
Все еще держа меня за руку, Маркус ведет меня к двери и, не оглядываясь, толкает в коридор, закрывая за собой дверь. Глядя на неё, я не уверена, меня сейчас вырвет, или я заплачу, или вышибу дверь. Я чувствую, как мое сердце колотится о грудную клетку, а кровь стучит в ушах так громко, что я едва слышу, как рядом захлопывается дверь туалета.
— Ты в порядке? — спрашивает Реджи, его большая рука тяжело лежит на моем голом плече.
Стряхнув с себя тяжесть его руки, я выпрямляюсь, темный парик, закрывающий мои волосы, касается середины спины. Сжав кулаки, я делаю все возможное, чтобы унять дрожь в руках.
— Я в порядке.
Реджи переводит взгляд с меня на дверь кабинета Маркуса.
— Уверена?
Я смотрю на его озабоченное лицо и на мгновение думаю о том, чтобы заползти в его широкую грудь и спрятаться. Я так хочу впустить его, позволить кому-то утешить меня, хотя бы на мгновение. Вместо этого я проглатываю желание, выпрямляю спину и киваю.
— Да. Я в порядке.
Я не в порядке. Внутренности трясутся, моя спокойная внешность скрывает страх, который рябит под кожей.
Я должна выбраться отсюда. Это совершенно ясно.
***
Напряжение от разговора с Маркусом и осознание того, что моя квартира пуста, давит мне на плечи, когда я поднимаюсь по лестнице. Моя сумка кажется тяжелее, чем обычно, ее вес давит мне на плечо, а ноги болят как сумасшедшие. Свет на площадке первого этажа мерцает, жужжит. Лестница скрипит под ногами, пока, наконец, после восьмидесяти пролетов вместо двух, я не добираюсь до своего этажа. Инстинктивно я смотрю направо, надеясь увидеть свет под дверью Джастина, но там темно. Я направляюсь налево, к своей квартире, выуживая ключи из переднего кармана сумки.
Подняв глаза, я замираю в нескольких футах от двери своей квартиры.
Дерево вокруг засова расколото и треснуло, дверь немного приоткрыта. Мои пальцы сжимают ключи, и хотя каждая клеточка моего тела кричит, чтобы я бежала, я делаю шаг вперед, толкая дверь, пока она не распахивается. Мышцы напряжены, я прислушиваюсь к звукам, к знаку, что кто-то все еще в квартире. Тишина, комната пуста, единственный свет исходит от телевизора, который стоит на боку на полу, экран мерцает. Все ящики открыты, все внутри разбросано по полу. Мое сердце падает в желудок, когда я замечаю, что DVD-плеер отсутствует — вероятно, единственная реальная ценность во всей квартире. Ноги хрустят на сломанной лампочке, когда я шагаю дальше в комнату. В шоке я беру кухонный стул, который лежит на полу, пытаясь оценить, не пропало ли что-нибудь еще. Как ни странно, несмотря на беспорядок, я знаю, что ничего ценного не украли. Потому что у меня нет ничего ценного.
В комнате Коди дела обстоят немного лучше; его матрас перевернут, но в остальном он здесь не более грязно, чем было, когда я уходила. Моя спальня — это катастрофа, и я громко стону, когда обнаруживаю, что ящик с нижним бельем перевернут и разграблен, мое нижнее белье разбросано по комнате. Я даже не хочу знать, что пропало.
— Чёрт.
Ящики в ванной выдвинуты и опустошены, все разбросано по полу, липкая лужа сиропа от кашля, пролитая в середине верстака, жидкость капает вниз по шкафу. Моя косметика разбросана повсюду, коричневая и розовая пудра пятнает линолеум и подошвы моих ног, когда я на цыпочках хожу вокруг.
Рабочая сумка соскальзывает с плеча, когда я вхожу в квартиру, пытаясь решить, злюсь ли я, боюсь или просто расстроена. Думаю, могло быть и хуже: мы с Коди могли быть дома, они могли забрать все, и могли ждать меня здесь. Мой первый инстинкт — это работа воров, ищущих деньги или таблетки, все, что стоит продать. Но что-то в глубине души подсказывает мне обратное.
Кто врывается в квартиру в этом многоквартирном доме, и не берет ничего, кроме DVD-плеера?
Холодный сквозняк врывается в открытую входную дверь, и, вздыхая, я думаю, что лучше найти что-нибудь, чем можно ее закрыть, так как замок полностью сломан. Немного прибравшись, я возвращаюсь в коридор в поисках чего-нибудь, что удержит дверь. Только тогда я замечаю, что маленький бельевой шкаф открыт. Мой желудок скручивает, когда я тянусь к тому месту, где хранились подарки Коди на день рождения. Внезапно дрожа, я вытаскиваю сложенные полотенца и простыни, за которыми у меня было все спрятано, и всё внутри меня падает на дно.
Они исчезли — кроссовки, настольная игра, одежда, все.
Я прижимаю руку ко рту, чувствуя слезы на глазах. Мой кулак сжимается, когда я глотаю злые слезы.
Это моя вина.
Это послание. Невысказанное напоминание, что я принадлежу Маркусу, что независимо от того, насколько я думаю, что могу уйти, он владеет мной. Потому что это просто вкус того, на что он способен. Это ерунда. Это просто предупреждение.
Он знает, куда ударить, чтобы было больно.
Я не понимала, что набрала его номер, пока он не ответил.
— Скарлет?
Звук его голоса разбивает что-то глубоко внутри меня, что-то пробивается сквозь гнев и вину, и горячие слезы начинают катиться по моим щекам.
— Алло?
— Кто-то вломился, — выдыхаю я сквозь слезы.
— Что — отвали, Райли — ты в порядке?
— Я в порядке, они просто все испортили, сломали несколько вещей, но они забрали, — мой голос дрожит, выдавая тихие слезы. — Они забрали все его подарки, Джастин. Они забрали грузовик, одежду, все. Завтра у него день рождения.
— Ш-ш-ш, Скарлет. Пожалуйста, не плачь, — его голос слегка дрожит. — Пожалуйста.
— Я просто… я не знаю, что делать.
Джастин глубоко вздыхает.
— Ты можешь запереть дверь?
— Нет, дерево вокруг двери сломано, замок сломан, — я яростно вытираю щеки. — Наверное, смогу что-нибудь подсунуть под дверь.
— Нет. Блять. Этого будет недостаточно.
Он замолкает на мгновение, и мне приходится сморгнуть слезы, которые текут быстрее, капая на подбородок и шею, я чувствую, как они исчезают в вырезе моей рубашки.
— В ящике рядом с входной дверью есть ключ, — тихо говорит Джастин.
Я смотрю на свою крошечную тумбочку, ящик открыт, его содержимое рассыпано по полу.
— В моем ящике?
Некоторое время он молчит.
— Это от моего дома.
— Здесь есть ключ от твоего дома?
— Да. Серебряный. Я все время забывал свой.
Я наклоняюсь, скользя пальцами по содержимому ящика. Ключ совершенно новый, серебряный и блестящий.
— Нашла.
— Иди ко мне. Я хочу, чтобы ты заперла дверь и никому не открывала.
— Но…
— Если ты этого не сделаешь, Скарлет, клянусь Богом, я сейчас же вернусь и сам тебя туда посажу, — тон его голоса говорит, что он серьезен, и на мгновение я задаюсь вопросом, поможет ли его присутствие здесь. Мне нужно на кого-то опереться.
— Нет, не надо. Не приходи сюда, — мне не нужно втягивать другого человека в свою запутанную жизнь. — Правда можно?
— Да. Просто…
Он вздыхает, и я представляю, как его руки сжимаются в волосах, а между бровями образуется складочка.
— Что?
— Ничего. Просто оставайся на линии, пока не окажешься внутри.
Он терпеливо ждет, пока я роюсь в поисках одежды для сна и зубной щетки. Я чувствую себя странно, оставив свою квартиру нараспашку. Но в самом деле, что плохого может случиться в пять часов утра с квартирой, которая уже перевернута?
Квартира Джастина почти пуста и, если это вообще возможно, меньше моей. Крошечная мини-кухня открывается в одну гостиную с одной спальней и ванной комнатой в задней части. Есть стол и стулья, телевизор и матрас под окном.
— Я внутри, — шепчу я, чувствуя себя странно, впервые стоя в его квартире, когда он так далеко.
— Запри дверь, — он ждет, пока я поверну замок и задвину засов. — Я вернусь поздно вечером, — тихо говорит он. — Оставайся у меня сколько захочешь, ладно?
— Спасибо тебе.
Он снова промолчал.
— Скарлет?
— Да?
Он снова вздыхает, долгий вздох, полный невысказанных слов.
— Скоро увидимся.
— Окей.
Его спальня проста, голые стены, за исключением нескольких плакатов, прикрепленных к одной стене, и матрас с белыми простынями, которые выглядят чистыми, но неубранными. Усталая до костей, истощенная энергией, я падаю на матрас, удивляясь, что он мягкий и удобный. Дрожащими руками я открываю телефон и набираю номер.
Телефон звонит один раз перед переключением на голосовую почту.
— Маркус, это Скарлет, — шепчу я, стараясь не показать дрожь в голосе. — Просто скажи мне, где и я буду там.
Повесив трубку, я бросаю телефон на пол и снимаю свитер. Он присоединяется к моему телефону на полу рядом, но как только я собираюсь переодеться в пижаму, я замечаю серую футболку, лежащую в кровати. Я спорю об этом целую секунду, прежде чем поднять её и надеть. Хлопок потертый и мягкий, а простыни чистые, пропитанные запахом Джастина. Прижимая их к подбородку и зарываясь в них лицом, я наполняюсь его запахом, тем знакомым, успокаивающим запахом.
Я закрываю глаза, вспоминая свою квартиру. Как бы я ни была измучена, как бы я ни старалась, сон не приходит.
ГЛАВА 16
Скарлет
Мои глаза опухли от слёз, виски больно пульсируют. В сочетании с беспокойным сном мне требуется мгновение, чтобы вспомнить, где я. Теплые простыни, пахнущие Джастином, говорят, что я в его постели, и боль в голове напоминает мне, почему.
Я тянусь через матрас за телефоном, читая сообщение, которое пришло сразу после того, как я, наконец, заснула. Это адрес пентхауса. Я должна быть там в четверг, в девять.
Пульсация в голове на мгновение усиливается, когда я думаю о том, что это значит.
Миллион оправданий проносится у меня в голове. Нужно придумать, что сказать Маркусу, сказать, что я передумала.
Я заболела.
Коди заболел.
Смерть родственника.
Но что бы я ни придумала, конечный результат один и тот же. Он знает, где я живу, где работаю по будням, знает о Коди и бог знает о чем еще. Я понятия не имею, как много он знает о моей жизни и миллионах способов ее разрушить. Исчезновение Лии и синяки на моем плече, — это лишь пример того, что он может со мной сделать. Взлом в квартиру — это только начало.
Я сжимаю челюсти, пытаясь сдержать слезы.
Отбросив телефон в сторону, я оглядываюсь вокруг, рассматривая минимальные детали спальни Джастина: матрас на полу, комод, прижатый к дальней стене, его краска местами облупилась и стерлась. Я представляю, как он лежит тут, где я, его длинные ноги под теми же простынями, что и мои, его голова спит на той же подушке.