Старый друг был у кровати, и друг сказал: «Что ты говоришь? Ты сошел с ума? У тебя около шести тысяч песен. В Европе Шиллер, кажется, один из величайших поэтов. Он сочинил только две тысячи песен: ты победил его три раза. Ты должен бы быть счастлив и доволен!».
Рабиндранат открыл наполненные слезами глаза и сказал: «Я несчастен. да, я сочинил шесть тысяч песен, но ты не знаешь внутренней истории. Внутренняя история такова, что я хотел спеть только одну песню! Но поскольку это никогда не было возможно... я пробовал снова и снова и терпел неудачу. Я потерпел неудачу шесть тысяч раз. Столько усилий, а я не удовлетворен ни одним из них. То, что я хотел спеть, все еще не спето».
Несомненно, никто не может спеть это.
Будда объявлял в каждом городе, куда бы он ни пришел: «Пожалуйста, не задавайте одинадцать вопросов». В эти одинадцать вопросов были включены все важнейшие вещи: Бог, душа, смерть, жизнь, истина, все важнейшее было включено. Почему? «Потому что», — отвечал он, — «на них не могут быть даны ответы. Не то, чтобы я не знал, но их невозможно передать словами».
На окраине селения была старая таинственная стена — кто бы ни карабкался на стену, чтобы взглянуть на другую сторону, вместо того, чтобы вернуться, он улыбался и прыгал на ту сторону и больше не возвращался. Жителям деревни стало любопытно, что же по другую сторону стены могло привлечь внимание тех людей. В конце концов, их селение имело все необходимое для комфортной жизни.
Они ввели порядок, по которому они связывали человеку ноги, так что, когда он смотрел вниз и хотел прыгнуть, они могли стащить его вниз.
В следующий раз, когда кто-то захотел залезть на стену посмотреть, что было на той стороне, они сковали ему ноги, так что он не мог убежать. Он смотрел на ту сторону, восторгался тем, что он увидел, и улыбался. Остававшимся внизу стало интересно спросить его, и они стащили его вниз. К их великому разочарованию, он потерял дар речи.
|
|
Те, кто увидел, не могут сказать. То, что было увидено, не может быть воспроизведено, не может быть сведено к словам. Но все же каждый должен попробовать. Мир продолжает становиться все прекраснее из-за этих усилий. Мир прекрасен из-за шести тысяч неудачных песен, которую пытался написать Рабиндранат, написать песню, которую он хотел. Эти шесть тысяч неудач сделали мир намного прекраснее, чем он когда-либо был. Он больше не будет снова тем же самым миром, эти шесть тысяч песен будут продолжать звучать.
Итак, продолжайте рисовать, продолжайте творить. Я говорю вам снова и снова, вы никогда не будете удовлетворены. Я благословляю вас, вы никогда не должны быть удовлетворены, но пусть каждое мгновение вашего творчества будет великим удовлетворением. Но когда что-то закончено, идите вперед. Вы имеете бесконечные возможности творить; вы неограничены, у вашего потенциала нет никаких ограничений. Вы не знаете, что вы можете сделать, и вы никогда не узнаете, пока вы не сделаете это!
Поэтому величайшие творцы знают, как жалко бывает их творение, потому что они начинают осознавать, осознавать все больше и больше, сколь многое возможно. Заурядный человек, никогда ничего не создавший, не осознает, что он может сделать. Пока вы не сделаете что-то, нет другого способа узнать, что вы можете сделать. А пока вы делаете это, вы можете увидеть, что-то, что вы хотели сделать, то, что было таким ярким в вашем внутреннем мире, становится таким тусклым и заурядным, когда это переносится наружу.
|
|
Вы попробуете снова. Каждое усилие будет становиться лучше, лучше, лучше, более и более совершенным, но никогда — абсолютно совершенным.
Четвертый вопрос:
Ошо, я очень боюсь секса, потому что я боюсь смерти. Я с самого моего детства говорил в согласии с моим окружением и религией, что секс приносит смерть. Какова правда об этом?
СУРЕШ, можешь ли ты увидеть тот простой факт, что даже ваши великие святые умерли? Будда, Христос, Заратустра, Лао-цзы — где они?
Если через секс приходит смерть, тогда ваши целомудренные должны жить, они никогда не умрут. Тогда все католические монахи будут жить вечно и сделают мир таких безобразным. Тогда все монахини будут жить вечно. Мир станет монастырем — монахи и монахини, монахи и монахини
Умирают все. Смерть не имеет ничего общего с сексом. Смерть имеет нечто общее с рождением, а рождение уже произошло, то смерти уже не избежать. Одна часть уже произошла, и вторая часть не может быть раздельна или отделена от первой.
Несомненно, люди, которые очень сексуальны, живут дольше всех. Вот что обнаружили научные исследования, сексуальные люди живут дольше всех. Не только это, все великие творцы — художники, поэты, музыканты, певцы актеры — они все очень сексуальны. Никто еще не говорил о мистиках, но я говорю вам, что мистики самые сексуальные люди в мире. Конечно, их сексуальность не имеет объекта; они просто сексуальны. Это чистая энергия, чистое стремление, чистое желание. Они ничего не желают; их секс не имеет объекта, он безадресен. Это просто огромный бассейн энергии. Но они сексуальны.
|
|
Секс — жизнь. И где бы вы не увидели жизнь, вы найдете секс в каком-либо обличии. В день, когда исчезает секс, вы начнете умирать, потому что сексуальная энергия сохраняет вас живым. Отбросьте дурацкую идею, которой вы научились. Это делалось многими людьми множеством способов. Тысяча и один запрет и табу создавались, и лучший способ заставить вас бояться секса — это связать его со смертью. Это просто, простая логика; священники, должно быть, открыли это. А священники остаются самыми хитрыми людьми в мире. Они, наверное, открыли это в самом начале: свяжите секс со смертью и тогда вы можете заставить людей бояться секса. Раз они боятся секса, они боятся разумности, творчества, они боятся бытия, они боятся свободы, они готовы оставаться рабами. Смерть не имеет ничего общего с сексом. Секс или не секс, смерть собирается прийти. Несомненно, если вы можете двигаться глубоко в секс и трансформировать его энергию в любовь, и можете двигаться глубоко в любовь и трансформировать ее энергию в молитву, вы узнаете, что смерти нет. Это единственный способ узнать что-нибудь о бессмертии.
Двое мужчин разговаривали и обнаружилось, что один из них мормон.
«Сколько же у вас жен?»
«Только одна».
«А сколько жен у вашего отца?»
«Только одна», — ответил он. — «Но мой дед имел шестьдесят пять жен».
Мормоны имеют много жен.
«Как же он тогда организовывал свою сексуальную жизнь?»
«Это было легко. Мой дед жил в одном доме, а милей ниже по дороге в другом доме жили его шестьдесят пять жен. Он имел гонца, и каждую ночь он, например, приказывал гонцу пробежать милю и сказать жене номер десять, чтобы она была готова для ночи. В следующую ночь он поручал гонцу пробежать милю и сказать жене номер тридцать пять быть готовой — и так далее, и тому подобное».
«Ваш дед, должно быть, был замечательный человек. Но простите мое любопытство, я хочу узнать, сколько он жил».
«Ну, старик жил всего девяносто восемь лет. Самое смешное, что гонец умер в возрасте пятидесяти лет, что доказывает великую мораль: его убил не секс, а, скорее, гонка за ним».
Пятый вопрос:
Ошо, вы всегда говорите о не-уме, отбрасывании ума, становлении безумным. Я понимаю так, что вы имеете в виду не о весь ум (то есть не о «безумии» в обычном смысле слова), но только то аналитическое качество ума, что производит разделение и препятствует или мешает переживанию всего полностью в каждый момент. Но возможно, я неправильно интерпретирую ваши слова, подгоняю их к моим собственным идеям?
КЭРОЛ ТИББС, вот что такое аналитический ум. Да, это именно то, что я подразумеваю: отбрасывание аналитического ума. Но когда ты отбрасываешь аналитический ум, не остается ничего, потому что ум есть чистый анализ и ничего больше.
Когда аналитический ум отброшен, логика отброшена, разум отброшен, потому что это методы анализа. Когда аналитический ум отброшен, что осталось от мысли? Потому что мысль в основном аналитична; это процесс категоризации, навешивания ярлыков, анализирования. Тогда что осталось? Ум ушел! Только сердце осталось, интуиция осталась.
Но если вы любите слова, вы можете сказать, что остался «синтетический ум». Но это совершенно не имеет значения; это просто показывает, что вы очень сильно привязаны к вашему аналитическому уму. Теперь вы назовете его «синтетическим умом».
Зигмунд Фрейд создал анализ, психоанализ. А затем Ассаджиоли создал синтез, психосинтез. И оба в основе не отличаются; стороны одной и той же монеты. Зигмунд Фрейд пытается анализировать, а Ассаджиоли пытается синтезировать — но анализируете ли вы, или синтезируете, вы используете тот же самый ум.
Есть состояние, называемое не-умом: я говорю о нем. Он не знает ничего об анализе, о синтезе. Он просто не знает; это невинность знания. Это чистое бытие, присутствие, зеркало, отражающее все как есть.
Кэрол Тиббс, поменьше анализируй. И тогда ты найдешь, что если анализ отброшен, за ним ничего не остается.
Однажды человек попал в почти ужасную автокатастрофу. Он провел неделю в больнице в коме, прежде чем к нему вернулось сознание. Когда он пришел в себя, около его кровати был доктор, и он спросил его, что случилось.
Врач ответил: «Знаете ли, у меня есть две новости, одна плохая, а другая хорошая. Сначала я вам сообщу плохую новость. Вы были в очень серьезной автокатастрофе, в которой у вас раздавило обе ноги. Пока вы были в коме, нам пришлось ампутировать вам обе ноги, стремясь сохранить вашу жизнь».
«О господи, — закричал человек, — ты подло отсек мне обе ноги? И я никогда не смогу снова ходить? Я должен буду, провести остаток жизни в инвалидной коляске? Это наихудшая вещь, которая только могла произойти» — сказал человек в глубоком отчаянии. Взяв себя немного в руки, он спросил: «Ну, а какова хорошая новость?»
Врач ответил: «Человек в коридоре предложил купить ваши туфли за одиннадцать долларов».
Когда аналитический ум исчез, что осталось? Просто туфли — вы можете продать их. Даже за одиннадцать долларов — это не так много за хорошую новость.
И последний вопрос:
Возлюбленный Ошо, кто такой ленивый человек?
ПРЕМ НИРВАН, это зависит от обстоятельств. Ответ для трудоголика будет полностью другим. Для трудоголика почти все ленивы. Но для самого ленивого почти всякий — трудоголик.
Давным-давно жил один японский император, он сам по себе был очень ленивый и любил ленивых людей. Ленивые люди — хорошие люди, они никогда не бывают вредными, они просто не могут быть вредными, потому что вредность требует активности. Вы должны быть очень активными, только тогда вы можете быть вредными.
Только подумайте, если Александр Великий был бы чуть ленивее, Адольф Гитлер чуть ленивее, Мораджи Десаи чуть ленивее, мир был бы так прекрасен. Из активных людей получаются все вредные люди. Ленивые люди никогда не сделали никакого вреда, это можно сказать с уверенностью.
Король любил ленивых людей. Он сказал своему премьер-министру: «Никто ничего не сделал для прекрасных людей, называемыми ленивыми. Я хочу что-нибудь сделать. Это не их вина, что они ленивы, Бог создал их такими. И такие они очень хорошие, ибо они никому не делают зла. Они нуждаются в государственной защите. Итак, объяви, что кто бы ни был ленивым, может прийти и быть придворным. Он должен будет быть гостем государства, и он может прожить свою ленивую жизнь без всякого беспокойства и без всяких притеснений со стороны так называемых активных людей».
Премьер-министр сказал: «Это будет очень трудно, ибо многие из тех, кто не ленивы, тоже придут, и тогда будет чрезвычайно трудно решить, кто есть кто».
Точно так и случилось. Стали приходить тысячи людей. Король был озадачен, он никогда не думал, что столько людей ленивы. Тогда был разработан план: их всех поселили в соломенных хижинах, и посреди ночи соломенные хижины охватил огонь. Почти все выскочили вон, исключая четверых. Они просто забрались под свои одеяла; они отказались двигаться наружу. Они сказали: «Если Бог хочет убить нас, хорошо. Если он хочет спасти нас, он найдет какой-нибудь способ».
Итак, эти четверо были признаны королевскими гостями. Это они!
Это трудность — как решить. Александр думал, что Диоген ленив. А Диоген думал, что Александр дурак. Александр стремился завоевать весь мир — это явное сумасшествие. А Диоген был настолько ленив, что он оставался голым, потому что было столько беспокойства надевать и снимать одежду. И потом, иногда приходится стирать ее, и искать порошок, и мыло, и то, и это — эта длинная последовательность проблем.
Он имел лишь одну миску для подаяний. И то, однажды он выкинул ее в реку, потому что было столько беспокойства мыть ее. А в день, когда он выкинул ее, он увидел пса, что дал ему вдохновение. Он шел к реке, жаждущий, со своей миской, и пес тоже хотел пить и он тоже шел к реке.
Пес прибежал, быстро прыгнул в реку и напился от души. И Диоген подумал: «Итак, пес намного более разумен. У него нет миски, и он правильно поступает. Почему я продолжаю таскать эту тяжесть?» Он выкинул миску, он поблагодарил пса; они стали друзьями. Они стали такими большими друзьями, что разделили жилище — Диоген стал жить там, где жил пес. Это была просто большая бочка; пес жил в ней; она стала также и домом Диогена.
Когда Александр пришел к Диогену... Естественно, полярные противоположности всегда притягиваются. Он лежал обнаженный на песке неподалеку от берега реки — раннее утреннее солнце, тепло — он наслаждался, пел песню. Пес сидел рядом, также наслаждаясь утром. Александр подошел со всей своей свитой: генералами и премьер-министрами. И они объявили, на манер судебного исполнителя: «Александр Великий!»
Диоген поглядел на собаку и засмеялся. Александр не мог понять, почему он поглядел на собаку; он спросил его, почему. Он сказал: «Я поглядел на пса, потому что только он поймет. Те глупцы, что ты привел с собой, они не поймут. Этот пес очень мудр. Во-первых, он никогда не говорит — так мудр, никогда не излагает словами, просто сохраняет тайну. И он единственный, кто может понять, что тот, кто объявляет, что он велик, не может быть великим. Величие не нуждается в объявлении; оно есть, или его нет».
Шокированный Александр не мог поверить, что ему оказан такой прием, но все же он был заинтригован этим человеком — таким радостным! Он сказал: «Я немного завидую тебе. Если в следующий раз Бог спросит меня: «Александр, кем ты хочешь стать?» — я отвечу: «Диогеном».
Диоген снова поглядел на пса. И говорят, что пес улыбнулся. Александр не мог поверить своим глазам. Он сказал: «Что это значит?»
Диоген сказал: «Так глупо ждать следующей жизни. Мы живем от-момента-к-моменту, а ты рассчитываешь на следующую жизнь. Если ты так завидуешь Диогену, так кто тебе мешает? Сбрось одежды! Вели этим дуракам идти вон! А берег такой большой, мы можем поделиться. И это наш дом. Сначала здесь жил только пес, затем я стал частью этого; теперь ты можешь тоже стать частью этого. У нас ничего нет, так что нет и ссор, нет соревнований, ничего».
Это, должно быть, был один из величайших моментов в истории. Просто подумайте об этом... Александр сказал: «Я счастлив, что я пришел. Я увидел человека, которого стоит увидеть. Могу ли я что-либо сделать для тебя?»
Диоген сказал: «Ты просто немного отойди влево, потому что ты заслоняешь солнце. Ничего другого не надо, ибо мы ни в чем не нуждаемся».
Ты спрашиваешь меня: Кто такой ленивый человек?
Это очень относительно. Мое собственное убеждение: действуй только тогда, когда это необходимо, и даже когда ты что-то делаешь, не становись деятелем, стань не-делателем. Пусть Бог действует через тебя. Тогда действие и бездействие — одно.
Вот что сказал Лао-цзы: ву-вэй — действие через бездействие. Тогда действие и леность больше не противоположности, но взаимодополняющи. Настоящий человек будет иметь обе возможности: он может действовать; он может быть ленивым, он может отдыхать.
Как обычно случается, люди привязываются или к работе, или к безделью — а это неправильно. Не становитесь привязанными. Делайте, но не становитесь делателями, и тогда, даже когда делаете вещи, вы останетесь отдыхающим, совершенно отдыхающим.
Александр на периферии и Диоген в центре: вот мое определение тотального человека.
Мулла Насреддин однажды сказал мне: «У моего дяди самый ленивый петух в мире».
«Как вы можете говорить такое?» — спросил я его.
«При восходе солнца он просто ждет, пока не закукарекает какой-нибудь другой петух, тогда он просто кивает головой».
ГЛАВА 5
Обучайся непредвзято во всякой области — важно научиться всему глубоко и беспристрастно.
Всегда медитируй на особые объекты.
Не беспокойся о других факторах.
Напротив, посвяти себя существенному.
Не переделывай сделанное.
Не колеблись.
Учись, как будто отсекаешь.
БЛУЖДАНИЯ ДУШИ
Однажды ко мне пришел джайнский монах. Он спросил: «Реален ли ад? Существует ли действительно ад?» Вместо ответа я спросил его: «А где, ты думаешь, ты живешь?»
Человек живет в аду, потому что он перевернут вверх тормашками. Вам не нужно идти к какому-нибудь глупому учителю йоги учиться стоять на голове, потому что вы уже делаете это. Все находится в неправильном порядке. Столетиями вы разрушали; был создан хаос в вас вместо космоса. Вы это просто разновидность безумия. Все то, что вы считаете нормальным, вовсе не нормально. Это кажется нормальным, потому что вы жили с этими людьми с самого детства, и вы стали думать, что есть только эти люди, так что они должны быть нормальными.
Это подобно тому, как если бы некто родился в сумасшедшем доме и с самого начала знал бы только с сумасшедшими. Он будет считать их нормальными. Несомненно, если он когда-либо встретит кого-то в здравом уме, он будет очень сильно озадачен, он не сможет поверить своим собственным глазам. Он посчитает этого человека сошедшим с ума.
Человек есть хаос. Пусть это идея проникнет глубоко в ваше сердце, потому что только тогда возникнет желание создать космос из этого хаоса. В момент, когда вы осознаете, что вы стоите на голове, приходит великое мгновение. Теперь вы больше не можете продолжать стоять на голове: вы должны что-то сделать, это неизбежно. Вы должны действовать — и это самое действие становится религией.
Религия против общества, потому что общество живет за счет так называемого нормального сумасшествия людей. Общество хочет, чтобы люди были ненормальными; только тогда они могут быть эксплуатируемыми, только тогда они могут быть сведены к машинам, только тогда они могут быть
превращены в рабов — спокойно, без всякого восстания.
Тысячи лет человек жил в положении заключенного. Этим тюрьмам были даны прекрасные имена: вы называете их церквями, религиями, идеологиями. Кто-то живет в католической тюрьме, а кто-то живет в коммунистической тюрьме, и оба продолжают хвастаться своей тюрьмой, что его тюрьма намного лучше. Но любой человек, живущий с какой-либо идеологией, есть заключенный, потому что всякая идеология сужает вашу осознанность, становится цепями на вашем существе. Всякий, кто принадлежит к какой-либо толпе, излучает страх, излучает условность, излучает разновидность гипноза и не есть настоящий человек, он еще не родился. Ему дается удобная возможность, но он упускает ее.
Вы научились значениям, которые не действительны; вы научились вещам, которые в основе своей ядовиты. Например, вы утверждаете, что не надо любить себя, и вы говорили это так часто, что это выглядит, как простой факт, истина. Но человек, неспособный любить себя, будет неспособен любить кого-либо еще. Человек, неспособный любить самого себя, неспособен любить вообще.
Вы говорили, что нужно быть альтруистичными, и никогда эгоистичными. И это выглядит так прекрасно — но это только выглядит прекрасным; это разрушает самые ваши корни. Только действительно эгоистичный человек может быть альтруистичным, потому что тот, кто не укоренен в самом себе, не эгоистичен, не будет беспокоиться о ком-нибудь. Если он не может заботиться о себе, как он может заботиться о ком-нибудь еще? Он самоубийственен; естественно, он станет смертоносным.
Все ваше общество вплоть до настоящего времени является обществом убийц. Некоторые люди совершают самоубийство; они становятся святыми. Некоторые, их больше, — продолжают совершать убийство; они становятся вашими великими политиками, великими лидерами — Чингисхан, Надир-Шах, Тамерлан, Александр, Наполеон, Адольф Гитлер, Сталин, Мао. Но все они невротичны, все они нездоровы.
Вам придется научиться новым ценностям.
Сутры Атишы очень помогут вам. Он действительно революционер, действительно религиозный человек — человек знающий, не из писаний, но из своего собственного опыта; человек, взглянувший глубоко в страдание человека, человек, который действительно так полон сострадания, что он хочет помочь, быть какой-то помощью несчастному человечеству.
А несчастному человечеству не помочь созданием большего количества больниц или даванием образования большему количеству людей. Несчастному человечеству можно помочь, только давая ему новую душу.
Люди, подобные Матери Терезе из Калькутты, просто служат существующему порядку. Вот почему они уважаемы им. Они получают золотые медали, призы, награды, и общество считает Мать Терезу символом настоящей святости. Это не так; она просто на службе у гнилого общества. Конечно, гнилое общество почитает ее. Она не революционер, она не религиозный человек.
И это нечто должно быть понято: общество почитает только тех святых, которые в действительности не мудрецы, но агенты — агенты, помогающие обществу продолжать все как есть, агенты правящего порядка.
Атиша не за существующий порядок. Он хочет создать нового человека, новое человечество, так как Будды всегда мечтают об этом. Их мечты все еще остаются невыполненными.
Я снова и снова мечтаю дать рождение новому человеку. Вы — моя надежда, в том же самом смысле Атиша надеялся на своих собственных учеников. Эти сутры не читались как книга, эти сутры давались его ученикам, чтобы медитировать над ними.
Первая сутра:
Обучайся непредвзято во всякой области; важно научиться всему глубоко и беспристрастно.
Первая вещь — беспристрастность: надо быть непредубежденным. А никто не является непредубежденным. И это основное условие для роста в большее видение. Чтобы выйти из тюрем, первое, что нужно сделать — отбросить предрассудки — предрассудки, называемые индуизмом, предрассудки, называемые исламом, предрассудки, называемые христианством. Надо отбросить все предрассудки. Как вы можете узнать истину, если вы уже решили, какова она? Если вы уже действуете из убеждения, вы никогда не достигаете истины — никогда! Это невозможно.
Не начинайте с допущений а priori, не начинайте с какой-либо веры. Тогда только вы — истинный искатель. Но все начинают с веры! Кто-то верит в Библию, кто-то еще — в Коран; кто-то верит в Гиту, а кто-то в Дхаммападу. И они начинают с веры.
Вера означает, что вы не знаете; вы все еще не знаете; вы все еще хватаетесь за что-то для уверенности. Теперь все ваши усилия будут направлены на то, чтобы доказать свою правоту, это станет трюком вашего эго. Любая вера становится трюком эго; вы обязаны доказать ее правильность. Если она неправильна, тогда вы неправильны; если она правильна, тогда вы правильны. А всякий человек есть не что иное, как мешок, полный верований.
И запомните, все веры глупы. Я не говорю, что эти веры в основном неистинны — они могут быть, могут не быть истинными, но верить — глупо, знать — разумно. Может быть так, что когда вы придете к знанию, оно может быть тем же самым, во что вы убеждали верить других; но все же верить в это неправильно, а знать это правильно — потому что если вы верите во что-то, чего вы не знаете, вы уже начали собирать вокруг себя тьму, которая не поможет вам узнать, увидеть. Вы уже становитесь обучаемыми.
А знание случается с тем, кто необучаем, кто невинен. Видение случается с теми глазами, которые совершенно не запылены знанием.
Первая вещь, которую говорит Атиша: будь беспристрастен, начни без всякого убеждения, начни без всякой веры а priori. Начни от существа, не от интеллекта. А это два разных измерения, не только разных, но диаметрально противоположных.
Кто-то может начать свое путешествие в любовь с обучения, с похода в библиотеку, с изучения Большой Британской Энциклопедии, что есть любовь. Это интеллектуальное исследование. Он может собрать много информации, он может написать трактат, и какой-нибудь дурацкий университет может дать ему степень доктора философии. Но он ничего не знает о любви. Что бы он ни написал — интеллектуально, и только, это
не переживание. А если это не переживание, это не истина.
Истина есть переживание, не вера. Истина никогда не приходит с изучением ее: истина должна быть встречена; истина должна быть встречена без страха. Человек, который изучает любовь, подобен человеку, изучающему Гималаи, смотря на карту гор. Карта — не горы! А если вы начинаете верить в карту, вы будете продолжать упускать гору. Если вы так сильно привязались к карте, гора может быть прямо перед вами, и все же вы не будете способны увидеть ее.
А это так и есть. Гора действительно перед вами, но ваши глаза наполнены картами, картами одной и той же горы, картами об одной и той же горе, сделанных разными исследователями. Кто-то вскарабкался по горе с северной стороны, кто-то по восточной. Они сделали разные карты: Коран, Библия, Гита — различные карты одной и той же истины. Но вы так наполнены картами, так обременены их тяжестью; вы не можете сдвинуться даже на дюйм. И вы не можете видеть гору, просто стоящую перед вами, ее девственно снежные вершины сверкают подобно золоту на утреннем солнце. Но у вас нет глаз, чтобы увидеть это.
Предубежденный глаз слеп. Сердце, полное убеждений — мертво, а так много допущений а priori, и ваш разум начинает терять свою остроту, свою красоту, свою интенсивность. Он становится скучным. Скучный разум — вот что называется интеллектом.
Ваша так называемая интеллигенция на самом деле не разумна, она просто интеллектуальна. Интеллект — труп. Вы можете украшать его, вы можете украшать его великими жемчужинами, алмазами, изумрудами, но все же труп есть труп. Быть живым — совершенно другое дело.
Разумность есть жизненность; это спонтанность, это открытость, это ранимость, это беспристрастность, это смелость действовать без убеждений. И почему я говорю, что это смелость? Это смелость, потому что, когда вы действуете из убеждения, убеждение защищает вас, убеждение дает вам безопасность, гарантию: вы хорошо это знаете, вы знаете как идти в это; вы очень эффективны с этим. Действия без убеждения есть действие в невинности. Здесь нет защищенности, вы можете неправильно идти, вы можете заблуждаться.
Тот, кто готов продолжать исследование, называемое истиной, должен быть также готов совершать много ошибок, неверных действий; он должен быть способен рискнуть, он может заблуждаться, но только так он приходит. Блуждая много-много раз, он учится, как не блуждать. Совершающий множество ошибочных действий выучивает, что есть ошибочное действие и как не совершать его. Знающий, что такое ошибка, он подходит все ближе и ближе к тому, что называется истиной. Это индивидуальное исследование; вы не можете быть зависимыми от убеждений других.
Поэтому Атиша говорит:
Обучайся непредвзято во всякой области — важно научиться всему глубоко и беспристрастно.
И вторая вещь, которую он говорит: пусть ваша жизнь будет настолько многомерна, насколько это возможно, не живите одномерно. Монахи, монахини и так называемые священнослужители годами жили и живут одномерно. Они живут очень суженной жизнью; они движутся, как поезда, по проложенным рельсам. Они продолжают совершать тот же самый ритуал, ту же самую молитву, изо дня в день, из года в год, из жизни в жизнь; они продолжают повторение. Вся их жизнь движется по кругу. И они не богаты, они не могут богаты. Богатство приходит к проживающему жизнь во всех ее измерениях.
Религиозный человек будет исследовать всеми возможными способами, будет стремиться ощутить жизнь во всем ее вкусе, горечи и сладости, хорошем и плохом. Действительно религиозный человек будет очень экспериментирующим. Он будет экспериментировать с музыкой, он будет экспериментировать с танцем, он будет экспериментировать с поэзией, с рисованием, со скульптурой, с архитектурой. Он будет продолжать экспериментировать со всем, всем, что становится доступным. Он будет ребенком, исследующим все. И это делает вашу внутреннею жизнь богатой.
Знаете ли вы? Все великие открытия сделаны людьми неодномерными. Одномерные люди никогда не могут делать открытия — это невозможно — потому что открытие случается только как гибрид. Математик начинает писать поэму: теперь вы можете быть уверены, что что-то в пути. Все его обучение математично, его подход—от математики, а он начинает писать поэму. Нет поэта, который способен написать поэму, подобную этой; это обещает быть чем-то новым, ибо что-то из математики обязательно просочится. А математика и поэзия, встретившись, создают гибрид.
Ученые говорят, что дети, родившиеся от смешанных браков, сильнее, более красивы, более разумны. Но человек так глуп, что он никогда не учится. Сейчас всякий знает, что хорошо привезти английского быка для индийской коровы. Это совершенно нормально, и это делается. Но в том, что касается человека, мы остаемся глупцами. Это должно быть прекрасно, если могут вступать в брак люди разных рас, разного образования, разных культур. Сибиряк женится на ком-нибудь из Африки: тогда что-то действительно случиться, какое-то чудо.