ВО ЧТО НАМ ВЕРИТЬ?
Более 10 лет изучает проблему религиозности московской молодёжи кандидат исторических наук Александр ТКАЧЕНКО, доцент кафедры общей и прикладной социологии Института психологии, социологии и социальных отношений Московского городского педагогического университета. В круг его исследований входят молодые москвичи из традиционно православных, мусульманских семей, а также семей, принадлежащих к иным конфессиям, и та молодёжь, которая придерживается атеистических взглядов. С ним наша беседа.
– Александр Владимирович! Если обобщить появляющиеся в СМИ сведения о результатах различных социологических опросов, в том числе проводимых вашим Институтом, Институтом социологии РАН, Левада-центром и другими, то получается, что примерно 85 процентов молодых москвичей являются приверженцами православия, ислама, протестантизма, иудаизма, то есть классических религий. Во всяком случае, так они себя назвали. Насколько это соответствует критериям определения религиозности? Так ли это на самом деле?
– У исследователя есть возможность рассмотреть итоги социологических опросов на более глубоком уровне. Назвать себя человек может и неверующим, а потом выясняется, что он во что-то всё же верит. Не буду вдаваться в детали методов социологической науки, но проведённый нами анализ итогов многих опросов показал, что из этих 85 процентов почти 70 не имеют чёткого представления о религиозных традициях «своей» веры и не придают им значения; почти никто из них не отмечает религиозные праздники, так как большинство опрошенных знают о названии лишь самых известных торжеств; 58 процентов не доверяют духовенству; 76 процентов не ходят в храмы или посещают их чрезвычайно редко. В основном это внешнее проявление религиозности, что однозначно говорит о низком уровне воцерковлённости молодёжи.
Более определённо об отношении молодёжи к религии говорят ответы респондентов на вопросы, касающиеся основ вероучения, к которому они себя относят. Например, на вопросы к тем, кто отнёс себя к верующим, о семи смертных грехах. Они были поставлены так, что молодые москвичи должны были выбрать, какой поступок, с их точки зрения, можно оправдать, а какой нет. В итоге из всех христианских смертных грехов однозначно молодёжь отвергает только два – уныние и прелюбодеяние, а алчность и гнев она вообще не считает чем-то предосудительным, либо сомневается в их греховности. Но ведь и православие, и ислам – традиционные религии России – однозначно отвергают и разврат, и пьянство, и гнев, и тщеславие, и стяжательство, и зависть, и уныние. То есть эти молодые москвичи, причисляя себя к христианам (или к мусульманам), по сути таковыми не являются и традиционализм не приемлют.
А когда речь зашла об отношении к десяти библейским заповедям, пришедшим из Ветхого Завета, молодёжь признала самыми важными запретами только те из них, которые касаются межличностных отношений. Их можно перечислить в порядке убывания значимости: «Не убивай», «Не укради», «Почитай отца и мать», «Не прелюбодействуй», «Не лжесвидетельствуй» и, в меньшей мере – «Не желай дома ближнего своего». Гораздо менее важными молодёжь посчитала заповеди «Почитай единого Бога», «Не сотвори себе кумира», «Не произноси имени Бога напрасно» и почти без внимания оставили заповедь «Посвящай один день недели Богу».
– В ваших работах приводится такая цифра: только от 11 до 15 процентов из опрошенной молодёжи назвали себя атеистами. Но ведь, судя по приведённым примерам, можно говорить и о равнодушии основной массы молодёжи к религии, если молодёжь настолько далека от основных положений догматики. Ведь и атеист может отвергать убийство и быть честным в отношениях с противоположным полом. И тем не менее социологи относят все эти 85 процентов к верующим?
– Честный атеист просто не знает о том, что его протест против лжи и насилия основан на многовековой религиозной традиции запретов и предписаний, которая и является основным источником морали. А что касается людей, назвавших себя верующими, но не интересующихся своей верой, то здесь надо говорить об уровне их религиозности и качественной её характеристике. Приведу такой характерный пример. На вопрос «Способны ли вы совершить поступок, который является неприемлемым с позиции вашего вероисповедания, но не порицается, а, может быть, даже одобряется обществом?» большинство юношей и девушек ответили: «А почему бы и нет? Сейчас в обществе принято много такого, что не одобряется религией». Тут подразумевается, что и они, как члены общества, с этим отношением к религии согласны. Или вот ещё характерный ответ: «Вероисповедание не влияет на мои поступки» (25 процентов).
Самое главное, что первый вариант ответа («А почему бы и нет?») поделили почти пополам верующие и неверующие: 21 против 20 процентов. Но ведь настоящие неверующие скорее выбрали бы последний вариант ответа – «Вероисповедание не влияет на мои поступки».
– Но позвольте, для истинных приверженцев традиционных религий подобные ответы просто неуместны. Вот это «А почему бы и нет?» говорит о том, что это скорее люди, не имеющие отношения к религии. Ведь, несмотря на их ответы в опросах о том, к какой вере они себя относят, их можно назвать неверующими?
– Нет нельзя. Напомню слова великого французского мыслителя Анри Сен-Симона: «Думают, что всякая религиозная система должна исчезнуть… Это глубокое заблуждение. Религия не может покинуть мир, она только переменяет вид». Он, конечно, прав. Религия – это всегда то, во что мы верим либо осознанно, либо неосознанно. Действительно, полученные данные свидетельствуют о постепенных переменах в религиозном сознании молодёжи. Значит, просто меняется сам «вид» религии.
– Какой же «вид» принимает религиозность московской молодёжи?
– Нельзя говорить тут обо всех поголовно молодых москвичах, но что касается их огромного большинства, наши социологические исследования выявили определённую тенденцию в эволюции религии, а именно – замену традиционного представления об антропоморфном по духу Боге на абстрактное и чисто интуитивное представление о некой Высшей силе, порою влияющей на ход событий и судьбы людей.
– Что же это за религиозный феномен?
– Явление это не новое – ни для российского, ни для европейского общества. Зародилось это направление общественно-философской мысли ещё в эпоху Просвещения, когда немногие образованные люди, разочарованные в чисто ритуальном подходе к вере, но не готовые только на этом основании встать на позиции агностиков и атеистов, пытались оформить своё мироощущение в суждениях. Столетиями общество (в Европе, потом – в СССР) убеждали, что традиционные религии – это пережиток мрачного прошлого и стоит их отвергнуть – наступит светлое будущее, в котором религию заменит наука.
В новое время этот феномен видоизменился, приобрёл иные формы и главное – массовость. И получил своё название — итсизм. В самых общих чертах его можно определить как веру во что-то глобальное и высокое, но даже самому верующему неясно, во что. Или можно сказать, что это интуитивное признание того, что в мире есть что-то сверхзначимое, но не то, о чём говорят все классические религии.
В Европе распространение итсизма шло плавно, по мере отступления Католической и Протестантских церквей от роли духовных водителей общества. Поэтому до 1990-х годов итсизм был не так заметен, и его трудно было отличить от христианского теизма и атеизма, постепенно вытесняющего старую веру. И лишь когда отдельные социологи начали понимать, что нельзя примитивно делить всех людей на верующих и неверующих, стало ясно, что очень многие европейцы, даже называя себя христианами или атеистами, на деле не являются ни теми, ни другими, а чем-то третьим, а именно верящими в Нечто свыше – итсистами.
Итсизм, находясь между традиционной верой в Бога и атеизмом, может колебаться то в одну, то в другую сторону. Поэтому в ходе социологических опросов большинство социологов по незнанию по-прежнему причисляют итсистов либо к верующим, либо к неверующим респондентам.
– Встречается такое понятие – «внеконфессиональная вера», нежелание доверять догматике всех известных конфессий. Может быть, это и есть итсизм?
– Слова «внеконфессиональная вера» не отражают сути этого всё больше и больше распространяющегося явления, так как указывают лишь на одну из его сторон, а именно – на догматическое несоответствие итсизма и традиционных религий. Итсизм не знает, не понимает или не признаёт традиционные религиозные догмы. А это значит, что он в равной мере противопоставлен как христианству, так и исламу, буддизму или иудаизму.
– А само слово «итсизм» что означает, откуда появилось?
– Главное в итсизме – вера в то, будто «там что-то есть», и название веры произошло от голландского слова «Iets » – «что-то». Итсизм – это вера абстрактная, и образ Абсолюта в ней настолько размыт, что в разное время один и тот же человек представляет его то Богом, то космосом, то судьбой, а то и вовсе забывает о нём. Неслучайно англоязычная Wikipedia пытается перевести с голландского слово Ietsisme как Somethingism, что по-русски будет звучать примерно как «что-тоизм».
– В нашем религиоведении «итсизм» понятие новое. Пожалуй, вы один из немногих учёных анализируете этот феномен, пишете о нём, но, главным образом, – в специальных журналах. Вряд ли наши читатели знают, что это такое. Расскажите, пожалуйста, хотя бы кратко, главное о нём, ведь, как я понимаю, это одна из главных характеристик духовной жизни современной московской молодёжи.
– Если человек верит во «что-то», некую Высшую силу, это значит, что Бог-Творец, создавший в соответствии с учением авраамических религий человека по Своему образу и подобию, подменяется в итсизме чем-то неопределённым, не поддающимся никакому определению, аморфным. Безобидная на первый взгляд подмена неизбежно приводит к социально опасным последствиям: отвергаются говорящие о Нём традиционные религии; а значит, отвергаются содержащиеся в них моральные предписания и тем самым – духовные ценности и нравственные нормы. И получается, что безнравственные поступки, если не совершаются большинством молодёжи, то одобряются им или не вызывают отрицательной реакции. Поскольку современная молодёжь – это наше общество в недалёком будущем, следует ожидать возрастания антагонизма между традиционными моральными ценностями и ценностными ориентациями большинства населения, выраженным в итсизме. Между тем именно не имеющее чётких убеждений и идеалов большинство – это та неопределившаяся масса, на которую легко повлиять и которую легко склонить в свою сторону. В любую.
– В России это направление, если судить по Москве (а то, что происходит в столице предвосхищает и отражает ситуацию в стране), получает всё большее распространение. Что это может означать для нашего общества?
– В России итсизм проявился в 1990-е годы, хотя зафиксирован был в 2000-е, но до сих пор не изучался. Мои исследования, можно сказать, пионерские. Ясно, что именно к началу 1990-х в стране возник тот же духовный вакуум, который в своё время породил итсизм на Западе. Однако для российского общества итсизм гораздо опаснее, чем для европейского, потому что его распространение совпало с распадом прежней политической системы, дезинтеграцией, глубоким социально-экономическим кризисом, а не с наступлением сытого благополучия, характерного для европейской цивилизации инерционной фазы её развития. Неизменный спутник итсизма – моральный релятивизм — убеждение в том, что нет вечных моральных ценностей, всё относительно, и вопрос о том, следовать или не следовать морали, зависит от конкретной ситуации. Он наложился в российском обществе на антисистемные процессы, в то время как в Европе наоборот, был запущен процесс межгосударственной итеграции. Но последствия итсизма везде одинаковы: подмена Бога абстракцией и конкретной морали моралью выборочной, по своему усмотрению.
Абстрактная религиозность внеконфессиональна и враждебна традиционным религиям, которым итсисты не доверяют, отвергают их. Итсизм – это не только не вера и не безверие в классическом понимании значений этих двух слов. Его следует отличать также от деизма, агностицизма, пантеизма и фатализма. Деист верит в Бога, но не верит в то, что Бог, когда-то сотворив мир, продолжает им управлять. А итсист интуитивно верит в ту Высшую Силу, которая способна менять всё в нашей жизни по своему усмотрению. Агностик испытывает сомнения, а итсисту нет повода сомневаться: он и так ничего не знает из того, по поводу чего можно было бы сомневаться. Пантеист убеждён в том, что Бог есть во всём, а итсист разделяет Высшую Силу и Её творение. Фаталист твёрдо верит в предопределение своей судьбы, а итсист чувствует себя свободным до тех пор, пока у него не возникнет трудноразрешимая проблема и не появится желание прибегнуть к помощи Высшей Силы.
Итсисты мало что знают об истории религий и их догматике, не читают Священное Писание, редко ходят в храмы и имеют поверхностные, некомпетентные суждения о вере и о всём, что с ней связано. Поэтому остро необходимо распространение знаний, и в первую очередь – об отечественных традициях, о смысле классических вероучений и религиозных обрядов. Ведь, по понятным причинам, основная религия россиян – православие – сохранилась в сознании граждан в ущербном виде, нередко сводящемся к признанию существования некоего Высшего Существа, от которого весь мир находится в неясной степени зависимости. Духовное невежество – лучшее условие для возникновения итсизма, а преодоление этого невежества – лучший способ возвращения народа к своим нравственным истокам.
– Александр Владимирович, получается нерадостная картина: если судить по анализу социологических опросов, то большинство тех, кто называет себя православными (мусульманами, иудеями и т.д.), на самом деле – итсисты?
– Увы, самоидентификация с любой из классических религий – не более, чем дань этнической традиции. Но есть положительный момент – она свидетельствует о сохранении памяти о традиции, когда сама традиция забыта. И хотя нужно осторожно относиться к результатам социологических опросов, по которым большая часть молодёжи относит себя к православию, это причисление себя к православным открывает людям путь к лучшему восприятию церковного учения.
Итсисты – это люди, до конца не разобравшиеся в своём мировоззрении и потому не определившиеся, к какой вере им примкнуть. Московская молодёжь – лишь часть инертного большинства, которое сегодня можно причислить к итсистам. Распространение итсизма среди молодёжи неизбежно приводит к падению уровня нравственного состояния общества. У молодёжи отсутствуют чёткие убеждения, и она не признаёт старые авторитеты. Но отсутствие чёткого мировоззрения и ясных принципов не означает, что на молодёжь нельзя оказать влияния. Наоборот, именно это отсутствие и создаёт уникальную возможность заполнить его внешним воздействием. Ведь любой социолог или психолог знает, что проще всего изменить установку и переубедить не определившихся. Однако это же знают и силы, враждебные нашему обществу, нашим традициям. Итсизм представляет угрозу для общества не сам по себе, а потому, что открывает дорогу в Россию чуждым для её традиционной культуры внешним влияниям.
– А что о себе говорят сами итсисты? И сознают ли они себя таковыми?
– В 2008 году в одной из социальных сетей возникла открытая группа «Итсизм», большая часть её посетителей – молодёжь. Они неверно определяют своё направление как «вера без религии».
– Надеюсь, вы расскажете нашим читателям об этом в следующей беседе.
– Непременно, если пригласите.
– Обязательно. До следующей встречи.
Беседовала Ольга БРУШЛИНСКАЯ