Когда чародеи и их спутники наконец‑то вернулись домой, долина Двух Озер купалась в мягком свете утреннего солнца. Поскольку холмы, окружающие Гендиваль, были гораздо ниже гор Каллисиоры, климат здесь был не в пример мягче, и катаклизм не так сильно повлиял на него. Деревья только начали одеваться в желто‑алый осенний наряд; солнечные лучи вспыхивали в листве бронзой и золотом. Небо было холодного цвета аквамарина, и свежий утренний ветерок нес дыхание осени. Здесь чудно пахло дымом и пряностями: ароматы осени, так не похожие на запахи сочной зелени и цветов – запах лета. Повсюду мелькали птицы, кормясь на фруктах, семенах и орехах, пока не настало скудное время зимы.
Тулак, восседавшая на дракене за спиной Вельдан, широко раскинула руки и полной грудью вдохнула свежий ароматный воздух. О! Как же это чудесно – снова чувствовать солнечные лучи на лице! Казалось, ей снова двадцать, она сильна, молода, полна энергии и новых надежд. Лишь теперь Тулак поняла, как сильно удручал ее бесконечный сумрак Каллисиоры. Вечные тучи нагнетали подавленное состояние Духа, безнадежность и ощущение старости. Словно суровое, мрачное окружение заключило ее в тяжелый железный панцирь, и теперь солнце растопило его, снова позволив дышать и двигаться. Тулак по‑прежнему беспокоилась о Мазале, и в душу ее закрадывалась печаль при мысли, что она бросила любимого коня на произвол судьбы. И все же… Все же она чувствовала себя так, словно вырвалась из тюрьмы или очнулась от долгого кошмара – навстречу новому славному дню.
Она покосилась на Заваля, который ехал теперь на одной лошади с Элионом. Чувствует ли он такую же эйфорию? Заваль по‑прежнему не улыбался, но Тулак показалось, что резкие линии вокруг его губ и глаз немного разгладились, и выражение лица стало не таким мрачным. Она гадала, что Элион сказал ему там, в избушке. Что бы это ни было, кажется, оно сработало – и мальчишка с тех пор казался невероятно довольным собой. Он освободил бывшего иерарха от его цепи и предоставил ему полную свободу действий, хотя Каз благоразумно приглядывал за дверью – просто на всякий случай… Так или иначе, ничего дурного не случилось. Прежде чем они продолжили путь, он даже вышел наружу, чтобы позавтракать вместе с ними (хотя все еще очень настороженно поглядывал на дракена). Впрочем, он не казался счастливым и даже не думал скрывать своего негодования по отношению к Вельдан и Тулак. И все же Заваль перестал дичиться и, кажется, окружающая действительность уже не так сильно пугала его. Наемница гадала, что может случиться, когда они доберутся до озерного поселения чародеев. Вельдан предупредила ее, что там встречаются существа необычные. То есть, крайне необычные… Настолько, что Каз по сравнению с некоторыми из них выглядел бы самым что ни на есть ординарным. И безобидным…
Казалось, чародеи думают о том же. Пока Тулак размышляла, они интенсивно обменивались мыслями. Маленький отряд двигался все дальше по красивой долине и скоро достиг обжитых мест. Земля здесь была вспахана. Лошади, коровы и овцы бродили по полям возле реки, так что бедняга Каз просто не знал, куда смотреть. Его голодные мысли передались наемнице с такой ясностью, что у нее забурчало в животе.
Вельданн и Элион смотрели друг на друга. Они обменивались мыслями с такой скоростью, что Тулак не могла их уловить. Элион придержал лошадь а дракен как ни в чем не бывало двигался вперед. Вельдан повернулась к Тулак.
– Мы решили, что будет лучше, если Завалю завяжут глаза Таким образом мы сможем его подготовить к необычным обитателям Гендиваля. Его предрассудки очень сильны, и будет плохо, если наши чародеи напугают его. Я боюсь, как бы он не повредился рассудком, если все свалится на него в единый миг. И одни боги знают, что может случиться с Этоном, если Заваль свихнется. – Она сделала кислое лицо. – Сейчас Элион пытается убедить его, что это хорошая идея.
– Бог в помощь Элиону, – отозвалась Тулак. – Ему‑то Заваль хоть чуточку доверяет, и это облегчает нам жизнь. Он бы никогда не позволил нам завязать ему глаза.
Вельдан снова поморщилась.
– Не хочется признавать, но ты права.
– Видишь, старая швабра еще на что‑то годится.
К удивлению Тулак, Элион не так уж долго общался с Завалем, а потом завязал ему глаза длинной полосой плотной ткани.
– Провалиться мне на этом месте, – пробормотал он Вельдан. – У меня такое ощущение, что он и сам не хочет видеть того, что ждет его впереди.
Тулак этого было не понять. Въезжать в неизведанные опасные земли беспомощным, слепым и беззащитным – что может быть ужаснее? Сама она беспокоилась совсем о другом. Примут ли ее в Гендивале? Или прогонят, решив, что она слишком стара?..
Крестьяне, обитающие в деревне, были людьми. Когда Тулак и чародеи ехали по единственной улице, люди прекращали работу и приветливо махали им. Видя дружелюбные улыбки, старая воительница которая все более нервничала по мере приближения к месту назначения, почувствовала себя спокойнее.
– Так‑то лучше, – раздался в голове голос Каза. – Тебе не о чем волноваться поверь, Ты предназначена для этого места, и мы с Вельдан уверены, что старая Конская задница знает это не хуже нас.
Вельдан, несомненно, слушала эту беседу: она воздержалась от комментариев, но наградила дракена страшным взглядом. Говорить об архимаге в столь нелестных выражениях так близко от поселения явно не стоило.
Тулак тоже глянула на него мрачно. Она была раздосадована тем, что Каз так легко уловил ее истинные мысли за маской бравады.
– С чего это ты взял, что я волнуюсь? – спросила она, как обычно, вслух.
Каз фыркнул.
– Ты пока еще не умеешь передавать свои мысли безмолвной речью, но, несомненно, прогрессируешь. Весь день твои размышления бьют меня по ушам как градины.
– Ну вот что, ты, языкатая чешуйчатая тварь: я больше не собираюсь выслушивать от тебя наглости. Ты не так велик, чтобы я не смогла…
– Не смогла что? – поддразнил Каз. – Хотелось бы мне посмотреть, как ты попробуешь.
– Ах ты!..
Она ткнула дракена кулаком, но это не возымело действия. Вельдан хмыкнула.
– Отлично сделано, Каз. – Повернувшись к бушующей наемнице, она добавила: – На этот раз он тебя подловил, Тулак. Неужели не видишь? Он только хотел отвлечь тебя от беспокойных мыслей. Похоже, это прекрасно сработало. И с другой стороны, он прав: мы без труда улавливаем твои эмоции, а это явный признак того, что ты учишься мысленной речи. Все, что тебе осталось теперь, это научиться концентрироваться, и ты сможешь преобразовывать мысли в слова. Ты станешь таким же чародеем, как и все мы.
– Ты и правда так думаешь?
Возмущение Тулак рассеялось как дым, и ее охватил восторг.
– Я это знаю, – сказала Вельдан твердо. – Взгляни, мы приехали.
Деревенская улица заканчивалась лужайкой, ведущей к небольшому арочному мостику, который пересекал узкую живописную речку. Бегущая внизу вода была золотистого цвета виски от торфяной почвы вересковой пустоши. Чуть выше по ручью, у кромки воды, стояла мельница с высоким резным колесом. На той стороне моста виднелась полуразрушенная стена из серого камня, покрытая пятнами пушистого мха и раззолоченная лишайниками. Крошечный мир, живущий собственной жизнью: пестрели лиловые, алые и желтые соцветия львиного зева; круглые, восковые листья водолюба были раскиданы меж камнями, словно россыпь зеленых монет. Темно‑зеленый плющ и тонкие копья папоротников пробивали себе дорогу к свету, выглядывая из каждой щели и трещины. Старую стену прорезал узкий проход – каменный туннель, заросший высокой травой. Очевидно, когда‑то это был штурмовой коридор… Разглядывая остатки укрепления, Тулак пришла к выводу, что видит перед собой руины форта, некогда стоявшего на вершине холма. Любопытно, почему новые хозяева так запустили его, позволив крепости прийти в состояние полной негодности?
К ее удивлению, Каз потрусил прочь от входа, повернув влево. Через несколько ярдов стена загибалась, и, когда они завернули за угол, Тулак в изумлении распахнула глаза. Здесь фортификация и вовсе исчезала среди древесных стволов. Стены рассыпались в ничто, от них остались лишь разбитые камни, покрытые травой, крапивой и кустами ежевики, в изобилии растущей у древесных корней.
– Что здесь произошло? – вздрогнула Тулак.
Вельдан пожала плечами:
– Эта крепость стоит так уже много веков. Однажды, давным‑давно в Тайном Совете произошел раскол. Возникла ересь. Некоторое количество чародеев отделились от Тайного Совета и основали это поселение. – Девушка вздрогнула. – Группировки долго враждовали между собой. Ситуация нагнеталась, пока не вылилась в вооруженный конфликт, тогда‑то и были построены эти стены. Затем, когда мятежники начали побеждать, поселение подверглось осаде и штурму. Тогдашний архимаг применил оружие такой разрушительной силы, что лучше бы оно никогда не возникало на свете. Повстанцы были разгромлены, а их поселение обратилось в руины. Не пощадили никого – ни стариков, ни женщин, ни детей. Некоторые расы были изведены под корень… – Вельдан забила дрожь. – Я ненавижу ходить наверх. Это место полно призраков и памяти о боли и ужасе которыми, кажется, здесь пронизан каждый камень…
– Чушь и ерунда! Я не верю в привидения, – бодро соврала Тулак.
Тем не менее она чувствовала, как по коже побежали мурашки. Но одновременно с этим слова Вельдан несколько приободрили ее. Старая воительница побаивалась этого мудрого и могущественного народа, но, похоже, и они могли совершать ошибки. С точки зрения наемницы, позволить такой мощной фортификации распасться в руины было по меньшей мере глупо…
– Если вы спросите меня, я скажу, что этот великий и могучий Тайный Совет далеко не так мудр, каким себя воображает.
– Верно. Но тем не менее они телепаты, – проговорил голос Каза в ее голове. – И на твоем месте я попридержал бы такие вот мысли, во всяком случае, пока Вельдан не научит тебя их экранировать.
– Но, Каз, разве ты не понимаешь, что это значит? – В голосе Вельдан слышался неподдельный восторг. – Мы уже без труда можем ее слышать. Хорошо сделано, Тулак! – Повернувшись на спине дракена, она хлопнула подругу по плечу. – Теперь мы знаем, что ты действительно принадлежишь этому месту.
Переговариваясь, они обогнули небольшую дубраву, и взору Тулак открылась невероятная картина. Перед ней раскинулось поселение. Домики стояли среди изумрудных лужаек, сбегавших вниз, к берегу озера. Здания были выстроены из серого камня, чьи мягкие тона гармонировали с окружающим ландшафтом. Если не считать башни над озером, дома казались одинаково низкими и приземистыми, хотя некоторые были весьма велики в ширину.
– Почему они все такие низкие? – вслух поинтересовалась Тулак.
– У некоторых есть дополнительные этажи ниже уровня земли – сказал ей Элион. – Когда застраивалось это место, люди не хотели нарушать естественную красоту пейзажа. И потом, это позволяет тем расам, которые ведут подземный образ жизни, чувствовать себя более комфортно.
Домики разнообразных стилей и размеров были разбросаны по берегу озера и заросшему деревьями склону холма. Тут‑то взору Тулак и начали представать обитатели. Некоторые из них действительно выглядели странновато…
Тулак повезло, что она успела познакомиться с Казом раньше, чем оказалась здесь. Иначе ей, пожалуй, пришлось бы нелегко. Нечто, напоминающее гигантское зеленое насекомое, появилось из‑под деревьев на склоне холма. Длинношеее чудище высунуло из воды причудливой формы голову. Создание, показавшееся из дверей дома, выглядело как гладкая коричневая выдра – за исключением того, что было оно размером с восьмилетнего ребенка и стояло на задних ногах, а передние лапы с маленькими пальчиками использовало, чтобы закрыть за собой дверь…
Диковинная птица расправила пламенеющие крылья и взмыла в воздух, волоча за собой длинные вереницы искр. Это было самое прекрасное создание, которое Тулак когда‑либо видела… Но в следующий миг незнамо откуда появился гигантский, похожий на скорпиона монстр. Тулак вздрогнула от ужаса и отвращения.
– Глянь на это, – сказала она Вельдан. – Это что, ночной кошмар?
– Просто георн, – отозвалась ее спутница. – Они обычно живут под землей. Будь с ним поосторожнее, они очень вспыльчивы.
– Не тревожься. Я к нему даже близко не подойду. – Уверила Тулак. Она обозрела мощные жвала и сегментные волосатые ноги. – Я так полагаю, подземелья, в которых он обитает, – самое подходящее для него место…
– Внимание! – Мысленный голос Элиона превратился в шепот. – Сюда идет Кергорн.
Тулак вскинула глаза и увидела чудное существо. Массивное лошадиное тело, покрытое темно‑серой шерстью, живо напомнило ей Мазаля. Но из мощного туловища животного рос человеческий торс. То был мускулистый широкоплечий мужчина – здоровый и крепкий, хотя его лицо несло на себе отпечаток прожитых лет, а седые волосы венцом охватывали лысеющую голову. Следом за ним шло подобное же создание – гораздо более изящное и деликатно сложенное. В блестящей черной шерсти на лошадином теле вспыхивали искры белого и серебряного.
Какая необычная масть. Хотелось бы мне иметь лошадку вроде этой.
Опомнившись, наемница быстро подавила в себе эту мысль, надеясь, что ее не услышали. Она твердо решила попросить Вельдан научить ее контролировать и скрывать мысли. Теперь это не роскошь, а необходимость… Желая вернуть течение мыслей в более безопасное русло, Тулак сосредоточилась на человеческой части этой… женщины? Самки? В отчаянии она спросила себя, какое слово подойдет лучше.
Священная задница Мириаля! Я надеюсь, что не наделаю слишком много ошибок.
Как бы там ни называть, женщина – уже далеко не юная – была прекрасна. Длинные серебристые волосы закручены в строгий узел; яркий цвет лица и изящное сложение не позволяли угадать ее истинного возраста. Тулак подумала о своем собственном лице, морщинистом и обветренном, и скрипнула зубами.
Посмотрела бы я, как она станет сражаться с семифутовым берсеркером, с вот таким вот боевым топором.
Эта мысль немного примирила ее с реальностью…
Архимаг остановился у подножия башни и дождался, пока новоприбывшие приблизятся к нему. Умный паршивец, – досадливо подумала Тулак. За долгую карьеру наемницы она повидала немало лидеров, вождей и командиров и знала, какое это важное дело – создать впечатление власти… Подойдя ближе, она принялась изучать черты лица Кергорна, силясь понять его характер, и решила, что он мудр, остроумен и обладает невероятной силой воли…
Не хотелось бы мне стакнуться с ним, это уж точно. Вдобавок, может, у него и конское тело, но могу поспорить, упрямство – ослиное.
Гнетущая тишина повисла над всем поселением. Слышались лишь жужжание насекомых да свист беспечных птиц. Все взоры были обращены к архимагу и новоприбывшим чародеям. Кергорн раскинул руки, точно желая обнять всех разом, и нарушил молчание, используя одновременно и голос и мысленную речь.
– Вельдан, Элион, Казарл, – выговорил он. – Добро пожаловать домой.
Холодность его тона противоречила радушным словам. Стоя за спинами друзей, Тулак видела их напряженные позы и ощущала их неуверенность… Но что она могла поделать?
– Добро пожаловать так же и вам, дорогие гости, – сказала женщина‑кентавр.
Ее голос был тихим, мелодичным, бархатным…
Он звучит именно так, как я и представляла.
Тулак скрипнула зубами и учтиво наклонила голову.
– Благодарю вас за любезную встречу, – сказала она. – Большая честь для меня находиться здесь.
Архимаг оглядел ее с головы до ног пристально и оценивающе.
– Да, – сказал он коротко. – Сивильда покажет, где вы сможете отдохнуть и привести себя в порядок, а я тем временем переговорю с моими чародеями.
Он снова обратил свое внимание на Вельдан и ее спутников, словно позабыв про гостей, и снова наемница скрипнула зубами. Пока она пыталась совладать со своей яростью, Вельдан потихонечку пожала ей руку.
– Отдохни, – сказала она. – Я зайду за тобой, как только поговорю с архимагом.
– Тогда скоро увидимся, девочка. – Тулак постаралась передать свои слова мысленно, одновременно говоря вслух. – Пора мне немного размять ноги.
Когда она соскользнула со спины дракена, Каз повернул голову, и глаза его сверкнули, будто он подмигнул ей.
Когда самка кентавра – Сивильда, напомнила она себе – двинулась вперед, Тулак уловила обрывок мысли Элиона.
– Этот второй человек – Заваль, бывший иерарх Каллисиоры. На твоем месте, Сивильда, я не позволял бы ему снимать повязку с глаз, пока не уведешь его подальше отсюда. И я не допускал бы к нему никого, кроме людей. Нужно подготовить его к тому, что он может увидеть, – иначе последствия могу оказаться непредсказуемыми.
– И пожалуйста, позаботься, чтобы он не сбежал, – вставила Вельдан. – Заваль очень неуравновешен, и вместе с тем он нам необходим целый и невредимый.
Женщина кивнула:
– Спасибо, что предупредили. Я присмотрю, чтобы он остался в сохранности. Полагаю, следует временно поместить их обоих в деревню и никуда не выпускать.
О, ну ничего себе! Хотела бы я посмотреть на того, кто попытается задержать меня против моей воли!
Сивильда обернулась к негодующей воительнице и улыбнулась.
– Мое слово: Вельдан была права. У тебя и в самом деле есть дар, не так ли?
Тулак резко обернулась к чародейке, твердо решив поставить ее на место.
– Лучше бы тебе поверить в это, сестренка…
За ее спиной раздалось одобрительное хихиканье Каза.
– Тогда тем более добро пожаловать, – сказала женщина‑кентавр мысленно, не обращая внимания на дракена. – Мы всегда рады принимать здесь гостей… которые того достойны. Давай‑ка посмотрим, где можно тебя поселить. Если верить Элиону и Вельдан, мне лучше пока что не приближаться к твоему спутнику. Не хочешь ли сама отвести его в деревню?
– «Хочешь», это не то слово, которое я бы употребила, – буркнула Тулак.
Тем не менее она помогла бывшему иерарху спешиться и взяла его под руку.
– Пошли, сынок. Я отведу тебя туда, где есть горячая вода, еда и мягкая постелька. Не бойся, я не позволю тебе упасть.
– Где Элион? – спросил Заваль. – Можно мне наконец снять эту проклятую повязку?
Тулак дернула плечом.
– Что до меня – поступай, как знаешь, но я бы тебе не советовала. Элион и Вельдан пошли поговорить со своим… вроде как иерархом, но мы скоро снова с ними увидимся.
По крайней мере я на это надеюсь.
Сивильда, Тулак и Заваль зашагали прочь от поселения через туннель в стене, который Тулак уже видела на пути сюда. Они прошли по мосту и вернулись в деревню. Дома, расположенные по обеим сторонам улицы, были построены из того же бледно‑серого камня. Они выглядели ухоженными и добротными. Жители деревни явно знать не знали, что такое нужда и голод. То были здоровые, крепкие и, несомненно, преуспевающие люди. Дома содержались в чистоте, многие были украшены деревянной резьбой, а в окнах виднелись легкие разноцветные занавески.
Трактир – самое большое и представительное из деревенских зданий – стоял недалеко от моста. «Грифон», гласила надпись над дверью, а под ней Тулак увидела изображение золотистого создания с головой орла и туловом льва.
О Мириаль! Только взгляните на эту чудную тварюгу!
Она наклонилась к Сивильде.
– Прости. А такая штуковина правда существует?
– Конечно. – Женщина улыбнулась. – Может быть, скоро у тебя будет шанс увидеть одного из них.
Что за дивное место! О, спасибо, Вельдан, что ты привела меня сюда…
Дверной проем был странно велик. Зачем такой? – подумала Тулак, проходя внутрь. Но в следующий миг она кинула взгляд на кентавра подле нее и сообразила, что далеко не все посетители этого места – люди… Внутри располагалась каменная зала не менее впечатляющих размеров с белыми стенами. Из нее вела лестница темного полированного дерева, а на противоположной стене виднелись двери. Некоторые были такими же высокими и большими, как и сам вход, а иные – нормальных человеческих пропорций…
Сивильда заглянула в одну из широких дверей.
– Аили? Ослам? – позвала она. – Вы здесь?
Навстречу им вышел мужчина – невысокий и подвижный, с быстрыми живыми глазами, сверкавшими из‑под густых седовато‑коричневых бровей.
– Сивильда! Рад тебя видеть.
– Я тоже, Ослам. А где дочка?
– Аили во дворе, развешивает белье. – Он усмехнулся. – Она, кажется, вознамерилась перестирать все тряпки в трактире, пока стоит хорошая погода. Говорит, что зима будет долгой и холодной, стало быть, следует подготовиться. – Он подмигнул. – Третьего дня она делала запасы, теперь настала очередь большой стирки. Что поделаешь с девчонкой? Я уже забыл, когда на кухне последний раз был порядок.
Сивильда рассмеялась.
– Ты так сетуешь, потому что Аили вечно в трудах, и ты чувствуешь себя виноватым.
– Твоя правда, – сказал Ослам с чувством. – Я уже не могу с ней состязаться. Не те мои годы. Я предлагал ей передохнуть, но она говорит, что будет еще время, когда выпадет снег… Так или иначе, чем могу помочь, Сивильда? – Он перевел взгляд на Тулак и ее спутника. При виде завязанных глаз Заваля во взгляде его мелькнуло удивление. – У нас новые гости? – спросил он.
– Познакомься с Тулак и Завалем, – ответила Сивильда. – И да, некоторое время они будут твоими гостями. – Более не последовало ни одного вопроса, хотя, как показалось Тулак, У Ослама они были… – Так что давай‑ка поселим их, – продолжала чародейка. – Тулак может выбрать любую комнату по своему вкусу, а вот что до Заваля: я хочу, чтобы его окно выходило во двор. Когда найдешь для них комнаты, мы поговорим с тобой – наедине…
Комната Тулак оказалась чистой и уютной. Пол и мебель здесь были из темного полированного дерева, стены выкрашены в кремовый цвет. Красные шторы, толстая перина на широкой кровати, красный шерстяной коврик перед камином и корзина с дровами и растопкой подле него. Ослам опустился перед ним на колени и развел огонь.
– Пожалуй, госпожа. Здесь скоро нагреется. – Он, крякнув, поднялся на ноги и вытер руки об штаны. – Располагайся пока что. Аили принесет тебе еду, как только она сготовится.
– А нельзя ли мне сперва помыться? – с надеждой спросила Тулак.
Показалось ли ей или же после ее вопроса в глазах Ослама и в самом деле мелькнуло облегчение?..
– О да, госпожа, конечно. Мы с Аили сей же миг приготовим тебе ванну.
Когда трактирщик вышел, Тулак подправила огонь в камине, потом открыла окно и выглянула на улицу. Она чувствовала себя взбудораженной и счастливой как ребенок. В дальнем конце деревни она увидела кузницу, стоявшую в отдалении, дабы шум, дым и запахи не тревожили поселян. Неподалеку от нее располагались ремесленные мастерские с открытыми навесами, под которыми сидели плотники, красильщики, портные и гончары. Тулак радостно наблюдала за веселой деревенской суетой. Люди сновали туда‑сюда – каждый по своим делам. Двери многих домов были распахнуты, чтобы впустить солнечный свет в последние ясные деньки перед наступлением осени. Здесь Тулак углядела и других мастеровых: сапожников, свечников и ткачей. Кажется, у них здесь есть все, что им нужно, – подумала она, вспоминая мельницу и милые маленькие фермы внизу в долине.
Она уловила острый запах солода и трав и безошибочно определила наличие пивоварни где‑то неподалеку. А уж запахи свежей еды витали повсюду в деревне. В одном из домов готовили рыбу, кто‑то пек хлеб и пироги, а кто‑то готовил себе на обед тушеное мясо. Тулак, привыкшая к скудной пище чахнущей Каллисиоры, почувствовала, как у нее подводит живот…
Опять же в отличие от измученного народа ее родины местные жители выглядели опрятными, беззаботными и довольными жизнью. Люди, снующие по деревне, частенько останавливались, чтобы обменяться приветствиями или перекинуться парой фраз. Маленькие дети бегали по улицам, с неиссякаемой энергией юности играя друг с другом и с деревенскими собаками, которые радостно присоединялись к их шумной возне.
Настроение Тулак стремительно повышалось. Да, она была слишком хорошо знакома с человеческой натурой, чтобы поверить, что каждый из здешних людей мог быть постоянно и безусловно счастлив. Она понимала, что за жизнерадостным фасадом скрываются соперничество, сплетни, ссоры и подлости – ибо они неотъемлемая часть человеческого сообщества. Однако она не желала об этом задумываться. Это место так выгодно отличалось от влачащей жалкое существование Каллисиоры, что Тулак решила не думать о дурном и просто наслаждаться жизнью…
Открылась дверь, в комнату вошла женщина лет тридцати. Она была пышной и светловолосой, с круглым миловидным лицом.
Женщина приветливо кивнула:
– Рада познакомиться. Меня зовут Аили.
Тулак в свою очередь представилась, и женщина отвела ее в дальний конец коридора, где находилась ванная. Это была небольшая комната с очагом, где жарко горел огонь. Там же стояли стол, стул, а из трубы в стене текла вода, падая в большую бадью.
– Пожалуйста, – жизнерадостно сказала Аили. – Можешь мыться сколько захочешь, а когда закончишь, просто выйди на лестницу и крикни меня. Я принесу тебе еду.
Она указала на стопку свежей одежды, которая лежала на столе рядом с полотенцем и мылом.
– Отец сказал, что у тебя при себе не было никаких вещей, так что я отыскала чистую одежду. Знаю, как неприятно одевать грязное, вылезши из ванны. Я принесла несколько комплектов, так что ты сможешь выбрать то, что тебе подойдет.
– Ох, ну и спасибо. – Тулак была тронута ее добротой и участием. – Вы тут и впрямь умеете позаботиться о гостях.
Лицо Аили залилось краской.
– Мне нравится, когда люди чувствуют себя удобно.
– А можно постирать мою старую одежду?
– Конечно, – сказала Аили с энтузиазмом. Проницательная наемница приметила, что за жизнерадостной маской молодая трактирщица прячет тревогу. Впрочем, надо отдать ей должное, женщине неплохо удавалось ее скрывать. – Оставь одежду за дверью, и я ее заберу.
– Бери ее клещами, а не то испачкаешь руки, – рассмеялась Тулак. Даже до того, как воительница пустилась в путешествие, одежда была далеко не чистой. Непросто было высушить вещи в постоянной сырости Каллисиоры, и Тулак старалась максимально сокращать количество стирок. Поскольку она жила в одиночестве, это было отнюдь не самой важной проблемой, и у наемницы вошло в привычку принимать грязь как нечто само собой разумеющееся. Однако в ухоженном доме, в окружении чистых, опрятных людей Тулак выглядела нелепо и почувствовала неловкость.
– Увы! Нам пришлось пуститься в путь весьма неожиданно, так что эта одежда – все, что у меня есть, – извинилась она. – Посему не надо пускать ее на половые тряпки – хотя только этого она и заслуживает, – пока я не разживусь чем‑нибудь другим.
И бог знает, чем я собираюсь им платить. Может, Вельдан мне в этом поможет?
– Не волнуйся, ее можно вычистить и постирать. – Аили улыбнулась. – Хотя лучше мы просто достанем тебе новую одежду. Позже я пришлю сюда сапожника и ткача, чтобы снять мерку. Все будет в лучшем виде.
– Ой, ну это уж лишнее, – осторожно сказала Тулак. – К чему гонять людей туда‑сюда? Если скажешь мне, где их найти, я сама к ним схожу после обеда…
…и мы посмотрим, касаются ли приказы Сивильды меня так же, как Заваля.
Аили снова покраснела и посмотрела на свои башмаки.
– Я не… я имела в виду: нет нужды себя утруждать… я хочу сказать… может быть, тебе стоило бы отдохнуть…
Ага. Так я и думала.
– Ничего страшного, – беззаботно сказала наемница. – Мы здесь чужаки, и осторожность Сивильды понятна и объяснима. Ваша деревня кажется такой милой, что я с удовольствием бы прогулялась по ней. Но нет – значит нет.
Аили поколебалась несколько секунд.
– А второй гость… тот молодой человек… – проговорила она. – С ним все в порядке? Вообще‑то Сивильда велела мне не задавать вопросов и не отвечать на них… но он выглядит больным и таким несчастным. С ним что‑то не так? Может быть, я могу что‑то для него сделать?
Так‑так. Вон оно, куда ветер дует… Тулак улыбнулась женщине.
– Заваль не то чтобы болен, но в последние дни ему пришлось нелегко… Так худо, что ты и представить себе не можешь. И еще: отчасти проблема в том, что он очень и очень одинок.
И наемница заговорщически подмигнула трактирщице.
– Ты так думаешь?
На лице Аили появилось загадочное выражение.
– Не думаю. Знаю, – заявила Тулак.
С ее точки зрения, иные люди сильно переоценивали пользу безбрачия. В частности, иерарх слишком долго отказывал себе в маленьких жизненных радостях. Сейчас, когда он переживал такой кризис, встреча с милой, доброй и, судя по всему, чувственной трактирщицей именно то, чего ему не хватало…
– Может выйти так, что сперва он воспримет эту идею без особого энтузиазма, – предупредила она, как можно осторожнее выбирая слова. – Так уж Заваль воспитан… Он полагает, что немного поразвлечься с женщиной – даже если сама она отнюдь не прочь – это дурно.
– Дурно? Но почему?
– Лично я понятия не имею. Но как бы там ни было, я уверена что ты сумеешь заставить его переменить мнение, – сказала Тулак, хитро глядя на Аили. – Ласковая женщина, готовая его утешить, могла бы здорово улучшить его душевное состояние…
Святая задница Мириаля! Надеюсь, что я поступаю правильно. Но если кто‑нибудь не заставит этого бедного идиота расслабиться, он никогда не соберется помочь Вельдан. И потом, я ей не соврала. Он сам того не понимает, но Аили именно то, что ему сейчас нужно.
Женщина широко улыбнулась и вдруг показалась наемнице очень юной…
– Ты права. Стоит попытаться. Я рада, что ты это понимаешь. А теперь я оставлю тебя, не то ванна совсем остынет. Если что‑то понадобится, просто крикни.
– Спасибо. Да, кстати, – окликнула Тулак, когда молодая женщина уже выходила, – что там на обед?
– Бобовый суп, жаркое и пирог с вишней, – ответила Аили, закрывая за собой дверь.
– Ум‑м, – сказала себе Тулак и принялась стягивать одежду. – Вот так‑то, старушка. Без сомнения, это самая комфортабельная тюрьма, в которой ты когда‑либо бывала. – Она усмехнулась. – Может быть, через некоторое время Заваль сумеет сказать то же самое.