Я вернулся с каникул. Я ездил в лагерь, и там было здорово. Когда наш поезд подошёл к вокзалу, на перроне нас ждали все папы и мамы. Это было потрясающе: все кричали, кое‑кто плакал, потому что ещё не нашёл своих родителей, а другие смеялись, потому что уже их нашли, командиры отрядов, которые нас провожали, свистели, чтобы мы оставались в строю, служащие вокзала свистели, чтобы командиры прекратили свистеть, потому что боялись, что из‑за этого начнут отправляться поезда, а потом я увидел своих папу с мамой, и это было здорово, даже не могу вам сказать как. Я прыгнул в мамины объятия, а потом в папины, и мы поцеловались, и они мне сказали, что я вырос и что я совсем коричневый, у мамы были мокрые глаза, а папа тихонько смеялся, приговаривая: «Хе‑хе», и гладил меня по голове, и я начал им рассказывать про свои каникулы, а потом мы вышли из здания вокзала, и папа потерял чемодан.
Я был рад снова оказаться дома, там хорошо пахнет, в моей комнате лежат все мои игрушки, мама пошла готовить обед, и это замечательно, потому что в лагере нас хорошо кормили, но мама готовит лучше всех, и, даже если у неё не получается пирог, он всё равно вкуснее всего, что вы когда‑нибудь пробовали.
Папа сел в кресло, чтобы почитать газету, и я у него спросил:
– А что мне теперь делать?
– Да я не знаю, – ответил папа, – ты, наверное, устал с дороги, пойди в свою комнату и отдохни.
– Но я не устал, – возразил я.
– Тогда иди поиграй, – сказал мне папа.
– С кем? – спросил я.
– С кем, с кем?.. Что за вопрос! – воскликнул папа. – Да ни с кем, я так думаю!
– Я не умею играть один, – сказал я, – это нечестно, у меня в лагере было полно друзей и всегда было чем заняться.
Тогда папа положил газету себе на колени, сделал мне большие глаза и произнёс:
– Здесь ты не в лагере, и ты доставишь мне большое удовольствие, если отправишься играть в свою комнату один!
Тогда я расплакался, мама прибежала с кухни и сказала:
– Неплохо для начала.
Она стала меня утешать и велела, чтобы до обеда я пошёл поиграть в сад, и, может быть, я мог бы позвать Мари‑Эдвиж, которая тоже только что вернулась с каникул. Я бегом выскочил в сад, а мама в это время разговаривала с папой. Мне кажется, они говорили обо мне, потому что они очень рады, что я вернулся.
Мари‑Эдвиж – это дочка мсье и мадам Куртеплак, наших соседей. Мсье Куртеплак заведует отделом обуви в магазине «Для бережливых» – это на третьем этаже, и они с папой часто ссорятся. Но Мари‑Эдвиж классная, хоть и девчонка. И тут мне повезло, потому что, когда я вышел в наш сад, увидел, что Мари‑Эдвиж уже играет в своём.
– Привет, Мари‑Эдвиж! – крикнул я. – Хочешь поиграть со мной у нас в саду?
– Да, – ответила Мари‑Эдвиж и пролезла через дыру в изгороди, которую папа и мсье Куртеплак не хотят заделывать, потому что каждый из них говорит, что дыра находится в саду у другого.
Мари‑Эдвиж, с тех пор как я её видел в последний раз перед каникулами, здорово загорела, и к её совершенно синим глазам и совсем светлым волосам это очень шло. Нет, правда, Мари‑Эдвиж хоть и девчонка, но классная.
– Ты хорошо провёл каникулы? – спросила она меня.
– Супер! – ответил я. – Я был в лагере, у нас были отряды, мой был самый лучший и назывался «Рысий глаз», а я был командиром.
– Я думала, что командирами бывают взрослые, – заметила Мари‑Эдвиж.
– Да, но я был помощником командира, – уточнил я, – и он ничего не делал, не спросив у меня. На самом деле командовал я.
– А девочки были в вашем лагере? – спросила Мари‑Эдвиж.
– Ха! – расхохотался я. – Конечно нет! Для девчонок это было бы слишком опасно. Мы делали всякие потрясающие вещи, а мне, например, пришлось спасать двух утопающих.
– Не рассказывай сказки, – сказала мне Мари‑Эдвиж.
– Как это сказки? – закричал я. – Даже не двух, а трёх, я про одного забыл. А потом на рыбалке я всех победил, поймал вот такущую рыбу!
И я развёл руки так широко, как только смог, а Мари‑Эдвиж расхохоталась, как будто она мне не верила. Мне это не понравилось – в самом деле, с девчонками невозможно разговаривать. Тогда я ей рассказал про случай, когда помог полиции поймать вора, который спрятался в лагере, и про случай, когда проплыл до маяка и обратно и все очень беспокоились, но, когда я вернулся на пляж, все меня поздравили и сказали, что я потрясающий спортсмен, а потом, в другой раз, когда все ребята из лагеря потерялись в лесу, в котором полно диких зверей, это я их разыскал.
– А я, – сказала Мари‑Эдвиж, – была на пляже с мамой и папой и подружилась с одним мальчиком, его зовут Жанно, он здорово играет в чехарду…
– Мари‑Эдвиж, – крикнула мадам Куртеплак, выглянув из дома, – иди скорей, обед готов!
– Я тебе потом расскажу, – пообещала Мари‑Эдвиж и убежала через дырку в заборе.
Когда я вернулся домой, папа посмотрел на меня и спросил:
– Ну как, Николя, повидался со своей подружкой? Теперь у тебя настроение получше?
Но я на это ничего не ответил, а бегом поднялся в свою комнату и со всей силы двинул ногой по дверце шкафа.
В самом деле, в конце концов, с какой это стати Мари‑Эдвиж рассказывает мне всякие сказки про свои каникулы? И вообще, меня это не интересует.
А этот её Жанно – придурок и урод!
[1]Аньер – небольшой город во Франции в департаменте Верхняя Сена.
[2]Железная маска – таинственный узник времён короля Франции Людовика XIV (2‑я половина XVII – начало XVIII века), содержавшийся в различных тюрьмах и носивший бархатную маску (позднейшие легенды превратили эту маску в железную). Существовали десятки самых разных гипотез о личности узника и причинах его заключения. Согласно одной из них, под железной маской скрывался брат‑близнец Людовика XIV.
[3]Перигор – район на юго‑западе Франции, известный, в частности, своей кухней.