Системно-динамический подход к проблеме пассионарности.

Мы пред­лагаем рассмотреть правомерность гипотезы о пассионарности с про­тивоположного "конца научного «туннеля» — со стороны естественнонаучного знания в свете достижений уникальной отечественной физиологической школы И.М. Сече­нова— Н.Е. Введенского — А.А. Ухтомского, возникшей в конце XIX века в Петер­бургском университете.

Теоретические достижения ее до сих пор значительно опережают развитие ми­ровой науки. И прежде всего благодаря тому, что с самого начала именно в этой школе развивался системно-динамический подход, тот научный метод, когда живые объекты изучаются не по отдельным своим частям, но исходя из принципа их дина­мического взаимодействия, на основе системных принципов целостности и саморазви­тия— появления новых качеств в живом диссимметричном «пространстве-времени», включая организм и мозг человека.

Как писал А. А. Ухтомский, русские биологи задолго до Эйнштейна и Минковского поняли, что пространство и время — единый континуум, целостная, системная единица описания состояний живых объектов (организмов), при этом их сущность отражается не в статике, а в динамике их функционирования, поэтому правильнее говорить о «функциональных органах» и «функциональных состояниях».

С этих позиций наиболее адекватно мысли Л.Н. Гумилева может быть раскрыта физиологическая природа, органической пассионарно­сти человека: живые системы в отличие от косных, неживых — принципиально вре­менные, многофазные и не повторяющие в полном тождестве своих состояний. Отсюда следует, что признак пассионарности, как свойство человека, не может быть до конца раскрыт лишь на одном каком-либо уровне организации жизни — это свой­ство системное. (это свойство процесса изменения системы от начального этапа к рассматриваемому) Поэтому чтобы раскрыть тайну пассионарности, не следует застре­вать на мысли о «месте локализации» в организме этого, на первый взгляд, странного свойства — жертвенного стремления к идеальной цели, но подойти к этому явлению как к стадийному процессу, развивающемуся - по особым системным законам. А эти, открытые в школе Введенского — Ухтомского законы живых систем, лежащие в основе доминанты (парабиоз, физиологическая лабильность), при ближайшем рассмотрении не менее парадоксальны, чем сам объект — пассионарный человек.

А.А. Ухтомский объяснил механизмы поведения людей научно-эксперименталь­ным методом, он открыл принцип доминанты как главный фактора, определяющий индивидуальные особенности мотивации, дееспособности, и всех пси­хических процессов. Мозговым органом психической деятельности по А.А. Ухтомскому является «ра­бочая доминанта» — главенствующий «очаг» повышенной возбудимости, способный суммировать возбуждение, инерционно его поддерживать, «подкрепляться» раздра­жителями среды (суммирующий возбуждение), и при этом сопряженно тормозить остальные нервные центры, тем самым подчиняя их текущей главной задаче, сосре­дотачивая на ней энергию.

В результате доминантного механизма создается вектор поведения живой системы, и увеличивается ее энергетический потенциал, что экспе­риментально показано в целом ряде работ [Ухтомский А. А., 1966; Васильев Л. Л., 1926, 1950; Виноградов М.И., 1958; Голиков Н.В., 1975; Павлова Л. П., 1970, 1976, 1988, 1990, 1992, 1994, и др.]. Новый тип мозга человека, усиление его связей с организмом создают условия для формирования необычайно мощных кортикальных доминант, установок личности, способных пере­настраивать все функции и процессы организма человека, трансформировать био­логические инстинкты и создавать, как писал А. А. Ухтомский, новые человеческие идеальные мотивы-смыслы и новые формы альтруистического поведения, идущего с силой инстинктов.

Доминанта — нарушение равновесия между центрами, но неодинакова мощность доминант людей типа Гарибальди или типа Обломова, как писал А.А. Ухтомский, и в поведенческой активности, так и в энергетическом проявлении. Экспериментально обнаружены (по электроэнцефалограмме) индивидуально-устойчивые, так и динамические, соответствующие виду психической деятельности доминантные состояния коры головного мозга. При этом в актив­ном состоянии человека межполушарные и лобно-затылочные градиенты активации мозга резко увеличиваются, а в пассивном и переутомленном состоянии — снижаются [Павлова Л. П., Романенко А.Ф., 1988].

Доминанты всегда стоят между организмом и средой.

«Какие доминанты, писал Ухтомский, такие и мы сами, и, так или иначе, реагируем на события и других людей». Важно отметить, что у человека не только усложнена кора мозга, но возник новый тип мозговой кортикальной регуляции жизненных процессов (очевидно, вплоть до клеточного уров­ня), обеспеченный развитием мощных центрально-периферических связей. Новый тип мозга и его связи с организмом создают условия для формирования мощных кортикальных доминант, установок личности, способных перенастраивать все функции и процессы организма человека.

Мощность доминант зависит от резерва физиоло­гической лабильности, и отражается в яркости протекания следовых реакций повышения дееспособности [Павлова Л. П., 1972, 1990, 1994; Лобачев В. И., Павлова Л. П.. 1994]. Показано, что развивающиеся после напряженной работы до утомления следо­вые экзальтации дееспособности являются основой упражнения и активного отдыха. (А сказать, что неиспользуемый орган отмирает а используемый усиливается ненаучно?) Это и есть тот са­мый механизм «заряжения энергией», который обеспечивает избыточнсть энер­гии «на ходу деятельности», как писал А.А. Ухтомский [Васильев Л. Л., 1926; Ви­ноградов М.И., 1958; Павлова Л. П., 1957, 1970, 1976, 1988 и др.].

Практически не­затухающие следовые проявления пережитых доминант сохраняются в памяти — это подсознательные установки, в частности, открытые в психологической школе Д. Узнадзе, как природный фундамент этнической лично­сти [Павлова Л. П., Криво В. М., 1972].

Ухтомский писал, что закон доминанты — это не гипотеза или простая теория, но это факт реального бытия, который можно не признавать, но не считаться с ним, как и с законами Ньютона, невозможно, «они сами о себе напомнят»! Огромную эвристическую ценность имеет принцип доминанты в исследовании пас­сионарности - природного явления, проявляющегося как на уровне жизнедеятельности организма человека, так и на уровне его психической деятель­ности и интеллектуального творчества. Законы доминанты по-новому раскрывают «норму реакции» живых систем на раздражители среды. В развитии пока что слабо разработанной области — нормологии ведущую роль должно сыграть опережавшее свое время наследие университетской физиологической школы, включающее преемственные фундаментальные концепции о норме реакции во взаимосвязи организма со средой в процессах активной адаптации и саморазви­тия. Это общебиологический закон трехфазного реагирования живой си­стем ы на раздражители и параметр переменной фи­зиологической лабильности по Н.Е. Введенскому, явление «усвоения ритма» («сорезонанс»), как основа дееспособности человека, доминанта как фактор поведения (Ухтомский А. А., 1954, 1966; Голиков Н.В., 1950, 1974; Виноградов М.И., 1957; Павлова Л.П., 1976, 1990).

Неоспоримо, что своим принципом доминанты А.А. Ухтомский охватил предше­ствующие открытия своих учителей и последующие теории своих учеников (П. К. Ано­хина, Н. А. Бернштейна, и др.). Более того, посредством доминанты он впервые ввел в физиологию принцип неравновесия (диссимметрии) применительно к проблемам физической и умственной дееспособности, творчества и духовного развития челове­ка.

Доминанта — это принцип не только системной физиологии, объясняющий целост­ность, вектор поведения и развитие новых качеств живой системы (эмерджентность), но одновременно это и принцип психологии, и даже более того, он охватывает ши­рокую область социопсихологических процессов, выводя исследователя человека из «болота» биологизаторства. Именно поэтому в своей статье мы предлагаем для есте­ственнонаучного обоснования идей Л. Н. Гумилева путь сближения с нетрадицион­ным направлением системной физиологии и прежде всего с принципом доминанты. Следует отметить, что на путь привлечения принципа доминанты А. А. Ухтомского встал крупный исследователь и борец с биологическим редукционизмом в области психофизиологии деятельности А.Н. Леонтьев [1975], один из ярчайших представи­телей школы неопсихологов.

Именно принцип доминанты А. А. Ухтомского способен снять целый ряд противо­речий и упреков в излишнем «биологизме» концепции Л. Н. Гумилева. Представление А. А. Ухтомского о высших, кортикальных доминантах позволяет раскрыть объектив­ные механизмы не только физиологических, но и психических процессов в их связи, и тем самым преодолеть дуализм в создании монистического представления о природе человека и природе пассионарности. В концепции доминанты человек предстает как целое.

Человеком нельзя родиться, писал А.А.Ухтомский, им надо «делаться» в актив­ной борьбе с собой и за себя. Огромна роль способа организации деятельности этни­ческого субъекта. По Гумилеву, императив поведения зависит от стадии этногенеза. Так, пассионарная жертвенность во имя этнических доминант предстает перед со­временниками как героизм только на первых фазах этногенеза, в дальнейшем это выглядит всего лишь как фанатизм при смене императивов поведения (см.ниже рис.1 А).

Пассионария отличает прежде всего тип поведения, мотив психической деятель­ности. Л. Н. Гумилев отмечал у пассионариев стремление к многообразию деятельностей, коллективным действиям во имя этнических идеалов, потребность в подвиге и познании. Избегая стереотипов старого уклада этнической жизни, пассионарии стихийно, подсознательно объединяются в консорций — сообщества новаторов. Эта их черта — «запал», вовлекающий в совместные преобразовательные (во имя защиты народа) действия, и рождает новый этнос.

Для конкретного описания типов поведения людей в этносе Л. Н. Гумилев ввел ортогональные оси, характеризующие два самостоятельных фактора, определяющих стереотип поведения. По оси абсцисс нарастает биологическое свойство пассионарно­сти, представленное как уменьшение «нормальной» для живых индивидов «инстинк­тивности». Таким образом, пассионарность (жертвенность) предстает как потеря инстинкта самосохранения, невыгодная индивиду, но полезная для этноса «мутантность» поведения.

По оси ординат нарастает другое, скорее психическое свойство, названное Гуми­левым аттрактивностью,—влечение к идеальному мотиву поведения, представлен­ное как уменьшение другой априорной поведенческой «нормы» живого индивида — «разумного эгоизма» — в целях индивидуального самосохранения. «Реальное пове­дение особи складывается из двух постоянных величин — это инстинкт и разумный эгоизм (рассудок+воля) и двух переменных величин — пассионарность и аттрактивность» [Гумилев, 1989, с. 320]. Две первые величины — инстинкт и эгоцентризм — константы выживаемости индивида, а две последние могут варьировать в большом диапазоне, и они, тем самым, определяют не столько сущность живого, сколько кон­кретное разнообразие типов поведения, типов адаптации в среде, разнообразие по­веденческих императивов: «пассионарный», «субпассионарный» и «гармонический» типы. (варьирование легко настраивается качественной пропаганлой в нужную сторону. (Жизненный опыт строительства социализма в СССР и капитализма в России и успешного переформатироваия доминант даёт для этогобогатый материал для размышления)

Л.Н. Гумилев признавал, что «собственно говоря, все описанные импульсы под­ходят под принятое в психологии определение "доминанты". Но надо выделить не­сколько определенных доминант и оставить без внимания прочие и установить век-торность избранных доминант» [1990, с. 320]. Эти же задачи ставил в области психо­физиологии человека А. А. Ухтомский. Это совпадение подходов к поведению челове­ка тем более впечатляет, что, как можно предположить, Л. Н. Гумилев не был озна­комлен с теорией доминанты А.А.Ухтомского и с той особой ветвью отечественной биологической мысли, которая его воспитала, — историческим методом, отраженном в учении гения физиологии Н. Е, Введенского о парабиозе и физиологической лабиль­ности, позволившим Ухтомскому по-новому рассмотреть «норму реакции» организма и механизмы поведения личности.

Сопоставление взглядов Гумилева и Ухтомского рождает необходимый для разви­тия науки диалог в поднимаемой проблеме — следует ли объяснять пассионарность генетической мутацией, возникновением «антиинстинкта», либо жертвенность—это новый адаптивный признак, свойственный в особенности виду Номо сапиенс и нахо­дящий свое объяснение в физиологическом механизме доминанты, лежащем в основе поведения? Л.Н.Гумилев писал: «Несомненно, что подавляющее число поступков, совершаемых людьми, диктуется инстинктом самосохранения, либо личного, либо видового (размножение). Пассионарность — обратный вектор, ибо заставляет (бессо­знательно) людей жертвовать собой и своим потомством ради иллюзорных вожде­лений: честолюбия, тщеславия, гордости, алчности, ревности и других страстей» [Гумилев Л.Н., 1989, с. 317]. (Ещё один вариант жертвенности можно прочесть у М Хазина в книге «Лестница в небо.»)

Устойчивые векторы поведения, в том числе иллюзорных устремлений, по Ухтом­скому, задаются экспансивными доминантами, как природными функциональными органами мозга. В таком случае нормальны ли доминанты пассионариев, хотя имен­но сообщества пассионарных индивидов обеспечивают целостность и защиту этно­сов? Ведь показано, что и творческий процесс наиболее плодотворно протекает при росте экспансивности мозговых доминант в «системе многотемья» [Лобачев В. И., Па­влова Л.П, 1994], что в таком случае приводит к часто встречающимся взглядам о ненормальности гениев как некоем природном законе.