* * *
На некотором расстоянии от замка, в котором завтракали Хло и Дэйгис, в ничем не примечательном автомобиле сидел человек и тихо разговаривал по телефону.
– У меня не было возможности подобраться ближе, – объяснял Тревор Саймону. – Но это всего лишь вопрос времени.
– Ты должен был разобраться с ней еще до вылета из Лондона. – Голос Саймона, искаженный динамиком, звучал сухо, но в нем все же чувствовались нотки суровой властности.
– Я не смог к ней подойти. Он постоянно настороже.
– Почему же ты думаешь, что на земле МакКелтаров тебе это удастся?
– Он рано или поздно утратит бдительность, пусть даже ненадолго. Мне нужно еще несколько дней.
– Это слишком рискованно.
– Слишком рискованно этого не сделать. У него появилась эмоциональная связь с девчонкой. Эту связь нужно уничтожить. Ты сам это говорил, Саймон.
– Сорок восемь часов. Через каждые шесть часов жду звонка. А затем убирайся оттуда. Я не хочу рисковать, и никто из нашего Ордена не должен попасться живым. Он не должен узнать о пророчестве.
Тревор тихо согласился и нажал кнопку отбоя.
День был солнечным и удивительно теплым для марта в горах: около пяти градусов тепла, легкий ветерок, в синем небе – пухлые пушистые белые облака.
Это был один из самых веселых дней в жизни Хло.
После завтрака она, Дэйгис, Драстен и Гвен поехали на север, по извилистым дорогам на вершину небольшой горы, в красочный шумный городок Алборат, где она познакомилась с родственниками Дэйгиса: Кристофером МакКелтаром, женой Кристофера Мэгги и их многочисленными детьми.
Весь день Хло провела в компании Гвен и Мэгги во втором замке МакКелтаров (который был чуть старше, чем замок Гвен). Она увидела артефакты, ради которых Том согласился бы на любое преступление: древние тексты, хранящиеся в специальных ящиках, оружие и доспехи из разных столетий, рунические камни, в произвольном порядке разбросанные по саду. Хло прошлась по портретной галерее в главном зале, где была запечатлена история клана МакКелтаров, – какое счастье иметь такие корни! Она касалась пальцами гобеленов, которым место в музее, мебели, которую следовало бы охранять куда лучше, чем это делалось сейчас. И хотя Хло неоднократно и настойчиво спрашивала об их системе безопасности (которая, казалось, преступно отсутствовала), в ответ получала только снисходительные улыбки, отчего пришла к выводу, что ни один из МакКелтаров не заботится о том, чтобы вещи хранились взаперти.
Сам замок был одним огромным артефактом, тщательно оберегаемым от разрушительного действия времени. Весь день Хло бродила по нему словно в счастливом полусне.
И вот теперь она стояла вместе с Гвен на пороге замка в розовом свете раннего вечера. Солнце уходило за горизонт, от земли поднимались завитки тумана. С места, на котором она стояла, открывался вид на многие мили окрест, за многоструйным фонтаном расстилалась долина, и огни Албората разгоняли наступающие сумерки. Хло представляла, как прекрасны будут нагорья весной или, что еще лучше, поздним летом, когда все вокруг зацветет. И думала о том, нет ли способа остаться здесь до этих пор. Может, после месяца, проведенного с Дэйгисом, она останется в Шотландии на неопределенное время.
Ее взгляд переместился на прекрасного темноволосого мужчину, который всего за неделю полностью изменил ее жизнь. Он стоял на некотором расстоянии от замка, в круге массивных древних камней, и говорил с Драстеном. Гвен рассказала ей, что братья не виделись несколько лет, но не объяснила, почему так произошло. Хло всегда была любознательной, но в этот раз сопротивлялась желанию все разведать. Это казалось… просто неправильным.
– Здесь так красиво, – сказала она с мечтательным вздохом.
Ей очень хотелось жить здесь, в этом прекрасном месте. Хло нравилась шумная живость шестерых детей Кристофера и Мэгги. Дети были разного возраста, от подростков до младенцев, Хло никогда раньше такого не видела. Замок был буквально заполнен ощущением семьи с древними корнями, воздух звенел от детских шумных игр и ссор. Хло была единственным ребенком, которого растил пожилой дедушка, и все это было для нее внове.
– Очень, – согласилась Гвен и указала на круг камней. – Эти камни они называют Бан Дрохад, что в переводе означает «белый мост».
– Белый мост, – повторила Хло. – Странное название для камней.
Гвен пожала плечами, на ее губах играла загадочная улыбка.
– В Шотландии с ними связано множество легенд. Некоторые считают их порталом в другое время.
– Я когда-то читала о таком. В любовном романе.
– Ты читаешь любовные романы?! – радостно воскликнула Гвен.
Несколько следующих минут были полны торопливого перечисления названий, женского взаимопонимания и советов.
– Я знала, что ты мне понравишься, – сияла Гвен. – Когда ты говорила только об истории и артефактах, я боялась, что ты можешь оказаться сухой и консервативной. Я ничего не имею против классики, – быстро добавила она, – просто, если я хочу погрузиться в реальность и заработать депрессию, я ссорюсь с мужем или смотрю CNN. – Она помолчала, положив ладонь на свой выступающий живот. – Шотландия не похожа на другие страны мира, Хло. В воздухе здесь чувствуется магия, правда?
Хло запрокинула голову, чтобы рассмотреть мегалиты. Этим камням было несколько тысяч лет, и об их предназначении давно спорили ученые: археологи, астрономы, антропологи и даже математики. Эту загадку современному человечеству так и не удалось разгадать.
И да, она действительно чувствовала в них какое-то волшебство, привкус древних тайн. Дэйгис, стоявший в центре круга, явно был на своем месте: как древний колдун, дикий и грозный, хранитель тайн и темных языческих секретов. Хло закатила глаза от такого абсурдного сравнения.
– Что он делает, Гвен? – спросила она, прищурившись. Та пожала плечами и не ответила.
А Дэйгис, казалось, что-то писал на внутренней стороне каждой плиты. Камней было тринадцать, а в центре находился низкий дольмен из двух вертикальных опор и огромной плоской плиты, положенной сверху.
Хло видела, как Дэйгис перешел к следующему камню. Его рука с уверенностью задвигалась по поверхности плиты. Он действительно что-то пишет, сообразила она. Как странно. Хло нахмурилась. Господи, как же он красив! После завтрака он переоделся. Теперь его мощные бедра и тугая задница были затянуты в мягкие линялые джинсы. Свитер из толстой шерсти и туристские ботинки завершали наряд бродяги. Волосы он заплел в косу, спускающуюся до талии.
«Я собираюсь удержать тебя навечно», – сказал Дэйгис из ее сна.
«Все хуже и хуже, Зандерс», – неохотно признала она со вздохом.
– Он тебе небезразличен, – пробормотала Гвен. Хло вздрогнула и побледнела.
– Это так заметно?
– Только для того, кто знает, что искать. Я никогда не видела, чтобы он смотрел на женщину так, как смотрит на тебя, Хло.
– Если он и смотрит на меня иначе, то только потому, что большинство женщин сразу же прыгают в его постель, – сказала Хло, сдувая с лица непослушную прядь волос. – А я смогла ему отказать.
«Пока что», – сухо подумала она.
– Да, но это и все, что они делали. Слова Гвен привлекли ее внимание.
– А разве это не все, чего он хочет?
– Нет. Но большинство женщин не видит ничего, кроме красивого лица и тела, его силы и выносливости. Они никогда, никогда не доверяли ему.
Хло отбросила длинные волосы за спину, собрала их в свободный узел и ничего не сказала в надежде, что Гвен продолжит делиться информацией. Она не спешила признаться, что идеализирует Дэйгиса, признать, что за прошедшие сутки ее жалкий романтизм стал только хуже. Весь день она украдкой наблюдала за невероятными отношениями Гвен и ее мужа. Смотрела с бесстыдной жадностью на то, как Драстен заботится о своей жене. Они были совершенно беззастенчиво влюблены друг в друга.
Поскольку Драстен был так похож на Дэйгиса, не сравнивать их было невозможно. Драстен бесчисленное количество раз вскакивал, чтобы принести Гвен легкую курточку или чашку чая, осведомиться, не болит ли у нее спина и не нужен ли ей массаж, не хочет ли она отдохнуть, не хочет ли она, чтобы он принес ей солнце с неба.
И Хло начала думать всякие глупости по поводу его брата.
Да, Дэйгис был ей небезразличен. Чувства обманом пробрались в ее сердце.
– Хло, Дэйгис не ждет от женщин любви, потому что он никогда не получал даже намека на нее.
Глаза девушки расширились. Она недоверчиво покачала головой.
– Это невозможно, Гвен. Такой мужчина, как он…
– Пугает большинство женщин. Так что они согласны разделить с ним постель, но любить предпочитают других. Более безопасных. Тех, кого смогут лучше контролировать. Неужели с тобой то же самое? Я думала, что ты умнее.
Хло вздрогнула, не понимая, когда разговор успел стать настолько личным.
Но Гвен еще не закончила.
– Иногда – и, поверь мне, я знаю это по собственному опыту – нужно просто довериться судьбе. Если ты не попробуешь, то никогда не узнаешь, как это могло бы быть. Неужели именно так ты собираешься прожить всю жизнь?
Хло начала бормотать что-то в ответ, но ей нечего было сказать, поскольку внутри опять заговорил тот голос, который все чаще спрашивал ее: «И это все, что будет в твоей жизни?» Внутренний голос был полностью согласен с Гвен.
«Кто не рискует, тот не выигрывает », – любил повторять дедушка.
Когда она успела об этом забыть? Хло размышляла, глядя на древние камни. Когда ей исполнилось девятнадцать и дедушка умер, оставив ее совсем одну в этом мире?
И вот, стоя в сгустившихся сумерках на вершине горы МакКелтаров, Хло внезапно снова оказалась в Канзасе, на тихом кладбище, после того как все друзья разошлись. Она снова плакала на могиле дедушки, неуверенная, ошеломленная внезапно свалившейся на нее взрослой жизнью, а рядом не было никого, кто помог бы ей принимать решения. Она жила в радостном заблуждении, что дедушка будет жить вечно, а не умрет в неполные семьдесят три от удара. Когда Хло уезжала в колледж, ей и в голову не могло прийти, что дедушка не всегда будет дома, возиться в саду и ждать ее.
В том году, когда раздался телефонный звонок, она оканчивала второй курс. Всего за несколько дней до того она говорила с дедушкой по телефону. И вот вчера он был, а сегодня его уже не было. Она даже не смогла с ним попрощаться. Точно так же, как и с родителями. Неужели люди не могут умирать медленно, вопила она про себя, и дать ей чертово время, чтобы смириться с утратой? Почему они просто уходят? Минуту назад улыбались и жили, а в следующий миг их уже нет и больше никогда не будет. Слишком многое она хотела бы сказать дедушке до того, как он умрет. Он лежал в гробу, маленький и хрупкий, ее сильный, темпераментный дедушка-шотландец, который всегда казался ей неуязвимым.
Неужели именно тогда она начала осторожничать? Потому что почувствовала себя черепахой без панциря, хрупкой и уязвимой, и не хотела больше любить, чтобы не терять? О, она не принимала этого решения сознательно, но, вернувшись в колледж, похоронила себя в учебе, потом взялась за диссертацию. Хло не задумываясь настолько увеличила нагрузку, что времени на любовные отношения уже не оставалось.
Она моргнула. Горе было еще свежо, словно она никогда не переживала его, только задвинула в темный угол сознания и заблокировала там. Как оказалось, человек не может избавиться только от одного чувства, например от горя, и не утратить при этом другие. Она закрылась от боли, отказалась справляться с ней и при этом упустила шанс полюбить?
Она пытливо посмотрела на Гвен.
– Звучит так, словно ты меня подбадриваешь.
– Так и есть. Дэйгис собирается кое о чем тебя попросить. Сам факт, что он решился на просьбу, говорит о его чувствах к тебе больше, чем любые слова.
– О чем он хочет меня попросить?
– Ты скоро узнаешь. – Гвен помолчала и тяжело вздохнула, словно борясь с собой. А потом сказала: – Хло, Драстен и Дэйгис родом из мира, который трудно понять таким девушкам, как мы. Из мира, в котором, как бы сложно ни было в это поверить, все невероятно реально. И только потому, что наука не в силах объяснить некоторые явления, они не перестают существовать. Как ученый, я прекрасно знаю, о чем говорю. Я видела вещи, которые противоречат законам физики. МакКелтары хорошие люди. Самые лучшие. Держи свое сердце и разум открытыми, потому что я могу с уверенностью сказать: когда МакКелтары любят, они любят всей душой, и это навсегда.
– Ты меня с ума сведешь, – мрачно сказала Хло.
– Я еще даже не начинала. Ответь на один вопрос, только между нами, и не вздумай мне лгать: ты хочешь его?
Хло долгое время молча смотрела на Гвен.
– Это действительно только между нами?
Гвен кивнула.
– Я хочу его с той секунды, когда впервые увидела, – просто призналась она. – И в этом нет никакого смысла. Я ревную его, испытываю чувства, на которые просто не имею права. Это безумие. Я никогда не ощущала ничего подобного. И даже не могу это объяснить. – В ее голосе послышалось раздражение.
Улыбка Гвен была ослепительной.
– Ох, Хло, нам не удается что-то объяснить только тогда, когда мы пытаемся убедить себя в том, что на самом деле ложь. Перестань пытаться. Просто слушай свое сердце.
* * *
– Мне это не нравится, – прорычал Драстен.
– А ты дал Гвен возможность сделать выбор? – парировал Дэйгис, заканчивая наносить предпоследнюю формулу на центральную плиту.
Чтобы открыть мост через время, осталось написать только одно уравнение. Они с Драстеном согласились, что он должен вернуться в день через шесть месяцев после своего ухода, чтобы не встретиться с прошлым собой и в надежде, что за это время Сильван смог найти что-то полезное.
– Хло сильная девушка, Драстен. Она держала острие меча у моей груди. Она яростно сражалась с напавшим на нее. Она сама решила отправиться со мной в Шотландию. Иногда она медлит, но ничего не боится. И она умна, говорит на нескольких языках, знает старые мифы, любит артефакты. А я собираюсь отвести ее туда, где артефактов полно. За это, если ничто другое не сработает, она меня простит, – сухо добавил он.
Ох, айе, простит. От текстов, которые он даст ей в руки, Хло будет вопить от радости истинного библиофила и защитника древностей. Это их объединяло: она выбрала своей профессией хранение древностей, но ей мало было просто хранить артефакты, она тщательно их исследовала. Точно так же он поступил со своими знаниями друида.
– Гвен знала, кто я такой.
– Но она тебе не верила, – напомнил Дэйгис. – Она думала, что ты сумасшедший.
– Да, но…
– Никаких но. Если бы ты хоть минуту помолчал, то услышал бы, что я собираюсь дать ей возможность выбирать.
– Правда?
– Да, хотя и не без колебаний, – насмешливо ответил Дэйгис.
– Ты собираешься ей рассказать?
Дэйгис пожал плечами.
– Я сказал, что дам ей право выбора.
– Было бы благородно рассказать ей…
Дэйгис вскинул голову, его глаза опасно блеснули.
– У меня нет времени рассказывать! – прошипел он. – У меня нет времени пытаться убедить ее или помогать ей понять!
Взгляд серебряных глаз скрестился со взглядом медных.
– Ты же понимаешь, что когда проведешь ее по мосту, она не сможет не понять, что ты друид, Дэйгис. Ты больше не сможешь притворяться обычным человеком.
– С этим я справлюсь. Хло знает, что со мной что-то не так.
– Но если она… – Драстен замолчал, но Дэйгис знал, чего опасается брат. Того, с чем ему пришлось столкнуться, когда он отправлял Гвен в прошлое.
– Что, если она убежит от меня с криком? Возненавидит «проклятого колдуна»? – сказал Дэйгис с ледяной улыбкой. – Это моя проблема, не твоя.
– Дэйгис…
– Драстен, она нужна мне. Нужна.
Драстен увидел в глазах брата отчаяние и внезапно понял: Дэйгис ходит по лезвию бритвы и прекрасно это осознает. Он понимает, что у него нет права на Хло и он не должен заходить слишком далеко. Но стоит ему принять этот факт и отказаться от того, чего он так хочет, – и ему придется признать, что он темный без надежды на будущее, без права на что-либо. И тогда ему незачем будет жить. Ему не за что будет сражаться, чтобы дожить до завтра.
И что тогда победит? Честь? Или соблазн абсолютной силы?
Господи, подумал Драстен, и кровь его застыла в жилах. В тот день, когда Дэйгис перестанет желать, в день, когда он перестанет надеяться, брату придется признать, что выбор прост: превратиться в абсолютное зло… или…
Драстен не смог заставить себя закончить мысль. А измученный взгляд Дэйгиса подсказал ему, что брат уже давно все это понял и теперь сражается с судьбой, как только может. Если страсть Дэйгиса к Хло была тем, что отделяло его от врат ада, Драстен готов был собственноручно приковать девушку к своему брату.
Дэйгис словно прочитал его мысли и грустно улыбнулся.
– К тому же, – сказал он с легкой усмешкой, – я, по крайней мере, знаю, как вернуть ее. У Гвен не было такой страховки, и все же ты взял ее с собой. Если со мной что-то пойдет не так, я обещаю так или иначе отправить Хло обратно.
Это означало, что он погибнет, потому что только в этом случае он сможет ее отпустить. И даже тогда ей придется силой разжимать его пальцы после того, как жизнь покинет его тело.
– Хорошо. – Драстен медленно кивнул. – Когда ты вернешься?
– Жди нас на третий день, считая от этого. Раньше я не рискну, чтобы не встретиться с собой.
Они молча смотрели друг на друга, и непроизнесенные слова висели в воздухе между ними. А потом слишком поздно было возвращаться к разговору, поскольку к ним присоединились Хло и Гвен.
– Что ты делаешь? – с любопытством спросила Хло. – Зачем ты пишешь на камнях, Дэйгис?
Несколько секунд он просто смотрел на нее, наслаждаясь возможностью ее видеть. Она была невероятно красива, хотя и не понимала этого. Хло стояла перед ним в обтягивающем свитере, синих джинсах и туристских ботинках, ее кудрявые волосы были стянуты в свободный узел на затылке. На него смотрели огромные глаза, широко раскрытые, полные невинной радости. В Шотландии ей было хорошо. В глазах девушки плясали искры, на щеках играл румянец.
В этих глазах вскоре мог появиться страх и омерзение, как часто случалось с девушками его века, стоило ему только проявить силу друида.
«А если так и произойдет?» – кольнула его совесть.
«Значит, я сделаю все, чтобы снова соблазнить ее, – подумал он, пожимая плечами, – и использую все уловки, которые мне известны». Он сдастся только после смерти.
Если кто-то и мог принять его, то это Хло. Современные женщины сильно отличались от женщин его времени. В шестнадцатом веке девушки часто видели магию во всем, чего не могли понять, в двадцать первом веке женщины искали всему научное объяснение и легче справлялись с тем, что выходило за рамки законов природы и физики. Дэйгис подозревал, что причиной этого был научный прогресс, благодаря которому ранее необъяснимые явления получили научное обоснование и появилась совершенно новая сфера загадок.
Хло была сильной, любознательной, жизнерадостной. И хотя эта девушка не была физиком, как Гвен, она была умна и знала не только Новый, но и Старый мир. Плюс ко всему неуемное любопытство уже завело Хло в места, из которых не возвращаются. У нее были все предпосылки к тому, чтобы смириться с тем, что ей вскоре придется пережить.
А он будет рядом и поможет ей понять. Если он знает Хло хоть вполовину так хорошо, как думает, то, оправившись от шока, она будет смеяться от восхищения.
Отвернувшись от ее любопытного взгляда, Дэйгис посмотрел на Гвен.
– Будь здорова, девочка. – Он обнял ее, потом Драстена и отступил.
– Что происходит? – спросила Хло. – Почему ты прощаешься с ними? Разве мы не собирались остаться здесь и поработать над книгами?
Дэйгис не ответил, и она взглянула на Гвен, но Гвен и Драстен уже шли к выходу из круга. Хло снова посмотрела на Дэйгиса. Он протянул ей руку.
– Мне нужно уйти, Хло.
– Что? И что ты хочешь этим сказать? – Рядом не было ни одной машины. Уйти сейчас? Куда? Без нее? Он сказал «мне нужно уйти», а не «нам». Ей внезапно стало трудно дышать.
– Ты пойдешь со мной?
Тяжесть в груди слегка отпустила, но недоумение осталось.
– Я н-не понимаю, – выпалила Хло. – Куда?
– Я не могу тебе сказать. Это нужно показывать.
– Ничего смешнее в жизни не слышала.
– Ох, нэй, девочка. Дай мне время, и ты убедишься, что это не так, – ответил он, но в его взгляде была тревога и…
«Слушай сердцем», – сказала Гвен.
Хло глубоко вдохнула и медленно выдохнула. И заставила себя отбросить предубеждения…
…И она увидела это. Глубоко в его глазах. Боль, которую она заметила в самолете.
И не только боль. Жуткое, непрерывное отчаяние.
Дэйгис смотрел на нее, протягивая ей сильную руку. Хло понятия не имела, что он делает и куда собирается идти. Он просил ее сказать «да», не зная, на что она соглашается. Он просил ее довериться судьбе, сделать шаг, о котором говорила ей Гвен. Второй раз за два дня этот человек просил ее забыть обо всем и шагнуть с ним в неизвестность, полагаясь только на то, что он не даст ей упасть.
«Сделай это, – внезапно сказал из глубин ее сердца голос Эвана МакГрегора. – Пусть у тебя не девять жизней, котенок Хло, но ты не должна бояться прожить ту единственную жизнь, что тебе дана».
Мурашки пробежали у нее по спине, тонкие волоски на коже встали дыбом. Она оглянулась на тринадцать камней круга, на странные символы, похожие на формулы, которыми Дэйгис расписал их поверхность. На центральной плите их было больше всего.
Неужели она узнает, для чего предназначены эти камни? От этого фантастического предположения у Хло закружилась голова.
Что же, по его мнению, должно сейчас произойти?
Логика настаивала на том, что с этими камнями не произойдет ничего. Любопытство уверенно сообщило, что, если что-то произойдет, она очень пожалеет, если пропустит это.
Хло резко выдохнула. «Ну что такое еще один прыжок?» – подумала она, мысленно пожав плечами. Она уже сошла с привычной дорожки и не могла и не хотела протестовать против очередного поворота. Потому что, честно говоря, путешествие еще никогда не было таким захватывающим. Хло выпрямилась, решительно расправила плечи, повернулась к Дэйгису и взяла его за руку. Вздернув подбородок, она посмотрела ему в глаза и сказала:
– Хорошо. Значит, пойдем.
Она гордилась собой за то, что произнесла это равнодушно. Его глаза вспыхнули.
– Ты пойдешь? Не зная, куда я тебя веду?
– Если ты думаешь, что я зашла так далеко, только чтобы вдруг оказаться на обочине, ты плохо меня знаешь, МакКелтар, – просто сказала она. Легкомыслие было спасением, слишком уж напряженным был момент. – Я ведь та девушка, что рылась у тебя под кроватью, помнишь? Я иду на поводу у своего любопытства. И если ты куда-то собрался, я пойду с тобой. Я никуда тебя не отпущу.
Господи, она что, правда это сказала?
– Звучит так, словно ты собираешься удержать меня, девочка. – Дэйгис нахмурился и замер.
Хло затаила дыхание. Это было так похоже на ее сон!
А потом Дэйгис улыбнулся медленной улыбкой, от его глаз разбежались лучики, и на мгновение в медных глубинах что-то затанцевало. Что-то более молодое… свободное и невероятно прекрасное.
– Я твой по первому слову, милая.
Она забыла, как дышать.
Но его глаза вдруг снова стали холодными, он повернулся к центральной плите и написал несколько символов.
– Держи меня за руку и не отпускай.
– Береги его, Хло! – крикнула Гвен, когда внезапный сильный ветер ворвался в круг камней, разбрасывая сухие листья и разгоняя клочья тумана.
«От чего беречь?» – удивилась Хло.
А потом удивилась еще больше, потому что камни вдруг начали вращаться вокруг нее – а ведь это было невозможно! И пока она спорила с собой о том, что возможно, а что нет, земля ушла у нее из-под ног, а сама Хло, похоже, перевернулась вниз головой, потому что небо тоже исчезло. Трава и сумерки перемешались с бешеным водоворотом звезд. Шум ветра перешел в оглушающий рев, и внезапно она… как-то изменилась. Хло отчаянно вертелась, стараясь увидеть Драстена и Гвен, но не видела ничего и никого, даже Дэйгиса. Жуткая тяжесть давила на нее, тянула куда-то, растягивала в невероятных направлениях. Хло показалось, что она почувствовала удар, а затем вспышка белого света ослепила и оглушила ее.
Она больше не чувствовала руки Дэйгиса.
Она не чувствовала даже своей руки!
Хло попыталась открыть рот и закричать, но у нее больше не было рта. Белизна вокруг стала ярче, и, хотя Хло не ощущала движения, она чувствовала себя так, словно попала в водоворот. Не было звуков, но тишина оглушала.
И когда она поняла, что больше не выдержит этого, белый свет исчез так внезапно, что темнота ударила Хло, словно грузовик.
К ее телу вернулась способность чувствовать, и девушка испугалась. Во рту было сухо, как в пустыне, голова болела, словно распухла изнутри, и Хло была уверена, что ее вот-вот стошнит.
«Ох, Зандерс, – слабо выругала она себя. – Думаю, этот поворот судьбы был не просто резким».
Хло споткнулась и упала на покрытую льдом землю.
Те, кто не помнит прошлого, вынуждены повторять его.
Пророчица Эйре, VI век до Рождества Христова.
Те, кто не помнит прошлого, вынуждены повторять его.