«Напряжение в немецких войсках непрерывно нарастало. Как мы предполагали, к вечеру 21 июня русские должны были понять, что происходит, но на другом берегу Буга перед фронтом 4-й армии 2-й танковой группы, то есть между Брестом и Ломжей, все было тихо. Пограничная охрана русских вела себя как обычно. Вскоре после полуночи, когда вся артиллерия пехотных дивизий первого и второго эшелонов готова была открыть огонь, международный поезд Москва — Берлин беспрепятственно проследовал через Брест. Это был роковой момент…»
Что должны были понять бойцы Красной Армии к вечеру 21-го июня? — по мысли немецкого генерала. Можно гадать о чем угодно, если не знать того, о чем читатель узнал в этой главе? Советский читатель был лишен этой правды, в том, далеком 1958 году, когда были опубликованы воспоминания Блюментрита. Понятно, что это перевод с немецкого, плюс советская цензура тех лет при Хрущеве, которая вполне могла подсократить высказывания данного генерала.
Блюментрит недоумевает, почему у русских все было тихо? Ведь они же, как ему было известно, уже получили ноту о разрыве дипломатических отношений, что означало войну между Германией и СССР. Кроме того, Гитлер на весь мир объявил, что нападает на Советский Союз и даже, по этому поводу, произнес довольно длинную речь по радио. Все это, по мысли немецкого генерала, должно было бы вызвать среди русских, по меньшей мере — суматоху, и как следствие, определенную активность на границе, однако этого не наблюдалось. Необъяснимым явлением для немецкого генерала была и отправка международного экспресса Москва- Берлин с Брестского вокзала в сторону Германии.
Думается, Блюментрит был обеспокоен тем, как бы русские не подстроили какую-нибудь коварную ловушку, но нет — все обошлось, на удивление, удачно!
«К 3 часам 30 минутам — это был час «Ч» — начало светать, небо становилось каким-то удивительно желтым. А вокруг по-прежнему было тихо. В 3 часа 30 минут вся наша артиллерия открыла огонь. И затем случилось то, что показалось чудом: русская артиллерия не ответила. Только изредка какое-нибудь орудие с того берега открывало огонь. Через несколько часов дивизии первого эшелона были на том берегу. Переправлялись танки, наводились понтонные мосты, и все это почти без сопротивления со стороны противника. Не было никакого сомнения, что 4-я армия и 2-я танковая группа застали русских врасплох.
Прорыв был осуществлен успешно. Наши танки почти сразу же прорвали полосу пограничных укреплений русских и по ровной местности устремились на восток. Только в Брестской крепости, где находилась школа ГПУ, русские в течение нескольких дней оказывали фантастическое сопротивление».
Вот и советские люди, те, которым удалось ознакомиться с подобным высказыванием генерала Блюментрита, были в недоумении от прочитанного: «Как же так произошло?» Да и по сей день, историки ломают копья, пытаясь отстоять, каждый свою версию внезапного нападения немцев.
Как видите, с помощью подсказки о ноте германского правительства врученной 21-го июня нашему правительству, текст перестает быть загадочным папирусом, а четко разъясняет недоумения немецкого генерала. Согласитесь, что, действительно, «странная» позиция советского командования. Немцы ноту вручили, а высшее военное командование «ваньку валяет» — как бы, не спровоцировать Германию на конфликт. Смотрите, мол, на границе по немцам не стреляйте! Вдруг ноту назад заберут и передумают нападать. Более пятьдесяти лет такими сказками нас кормили.
Также, неплохо перекликается с высказываниями Гюнтера Блюментрита и сам Франц Гальдер, упомянутый чуть выше. В своих дневниковых записях по первому дню войны, он так описывает хаос в частях Красной Армии. Есть, как говориться, на что, и у него обратить внимание читателя.
«Наступление наших войск, по-видимому, явилось для противника на всем фронте полной тактической внезапностью.
Пограничные мосты через Буг и другие реки всюду захвачены нашими войсками без боя и в полной сохранности. О полной неожиданности нашего наступления для проивника свидетельтвует тот факт, что части были захвачены врасплох в казарменном расположении, самолеты стояли на аэродромах, покрытые брезентом, а передовые части, внезапно атакованные нашими войсками, запрашивали командование о том, что им делать. Можно ожидать еще большего влияния элемента внезапности на дальнейший ход событий в результате быстрого продвижения наших подвижных частей, для чего в настоящее время всюду есть полная возможность».
Хотя и перевод, но нарисованная картина спланированного бардака яснее ясного. Теперь, как говориться, осталось выяснить самую малость: «Кто же позволил, чтобы немецкая армия застала наших красноармейцев врасплох и практически беспрепятственно пересекла государственную границу?» Именно об этом велся, и ведется разговор на протяжении всей работы.
Возвращаясь к основной нашей теме, можно с достаточной уверенностью сказать, что все то, о чем говорилось выше и есть результат примененной, образно говоря, схемы поражения Красной Армии, осуществленной в июне 1941 года нашими заговорщиками.
Но, по счастью, в дальнейшем, все их планы поломал советский народ и главное — Сталин! Всю войну он был врагом № 1 для Адольфа Гитлера и тот скрипел зубами в бессильной ярости от того, что стали рушиться его планы блицкрига. Сколько готовилось попыток покушения на нашего Верховного главнокомандующего, но тщетно. И лишь, когда подельник Гитлера, по поражению нашей страны и Красной Армии, в частности, подлый Никита Хрущев взялся за это дело, оно увенчалось успехом. Еще не написана самая полная и правдивая книга об этом творце «демократической оттепели», которому всех отрицательных эпитетов, характеризующих человека, будет мало.
Он страшнее Гитлера. Сколько своего народа перестрелял в период «массовых репрессий», которые и сам же организовал, — нет счета. Не меньше, чем уничтожил Гитлер в своих концлагерях, выходит. Сохранились, по счастью, некоторые документы в архивах о причастности к «чисткам» Хрущева, до которых не дотянулись его руки, и руки, его подельников.
А Великая Отечественная война? Сколько же народа положили Хрущев с Жуковым и прочими «доброхотами»! Здесь счет, тоже идет на миллионы. Все котлы, как правило, были там, где был Хрущев и его, верный помощник Жуков. Это весь 41-й и 42-й годы. В 43-ем, уже на Курской дуге, в полосе Воронежского фронта, Хрущев пакостничал, как только мог. Прорыв-то, немцев, максимальный по глубине, произошел именно здесь, у Ватутина, где членом Военного Совета был Никита Сергеевич. Перечислять все прегрешения Хрущева с братией, нет времени и места в данной работе. Единственное, о чем хотелось бы помечтать, так это о том, что бы, за всё, что он сделал с нашей страной и советскими людьми — Хрущев попал бы в ад. А черти, варили бы его на медленном огне и по сей день, и, если это так, то пусть это действо продлится, как можно дольше!
Глава 34. Катастрофа на дороге
Теперь нам предстоит попытаться ответить на вопрос, поставленный в предыдущей главе. Почему Сталин продолжал оставаться на своей даче, и даже, не выступил по радио, поручив это сделать Молотову?
Когда, я выдвинул предположение о покушении на Сталина, то опирался в основном вот на какие факторы: стрельба и отравление. Соответственно привел и доводы, но они самому не показались на 100 % убедительными. Увы! Но, что делать? — тема, уж больно, деликатная. Слабость моей позиции, была вот в чем: используемый прием, в покушении на высокопоставленное лицо, как правило, не повторяется. И на то, есть причина. Ведь, лицо подвергнутое нападению, в случае неудачи заговорщиков, обратите на это особое внимание, предпримет в дальнейшем, соответствующие меры предосторожности по этому действию. Так как, стрельба планировалась использоваться в 1937 году, и заговор был раскрыт, то были приняты соответствующие жесткие меры по недопущению проникновения вооруженных лиц в Кремль. При входе личное оружие отбиралось. Поэтому стрельба в Кремле отпадает. Отравление, скорее всего, было осуществлено в 1953 году. Значит, ранее, оно не использовалось. Таким образом, эти два способа покушения в сорок первом, определенным образом можно исключить. Что же у нас остается? Выбор довольно ограничен, но один, довольно распространенный способ по устранению высокопоставленных лиц, остался неиспользованным. Я говорю об автокатастрофе. В советское время в 1980 году, таким способом был устранен Петр Миронович Машеров, первый секретарь Компартии Белоруссии. По этому поводу, в энциклопедии выпуска 1982 года даже не рискнули указать причину его кончины, чтобы, на всякий случай, не привлекать к этой смерти внимание читателей. Как всегда отделались скромной нейтральной фразой: «Умер в 1980 году». Получается: жил человек, работал, не болел и вдруг — бац! и ушел в мир иной. Так что автокатастрофа довольно распространенный вариант при сведении счетов с соперником. Способ этот не нов, так как и в данной работе есть упоминание об автокатастрофах с летальным исходом. Это и генерал Захаркин в 1944 году, и генерал Берзарин в 1945 году.
Давайте, рассмотрим, как версию, этот вариант покушения на Сталина. Как вы думаете, уважаемый читатель, можно ли найти по этому делу какие-нибудь свидетельские показания или что-либо близкое к этому? Сразу скажу, что весьма и весьма затруднительно. Неужели, думаете, что преступники не заметали следы по данной теме? Конечно, нет ничего такого, что прямо бы указывало на покушение именно в дорожной катастрофе, но, косвенные улики, все же, находятся. Кое-что нам подсказал В.Жухрай. Просто так, лечащего врача, ночью к Сталину, не повезут. Кроме того, отсутствует история болезни вождя. То, что предложено общественному мнению, историей болезни трудно назвать. Так, какой-то обрывок из 1953 года, якобы, по поводу смерти вождя. Можно подумать, что Сталин не болел ни разу в жизни. Даже, Преображенский Б.С. — специалист по уху, горлу, носу, должен же был оставить в истории болезни какие-либо записи. Хотя бы рецепт на применение чайной соды для полоскания горла, в крайнем случае. Если же именно так, только 1953-им годом, представлена история болезни Сталина, то трудно тогда говорить о смерти в результате старости и, тем более, о не перенесенном, якобы, инсульте. Как правило, предпосылки высокого кровяного давления коры головного мозга должны были проявляться и отражаться в записях его истории болезни. Поэтому исчезновение Сталинской истории болезни, играет в пользу моей версии, так как травмы или что там было на самом деле, должны же были быть отражены профессором Преображенским (пусть пока им, по версии В.Жухрая) в результате осмотра пострадавшего и в дальнейшем его лечении.
Итак, на поиск. Как вы думаете, волкогоновы и им подобные, постараются увести нас в сторону? Значит, уже сообщение этих субчиков надо рассматривать со знаком «минус», т. е. понимать, как противоположное.
Даже в нашем варианте, можно исходить из следующего. Если, как я предполагаю, в июне 1941 года наши заговорщики устроили Сталину автокатастрофу, то оставшись в живых, предпринял ли он дополнительные меры предосторожности при поездке на автомобиле? Вряд ли, ответ будет носить многовариантный характер.