Теперь читателю понятно, почему в советских военных словарях и энциклопедиях не указывали, что такое боевая готовность различных степеней? Сильно это описание происходящего в Севастопольской базе, похоже на оперативную готовность № 2, тем более на № 1, когда все расчеты у орудий, а зенитные стволы смотрят в небо? Кто же тогда занимался погрузкой на кораблях при боевой готовности, если экипажи ушли в увольнительные в город?
Думается, что таким же маршрутом (за город, на дачу) убыл и командующий Филипп Сергеевич. А Николай Михайлович, ну и хитрец. Это он читателя вводит в заблуждение, пытаясь показать ему, что, мол, в целях экономии времени, приказал дежурному, чтобы, мол, не тратил зря время на телефонные звонки, сразу высылал машину. Дело в том, что когда вражеские самолеты подлетят к цели и будут обнаружены наземными службами, то по цепочке телефонный звонок должен дойти и до Кулакова. Он же хитрит, оттягивая время с машиной. Очень не хочется лезть под бомбы, вот и придумывает отговорки. Кстати, в мемуарах Кузнецова, о нем, Кулакове, нет упоминаний.
Это что же получается? Один едет на дачу, другой, по всей видимости, тоже, а как же начальник штаба базы, на которого возложили всю ответственность? Неужели, можно поверить, когда прочитали о Елисееве: «На несколько минут отлучусь домой»? Он, что же, не военный, что ли? Сразу понял, после ночного звонка Кузнецова, что его ожидает? Кому же охота испытать на себе бомбардировку базы с непредвиденным результатом? Тоже, небось, был осведомлен, где хранились морские мины? Не от сюда ли возникло стремление отлучиться домой или в пригород?
Вполне, вероятно, что все дачи нашего начальства находились неподалеку друг от друга.
А как же московское начальство, в лице начальника штаба И.С.Исакова? (Возможно, были и другие лица). Он же, вроде, остался в Севастополе? Я уже говорил, что Исаков не оставил мемуаров и воспоминаний о первых днях войны. Его местонахождение в тот момент неизвестно. Вполне, вероятно, что по статусу должен был находиться вместе с Октябрьским. А этим, чаепитием на даче, вдали от Севастопольской базы и событий, связанных с ее бомбежкой, согласитесь, трудно хвалиться впоследствии. Потому и промолчал. Что, читатель, думает сам, по этому поводу?
Вопрос всегда в чем? Это всё есть преступная халатность или умышленный сговор? Помните, что говорил Исаков, об отношении Сталина к нему и Кузнецову? Недоверие. Если к Исакову, после 1942 года, когда тот в боях потерял ногу, — Сталин, в какой-то мере, восстановил хорошее отношение (ведь воевал и пролил кровь за Отечество), то к адмиралу Кузнецову, так и сохранил прохладное чувство до конца своих дней. Сталин любил честных людей, как Рокоссовский. Поэтому и называл того, в знак взаимного уважения, по имени отчеству. А это был, удел немногих. Глупо думать, что Сталин не знал о том, как проявило себя все высшее командование флота по началу войны? Вопрос всегда в том, когда совершится справедливое возмездие по отношению к тем людям, которые нарушили свой долг перед Родиной? С этим у нас, как всегда, большие проблемы.
Часть 3. Слова и дела адмирала Кузнецова
В этой части мы рассмотрим воспоминания Кузнецова, где он делится своими впечатлениями о событиях, которые, на его взгляд, оказались весьма важными в понимании происходящего.
Немного пояснения к упомянутым воспоминаниям.
О Ставке.
«Вспоминается финская война. Председателем Совнаркома тогда был В.М.Молотов, а вся власть фактически сосредоточивалась в руках Сталина. Не занимая официального поста в правительстве, он руководил всеми военными делами».
Кузнецов, как и многие, подчеркивает тот факт, что власть сосредоточивалась в руках Сталина. Каким по мысли Кузнецова, должен быть глава государства? Слушаться советов, таких, как Кузнецов, и ни в чем им не перечить? Кузнецов подчеркивает, что Сталин «руководил всеми военными делами». Запомним это.
«Лично я рассуждал примерно так: "Коль в мирное время не создано оперативного органа, кроме существующего Генерального штаба, то, видимо, во время войны аппаратом Ставки станет именно он — Генеральный штаб. А Ставка? В нее, надо думать, войдут крупные государственные деятели. Значит, возглавлять ее должен ни кто иной, как сам Сталин".
Но какова будет роль Наркома обороны или Наркома Военно-Морского Флота? Ответа на этот вопрос я не находил».
Читатель, надеюсь, не забыл, что при Совнаркоме существовал Комитет обороны во главе с Председателем Сталиным? А Кузнецов забыл. Поэтому и пишет, что «в мирное время не создано оперативного органа». Отсюда и получается, что он не мог найти ответа. Не той дорогой шли, товарищ адмирал, поэтому и не нашли. Хотя, ход мыслей у данного адмирала, был в правильном направлении, относительно того, что, по логике вещей, именно Сталин должен был возглавить Ставку. Но вдруг вектор правильного направления мыслей переменился, а Николай Герасимович этого и не заметил.
«Ставка Главного Командования Вооруженных Сил во главе с Наркомом обороны С.К.Тимошенко была создана 23 июня 1941 года, то есть на второй день войны».
Понятно, что Сталин «проспал» начало войны. Когда вернулся в Кремль, все хорошие места в Ставке были уже заняты. Не нашлось, даже, вакансии, как заместителя. Пришлось, видимо, согласиться на место рядового.
«И.В.Сталин являлся одним из членов этой Ставки.
Считаю, было бы лучше, если б Ставку создали, скажем, хотя бы за месяц до войны. Оснований для этого в мае — июне 1941 года имелось достаточно. Учреждение Ставки и ее сбор даже в канун войны, 21 июня, когда И. В. Сталин, признав войну весьма вероятной, давал указание И.В.Тюленеву (около 14 часов) и Наркому обороны с начальником Генерального штаба (около 17 часов) о повышении боевой готовности, сыграло бы свою положительную роль, и начало войны тогда могло быть другим.
Ставка образована. Во главе её нарком обороны маршал Тимошенко, а Кузнецов, даже, не удивился: «Почему не Сталин?». Вяло констатирует, что «И.В.Сталин являлся одним из членов этой Ставки». Да, как же, так? Только, что писал, что у Сталина и вся власть в руках, и военными лично руководит, а теперь, что же получается? Пролез в Ставку рядовым членом. Вместо того, чтобы дать читателю объяснение такой метаморфозе, Кузнецов вдруг проявляет озабоченность по поводу несвоевременного, якобы, создания Ставки. Дует, как мы знаем, в ту же официальную дуду, относительно образования Ставки. То, что она создана, до начала военных действий, читатель, в отличие от Кузнецова, знает. Жаль, что этой информацией, уже нельзя поделиться с наркомом ВМФ.