Беспощадная борьба и расправа со всякими дезорганизаторами — с паникерами, трусами, дезертирами и распространителями слухов и восстановление железной воинской дисциплины — священный долг политорганов и военных комиссаров, каждого командира, политработника и краснофлотца, каждого коммуниста и комсомольца.
Приказываю:
1. Начальникам политуправлений флотов и военным комиссарам соединений проверить, что сделано политотделами, военкомами кораблей и частей, партийными и комсомольскими организациями в целях повышения передовой роли коммунистов и комсомольцев в борьбе с врагом, как они борются с теми, кто не оправдывает высокого звания коммуниста и комсомольца в боевой обстановке…
Политорганам, военным комиссарам, политработникам, партийным и комсомольским организациям вести беспощадную борьбу с паникерами, трусами, шкурниками и пораженцами невзирая на лица. На каждом корабле, в части, в каждом их подразделении создать совершенно нетерпимые условия для всех тех, кто своим паникерством и трусостью, шкурничеством и легким отношением к провокационным слухам мешает делу укрепления боеспособности корабля, части.
Паникеров, трусов, шкурников, дезертиров и пораженцев немедленно изгонять из партии и комсомола и предавать суду военного трибунала.
С настоящей директивой ознакомить весь начальствующий состав, всех коммунистов и комсомольцев.
Начальникам политуправлений флотов командировать на корабли и в части лучших политработников для оказания помощи и проверки выполнения настоящей директивы.
О ходе работы и достигнутых результатах докладывать мне в очередных политдонесениях.
|
|
Первое донесение выслать к 25 августа.
Начальник Главного политического управления РКВМФ
Армейский комиссар 2 ранга РОГОВ
ЦВМА, ф. 11, on. 2, д. 61, л. 231–235. Подлинник.
Сначала несколько слов о самом документе. Обратили внимание на степень секретности? Это ее приделали уже в послевоенное время. Иначе, для кого же был издан этот документ в августе 1941 года? Он не был секретным, в то, военное время, так как он был издан для руководства к действию. Скрыть факты, позорящие командный состав военно-морского флота по началу войны — вот, что вынудило, в последующем, послевоенное начальство спрятать этот документ под сукно. Однако, это еще не все.
Из приведенного документа читатель видит, кто был командующим Либавской базой, а кто выполнял обязанности начальника штаба.
Как думаете, небезызвестный нам Иван Васильевич Рогов, армейский комиссар 2 ранга, начальник Главного политуправления Рабоче-крестьянского военно-морского флота, который подписал данную Директиву, испытывал сомнения в подлинности должностей указанных товарищей Трайнина и Клевенского?
Разумеется, он был уверен, что данные товарищи, материалы на которых были переданы в Военную Коллегию Верховного Суда (ВКВС), занимали те должности, о которых он упомянул, подписывая директиву. Иначе, как тогда прикажите понимать написанное?
Этим товарищам грозил расстрел, но ВКВС сделала для них приятное исключение, и 12 августа присудила этим товарищам сроки 10 и 8 лет, соответственно, разумеется, полностью разжаловав их (речь у нас идет только о Трайнине и Клевенском).
|
|
По всему прочему, ВКВС дала несколько странное определение виновности данных товарищей. Историк Алексей Спирин в своей работе «Сто семьдесят огненных миль» приводит выдержки решения Верховного суда:
по П.А.Трайнину — «за оставление части имущества в Риге и беспорядочную эвакуацию из Лиепаи и Вентспилса»;
По М.С.Клевенскому — «за действия, способствовавшие оставлению пунктов, которыми командовал».
Не правда ли, довольно странное определение вины героев нашего рассказа. Конечно, сведения скудные и написано, довольно обтекаемо, но почему Трайнину, командующему Либавской ВМБ вменили в вину судьбу других военных объектов? Да и Клевенскому, как начальнику штаба, приписывают функции командующего? Согласитесь, что все это вызывает недоумение при чтении.
По счастью, наши герои не были, не только не расстреляны, что не удивительным было бы по законам военного времени, но, даже, не отсидели свой срок. В конечном итоге их полностью помиловали и, даже, восстановили в прежних званиях. По меркам войны — это прямо чудеса.
Но, на то, видимо, были свои причины. С «неба упала» амнистия, и их отправили служить: Михаила Сергеевича Клевенского на Ладогу, а Павла Алексеевича Трайнина на Волгу. Трайнин, вообще-то, после Балтики, еще и на Ладоге «наколбасил» с десантами, почему и попал в руки Особого отдела. Ему там, «до кучи», припомнили и Либаву.
Кстати, как отмечает Кузнецов, «Жуков не раз посылал в Ленинграде моряков в десант (в Петергофе и на Ладоге), и они напрасно несли жертвы. Чистой воды волюнтаризм, который непозволителен и во время войны».
|
|
Понятно, что оба, Жуков и Трайнин, были «выдающимися полководцами» в своем деле. Но в рассматриваемом нами тандеме, все же, Георгий Константинович отдавал приказание, а в оправдание Трайнину, можно сказать, что он вынужден был только отвечать: «Есть!»
Но возвращаемся к документу. За что же их (Трайнина и Клевенского) помиловали, в смысле, как командование Либавской базы? Во-первых, как бы это выглядело в планетарном масштабе? Гитлер евреев стирает в порошок, а Сталин, хотя и на противоборствующей стороне, но, вдруг, санкционирует расстрел Павла Алексеевича (Файвеля Ароновича) Трайнина? Лучшего сюжета, для геббельсовской пропаганды не придумаешь. Во-вторых, Трайнин, контр-адмирал. По армейским меркам генерал-майор. Уже из Западного округа хлопнули кое-кого, так что же лишнюю генеральскую кровь проливать. В-третьих, неужели не заступились друзья-товарищи, родственники и близкие? Так как шли «в одной связке», то и помиловали обоих.
Думается, Иван Васильевич Рогов даже и не подозревал, что существовало некое решение в отношении наших героев, которое прошло мимо него или же его намеренно ввели в заблуждение, что, прямо, вытекает из содержания приведенной директивы. Во всяком случае, Рогов был в неведении творимого беспредела, настолько скрытно оно проводилось.