В последнюю ночь, когда Иисус расстался со своими учениками, один из них последовал за ним. Иисус был схвачен, был взят под стражу. Враг вел его в темницу. Один ученик последовал за ним. Он сказал: «Господь, я пойду с тобой, куда бы ты ни пошел».
Иисус сказал: «Ты не знаешь. До утра, до восхода солнца, ты трижды отречешься от меня».
Но ученик сказал: «Никогда! Никогда я не отрекусь от тебя. Как могу я отречься? Никогда я не предам тебя. Даже если меня убьют, я готов».
И он последовал за Иисусом в толпе. Кто-то увидел его — вот какой-то незнакомец — и спросил: «Кто ты?»
Он сказал: «Я из другого города».
Его спросили: «Ты последователь Иисуса?»
Ученик сказал: «Нет, я не знаю, кто такой Иисус».
Иисус оглянулся и сказал: «Солнце еще не всходило». Никто не понял его, но тот ученик понял.
И снова, когда они подошли к темнице, кто-то снова посмотрел на этого человека и сказал: «Почему ты идешь с нами? Кто ты?» Они подумали, что он шпион или что-то подобное.
Он сказал: «Я чужестранец, и я следую за вами просто из любопытства к тому, что происходит».
«Так ты не принадлежишь Иисусу?»
Он сказал: «Кто такой Иисус? Я никогда не слышал о нем».
Иисус посмотрел назади сказал: «До утра еще далеко».
В воротах темницы кто-то снова спросил его, и ученик снова отрекся — в третий раз до восхода солнца. Этот ученик понял, должно быть, слово каменистым местом, головой. Голова не может жертвовать. Жертвует только сердце.
Если вы не готовы жертвовать собой целиком, Бог не может стать для вас истиной. Он требует вас всего целиком, ни кусочком меньше. Он требует вас полностью. Вот его призыв. Лишь сердце достаточно безумно, чтобы поступать так; голова слишком умна. Она может дать немного, но всегда она многое держит позади. Она может выйти немного наружу, но большая часть остается внутри: наблюдает, смотрит, вычисляет — стоит ли. Она всегда готова отступить, если дело заходит слишком далеко.
Люди были с Иисусом, когда его приветствовали как сына Божьего, и было их много. Но когда его распинали, все эти массы исчезли. Никого не было. Остались только несколько учеников, и даже эти ученики прятались в толпе недругов. Когда распинали Иисуса, только три женщины близко подошли к нему. Это символично: только сердце может подходить близко в такие моменты.
Если бы Иисуса собирались возвести на трон, тогда все ученики были бы рядом с ним. На самом деле была бы великая конкуренция. Они бы даже спрашивали Иисуса перед его смертью: «Господь, когда ты поднимешься на небеса и сядешь по правую руку Бога, пожалуйста, скажи, где будет наше место? Кто будет сидеть рядом с тобой, кто будет следующим?» Амбициозные головы, амбициозные умы, амбициозные эго. Если бы Иисуса возводили на трон, они состязались бы за то, чтобы быть с ним рядом.
Но его распяли. Ученики наблюдали за этим, прячась в толпе. Если бы произошло чудо, они рванулись бы и возвестили: «Мы самые близкие ему, самые тесные друзья». Но ничего не произошло. Он просто умер, как обыкновенный человек. А ведь он мог так исцелять других. Он поднял мертвого из могилы, но не смог спасти себя. Он исцелял неизлечимые болезни, он творил всевозможные чудеса. Ученики ожидали, произойдет ли какое-нибудь чудо и достигнет ли Иисус славы и Бога — спустится ли Бог с небес, чтобы; спасти своего сына, единственного порожденного сына; станет ли распятие восхождением на трон и будет ли он объявлен царем мира — вот тогда они рванулись бы. Но ничего не произошло, никакого чуда. Иисус умер, как обыкновенный человек.
Вот это и было чудо: то, что он принял. Какова бы ни была воля Божья, то была его воля. Он принял ее целиком. «Если он хочет, чтобы я был убит на кресте, хорошо. Так тому и быть. Так и должно случиться». Он полностью отбросил свое эго и свою волю. В этот самый момент и свершилось величайшее чудо.
Но это было так глубоко, настолько внутри, что ученики не смогли разглядеть этого. Только три женщины подошли к Иисусу, сняли его тело с креста.
Это символично. Сердце подошло близко к нему, даже когда он был мертв, распят, не мог ничего дать. Сердце всегда вместе. В славе, в успехе, в неудаче — сердце всегда вместе. Голова вместе с вами, когда вам сопутствует успех. В неудаче голова изменяет вам. Она бежит. Она хитра, она знает, когда следует быть с кем-то, а когда нет. Она сдается, она просто отрекается. «Кто такой Иисус? Я даже не слышал этого имени».
Три бедные женщины, одна из них проститутка Мария Магдалина, подошли, чтобы забрать тело. Они сняли тело Иисуса с креста. Для сердца не имеет значения, распят ли, возведен ли на трон. Сердце — не калькулятор, сердце — не иудей. Сердце может все-все поставить на карту. Вот почему именно сердце становится дверью к Богу.
Это четвертая возможность. Тогда семя падает на подходящую почву.
...Так что иной приносит плод во сто крат, иной в шестьдесят, а иной в тридцать.
Из одного семени получается большой урожай. Помните, когда Иисус что-то дает вам, он дает вам просто семя. Если вы дадите ему шанс вырасти в вашем сердце, оно принесет плод во сто крат, и даже в тысячу.
Вам не понять, что дает вам Иисус, пока это не вырастет в вас. Семя выглядит маленьким камушком. Оно не похоже на алмаз — всего лишь камушек. Иногда и камушек выглядит более красочно, более драгоценно. Но камушек остается камушком: в нем нет потенциала, он мертв. Даже в алмазе нет потенциала. Но семя... Здесь другое дело. Камушек мертв, алмаз мертв, но семя живо. Оно может расти, оно может становиться больше, больше и больше. Во сто крат, в тысячу крат — тогда получится миллион семян, и они снова вырастут во сто крат, в тысячу крат.
Говорят, что одно-единственное семя может покрыть зеленью всю землю. И для этого не требуется много времени. А если дать времени побольше, то одно семя покроет зеленью, покроет цветами всю вселенную. Таков потенциал семени.
Когда с вами говорит Иисус, он не дает вам цветов. Он дает вам семена. Вы, может быть, хотели бы получить цветы, ведь их ценность очевидна, но он дает вам семена, поскольку знает, что цветок лишь пребывает на одре смерти. Цветок -это последняя стадия; семя же еще и не начиналось. Семя -это бесконечная потенциальность; цветок уже исчерпал себя, выдохнулся.
В этом различие между тем, кто пробудился, и так называемыми браминами, раввинами. Они дают вам цветы:
те, что выдохнулись. Вы можете немного понаслаждаться ими, украсить ими на время свою комнату, но цветы выдохлись. Будда, Иисус, Кришна — они дают семя. Вот почему раввин может быть очень знаменит в свое время, но потом забыт. Ученый-брамин может быть очень знаменит, пока жив, но когда он уходит, он уходит. Иисус же живет, живет и живет; Будда продолжает жить. Они дают семя. Миллионы цветов и миллионы семян произошли от них. Они продолжаются; вот неразрывность жизни.
Притча — это семя. От вас зависит, как оно раскроет себя. Вы можете потерять его как мертвую вещь, если слышали его, но не поняли. Или вы можете потерять его, если слышали его и поняли лишь разумом. Тогда оно падает на каменистую землю. Или вы можете потерять его, понимая, и даже давая ему место в сердце, но среди зарослей. Нет, Иисус хочет всего вашего сердца. Меньшего недостаточно. Это полное самоотречение.
Когда вы приходите ко мне, чтобы получить посвящение, это полная отдача себя. Это риск. Вы совершаете прыжок в неизвестное. Поэтому только смелые, очень смелые люди могут идти по этому пути. Только те, кто осмеливается. Это рискованно и опасно. Вы не знали этого пути раньше. Вы идете по нему впервые и не знаете его.
Я читал одну историю. Это случилось в пустыне: человек подошел к одному месту, испытывая огромную жажду.
Рядом с дорогой стоял ручной насос. Человек подошел поближе, в великой надежде, и нашел маленькую записку, прикрепленную к насосу. Записка гласила: «Пожалуйста. Движение по этой дороге сошло почти на нет; годы пройдут, пока какой-нибудь путешественник пройдет по ней. Насос в порядке, но годами никто не использует его, поэтому первое, что вы должны сделать, это налить в него воду. Я спрятал большую бутыль с водой под белой скалой. Пожалуйста, не пейте ее. Если вы выпьете даже часть воды, тогда ее будет недостаточно для того, чтобы насос начал работать. Верьте мне. Если вы нальете в насос всю воду, он заработает, и вы получите из него достаточно воды. И помните, прежде, чем вы уйдете, наполните бутыль снова и положите ее под скалой». Записка была подписана — и дата, стоявшая на ней, была двадцатилетней давности. За двадцать лет...
Человек подбежал к белой скале. Бутыль была там. Многие люди прошли здесь, но каждый поверил тому человеку. Вполне вероятно, что вы могли бы подумать: кто знает, может быть, тот человек безумен или сумасшедший? Или просто шутник, разыгрывающий вас? Если вы нальете воду, то кто знает? — вода потеряется, а насос не заработает. Вас мучает жажда посреди пустыни; на мили вокруг нет никакого города. Довериться опасно и рискованно. И человек тот неизвестен. Вы не знаете, кто он. Он написал свое имя, но кто он? И все-таки все последовали его указаниям. Вот оно доверие.
И этот человек тоже последовал. Вот движение в неизвестное: он умирал от жажды — был полный соблазн выпить сначала воду. Кто знает? И эта вода могла спасти его! Абсолютно ясно, что эта вода могла спасти его. Лить воду в насос... может быть, она потеряется, а насос не заработает. Это же пустынная земля... Кто знает? Может быть, насос работал, когда здесь был последний человек, а теперь он может не заработать. Это риск; на карту ставится жизнь. Но он налил воду. Трясущимися руками, со страхом, с ощущением близкой смерти.
Когда вы приходите ко мне и я говорю вам что-то о неизвестном, вы должны доверять мне. Нет другого пути. И это опасно. Кто знает? Этот человек может оказаться шутником, может быть, он просто разыгрывает вас. Или, может быть, он сумасшедший, безумный. Это риск.
Идти с Иисусом — это риск, идти с ним — риск, поскольку там, куда он ведет вас, вы не были. Путь неизвестен, цель неизвестна. Только сердце может взять на себя такой большой риск, поскольку сердце невинно, невинно, как ребенок.
Посеянное же на доброй земле...
Сердце — это добрая земля. И добрые вести могут быть приняты только на доброй земле.
Иисус говорит: -«Вот почему я говорю притчами*. Притча понимается в соответствии с тем, кто слушает ее. Слушающий притчу понимает ее согласно себе. Если есть что-то внутри него, тогда притча проникнет к этому источнику и даст многое. Если ничего нет в нем, притча потеряется.
Если нет у вас основания, притча не раскроет вам источника силы — ведь тогда входит лукавый, и дьявол овладевает вами. Тогда более сильным становится эго, и вместо помощи вам причиняется вред.
Притча прекрасна: она дает вам ровно столько, сколько вы можете взять. Она никогда не дает вам больше. Но если вы готовы — или однажды будете готовы, — тогда она начинает давать вам больше, больше и больше.
Я слышал о том, что, когда президент Абрахам Линкольн выбирал людей для своего кабинета, один из его советников предложил имя определенного человека. Абрахам отклонил его. Советник спросил, почему. Линкольн сказал: «Мне не нравится его лицо».
Это не может быть причиной! Советник сказал: «Но он не отвечает за свое лицо. Это не может быть причиной, по крайней мере. Что он с этим может поделать? Он здесь беспомощен».
Линкольн сказал: «Нет. После сорока лет каждый человек отвечает за свое лицо».
Я согласен с ним. Абсолютно верно. После сорока лет вы отвечаете за свое лицо. Оно показывает, как вы жили, любили, переживали. Оно показывает, как вы поступали, как общались. Насколько жалкими вы позволяли быть себе, или насколько восторженными. Это ваша автобиография. Но после сорока лет.
Вы несете ответственность за свое лицо. Но я хотел бы сказать вам нечто большее. Вы отвечаете и за свою душу, не только за лицо. Поскольку вы есть то, что вы выбрали для себя. Если вы жалки, несчастны, то это ваш выбор; если вы в глубокой тьме, то и это ваш выбор. Если вы не выберете возвращение, Бог не будет доступен вам. Не то чтобы он не доступен — он доступен всегда, — но он будет беспомощен.
Встаньте к нему лицом, повернитесь, взгляните на источник, и внезапно он прольется на вас. Да, помните этот фундаментальный закон: Ибо, кто имеет, тому дано будет и приумножится; а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет.
Беседа 8.
Боязнь счастья
7 ноября 1975г., Пуна.
Бхагаван, узнаю ли я, когда буду готов стать перед Вами лицом к лицу?
Сначала вы станете передо мною лицом к лицу; знание же придет позже. Но не иначе — не знание придет сначала, а потом вы посмотрите мне в лицо. Знание не будет предшествовать этому; впереди будет идти реальность. Знание — это тень: оно следует сзади. Когда вы начинаете думать, что впереди идет знание, вы в хаосе. Я расскажу вам одну историю.
Однажды вечером в двери дзэнского монастыря постучался монах. Он хотел остаться там на ночь. Он устал, был голоден. Хозяин открыл дверь, но вместо того, чтобы приветствовать его словами «добрый вечер» или «здравствуйте», он встретил его дзэнским коаном — очень знаменитым. Он сказал: «Каково ваше изначальное лицо, лицо, которое было у вас до того, как родились ваши отец и мать?»
Монах снял с ноги свою сандалию и сильно ударил ею хозяина по лицу. Хозяин отступил назад, поклонился и сказал: «Добро пожаловать, добро вам пожаловать. Ваше понимание потрясает».
Потом у них была трапеза. Среди холодной ночи они сидели у огня, болтая, и гость спросил: «А сами вы получили ответ или нет? На тот коан, который вы задали мне -получили вы сами на него ответ или нет?»
Хозяин сказал: «Я не так удачлив. Нет, я не получил ответа. Но я понял его, когда вы дали мне ответ. Ведь я так много читал о дзэне, так много слышал о дзэне, я смог понять непосредственность вашего ответа. Вы не колебались ни единого мгновения, вы не думали над ним. Он исходил из вашей целостности. Он был не из головы — вот что я смог понять».
Гость не отвечал. Он продолжал потягивать свой чай. Но тогда хозяин немного заподозрил что-то. Он снова посмотрел на лицо гостя и нашел в нем что-то, что ему не понравилось. Поэтому он спросил снова: «Пожалуйста, скажите мне: вы действительно знаете ответ? Вы получили ответ?»
Гость расхохотался и начал кататься по ковру в глубоком веселье. Он сказал: «Нет, сер. Я тоже слишком много читал о дзэне и слишком много слышал о дзэне».
Если знаний становится слишком много, они становятся препятствием. Вы можете знать, не зная. Вот в чем опасность знаний. Вы можете знать, совсем не зная. Глубоко внутри вы остаетесь невежественным, но на поверхности вы знаете все, что можно знать.
Вы можете обмануть других, но еще большей опасностью является то, что однажды вы можете обмануть самих себя, вы можете обмануться собой. Тогда исчезнет всякая возможность роста.
Никогда не беспокойтесь о знании. Весь ваш вопрос должен быть о реальности, о том, что есть. Не нужно волноваться о знании, В этом различие между теологией и религией: теология постоянно говорит о Боге; религия рассказывает Бога, не говорит о нем. Это «о» и есть сфера теологии. Священники, проповедники, все они постоянно говорят «о». Религия не говорит о реальности. Религия рассказывает реальность.
Вы спрашиваете меня: «Узнаю ли я, когда буду готов стать перед вами лицом к лицу?» Сначала вы посмотрите мне в лицо; узнаете об этом потом. Знание всегда следует позади. Знание — это понимание того, что произошла какая-то реальная вещь. Вы не будете знать Бога до того, как познаете его. Сначала вы познаете его, а потом, как тень, последует знание. Вы поймете, что произошло, позднее. Сначала то, что происходит; понимание этого — потом.
Иногда для понимания может потребоваться много времени, ведь ум глуп. Иногда для понимания может потребоваться много времени. Так может происходить много раз втечение вашей жизни — в немногие мгновения вы достигаете потрясающей реальности, подлинности, но вы не в состоянии понять их. Они теряются в пустыне. Они уходят до того, как вы оказываетесь в состоянии понять их, и им на смену приходят другие вещи: ваш ум занят. Вы упустили.
Вот мое наблюдение: невозможно на всей земле найти ни одного человеческого существа, которому бы не открывались некоторые мгновения реальности. Наперекор вам самим иногда к вам приходит проблеск, поскольку не только вы ищете реальность — реальность тоже ищет вас. Не только вы нуждаетесь в Боге — Бог испытывает потрясающую потребность в человеке. Вы не можете без него; он не может без вас.
Вы можете забыть его, но он никогда не забывает вас. Вы можете стоять к нему спиной, но он всегда старается достать вас. Ваши руки могут быть малы; его руки не маленькие. Он может достать вас, где бы вы ни были, даже в седьмом круге ада. И он постоянно ищет вас, помните это.
Вот почему много раз — не благодаря вам, а наперекор вам — случаются проблески. Но вы не понимаете их. Многие люди испытывали религиозные переживания, но они не осознавали их как-религиозные. Иногда они воспринимаются как эстетические переживания. Но никакое подлинно эстетическое переживание не может не быть религиозным.
Когда вы видите красивое лицо мужчины, женщины или ребенка, и если вы действительно задеты этой красотой, то ваше переживание является не только эстетическим; оно является религиозным. В это мгновение прекрасного, через это лицо на вас смотрит Бог; через это лицо Бог открывается вам. Через эти глаза с глубинами вашего существа пытаются связаться глубины существования. Глубина говорит с глубиной, они ведут диалог. Это не только эстетическое переживание.
Внезапно как-то утром вы легки и благодарны. Вы свежи и не отягощены ничем. Прошлое больше не преследует вас, а будущее еще не началось. Вы смотрите в небо -огромная пустота, и все останавливается в вас. Вы тоже становитесь огромной пустотой. Это не просто эстетическое переживание; это религиозное переживание. Красота есть истина... и истина прекрасна!
Иногда вы слышите музыку, и ум останавливается. Музыка окружает вас, вы тонете в ней. Вас больше нет. Лишь прозрачное присутствие: музыка льется и льется сквозь вас. В это мгновение случается не только музыка; случается религия. Но вы не распознаете ее.
Вы полагаете, что религия случается только в церкви, где мертвые священники все время ходят вокруг да около? На самом деле, церковь — это последнее место, где случается религия. Это кладбище; Бог не живет здесь. Церковь полна мертвых богов. Они жили когда-то, где-то в прошлом. Сейчас они просто история.
Когда Иисус ходил по земле, вокруг него живы были религиозные переживания. Но сейчас Иисус — мертвый миф. Ему поклоняются в церквях, проповедуют о нем, но его нет там.
Церковь, храм — последнее место, где случится религия, где Бог проникнет в вас. Он приходит к вам более живыми путями. Он приходит через жену, через ребенка, через мужа, через друга. Иногда даже через врага. Цветы, и океан, и песок, и горы, и звезды, и птицы: он приходит тысячами путей, но всегда живым.
Он есть жизнь; можете забыть имя «Бог». Это слово стало очень грязным — отбросьте его! Просто называйте его жизнью, это будет как раз то, что надо; называйте его существованием или бытием, этого будет достаточно. Если истина кажется слишком грубой, называйте его любовью, это будет то, что надо. Если истина слишком монополизирована философами, отбросьте ее. Любовь совершенно прекрасна.
Где бы ни испытывали вы поэтическое переживание, где бы ни становилось ваше сердце маленькой поэмой, — что-то пульсирует в вас, что-то неизвестное, — там везде религия. Понимание этого может потребовать времени. Иногда и в течение многих жизней вы не поймете этого. А когда поймете, вы просто рассмеетесь, вы сойдете с ума от смеха, ведь этим пониманием откроются многие другие вещи, которые оставались еще не понятыми.
Я слышал о дзэнском монахе — история просто невероятная! Он упорно работал. Его учитель дал ему коан, дзэнс-кую загадку, над которой надо работать. Коан был таким:
если хлопать одной рукой, какой будет звук? Не хлопать одной рукой о другую; просто хлопать одной рукой в пустоту. Какой будет звук? Попытайтесь услышать его.
Он пытался и пытался, но не мог услышать этого звука. Шли годы. Он упорно приходил к учителю, постоянно приносил ему то, что услышал, а учитель это немедленно отвергал. Даже до того, как он произносил что-либо, учитель уже говорил: «Нет! Не приноси сюда этих глупостей. Иди обратно. Работай упорно».
Рассказывают, что прошло двенадцать лет и учитель даже ни разу не бросил на него благосклонного взгляда. Он был жесток, и ученик потерял свое сердце, потерял свои нервы. Он сбежал из монастыря.
Куда пойти? У него не было дома. И люди дома не приняли бы его, ведь если ты стал монахом и прожил в монастыре двенадцать лет, то возвращаться домой — это полный провал. Это не респектабельно. Весь город будет смеяться над ним, над тем, что он потерпел неудачу, и его семье будет плохо. Лучше не ходить туда.
Тогда, куда же пойти? Он остановился в неизвестном городе, не зная, что делать, куда пойти. Из окна на него смотрела женщина. Монах стоял невдалеке... он был красивым мужчиной. Женщина позвала его. Не зная, кто она... И даже если бы он знал, теперь не было проблем. Его позвала женщина, которая была проституткой, и он пошел жить к ней.
Эта проститутка влюбилась в него. Она танцевала и играла на музыкальных инструментах. Она замечательно пела, музицировала, танцевала, и он забыл все, что выучил за двенадцать лет со своим учителем, дзэнский коан и все остальное, совершенно забыл — все стерлось так, как будто он и не был в монастыре.
В ту ночь он занимался любовью с этой женщиной — мне не встречалась история прекраснее этой — и когда он подошел к самой вершине, внезапно он услышал звук хлопка одной ладони! В глубокой любви возникает момент, когда двое становятся одним. Встречаются две энергии: ян и инь, мужчина и женщина. Мужчина исчезает, женщина исчезает; нет ни ян, ни инь. Круг, отсутствие двойственности. Внезапно коан был разрешен! Он услышал звук одной хлопающей руки. Рассказывают, что он подпрыгнул с кровати и выпрыгнул из окна.
Женщина не могла поверить этому: «Что ты делаешь? Ты сошел с ума?»
Он сказал: «Позволь мне прежде пойти к моему учите лю. Это случилось!»
Он пошел к учителю, и вот диво-дивное: учитель ждал ученика на пороге храма. Он сказал: «Итак, это случилось? Не подходящее время прийти, чтобы повидаться со мной. Два часа — середина ночи!»
Учитель ждал его. Учитель все уже знает до того, как что-то случится с учеником. Если вы настроены на учителя, если вы действительно отдали себя учителю, то когда это случается с вами, это случается и с учителем. Учитель проживает все это много раз, он испытывает много сатори через своих учеников. Его собственное сатори случилось; он уже прибыл. Но много раз через своих учеников... Всякий раз, когда ученик достигает, через ученика снова достигает и он. Снова тот же танец.
Жизнь — это Бог, любовь — это Бог. Крепко запомните это д не беспокойтесь о знании.
«Узнаю ли я, когда буду готов стать перед вами лицом к лицу?» Вы посмотрите мне в лицо. Вы подпрыгнете с кровати, вы выпрыгнете из окна, вы рванетесь. И вы не будете знать, что происходит. Происходящее больше вас. Как вы можете знать его? Оно обширнее вас. Как вы можете уразуметь его? Вы — просто капля в нем; оно как океан. Но позднее, когда снова все установится и вы будете как дома в этом экстазе, в этом сатори, самадхи. тогда ум вернется назад. Начнется понимание, начнется размышление.
Понимание идет от ума; реализация не связана с умом. В момент глубокой реализации ум прекращается. Это такое явление и оно настолько неизвестно, что ум не может действовать, не может совладать с ним. Когда оно уходит, ум возвращается. Тогда ум начинает смотреть и наблюдать, думать и размышлять. Тогда внезапно возникает понимание:
итак, это случилось?
Итак, это случилось? Ум не может поверить в это, ведь уму свойственно сомневаться. Но в это нужно поверить. Верите вы или нет, это случилось.
Понимание следует за реализацией. Вы узнаете, когда это случится, но вы не узнаете наперед. И в этом нет необходимости. Если вы знаете наперед, ваше знание станет препятствием. Так что, пожалуйста, не беспокойтесь об этом.
Как я могу служить Вам?
Просто будьте собой. Для меня нет никакой иной службы.
Просто будьте собой; вот так вы можете служить мне. Вот так вы уже послужили мне — если вы являетесь самим собой. Все мое усилие заключается в том, чтобы помочь вам быть самим собой. Если вы центрированы, укоренены, заземлены, если вы подошли к той точке, когда вы уже не обеспокоены тем, чтобы быть кем-то другим, когда все амбиции стать кем-то другим отброшены, — когда нет больше желания двигаться в будущее, когда настоящее достаточно само по себе; когда вы глубоко удовлетворены собой; когда вы благодарите Бога, когда вы можете быть благодарными и не возникает желания жаловаться; когда все ваше сердце просто полно благодарности — вот тогда вы послужили мне. Нет другого способа.
Конечно, было бы проще, если бы я дал вам какие-нибудь другие способы служить мне, ведь те другие вещи вы.можете делать. Вы можете приходить и массировать мои ноги. Но это не поможет, это не будет способствовать вам. Это не приведет вас никуда. Вы можете чувствовать себя счастливым, но такое счастье — не блаженство.
Все мое усилие заключается в следующем: вернуть вас к себе. Не двигаться в будущее и не исходить в своих делах из будущего. Если это мгновение всецело становится вашей реальностью, то тем самым вы уже подошли близко ко мне, настолько близко, насколько одно существо может подойти к другому. Вы рядом со мной, когда вы являетесь сами собой; пытаясь быть кем-то другим, вы далеко отходите от меня.
Не будьте имитаторами. Ум — имитатор, поскольку легче разыгрывать игру имитации, чем становиться по-настоящему истинным. Вам было преподано множество идей: становитесь как Будда, становитесь как Иисус, становитесь как Кришна — так, как будто вы должны становиться кем угодно, только не собой. Как будто Бог исключительно против вас. Он за Кришну, за Христа, за Махавиру, за Будду — и исключительно против вас. Тогда зачем же он создал вас? Он выглядит тогда просто глупым. Почему он продолжает создавать вас? Если ему интересен Будда, он может создавать Будд. Почему вас?
Это было бы проще. Он может продолжать создавать Будд... как Форд свои автомобили. Они непрерывно сходят со сборочной линии: один автомобиль за другим; один Будда за другим. Вот будет хорошо. Но Богу не интересно это. Он не создает снова Будду, не правда ли? Он не создает, он не собирается создавать снова Иисуса. Почему?
Нет необходимости повторяться. Все повторения мертвы. Он все время создает новое, обновленное. Он создает вас! Ему гораздо интереснее вы, чем создание еще Будд, еще Христов. И помните, он никогда больше не повторит вас, так что, пока вы здесь, будьте подлинными и истинными. Будьте собой.
Я слышал одну историю. Один американец сделал очень красивую чайную чашку и потом захотел наладить ее массовое производство. Но массовое производство в Штатах обошлось бы слишком дорого, поэтому он послал чашку в Японию для организации массового производства там.
При перевозке ручка чашки была отбита. Японцы, как вы знаете, прекрасные имитаторы. Они организовали массовое производство чашки точно в таком же виде, в каком они ее получили: с отбитой ручкой. Они повторили ее в точности такой, какой она была!
Так было всегда. Бог все время создает новое. Бог все время создает обновленное. Бог все время создает вас, а имитаторы в церквях и храмах все время говорят: «Будьте как Иисус, будьте как Будда, будьте такими». А при перевозке все ручки отбиты!
Перевозка: две тысячи лет. Даже если Иисус вернется, он не узнает того Иисуса, которому поклоняются в церквях. Это невозможно. Иисус был совершенно другим человеком -живым! Церкви же продолжают поклоняться кому-то, кого никогда не было. Это их изобретение.
Почему я все время говорю об Иисусе, Будде, или о Кришне, или о Заратустре, или о Лао-цзы? Вот причина: я хотел бы доставить вам Иисуса таким, каким он был до перевозки: неразбитым, целым — до того, как священники вторглись в него.
В доме одного из моих друзей есть очень ценная картина:
картина великого мастера семнадцатого века — драгоценная. Он любит ее так сильно, что даже боится чистить ее. Что-нибудь может нарушиться: она старая и очень хрупкая.
Но на ней скопилось очень много пыли, и возникла необходимость вызвать эксперта. Когда эксперт начал чистить картину, возникла новая проблема: краска стала шелушиться. Эксперт был очень обеспокоен. Он спросил: «Я должен прекратить?»
Я находился тогда у этого друга и сказал: «Не прекращайте. Продолжайте». Друга не было рядом, иначе он остановил бы этого человека.
Эксперт же сказал: «Картина может разрушиться».
Я сказал: «Не беспокойтесь. Продолжайте, поскольку я вижу за этой картиной что-то другое».
Так и оказалось. Когда с картины был снят слой краски, оказалось, "что за ней была спрятана настоящая живопись. Какой-то другой художник просто пытался подправить мастера. Было две картины, и настоящая появилась только гогда, когда была удалена наложенная поверх живопись и краска. Тогда все были счастливы. Но был и риск!
Когда я говорю об Иисусе, я стараюсь отделить краску, которой христианство пыталось подправить изначальное лицо, созданное мастером. Это естественно при перевозке. При перевозке вещи меняются.