У Софи был еще один недостаток, о котором мы пока не говорили: она была очень вспыльчива.
Однажды она занималась раскрашиванием тетрадки с картинками, а Поль вырезал картинки, чтобы склеить из них корзиночки, столы, скамейки. Они оба сидели за маленьким столиком друг против друга. Поль, качая ногой, задел стол.
— Осторожней,— недовольно сказала Софи,— ты толкаешь стол и мешаешь мне раскрашивать.
Поль некоторое время следил за собой, но потом забылся и опять качнул стол.
— Поль, ты просто невыносим! — крикнула Софи.— Я же тебе говорила, что ты мне не даешь рисовать.
ПОЛЬ
— Ах, ах! Ты создаешь прекрасные произведения! Это еще не причина, чтобы стеснять других.
СОФИ
— Я знаю, что ты вообще ни с кем не церемонишься, но ты ведь мне мешаешь, я прошу тебя не болтать ногами.
ПОЛЬ (насмешливо)
— А у меня ноги болтаются независимо от моего желания.
СОФИ (рассерженно)
— Тогда я. свяжу шпагатом твои противные ноги! Запомни, если ты опять толкнешь стол, я тебя выгоню!
ПОЛЬ
— Попробуй и ты узнаешь, на что еще способны мои ноги!
СОФИ
— Ты хочешь сказать, что ударишь меня ногой, негодяй!
ПОЛЬ
— Конечно, если ты пустишь в ход кулаки, то без всякого колебания!
Софи пришла в такую ярость, что плеснула водой для разведения красок в лицо Полю. В ответ мальчик, тоже очень рассердившись, толкнул стол и опрокинул все, что на нем стояло. Софи ринулась к Полю и расцарапала ему лицо до крови. Поль закричал, а девочка, не помня себя, изо всех сил лупила его кулаками. Поль, не желая драться с девчонкой, убежал и заперся и соседней комнате. Софи начала стучать и дверь. Поль не открывал, постепенно девочка успокоилась и задумалась над тем, что произошло. Она вспомнила, как Поль, рискуя жизнью, защищал ее
|
|
от волков.
«Как я была несправедлива к Полю! Как сделать, чтобы он на меня не сердился? Мне так не хочется просить у него прощения — ужасно противно говорить: «Прости меня!». С другой стороны, вести себя так, как я себя с ним вела — это отвратительно. Да и как он может меня простить, если я не извинюсь перед ним?»
Обдумав все, Софи встала, тихонько постучала в дверь, где заперся мальчик, и позвала: «Поль, Поль!» Никто не ответил.
— Поль, милый,— кротко сказала она,— прости меня, я очень плохо поступила, я больше не буду, уверяю тебя.
Дверь приоткрылась, Поль чуть высунул голову и подозрительно посмотрел на кузину.
— Ты уже не кипятишься? — недоверчиво спросил он.
— О нет, Поль, нет! Извини меня. Мне очень неприятно, что я так вела себя!
Поль открыл дверь и Софи увидела его расцарапанное лицо. Она вскрикнула и бросилась к нему на шею.
— Поль! Бедный Поль! Как я тебя расцарапала! Как сделать, чтобы все это быстро зажило?
-- Да пустяки! Пройдет само собой. Давай найдем какую-нибудь посудину, чтобы промыть лицо. Кровь остановится, а все остальное ерунда.
Дети побежали за кастрюлей с водой, но сколько Поль ни мыл и ни тер лицо, царапина на щеке, разумеется, не проходила. Софи была в отчаянии.
— Что скажет мама? Она будет очень сердиться и накажет меня.
Добрый Поль тоже огорчился, не зная, что придумать, чтобы отвести наказание от Софи.
— Я не могу сказать, что упал на иголки,— сказал он,— это слишком неправдоподобно. А впрочем... Знаешь, у меня идея!
Он выскочил из комнаты, Софи за ним. Они добежали до леса рядом с домом. Поль влетел в кустарник остролиста и стал там крутиться, подставляя лицо острым иглам и шишечкам на ветках. Оттуда он вынырнул весь исцарапанный.
|
|
Увидев его израненную физиономию, Софи залилась слезами.
— Это все из-за меня! Чтобы меня не наказывали, ты так себе ободрал все лицо! О Поль, Поль! Какой ты добрый! Как я тебя люблю!
— Пойдем быстрей домой, я еще раз помою лицо. Только перестань плакать, смотри веселей! Уверяю тебя, мне совсем не больно и завтра все пройдет. Но я очень тебя прошу, никому не говори, что ты меня поцарапала. Я не для того исколол себе лицо, чтобы тебя наказывали. Ты обещаешь?
— Да,— всхлипывая, пролепетала Софи, целуя мальчика,— я сделаю все, что ты захочешь.
Они вернулись в дом, Поль снова помыл лицо. Когда они вошли в гостиную, все ахнули при виде физиономии Поля.
— Где ты так расцарапал себе лицо? — спросила г-жа д'Обэр.— Мой бедный мальчик, можно подумать, что ты барахтался в иглах.
ПОЛЬ
— Собственно, так оно и было, мама. Я упал на бегу в кустарник остролиста и, пытаясь подняться, расцарапал лицо и руки.
Г-жа д'ОБЭР
— Как ты неловок! Неужели нельзя было вставать аккуратнее, не царапаясь о кусты?
Г-жа де РЕАН
— Софи, а где ты была? Ты не могла помочь Полю встать?
ПОЛЬ
— Она отстала от меня, тетя. Когда она прибежала, я уже поднялся. Г-жа д'Обэр повела Поля в комнату, чтобы смазать царапины огуречной мазью. Софи осталась вдвоем с мамой. Г-жа де Реан изучающе глядела на дочь.
Г-жа де РЕАН
— Почему ты такая грустная, Софи?
СОФИ (покраснев)
— Я не грустная, мама.
Г-жа де РЕАН
— Я же вижу, что ты грустна и взволнована. Что-то тебя мучит.
|
|
СОФИ (с глазами полными слез, прерывающимся голосом)
— Нет, мама, нет! Со мной все в порядке.
Г-жа де РЕАН
— Ты говоришь, что все в порядке, а сама чуть не плачешь.
СОФИ (разражаясь слезами)
— Я не могу сказать, я обещала Полю.
Г-жа де РЕАН (привлекая к себе Софи)
— Послушай, моя девочка! Если Поль сделал что-то дурное, ты, рассказав мне все, не нарушишь слово, данное Полю, потому что я обещаю тебе, что не буду его ругать и ничего не скажу его маме. Но я хочу знать, что могло тебя так огорчить и довести до слез. Скажи мне. Софи уткнулась лицом в колени г-жи де Реан и зарыдала так сильно, что была не в силах произнести ни одного слова. Г-жа де Реан успокаивала и подбадривала ее и, наконец, девочка смогла выговорить:
— Поль не сделал ничего плохого, мама. Наоборот. Он очень добрый и великодушный. Во всем виновата только я. Он расцарапал себе лицо в кустах, чтобы спасти меня от наказания.
Г-жа, де Реан продолжала расспрашивать девочку и Софи рассказала ей всю историю.
Г-жа де РЕАН
— Боже мой! Какое доброе сердце у этого мальчика! Сколько в нем великодушия и благородства. И мужества. Ты видишь, моя бедная девочка, какая разница между тобой и твоим кузеном. Смотри, как легко ты впадаешь в гнев, как несправедлива ты бываешь по отношению к нему, а этот чудесный мальчик тебе все прощает, во всем готов тебе помочь.
СОФИ
— Да, мамочка. Я все понимаю. Я никогда больше не поссорюсь с Полем.
Г-жа де РЕАН
— Я не собираюсь наказывать тебя. Ты сама себя наказала, я вижу, как ты мучаешься, а это сильнее всех наказаний. Кроме того ты же во всем призналась и это очень похвально. Чистосердечие искупает все.
Глава 15. ЭЛИЗАБЕТ
Софи, погруженная в свои мысли, сидела в гостиной на маленьком креслице.
— О чем ты думаешь? — поинтересовалась мама.
СОФИ
— Об Элизабет Шено, мамочка.
Г-жа де РЕАН
— А почему именно о ней?
СОФИ
— Я вчера заметила у нее на руке очень большую ссадину. Я ее спросила, где она поранилась, она покраснела и сказала мне шепотом: "Не надо об этом говорить! Это мне в наказание!". Я хочу понять, что она имела ввиду.
Г-жа де РЕАН
— Я тебе объясню, если хочешь. Я тоже заметила эту ссадину и мама Элизабет мне объяснила, откуда она взялась. Это очень поучительная история. Послушай, я тебе ее расскажу.
Софи придвинула кресло поближе к маме и приготовилась слушать.
Г-жа де РЕАН
— Ты знаешь, что Элизабет очень добрая девочка, но у нее большой недостаток — она вспыльчива. (При этих словах Софи опустила глаза). В припадке ярости она иногда даже набрасывалась на свою няню. Потом она очень раскаивалась, но, к сожалению, она сначала впадала в неистовство, и только потом начинала понимать, что натворила. И вот три дня назад произошел такой случай.
Элизабет гладила платья для кукол, няня разогревала утюги на огне сама, не разрешая Элизабет этого делать, из опасения, что она обожжется. Девочка была недовольна тем, что ей не дают все делать самой, и пыталась поставить утюги на огонь тайком, но няня каждый раз замечала и пресекала это. В какой-то момент Элизабет ухитрилась сама поставить утюг нагреваться, но няня тут же обнаружила это, сняла утюг и сказала: «Раз вы не желаете слушаться, мадемуазель Элизабет, то гладить больше не будете. Я забираю все утюги и запираю их в шкаф». «Няня, отдайте утюги!» — потребовала Элизабет. «Нет, мадемуазель, вы их не получите!» — решительно отказала няня. «Луиза, противная, отдайте сейчас же!» — запальчиво закричала девочка. «Нет, вы видите, я их запираю»,— ответила Луиза, вытаскивая ключ из шкафа. Рассерженная Элизабет пыталась выхватить ключ из рук няни, но ей это не удалось. Тогда в припадке ярости она до крови расцарапала руку няне. Увидев кровь, девочка сразу же опомнилась. Она попросила прощения у няни, поцеловала ее пораненную руку, промыла ей царапину холодной водой. Луиза, женщина очень добрая, видя волнение Элизабет, заверила ее, что ранка не болит, но девочка не могла успокоиться. «Нет, нет — говорила она плача, — я должна испытать такую же боль, какую причинила вам. Няня, я прошу, расцарапайте мне руку!» Няня, разумеется, отказалась. Элизабет не настаивала. Весь вечер она была очень кроткой и послушной. Наутро, когда няня подошла к ее кровати, она увидела, что простыня в крови и обнаружила на руке у девочки очень глубокую царапину. «Когда же вы так поранились, бедняжка моя?» — воскликнула няня. «Это я сама себя наказала, няня,— пояснила девочка,— я не могла заснуть, я все время думала, как у вас болит рука и решила, что должна расцарапать свою руку, чтобы она болела у меня также сильно. Я так и сделала». Растроганная няня расцеловала Элизабет, а та обещала ей впредь не выходить из себя.
Теперь ты понимаешь, почему Элизабет покраснела, когда ты ее спросила, где она поранила руку?
СОФИ
— Да, мамочка, я все поняла. Элизабет прекрасно поступила. Мне кажется, она больше никогда не будет так злиться, потому что поняла, как это плохо.
Г-жа де РЕАН (улыбаясь)
— А разве ты, отлично зная, что поступаешь плохо, всегда сдерживаешься?
СОФИ (смущенно)
— Но, мамочка, я же младше Элизабет, мне только четыре года, а ей уже пять.
Г-жа де РЕАН
— Ну, это не такая уж большая разница. Вспомни, как ты на днях набросилась на Поля, такого милого и славного.
СОФИ
— Правильно, мамочка, но я больше так не поступлю, ведь я понимаю, как это нехорошо.
Г-жа де РЕАН
— Надеюсь, Софи. Но ты не должна думать о себе лучше, чем ты есть на самом деле. О таких людях говорят, что они страдают гордыней, а это большой недостаток.
Софи не ответила, но улыбнулась, уверенная, что отныне она всегда будет послушной.
А через несколько дней... впрочем, что случилось через несколько дней, вы узнаете, когда прочтете следующую главу.
