Причины болезней, по народным воззрениям, можно разделить на две категории:
— причины естественные, то есть видимые, осязаемые и потому понятные народу;
— причины невидимые, непонятные, а потому — таинственные сверхъестественные.
Остановимся сначала на первой категории болезнетворных причин. Между ними чуть ли не главную роль играют животные паразиты. Но список паразитов, которые могут обитать в человеческом теле, по народному мнению, гораздо обширнее того, который принимается наукой. Так, русский народ не сомневается в возможности паразитирования в организме: «волосатиков», так называемых «зубных червяков», различных насекомых и мелких животных — например тараканов, сверчков, мокриц, уховерток и даже жаб и змей.
Волосатику «приписывались» все язвы, особенно на нижних конечностях. Поверье о волосатиках, или волоснях, проникающих в человеческое тело и вызывающих нарывы и язвы, было широко распространено по всей России.
Наиболее часто встречаемый способ лечения застарелых язв состоит в «выливании волосатиков» щелоком, или местных щелочных ваннах, причем иногда перевязывали ноги или руки выше язвы ржаными колосьями, с целью помешать паразиту проникнуть далее в тело.
Само «выливание волосатика» производится знахарем следующим образом. Берут пригоршни печной золы чистой или с примесью различных вяжущих средств, например черемуховой коры, кладут ее в небольшую кадочку или ведро, заливают кипятком и оставляют стоять до тех пор, пока полученный таким образом «щелок» не остынет настолько, что «тело может его терпеть». Тогда этим щелоком медленно обливают язву или погружают в раствор (настой) больную часть тела и держат там, пока настой совершенно не остынет. Волосни при этом «выпадают» из язвы и погибают в щелоке. Во время этой процедуры в помещении, где она производится, должна быть полная тишина, вероятно, чтобы шумом не испугать выползающих волосатиков.
|
|
Науке известен этот «таинственный» волосатик. Это Hцrdens aqaticus — один из видов круглых глистов, обитающих в воде, водится во всей средней России, живет в ручьях и маленьких речках, достигает до 15 сантиметров в длину, толщина его в два-три раза превышает лошадиный волос. Он серого цвета и никаких органов, которыми он мог бы пробуравливать покровы человеческого тела и проникать в толщу тканей, не имеет.
Однако, по народному убеждению, наглядные и неопровержимые доказательства присутствия волосатиков в телах больных дает зола, остающаяся на дне ванны или корыта, в которой заметны различные волоски, под микроскопом оказывающиеся шерстинками или ниточками.
Не менее «страшным зверем» русскому народу представляется и «зубной червяк», который «заводится в зубах и ест их». На самом деле зубные червяки, «беленькие с черными головками, которые беспокоят зубную кость», — это известный и страстно нелюбимый всеми нами кариес.
Целый ряд болезней приписывается проникновению в тело различных мелких животных, преимущественно земноводных и насекомых, через естественные его отверстия — рот, нос, уши. Так, различные желудочные страдания объясняются проникновением в тело человека змей, ужей и ящериц. Животные эти, по мнению народа, могут заползать в рот спящим в поле или в лесу, причем несчастные обыкновенно видят во сне, что глотают что-нибудь холодное. Попав «в нутро», животное поселяется там, движется, «ходит, сосет, гложет» внутренности и даже производит потомство.
|
|
Вопрос об «одержимости гадами» был в начале XX века предметом обстоятельных научных исследований русских психиатров — академика В. М. Бехтерева и профессора Казанского университета В. П. Осипова.
По мнению Бехтерева, одержимость есть своеобразное психическое расстройство, развивающееся большей частью на истерической почве, характеризующееся бредом определенного характера, в данном случае — о присутствии в теле различных гадов — змей, жаб, лягушек.
«Состояния одержимости, — писал профессор Осипов, — существовали и существуют у всех народов и, будучи тождественными, как болезненные состояния, отличаются между собою лишь внешним образом, в зависимости от содержания суеверий и поверий, господствующих у различных народов. Так, встречаясь у себя, в России, с кликушами, бесноватыми, одержимыми гадами, мы не встречаемся с одержимостью лисицами, что составляет особенность одержимости восточно-азиатских народов, и в частности японцев».
Ближайшие причины развития бреда при одержимости гадами заключаются в различных ненормальных ощущениях, локализирующихся в желудке и подложечной области. Не зная истинных причин этих, всегда неприятных, а нередко и очень болезненных ощущений, народ объяснял их действием гадов, проникших в тело.
Больные, испытывая ряд таких ощущений со стороны внутренних органов, в форме шевеления, жжения, тошноты, жажды, гложущих, сосущих болей, были глубоко убеждены в правильности своего толкования.
|
|
Лягушки и жабы, как считали в народе, могут проникать в тело или через рот, при проглатывании их или их икры, вместе с водой, или через нос. Злые люди, желавшие наслать на кого-либо указанных животных, обращались к колдуну, который и снабжал их нюхательным табаком, смешанным с высушенной и истертой в порошок лягушачьей или жабьей икрой. Достаточно было понюхать человеку такого табаку, чтобы в нем завелись соответствующие гады. Смешанная с табаком икра проникала в череп, и из нее развивались там жабы или лягушки.
Теперь перейдем к описанию «сверхъестественных» причин болезней русского человека.
«Представления об источнике болезни формируются в соответствии с основополагающей для пространственной модели мифологической картины мира оппозицией внутренний — внешний, означающей деление мира на «свой» — человеческий, освоенный, близкий и понятный и «чужой» — внешний, неосвоенный мир, в котором сосредоточены силы, в обычных условиях неподвластные человеку, — боги, умершие предки, существа низшей мифологии, природные силы и т. п., — пишет Ю. Е. Арнаутова. — Это противопоставление «своего» и «чужого», «культуры» и «природы», словом, противопоставление мира людей и внеположенной ему реальности осуществляется в рамках космоса, который, в свою очередь, противопоставлен хаосу как упорядоченное начало неупорядоченному.
Космос — вместилище человеческого бытия и оценивается человеком в категориях его непосредственного опыта, поэтому членение мира на космос социальный — «микрокосм» и природный — «макрокосм» — в достаточной мере условно: космос антропоморфен, а человек в аграрном обществе, в свою очередь, не отделен окончательно от мира природы, так что в модели мира категории пространственные переплетаются с категориями социальными.
И мир людей, и весь космос подчинены действию единожды установленного мифом и ритуалом творения порядка, действию одного закона — закона «меры и справедливости», реализуемого на разных уровнях бытия от смены природных циклов до отношений внутри человеческих коллективов и их отношений с окружающей средой. Этот извечный порядок вещей поддерживается и контролируется ритуалами и обычаями, воспроизводящими привычные формы жизни и отношений и выравнивающими всякое нарушение космической структуры. Таковым нарушением привычного и «справедливого» порядка вещей и является приходящая «извне» болезнь. Подобно природным катаклизмам и необычным явлениям, влекущим за собой всякие беды, прежде всего голод, она выпадает из стройной системы космоса, кажется чужеродной и принадлежит, следовательно, хаосу. Таким образом, всякий раз, когда хрупкий естественный баланс «микро» и «макрокосма» («договор со средой») нарушается, возникает необходимость в магическом ритуале, предназначенном восстановить его.
…В этом смысле можно говорить о знаковом характере болезни. А любое лечение — в основе своей ритуал, нацеленный на восстановление привычного и справедливого порядка вещей. Таким образом, все этиологические конструкции — объясняющую мифологию — можно рассматривать как моделирующую систему, ибо она программирует определенные виды практики — целительные ритуалы, которые, в свою очередь, являются практическим воплощением этой мифологии.
Угроза дестабилизации существующего порядка вещей постоянна: в архаических культурах внешний мир и его обитатели мыслятся потенциально враждебными человеку, а нарушение хрупкого равновесия «своего» и «чужого» миров расценивается чаще всего как действие деструктивных сил из мира «чужого».
С другой стороны, человек и сам может спровоцировать эту агрессию умышленным или неосторожным проступком. В обществе, где все поведение людей строго кодифицировано, где вопрос: «Почему нужно делать так?» — предполагает один-единственный ответ — «Потому что так делали всегда», любое нарушение принятых норм и образцов поведения, особенно если речь идет о пренебрежении в исполнении обрядов (например, погребального) или о моральной порче (клятвопреступлении, разрыве родственных связей), чревато тяжелыми последствиями для всего коллектива, ибо открывает «границу' между «своим» и «чужим» мирами, вносит хаос в их отношения и соответственно делает мир людей уязвимым для враждебных сил. Отсюда — тесная ассоциативная связь между понятиями «больной» и «нечистый», объясняющая ряд конкретных особенностей целительных ритуалов и процедур.
Болезнь — дисгармония в организме, и свидетельство дисгармонии в отношениях с внешним миром предполагает «нечистоту» тела и души — «нечистоту» как «непорядок» в противоположность «чистоте» — понятию, которое входит в парадигму смыслов сакрального. Категория сакрального применима не только к религии, но и к этике, это оценочная и объясняющая категория. Каждая культура вырабатывает свою концепцию сакрального, но в целом сакральность связана с идеей космоса как упорядоченного, гармонического начала и противопоставленности космоса хаосу.
Все, связанное с космосом, соотносится с сакральным. Элементы быта, человеческое тело, профанические по своей природе, могут быть объяснены космическим порядком, выведены из него. Вся сфера профанического насыщена символикой, истинное значение которой лежит в сфере сакрального, и как только эта связь с космосом прерывается, происходит нарушение «договора со средой» — возникает необходимость в ритуалах или магических действиях (в нашем случае целительных), восстанавливающих исходное «благополучное» состояние вещей».
Люди, нарушившие законы своего общества, становятся угрозой, причем жизненно опасной, для его членов. По верованиям русского народа, мертвецы, бывшие при жизни своей колдунами и вообще людьми, отверженными Церковью, превращаются в «упырей-вампиров.
Мы уже говорили, что, по мнению русского народа, упыри рождаются от блудной связи волкулака, то есть колдуна, способного оборачиваться в волка, или черта с ведьмой. В глухую полночь, выходя из могил, упыри принимают различные образы, летают по воздуху, рыщут по окрестностям, пугают путников, проникают в избы через всякую щель, а потому никакие запоры от них не помогают. В домах они нападают на спящих людей, давят их, высасывают из них кровь и таким образом умерщвляют. Особенно любят они сосать кровь из младенцев. На груди человека, умерщвленного упырем, всегда находится едва заметная ранка на левой стороне, прямо против сердца.
Если разрыть могилу вампира, хотя бы через год, то легко убедиться, что заключенный в ней мертвец не подвергается тлению — щеки его румяны, зубы оскалены, губы покрыты запекшейся кровью. Единственное средство избавиться от посещений упыря заключается в том, чтобы разрыть его могилу и пробить труп против сердца острым осиновым колом, загнав его глубоко в землю.
Ученые предполагают, что в основе этих рассказов о вампирах, лежат, по-видимому, смутные представления о живых вампирах или упырях, как называются некоторые виды летучих мышей, водящихся в жарких странах и действительно высасывающих по ночам кровь из различных животных и людей. Люди, испытавшие на себе укусы упырей, рассказывают, что укусы эти настолько безболезненны, что не пробуждают спящих. Кусают упыри в те части тела, которые оказываются открытыми во время сна, чаще всего в ноги. Проснувшись поутру укушенный находит соответственный участок кожи покрытым кровью, а на месте укуса — маленькую поверхностную ранку с опухшими краями. При частых и повторных укусах кровопотери могут быть значительны.
Вполне естественно, что народная фантазия отождествила этих отвратительных животных, бесшумно носящихся в ночной тьме, с злыми духами — кровопийцами.
Кроме душ умерших людей, различные тяжкие недуги и смерть могут быть причиняемы особыми духами, или демонами болезней. Зачатки этого верования относятся тоже к глубокой древности.
Среди русского народа живут поверья о духах болезней — лихорадок, чумы, холеры, оспы.
Духи лихорадок представляются демоническими существами женского рода — «дочерями или послушницами Ирода Царя». Их насчитывают от 7 до 12. Каждая лихорадка носит особое «говорящее» имя, указывающее на тот или другой припадок болезни или последовательное изменение в организме, ею вызываемое.
Чума, или моровая язва, олицетворяется в женщине огромного роста, с распущенными косами (простоволосая) и в белой одежде (саване). Она разъезжает по свету в повозке или заставляет какого-нибудь человека носить себя по городам и селам. Своей костяной рукой она веет на все четыре стороны красным (кровавым) или огненным платком, вслед за взмахом которого всё кругом вымирает.
По одному преданию, ведьма, действовавшая так же губительно, как и моровая язва, в глухую полночь являлась вся в белом, отворяла окна избы, просовывала руку с кропилом и начинала кропить в разные стороны, а к утру вся семья умирала.
Чума может оборачиваться различными животными — кошкой, лошадью, коровой, птицей, даже куском пряжи. Где она покажется — там начинают выть собаки, туда прилетают вороны или филин и, садясь на кровлю, криком своим предвещают беду. Во время чумы петухи хрипнут и замолкают, а собаки теряют способность лаять и только ворчат и с визгом бросаются на ужасную гостью.
По народному убеждению, собака одарена чрезвычайно тонким чутьем и острым зрением: она узнает присутствие нечистых духов, чует приближение чумы и смерти, кидается на них, как верный страж дома. Когда собака воет — это считается знаком, что она видит смерть. Отсюда возникли поверья, что чума боится собак, что у петухов она отнимает голос и вырывает хвосты и что там, где владычествует нечистая сила, зараза, уже не раздаются ни пение петухов, ни собачий лай.
В русской легенде о сотворении мира и о потопе сказано, что собака первоначально была создана голой и что дьявол соблазнил ее, угрожая зимними морозами и обещая теплую шубу (то есть шерсть). Собака подпустила дьявола к первозданному человеческому телу, а тот оплевал и охаркал его. Вот почему «шерсть у собаки поганая и ее нельзя пускать в церковь», между тем как кошку — можно.
Холеру на Руси представляли старухой со злобным, искаженным лицом. В Малороссии утверждали, что она носит красные сапоги, может ходить по воде, беспрестанно вздыхает и по ночам бегает по селу с возгласом: «Була бида, будет лыхо!» Где она остановится переночевать, в том доме не уцелеет в живых ни один человек. В некоторых областях Украины считали, что холера является из-за моря и что холера не одна, а их три сестры или брат и две сестры, одетые в белые саваны.
Таким простым приемом, как увеличение числа духов одной и той же болезни, является возможность вполне удовлетворительно объяснить ее одновременное появление в нескольких местностях, значительно отдаленных друг от друга.
Сибирская язва в Томской губернии представлялась в виде высокого мохнатого человека с копытами на ногах. Он живет в горах и выходит оттуда, заслышав клятвы «Язви те!», «Пятнай те!».
Оспу в Сибири считали нечистым духом, который бродит по свету и питается мертвыми телами. В средней части России народ был убежден, что оспа ходит с клювом и пятнает человека «щедринками». В Олонецкой губернии заболевшего оспой приносили к другому, хворающему той же болезнью, он отвешивал ему три поклона и произносил: «Прости меня, Оспица, прости, Афанасьевна, чем я пред тобою сгрубил, чем провинился». «Прощать» употреблялось здесь в значении «выздороветь».
Староверы же смотрели на оспу как на «наслание Божие», а смерть от оспы почитали за особое счастье: кто умрет от оспы, будет ходит на том свете в золотых ризах, каждая оспинка на его теле превратится в блестящую жемчужинку. Поэтому многие русские крестьяне считали великим грехом прививку оспы, которую называли «антихристовой печатью».
Грыжу на Руси также мыслили сверхъестественным существом — духом болезни, как это видно из послания царя Алексея Михайловича патриарху Никону в связи с кончиной патриарха Иосифа. «Ввечеру, — пишет царь, — пошел я в соборную церковь проститься с покойником, а над ним один священник говорит Псалтырь, и тот… во всю голову кричит, а двери все отворил; и я почал ему говорить: «Для чего ты не по подобию говоришь?» — «Прости де, государь, страх нашел великой, а во утробе де, государь, у него святителя безмерно шумело… Вдруг взнесло живот у него государя (усопшего патриарха) и лицо в ту ж пору почало пухнуть: то де меня и страх взял и я де чаял — ожил, для того де я и двери отворил, хотел бежать» И меня прости, владыко святый! — продолжает царь, — от его речей страх такой нашел, едва с ног не свалился; а се и при мне грыжа то ходит прытко добре в животе, как есть у живого, да и мне прийде помышление такое от врага: побеги де ты вон, тотчас де тебя вскоча удавит… да поотстоялся, так мне полегчало от страху».
Даже сам Алексей Михайлович, как известно, один из просвещеннейших людей своего времени, был убежден, что «грыжа» есть одушевленное существо — враг, то есть демон, который не только может «ходить в утробе», но и удавить человека, «вскоча на него сзади».
О чуме рогатого скота русские крестьяне говорили, что это безобразная старуха, у которой руки с граблями. Она называется «коровья, или товаряча (товар — рогатый скот), смерть». Сама она редко заходит в села, а большей частью ее завозят. Показывается она преимущественно осенью и ранней весной, когда скотина начинает страдать от бескормицы. В феврале, по мнению крестьян, «коровья смерть» пробегает по селам чахлая и заморенная. Чтобы прогнать ее в леса и болота, совершают торжественный обряд «опахивания». Обряд этот употребляется и против холеры.
Роль нечистой силы в этиологии болезней далеко не исчерпывается участием ее в происхождении лихорадок и эпидемий. Действие ее гораздо шире и проявляется иногда более непосредственным образом.
Вологжане Грязовецкого уезда происхождение многих болезней приписывали тому, что больной перешел след нечистой силы, последняя повстречалась с ним и «опахнула» его своим духом. Костромичи уверяли, что болезни, происходящие от перехода через след Большого (лешего), одни из самых серьезных болезней. Особенно опасными считались в этом отношении перекрестки дорог, любимое местопребывание «прострела», одного из видов нечистого духа.
По мнению орловцев, такое влияние нечистой силы простирается и на околицы. Вот почему в этих местах надо креститься: иначе заболят спина, ноги или голова.
От таких дьявольских проделок нельзя быть гарантированным иногда даже у себя дома. Так, неизбежно случается кашель у того, кто пройдет ночью босиком по полу, по следам домового, имеющего привычку всю ночь бегать по хате и играть со своими детьми.
В состоянии нечистая сипа причинять болезни и другими способами. Иногда она принимает вид ветра и мчится в виде вихря. Поэтому многие боятся его, веря, что это несется Сатана. От вихря надо бежать, чтобы он не прошел через человека, иначе можно умереть, получить тяжелую болезнь или сойти с ума.
«Вот намеднись, — рассказывала про такой случай земскому врачу орловская знахарка Марфа, — наш мужик ехал из города, едет, это, с товарищами, глядь, вихрь находит. Мужик-то и скажи: «Ой, братцы, как бы этот вихрь с меня шапки не снял» Сказал так-то, вихрь как налетит, шапку-то ему и сбил. Ну, приехал мужик домой, приехал да и «залежал». Жена его бежит ко мне: «Бабушка Марфа, мужик мой залежал, как бы не от глазу?» Ну, я пришла, глянула: «Нет, говорю, это вихрь нашел, а не от глазу: от глазу — коверкает, а тут так, — лежит себе, да и все» Ну, я наговорила, и ничего — полегчало».
Действует нечистая сила иногда и более скрытно, и требуется известная опытность, чтобы уметь разобраться в подобного рода случаях.
Орловские, новгородские и вологодские крестьяне многие болезни относили к «подшуту», или «поглуму». Если заболевание произошло ночью, то это, несомненно, указывает, что в данном случае подшутил, поглумился дворовый хозяин, домовой.
Чих; насморк, а иногда и водянка бывают у тех, кто напьется ночью воды, не перекрестившись. Вода эта, если она была ничем не закрыта, приобретает вредные свойства оттого, что туда нахаркают и наплюют нечистые духи. Может случиться даже и так, что нечистый прямо нырнет в оставленную на ночь воду и вызовет заболевание кашлем или «произведет» какое-нибудь «бурное» желудочно-кишечное заболевание. «Это недобрик усожил, — объясняли деревенские бабы урчание в животе, — вот он и рычит, хочет выйти, да не может».
С нечистой силой нужно было соблюдать большую осторожность, и очень опасно, например, спать с разинутым ртом или зевать, стоя на молитве. Несоблюдение такого правила ведет подчас к очень неприятным последствиям.
«Начала я перед сном молиться Богу, — рассказывала этнографам о такой оплошности одна баба, — да три раза и зевнула. Только на четвертый раз рот открыла, слышу, зажужжало что-то с правой стороны, как все равно муха, да прямо в рот и улетело. Я проглотила, вскрикнула и с той-то минуты со мной что-то как будто подъялось».
Усиление многих болезненных явлений во время ночи и ночное начало некоторых заболеваний, например острого ревматизма суставов, ревматических и алкогольных параличей, почти всегда заставляло крестьян видеть в этих явлениях таинственные и сверхъестественные причины.
К разряду таких таинственных болезней относится и так называемый «ночной щипок» — сыпь, начавшаяся ночью.
Бывает также особый кашель, который напускает на человека, не перекрестившего свой рот перед отходом ко сну, полуночник, дух, вроде домового. Полуночник пользуется оплошностью позабывшего закрестить свой рот, захватит его в самую полночь, дунув ему в уста, и с этого момента человек закашляет. Отличительная черта кашля-полуночника та, что он с вечера бывает сильнее, нежели утром или днем.
Подобной же причиной объясняются и некоторые другие заболевания.
Чахотка, по воззрениям некоторых орловских крестьян, происходила оттого, что домовой «надыхает больному в самый рот». Отсюда появляется сильный кашель при чахотке, и оттого же иногда заболевает горло.
Прибегает нечистый и к другим уловкам, чтобы вызывать заболевания: то под видом лошади отдавит в ночном ногу заспавшемуся парню, то опустит в бочку вина особую, запойную каплю, обладающую удивительным свойством: выпивший ее или «запьется» до смерти, или начнет пить запоем, и только в исключительных случаях, по особой милости Божией, эта капля не приносит вреда и пропадает даром — бутылка с водкой лопается.
Действует нечистый иногда и «по-простому»: то толкнет кого-нибудь, и тот сломает руку или ногу или отхватит топором палец, то «попутает» нанести удар другому, а иногда причинить и смертельный вред.
В некоторых же случаях нечистый прямо селится в человеке: от этой причины, по мнению многих вологодских, новгородских, орловских мужиков, случались падучая болезнь, сумасшествие, кликушество и некоторые другие болезни. Считалось даже, что бес может входить и в отдельные части тела человека: «Войдет он в губу — губа вздуется, в руку — рука отнимется, в ногу — отнимется нога».
Очень интересно, что народ для детских заболеваний придумал еще особенных духов, которые, не обладая всеми отталкивающими свойствами представителей настоящей чертовой породы, много деликатнее и легче последних. Таковы, например, ревун, вопун или щекотун.
Если ребенок сильно плачет и взвизгивает, значит, на него напал один из этих духов[24] Когда ребенок сильно и долго кричит, это в него вселилась крикса, а если он беспокоится и не спит по ночам, значит, к нему пристала палуношница или полуношник.
Для лечения полуношницы кладут в люльку мальчику игрушечный лук[25] а девочке — маленькую прялку, с наговорами: «Вот тебе, полуношница-щебетунья, дело и работа, а ребенка не шевели ни во дни, ни в ночи, ни в какие часы».
Полуношника отгоняют в бане. Мать ребенка остается в предбаннике, а знахарка с ребенком входит в саму баню и начинает парить его, приговаривая: «Парю, парю».
— Кого ты паришь? — спрашивает из-за двери мать.
— Полуношника, — отвечает бабка.
— Парь его горазже, чтобы прочь отошел да век не пришел.
По своему происхождению с этими болезнями сходна другая детская болезнь — родимчик, который в некоторых местах Новгородской губернии, в противоположность криксе, называли «тихонький». При этой болезни больше всего боялись «измешать» ребенка и говорили: пусть «ссыпает»[26]
Есть также особый младенческий дух — тиренький. Если только что родившийся ребенок начинает смеяться, то это означает, что в нем находится тиренький. С таким ребенком нужно обходиться очень осторожно, иначе из него вырастет урод. Чужому человеку такого ребенка нельзя показывать: тиренький этого не любит.
Кроме душ усопших и духов болезней, целый ряд недугов вызывается еще бесами, после вселения которых начинаются тяжелые и длительные нервно-психические страдания, известные под общим названием «порчи».
Исходя из преобладающего характера болезненных явлений, отличают не менее трех видов порчи: кликушество, беснование, икоту.