— Меня зовут Дарий, и я тебе сразу скажу «да», — поспешно заявил он.
Я удержалась, чтобы не фыркнуть. Мало того что сам не свой до нового укуса и новой дозы яда, так еще и бравирует этим.
— Ты же еще и вопроса не слышал, — поддела его я.
Рука Дария нарочито медленно погладила следы укусов.
— Что ни пожелаешь, я на все согласен.
Я тронула языком собственные клыки. Может, лучше сразу покончить с этим пунктом в моих планах на ночь, чтобы потом не отвлекаться? Конечно, таких вот желающих в СОС-тауне хоть отбавляй, но, как говорится у вампиров, кусай, пока горячо, а этот ведь просто сгорает от желания подставиться под клыки. Я присмотрелась. Да и часть следов у него на коже совсем свежие, — значит, он изнемогает.
Я провела кончиками пальцев по следам укусов, и по гладкой коже Дария пробежала дрожь. Рука моя соскользнула ему на живот. Вот и искомое: свежая ранка, которая горит от впрыснутого в нее яда. Я прижала к ней ладонь, и Дарий прерывисто вздохнул.
— Готов на все, — игриво промурлыкал он, не сводя глаз... нет, не с моего лица. Он уставился пониже.
Ну конечно, как было не заметить мою роскошную оснастку! Моя пышная грудь грозила выкатиться из тесной маечки, и к тому же от вампирского голода вены так вздулись, что смахивали на голубые шнурочки. Кто угодно бы с первого взгляда понял, как я изголодалась.
Дарий придвинулся ближе. Он так и льнул к моей руке. И она в ответ скользнула еще ниже.
Что там говорить, Дарию на оснастку тоже было грех жаловаться. В меню на десерт явно предлагались любовные утехи. Впрочем, так оно обычно и бывает в подобных случаях, и говорят, доза при этом лучше усваивается. Я коснулась губами ранки у него над сердцем и ощутила вкус пряностей.
|
|
Но тут же поймала боковым зрением мистера Июня и его приятелей. Это заставило меня очнуться и решить: дело прежде всего. Развлекаться будем потом. Всегда найдется другой Дарий, или Роберто, или как там они себя называют.
— Хватит, поиграли. — Я легонько отпихнула красавчика.
— Поматросила и бросила! — Он шутливо-обиженно надул губы.
Я ткнула его указательным пальцем в живот.
— Ладно, ладно, понял, отваливаю. — Он посмотрел на меня с надеждой. — Может, потом продолжим?
— Там видно будет. — Я сверкнула на него клыками.
Он усмехнулся:
— Ух, класс!
Облокотившись на стойку, я поманила к себе барменшу; судя по отсутствию темных очков, эта дюжая гоблиниха родилась не под землей. Она отвлеклась от перетирания стаканов, бросила полотенце на плечо и поспешила ко мне:
— Чего вам налить, мил-моя?
— Водки. «Столичной», если найдется.
Барменша поправила пышный бант на ядовито-желтой кофточке, как нельзя лучше оттенявшей ее лимонные глаза навыкате.
— В ассортименте имеются добавки, могу предложить новинку — черничный сироп. Желаете?
Я отказалась. Вообще-то, многие вампиры сластят спиртное, кое-кто в крепкие напитки даже сахар кладет, но я предпочитаю пить чистое.
Барменша щелкнула узловатыми пальцами:
— Сей момент! — Потом пригнула голову, так что хитроумная прическа-корона из множества выбеленных косичек чуть не перекосилась, как перегруженный кремом свадебный торт. Вгляделась в меня повнимательнее. — Сдается мне, мил-моя, вы не из завсегдатаев. Так что два слова о наших правилах.
Правила? Брови у меня удивленно поползли вверх. Оказывается, у них тут цивилизованное заведение, а я и не подозревала. На стойке между нами откуда-то возник картонный прямоугольничек — подставка под стакан. Он был выполнен в виде карты. Король черви, только сердечки не алые, а голубые.
|
|
Барменша постучала по карте когтем с лимонно-желтым маникюром:
— Большинство нашей клиентуры из кровного клана Сердца, но посторонним тоже не отказываем. — Она подергала носом, отчего ее длинные кошачьи усы, краса и гордость любого гоблина, заходили ходуном, и многозначительно добавила: — Главное, чтобы без эксцессов.
— Уж чего-чего, а эксцессов мне и самой не надо, — отозвалась я.
— Рада слышать.
На подставке молниеносно, будто из воздуха, появилась запотевшая хрустальная стопка.
— Рассказываю дальше. — Она забарабанила как по писаному: — Найдете себе партнера, имейте в виду — кабинки только для шей и запястий. Если у вас другие предпочтения, к вашим услугам отдельные кабинеты по разумным расценкам. Оплату страховки на непредвиденные медицинские расходы принимаем по кредитке. Время расчета за номера — за час до рассвета, в случае опоздания плата взимается уже за двое суток.
— Буду иметь в виду.
В стопку пролилась прозрачная струя водки, потом посудина скользнула по стойке прямо ко мне. Обычная магия домовых. Гоблины магию чуют, но пользоваться ею не умеют, и никакие чары их не берут. Мне, конечно, любопытно было проверить, так ли это и в чем тут секрет, особенно после разбирательства с Агатой. Может, домовые тоже торгуют чарами, как ведьмы? Правда, я ни разу не слышала ни о чем подобном. Впрочем, полюбопытствовать мне бы все равно не удалось: пока я временно переродилась в вампира, все мои магические свойства отключились. Может, потому-то гоблины и не чуют во мне сиду, когда я принимаю это обличье, — вот и традиционного приветствия я от барменши не дождалась, пальцем вдоль носа она не провела.
|
|
— Первая порция за счет заведения, мил-моя. Приятного аппетита. — Барменша показала зубы, украшенные серебряными винирами с нашлепками из цитринов. Все в гамме.
— Ваше здоровье! — Кивнув, я взяла холодную стопку, но пить пока воздержалась.
За спиной у барменши тянулось широченное зеркало, в котором панорамой отражался весь бар. В частности, отражались в зеркале и я, и те трое вампиров, которых я заметила, как только вошла. Все эти поверья, будто зеркала вампиров не отражают, не более чем пустые россказни. А зеркало оказалось очень кстати: мне даже не приходилось поворачивать голову, чтобы наблюдать за той троицей и за всем заведением в целом. Мистер Июнь придерживался стиля кинозвезды пятидесятых годов двадцатого века, этакая ходячая стилизация под Гэри Гранта. Второй вампир, пониже его ростом, отличался румяной физиономией херувима. Третий, темнокожий, щеголял зигзагами, пробритыми в короткой стрижке, и золотой серьгой в брови. Белый металл к черной коже подошел бы лучше, но, может, у него нет денег на платину.
Я решила послушать, о чем они толкуют, и выделила их голоса из общего шума — очень полезный вампирский навык, которым я овладела в совершенстве.
— Не-е, мне подавай помоложе да посочнее, — вальяжно протянул Зигзаг. — Вон, гляньте на ту телку: такими буферами придушит и не заметит. Мне, правда, воздух не нужен...
И кто же это его так заинтересовал? Ага, вижу, у этой девицы в черном кожаном корсете бюст выложен как на блюде — налетай угощайся. Немудрено, что вампир губу раскатал. Девица пристроилась на краешке высокого табурета у стойки, сжав в руке бутылку со слабоалкогольной шипучкой, и так и шныряла глазами по всему бару — почище прожектора в погранзоне. На охоту в СОС-тауне выходили не только вампиры.
Херувимчик покачал головой:
— Знаете, ребя, от чего я просто зверею? От достижений техники, будь они неладны. Наука-шмаука, так ее раз этак! Никогда не знаешь, где налетишь на фальшак. Взять вот хоть вчера: склеил телку, пришли к ней, ну, она прям пальчики оближешь, тоже буфера знатные, ну ваще чисто арбузы. — Он ухмыльнулся и проделал общеизвестный мужской жест, очерчивая в воздухе знатные буфера. — Вам бы увидеть, вы б слюнями изошли.
Зигзаг подался вперед и блеснул клыками, белоснежными на фоне темной кожи.
— Ладно, я, значит, ее цап зубами за титьку и... — Херувимчик выдержал эффектную паузу, чтобы потомить слушателей. — И чего вы думаете? Увяз в силиконе, так его раз этак! — Он скривился от отвращения. — Еле отплевался, чес-слово! У ней свои-то буфера, видать, с кукиш были, вот и надставила, корова! Тьфу!
— Да-а, старик, ну ты и попал. — Зигзаг от волнения чуть губу себе не прокусил. — Можно сказать, вляпался!
— Дак и я о чем! — Херувимчик похлопал себя по груди. — Не-е, я теперь пуганый, меня больше не проведешь. Этот силикон на вкус хуже тролльего дерьма. Лучше уж пусть титьки поменьше, зато натуральные. — Он сокрушенно покачал головой. — Наука, так ее раз этак!
Вдруг я спиной почувствовала чей-то пристальный взгляд, как тогда, утром, в кафе, когда на меня пялился Газза. Обернувшись, я была готова к тому, чтобы вновь увидеть этого неприятного типчика, однако глазел на меня вовсе даже Дарий. Он стоял у музыкального автомата, перебросив кожаное пальто через руку и красуясь литым торсом. Поймав мой взгляд, он тотчас нажал кнопку, и по бару разнеслась песня «Депеш Мод» «Хочу тебя скорей!». Я и ухом не повела. Вот еще, эта пища будет искать моего внимания! По крайней мере, в кафе «Рози Ли» ни кофе, ни яичница не бегали за мной с нескромными предложениями!
— А я знаете от чего зверею? — Мистер Июнь поправил аккуратно уложенные темные волосы. — Эти здешние жуткие коктейли! Прям тошнит уже от них. Фруктовый сок, и ни капли алкоголя — спятили они, что ли? Нет уж, мне подавай, которые джин хлещут, их я хоть пачками... — Он ностальгически вздохнул. — Вот в восьмидесятые это был кайфовый райончик, как сейчас помню. Тогда тут портовые грузчики отирались. Выбирай — не хочу, даже и гипнотизировать не приходилось. Они так джином накачивались, что и без гипноза ничего не соображали и на все соглашались, и вкус был что надо — терпкий такой.
— И что за газированную дрянь сейчас пьют? — поддержал его Зигзаг. — Она только кровь портит, высосешь и потом полночи икаешь как идиот!
— Это еще не все! — продолжал жаловаться мистер Июнь. — А форма ихняя, которую они меня заставляют напяливать? — Он провел рукой по черной шерсти своей рубашки. — Отлично, отлично, настоящий винтаж времен Второй мировой, но у меня от него дикая аллергия, все тело чешется! Я думал, Рио разрешит мне шелковую подкладку, так нет же, эта стерва уперлась, заладила свое: «Клиентам не понравится, клиентам не понравится». А то они разберутся, можно подумать!
— Ладно, хватит уже ныть. — Зигзаг понюхал бренди в стакане. — Ты тут звезда заведения, тебе неплохо платят за твои страдания, не грех и потерпеть, и к тому же твоя рожа красуется на всех углах. Я про рекламу.
Я вспомнила про водку и отпила глоток. Краем глаза уловила в зеркале какое-то движение и увидела, что девица в корсете поднялась. Ого, да там еще имеются пышная атласная юбка и сетчатые черные чулки! Есть на что поглядеть. Девица явно именно на это и рассчитывала: сначала она как следует взбила юбку, потом принялась поправлять чулки, медленно и сладострастно оглаживая собственные ножки от щиколотки до самого бедра. Показательное выступление. И кому же оно адресовано, всем или?.. Она томно посмотрела вокруг из-под накрашенных ресниц, поймала мой взгляд и тотчас соблазнительно заулыбалась.
— Что ж, свои плюсы, конечно, есть, но все-таки жаль, что Рио не подает спиртное, — посетовал мистер Июнь. — Клиенты на вкус были бы получше.
Я слышала его голос словно издалека — отвлеклась. Потому что Корсетная Красотка выпрямилась, выпятив грудь, подобрала длинные темные волосы и уложила свободным узлом на затылке.
— А какого ты мнения насчет мистера Марта? — поинтересовался Херувимчик. — По-твоему, это он кокнул или не он?
Я вновь сосредоточилась на вампирах.
— Кто его знает. — Мистер Июнь понизил голос: — Я слышал, он не поладил с подружкой — она запала на французишку, а тот на нее. В общем, вечная история: любовный треугольник довел до преступления. — Он фамильярно потрепал Зигзага по подбородку. — А девчушка тебе понравилась бы, как раз в твоем вкусе и все при всем.
— Видел, как же! — ухмыльнулся, сверкнув клыками, Зигзаг. — Она ж работала в одном из приватных баров у Рио. Девчонка была — самый смак, да и сложена как надо.
Дверь отворилась, и в зеркале отразилось еще одно знакомое лицо. Газза, гот-дешевка, все-таки пожаловал, но не один. Когда он вместе со спутником-вампиром направился в одну из отгороженных кабинок, я попыталась рассмотреть, кто же его сопровождает, однако это мне почему-то не удалось — мой взгляд словно соскальзывал или соскакивал в сторону. Я напряглась и повторила попытку, и снова меня постигла неудача. Потом в поле моего зрения попала Корсетная Красотка, и я думать забыла о Газзе с его спутником.
Красотка заулыбалась еще соблазнительнее и зазывно потеребила голубую шнуровку корсета, потом тряхнула головой и направилась ко мне.
— А разве она не в «Кровавом трилистнике» работала? — спросил кто-то из вампиров — отвлекшись, я уже не разобрала, кто именно. — У Деклана на кадры глаз — алмаз. Может, это цыпа Декланова что-то с ней не поделила? А может, вообще ее приревновала да и пришила?
Голос вампира затих, потому что чем ближе подходила Корсетная Красотка, тем сильнее я отвлекалась. Она ловко вскарабкалась на соседний табурет.
— Смотрю, ты на меня глядишь, дай, думаю, поближе переберусь, — промурлыкала она и поправила темные волосы, в которых голубели крашеные пряди.
— Информация устарела, — фыркнул Зигзаг. — Знаете, кто теперь разнюхивает насчет Мартовой подружки? Сам старина Красноглаз, Малик аль-Хан. Может, он ее и положил.
Я залпом опрокинула остаток водки. Горло обожгло.
Корсетная Красотка накрутила на пальчик прядку, выбившуюся из прически, а потом позволила ей заманчиво упасть прямо в роскошное декольте.
— Ты ведь не из здешних вампиров?
— Нет. — Я пригляделась. Кровь так и бурлила у нее под кожей, и от девицы исходило жаркое сияние.
—...А Малик с Графом спорили об этом, да так громко, что и я услышал... — Это троица вампиров продолжала делиться сплетнями.
— Я видела, как ты отшила Дария. — Корсетная Красотка кивнула туда, где у музыкального автомата по-прежнему томилось мое несостоявшееся блюдо, хмурое и разобиженное. — И правильно сделала, что турнула его, он ведь новая игрушка самой Рио. — Красотка потерлась о меня коленкой. — К нему никто из постоянной клиентуры и близко не подходит, себе дороже.
Я попыталась переключиться на то, что говорили вампиры, и не слушать Красотку.
—...а Граф послал его подальше... ну, не то чтобы прямо послал, но сказал, мол, ты нам тут не нужен...
— Рио лучше не злить, она своими игрушками ни с кем не делится. — Красотка нюхнула мою стопку. — С новой черничной добавкой?
Я мотнула головой, но она все равно бесцеремонно допила последние капли, остававшиеся на донышке.
— А любимчик, который у Рио был до Дария, тот вообще отчебучил — возьми да и свяжись с другим вампиром, ну не идиот ли?
Хоть бы она помолчала. Зигзага совсем не слышно.
—...и велел ему не изображать этого, как его, Мак... Макиавелли...
— Тогда Рио жуть как разозлилась, послала вампиру-сопернику вызов и убила его. — Корсетная Красотка придвинулась и проворно сунула руку мне под куртку. — И пригрозила, что убьет каждого, кто посягнет на ее собственность.
—...а он в ответ, мол, смерть — дело житейское, куда важнее соблюдать наши традиции, мы на них стоим и стоять будем...
Талию мою обвила горячая рука.
— Ой какая у тебя кожа бледная, ну чисто сливки, — промурлыкала Красотка и запрокинула голову, подставляя мне горло. На ее шее четким полумесяцем выделялись следы предыдущих укусов, воспаленные от впрыснутого яда.
—...и еще, мол, надо соблюдать статус-кво...
Живот у меня свело от голода. Теплый, сладкий запах Красотки притягивал, и я лизнула горячий след от укуса, царапнув клыками ее кожу. На языке остался вкус пряностей и меди.
Красотка прямо-таки задрожала от моего прикосновения. Сглотнув слюну, я вспомнила о правилах заведения и поискала глазами свободный закуток, чтобы не пить кровь прилюдно.
Как раз в этот самый миг меня и миновал Газза, обнимая за плечи...
Да что такое, в самом деле! Мой взгляд опять отскочил от его спутника, как резиновый мячик от стенки, и перелетел на Дария. Тот давно уже покинул свой пост у музыкального автомата и прохлаждался на диванчике, обтянутом кожзаменителем.
—...веселее, парни, — это был голос Херувимчика. — Сейчас будут давать навынос!
Красотка погладила меня по спине.
— Пойдем поищем, где приткнуться? — шепнула она. — Знаешь, я никогда еще не пробовала с вампиршей...
От ее близости, от источаемого ею жара голова у меня шла кругом, а стиснутые челюсти свело. Мне было совсем невтерпеж, как, впрочем, и Корсетной Красотке.
Мистер Июнь соскочил с табурета и вместе с Зигзагом и Херувимчиком направился прочь из бара.
Так вот о чем они толковали!
Прах побери!
Этот дурачок Газза нарвался на банду кровососов.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Выскочив из паба, я обнаружила банду очень быстро — они свернули в ближайший темный проулок. Жиденького лунного света, по меркам моего вампирского зрения, как раз хватало, так что я отлично различала происходящее.
Херувимчик, Зигзаг и мистер Июнь полукругом обступили Газзу и его спутника, которого я теперь видела вполне отчетливо, — белокурого длинноволосого вампира в алой романтической рубашке с распахнутым воротником. Блондин держал Газзу за плечо. Интересно, почему в пабе мой взгляд от него отскакивал, — какой-то неведомый мне вампирский приемчик, что ли? Или чары?
Шайка выбрала место умело: проулок не заканчивался тупиком, так что было куда отступать, но в то же время в него не выходило никаких окон, — значит, никаких ненужных свидетелей. А от дверей паба шайку отделяло несколько контейнеров, заполненных пустыми бутылками. Если кому и по силам разглядеть их, то лишь еще одному вампиру, и, случись такое, он или пройдет мимо, не заинтересовавшись, или присоединится — зависит от его желания. Пряталась же шайка не от собратьев и не от жертв, а от патруля гоблинов с их увесистыми дубинками, оправленными в серебро на страх вампирам.
Кулаки у меня стиснулись сами собой. Я знала, что сейчас будет, и знала, что не могу им помешать, во всяком случае пока, ведь их четверо на одного — соотношение определенно не в мою пользу. Конечно, я могу сама вызвать патруль, но времени катастрофически в обрез: пока я бегаю за гоблинами, Газзу уже покусают — и станет он пациентом «Надежды» и пожизненным потребителем пилюль джи-зава.
Если, конечно, выживет.
Поэтому я наблюдала за ними, застыв на месте. От ярости, отчаяния и голода у меня мучительно сосало под ложечкой.
Блондин ловко зажал шею Газзы локтем.
— Налетай, ребята! — объявил он.
— Что?! — Придушенный вскрик Газзы оборвался — стальная хватка вампира едва не сломала ему трахею.
— Чш-ш! — Блондин погладил гота по щеке и рывком заставил откинуть голову, едва не свернув тому шею. — Смелее, парни, кушать подано!
Газза отчаянно бился и хватал скрюченными пальцами воздух, но куда там!
— Чур, моя очередь! — Зигзаг ловко рванул с плеч жертвы пальтишко из искусственной кожи, спустил его Газзе до пояса и тем самым запеленал ему руки по швам. Чувствовалось, что у него немалый опыт по части подобных приемов.
Тяжелые ботинки Газзы заскребли по асфальту — он брыкался.
Я порылась в кармане, вытащила один из значков-талисманов.
— Щас будет еще веселее! Фокус «паук и муха»! — Херувимчик загоготал, сдернул с Газзы штаны и намертво стреножил беднягу.
Но Газза все еще не сдавался — он дернулся всем телом. Жалобное было зрелище: он оказался такой тощий, что тазобедренные кости над крошечными красными плавками выступали, как цыплячьи крылышки.
Движением плеч, сбросив куртку, я разостлала ее прямо на булыжной мостовой. Сунула под нее значки и включила на них мигалки.
Мистер Июнь схватил Газзу за ворот футболки, хищно зашипел сквозь зубы и одним махом разорвал ее пополам до самого низа, обнажив тощую грудь, разукрашенную булавками. Выдернул одну из левого соска Газзы, рассмотрел и кинул через плечо.
— Ничего страшного, это просто нержавейка.
Ребра у Газзы мучительно вздымались и опадали на каждом судорожном вдохе.
Блондин в алой рубашке ощерил клыки и шагнул вперед.
Я обхватила себя за плечи и сомкнула губы, стараясь удержать возбуждение, вскипавшее в крови.
Тонкий пронзительный вопль прорезал ночь, будто кололи свинью. Воздух наполнился острыми запахами крови и вампирского яда. Раздалось жадное мокрое чавканье и хлюпанье.
Я зажмурилась и вжалась в кирпичную стену, прислушиваясь.
Сдавленный, прерывистый скулеж жертвы, приглушенный утробный рык, с которым сосал кровь один из вампиров... Сердце Газзы колотилось все быстрее — сначала от страха, потом от впрыснутого в девственную кровь яда, потому что от него подскочил уровень адреналина...
Я бы с радостью не только зажмурилась, но и слух отключила, однако понимала: если я хочу спасти Газзу, наоборот, нужно держать ушки на макушке и выжидать удобный момент. Проклятие! А ведь считается, будто эта часть СОС-тауна — место относительно безопасное. Как бы не так. На будущее придется мне расширить свои охотничьи угодья.
Через некоторое время я открыла глаза и посмотрела в небо: там, едва пробиваясь сквозь лондонский смог, слабенько помигивали звезды.
— Фантастическая вкуснотища, парни!
Услышав это, я вскочила и осторожно заглянула за угол.
— Сразу силиконовый привкус отобьет! — причмокнул Херувимчик.
Пора действовать.
Я подхватила куртку и быстро влезла в нее. Значки тускло помаргивали.
— Патруль! — прошелестела я, стараясь держаться в тени. — Эй, вы, патруль идет!
— Прах меня побери! — вскинулся Зигзаг.
Херувимчик хлопнул Блондина и мистера Июня по плечам:
— Делаем ноги, парни. Гоблины идут, вон, отсюда вижу, кроссовками сверкают!
И вся четверка беззвучно унеслась прочь.
Погасив мигающие значки, я приблизилась к Газзе. Он валялся там, где его и бросили вампиры, спеленатый по рукам и ногам. Широко распахнутые и затуманенные глаза блуждали, тело сотрясала дрожь, а из укусов струилась темная кровь. Укусить его успели все четверо. Я как раз и выждала, пока каждый не укусит жертву по разу, не больше, но все равно пересчитала раны.
И поспешно сглотнула слюну. Раны-то совсем свеженькие, и кровью пахнет отчаянно. Я отвернулась и со всех сил двинула кулаком по металлическому ящику с пустыми бутылками. И еще, и еще. Разбила костяшки до крови, слизнула ее... Вроде немножко полегчало.
Опустившись на колени, я пощупала пульс у Газзы на шее. Быстрый, прерывистый, как у испуганного кролика.
— Ну что, бедолага, ты-то ожидал другого? — пробормотала я себе под нос.
Вампиры высосали порядочно, парню еще повезло, что он молод и сердце у него здоровое, однако кровотечение не останавливалось, и, если раны не закроются, он истечет кровью до смерти.
— А нам это совсем ни к чему, верно, дружок? — насмешливо спросила я.
Наклонилась ниже, припала к ранке в сгибе его локтя. Металлический вкус крови обжег мне язык; от адреналина она пенилась, будто лимонад. Но кровотечение остановилось, потому что моя вампирская слюна заживляла ранку и ускоряла процесс. Я на минуту остановила дыхание, затем заставила себя выплюнуть его кровь. А мне так хотелось распробовать ее, покатать на языке, точно изысканное вино, и... проглотить.
Оторвав полоску от лохмотьев, оставшихся от футболки Газзы, я забинтовала ему руку. Когда я приподняла парня и накинула ему на плечи пальто, он тихонько заскулил. Так, теперь займемся ранами на ногах. По одной на каждой, с внутренней стороны бедра, близко к паху, так что плавки промокли от крови.
— Эх, чтоб им стоило найти не такое деликатное местечко, Газза! — вздохнула я.
Но вампирская шайка на то и шайка, чтобы вдарить по всем венам и ни в чем себе не отказывать. Обработав первую рану на бедре, я забинтовала и ее. Вторая располагалась повыше, и подход к ней отчасти перекрывали Газзины причиндалы. Действовать приходилось осторожно, но тем не менее под пальцами у меня что-то трепыхнулось, и я сразу поняла что.
Ох уж эти мужчины! Вечная история. Он же накачан адреналином по уши, только тронь — гормоны и взыграли. Возбудиться на пороге смерти — миленькое дело!
Очередная ранка послушно закрылась. Я приподнялась и сплюнула кровь, потом принялась отрывать новую полоску от футболки. Плавки у Газзы были такие тесные, что его возбуждение не просто не укрылось от моего взгляда — оно, так сказать, высунуло голову наружу. Теперь Газза подергивался одновременно от боли и от совсем других ощущений.
— Будет тебе, Газза, успокойся, — пробормотала я. — А ну, отгони-ка эту кровь из штанов туда, где она больше нужна, — пусть лучше к мозгам приливает, мозги-то у тебя, братишка, слабенькие.
Вместо ответа Газза выдал уже не дрожь, а практически судороги.
Вот чего нам тут не хватало для полного счастья! Раз судороги, значит, Блондин в красном впрыснул жертве многовато яду. Больше, чем я думала.
Я ухватила Газзу за щуплые плечи. Он конвульсивно вздрогнул, точно его шарахнуло сильнейшим оглушающим заклятием, колено у него дернулось вверх, ударило меня в грудь, и я шлепнулась наземь. Газза разинул рот и засипел, задыхаясь. Губы у него посинели. Перенасыщенная ядом кровь проносилась через легкие слишком быстро и не успевала набрать кислорода. Мне пришлось навалиться на Газзу всем телом, чтобы обездвижить.
Яд нужно вывести из организма, и как можно скорее.
Газза выгнулся дугой и едва не сбросил меня, такой сильной оказалась новая судорога. Я вцепилась ему в волосы и повернула его голову набок. В мозгу у меня мелькнуло свежее и неприятное воспоминание о том, как совсем недавно то же самое проделал вампир — Блондин в алом, прежде чем укусить жертву. Последний укус пришелся очень высоко и лишь чудом не задел сонную артерию. Крошечные ранки, не больше булавочного укуса, были буквально на волосок от нее и сочились не кровью — бесцветной прозрачной жидкостью. Я припала к этому же месту и проткнула клыками воспаленную кожу. В горло точно жидкий огонь хлынул. Мир затуманился, подернулся серебристой зыбкой дымкой, я впивала яд не губами, нет, — каждой клеточкой изголодавшегося тела и чувствовала, как теряю обычное ледяное самообладание, стоившее мне таких немыслимых усилий.
Я насыщалась бездумно, словно вампир, впервые приобщившийся к Дару. Я растворялась в пульсирующем тепле, которое затопило меня целиком. Когда в меня впились чужие пальцы, я застонала от блаженства. Судороги распластанного подо мной тела повторялись снова и снова, но теперь уже в ритме, старом, как этот мир, и я прильнула теснее, мне хотелось еще и еще. Горячее дыхание обжигало мне ухо, запахи соли и пота щекотали ноздри, а на языке перекатывался медный привкус крови...
С первым же глотком крови пришло отрезвление. Я резко вскинула голову.
Газза что-то проурчал и стиснул меня крепче. Тощие бедра дернулись еще раз. Я посмотрела на него холодным трезвым взглядом. То еще зрелище! Черная обводка вокруг глаз размазалась, подбородок весь в красных прыщах, и при каждом выдохе под носом покачивается сопля — в трогательном соседстве с булавкой в правой ноздре.
И я предпочла это обаяшке Дарию и Корсетной Красотке?
Ну и кто я после этого? Такой же паршивый кровосос, как они все.
Встав на четвереньки, я старательно сплюнула кровь, чтобы и следа ее не осталось у меня во рту. Ребрышки у Газзы все еще вздымались, сердце колотилось быстро, но не так лихорадочно, как раньше. Я прикрыла глаза. Начала дышать, сердце застучало, глухие сильные удары отозвались в груди, но яростный голод и желание не отпускали и скреблись внутри. Даже теперь, насытившись ядом, я все равно жаждала большего, потому что успела войти во вкус. «Бери же! — понукал внутренний голос. — Бери то, что хочешь, то, что тебе необходимо!»
Проклятие! Тысяча проклятий! Миллион проклятий!
Да я же едва не изнасиловала паренька. Ладно, допустим, я спасла ему жизнь, да и почти изнасилование ему явно понравилось. Выбора-то у него все равно не оставалось.
В ушах у меня зажужжало, а в животе похолодело.
Чья-то рука грубо ухватила меня за волосы, чуть не сняв скальп, и я с размаху врезалась головой в кирпичную стену. Из глаз посыпались искры, а потом наступил мрак.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
В нескольких дюймах от своего лица я смутно увидела босую ступню. Кажется, пальцев на ней было многовато. Я поморгала, и пальцев стало пять. Я попыталась шевельнуть головой и чуть не взвыла — череп раскалывался от боли. Я осторожно пощупала затылок, опасаясь, как бы череп и впрямь не раскололся, потом поднесла руку к глазам... Словно в красную краску обмакнулась.
Проклятие! Куда еще хуже?
Я попыталась встать и охнула — бок тоже болел. Откинулась назад и понадеялась, что чары излечат мои раны как можно скорее.
— Огорчительно, весьма огорчительно застать вас в таком положении.
Горячие пальцы прошлись по моей коже. Голос с легчайшим иностранным акцентом принадлежал Малику аль-Хану.
Почему он босиком?
Ступни у него оказались узкие, красивые, а на одном пальце даже имелось черное кольцо. Я подавила желание потрогать это кольцо и глянула вверх. Черные брюки, свободная рубашка из черного шелка, так, на горло не смотрим, горло очень соблазнительное, бледное такое, смотрим еще выше... в черные запавшие глаза с горящими алым зрачками.
Сердце у меня захолонуло от ужаса и еще какого-то непонятного чувства.
— Какого пса вы это устроили? — возмущенно спросила я.
Малик скользнул вниз — текуче и плавно, как вода. Присел на корточки, так что теперь глаза наши оказались почти вровень. От этого мне еще сильнее сделалось не по себе, и я плотнее вжалась в кирпичную стену.