|
|
с. 381 — 382. «Анализ империализма и его естественных устоев — милитаризма олигархии, бюрократии, протекционизма, концентрации капитала и резких экономических колебаний — характеризует его как величайшую опасность для современных национальных государств. Власть империалистских сил внутри страны, позволяющая им использовать национальные ресурсы для своих частных выгод посредством государственного аппарата, может быть сброшена только установлением подлинной демократии, только политикой, руководимой народом в интересах народа, осуществляемой через его представителей, над которыми он осуществляет действительный контроль. Способна ли уже наша или какая-нибудь другая страна на подобную демократию, в этом можно весьма усомниться, но мало надежды найти лекарство до тех пор, пока внешняя политика страны «не будет покоиться на широкой основе народной воли»».
с. 382 — 383. «Империализм еще только начинает сознавать все свои возможности и превращаться в тонкое искусство управления народами; широкое право голосования, предоставленное народу, просвещение которого достигло только той ступени, когда люди начинают читать по печатному, не относясь еще к прочитанному критически, чрезвычайно благоприятствует намерения
|
смелых деловых политиков, которые при помощи контроля над прессой, школой, а в случае надобности и церковью, прививают массам империализм, прикрывая его привлекательной рекламой патриотических чувств.
Главный экономический источник империализма, как мы установили, заключается в неравенстве экономических возможностей, благодаря которому один привилегированный класс накопляет излишки доходов, которые, в поисках выгодного помещения, заставляют идти все дальше и дальше. Влияние этих инвесторов и их финансовых дирижеров на государственную политику обеспечивает н а-ционалъное единение других материальных интересов, которым грозит опасность со стороны движений за социальные реформы. Таким образом, установление империализма елужит двойной цели: оно обеспечивает частные материальные выгоды привилегированных классов инвесторов и купцов за обще-ственный счет и одновременно укрепляет общее дело консерватизма, отвлекая энергию и внимание обще-ства от агитации внутри страны и направляя их вовне»,
|
| а 1а Кунов и компания!! |
|
с. 383. «Называть империализм н а-ционалъно й политикой — бесстыдная ложь: интересы нации противоположны каждому шагу этой политики экспансии. Всякое расширение Великобритании в тропиках является несомненным ослаблением подлинного британского национализма. В некоторых кругах империализм даже восхваляют именно за то, что, разрывая тесные рамки национальностей, он облегчает и способствует развитию интернационализма. Находятся даже такие, которые под давлением империализма стоят за насильственное подавление малых национальностей более крупными или извиняют это, воображая, что в этом заключается естественное приближение к всемирной Федерации и вечному миру».
|
|
Защитники империализма за поглощение мелких наций!!
|
с. 384. «Надежда на грядущий интернационализм требует превыше всего сохранения и свободного развития независимых народов, так как без этого невозможно постепенное развитие интернационализма, а возможен только целый ряд неудачных попыток к хаотическому и неустойчивому космополитизму. Как индивидуализм необходим для всякой здоровой формы национального социализма, так и национализм необходим для интернационализма; никакая органическая концепция мировой политики не может быть построена на каком-либо ином предположении». с. 384 — 385. Поскольку возможны подлинные национальные правительства, которые будут представлять интересы народа, а не кучки олигархов, постольку будет устранено столкновение между нациями, и мирный интернационализм (почтовые конвенции и т. д.-де, по этому пути), основанный на общности интересов между нациями, будет развиваться все более и более. «Экономические связи гораздо сильнее и надежнее как база растущего интернационализма, чем так называемые расовые узы» (пантевтон-ские, панславистские, панбританские etc.) «или политический союз, построенный на каком-нибудь близоруком расчете равновесия власти».
|
|
с. 385 — 386: «Вот какие возможности открывает перед нами более широкий союз западных государств, европейская федерация великих держав: она не только не двигала бы вперед дело всемирной цивилизации, а могла бы означать гигантскую опасность западного паразитизма: выделить группу передовых промышленных наций, высшие классы которых получают громадную дань с А з и и ис Африки и при помощи этой дани содержат большие прирученные массы служащих и слуг, занятых уже не производством массовых земледельческих и промышленных продуктов, а личным услужением или второстепенно промышленной работой под контролем но-вой финансовой аристократии.
|
|
Пусть те, кто готов отмахнуться от такой тeopuu *, как не заслуживающей рассмотрения, вдумаются в экономические и социальные условия тех округов современной ю ж-н о й Англии, которые уже приведены в такое положение. Пусть они подумают, какое громадное расширение такой системы стало бы возможным, если бы К и т а й был подчинен экономическому контролю подобных групп финансистов, «поместите-л е й к а п и т а л а», их политических и торгово-промышленных служащих, выкачивающих прибыль из величайшего потенциального резервуара, который только знал когда-либо мир, с целью потреблять эти прибыли в Европе. Разумеется, ситуация слишком сложна, игра мировых сил слишком трудно поддается учету, чтобы сделать очень вероятным это или любое иное истолкование будущего в одном только направлении. Но те влияния, которые управляют империализмом Западной Европы в настоящее время, двигаются в э т о м направлении и, если они не встретят противодействия, если они не будут отвлечены в другую сторону, они работают в направлении именно такого завершения процесса **.
|
Если правящие классы в западных странах смогут осуществить свои интересы в подобной комбинации (а с каждым годом капитализм явно становится все более международным) и если Китай окажется не способным развить в себе достаточную силу сопротивления, то станет вполне осязательной возможность паразитарного империализма, который в более широких размерах воспроизведет многие черты поздней Римской империи».
с. 389. «Новый империализм по существу ничем не от личается от своего древнего образца» (Римская империя)
*- И. Ленин в работе «Империализм, как высшая стадия капитализма» после слова «теории» добавляет в скобках: «надо было сказать: перспективы» См. В. И. Ленин. Сочинения, 4 изд., том 22, стр. 267 и том 23, стр. 98). Ред. ** См В. И. Ленин. Сочинения, 4 изд., том 22, стр. 266—267. Ред.
Он такой же паразит. Но законы природы, обрекающие паразитов на гибель, приложимы не только к индивидуумам, но и к нациям. Сложность процесса и маскировка сути дела могут замедлить, но не отвратить гибель «Претензия, будто империалистское государство, насильственно подчиняя себе другие народы и их земли, поступает так для того, чтобы оказывать покоренным народам услуги, равные тем, которые оно само требует заведомо ложна: оно вовсе не собирается оказывать равноценных услуг да и не способно оказывать их».
Конец
ТЕТРАДЬ
«
»
(«ЛАМБДА»)
Содержание
М. Самба. «Вы добьетесь короля etc.» [1—17]
Шульце-Геверниц. «Британский импе
риализм » [ 18—34]
САМБА. «ВЫДОБЬЕТЕСЬ КОРОЛЯ, ЕСЛИ НЕ ОБЕСПЕЧИТЕ МИРА»
Марсель Самба. «Вы добьетесь короля, если не обеспечите мира» 41. Париж, 1913 (Евг. Фигьер). 5-е издание ((стр. 278)). (Вышла из печати 20 июля 1913.)
«Если бы мы обнаружили, например, что нас втянули в систему союзов, ведущих через гонку вооружений прямиком к войне; и что, тем не менее, эта система союзов построена на тех же основах, которых было бы достаточно, чтобы обеспечить мир?» (с. XI).
«Разве вы не знаете, что современная война с каждым днем становится все более и более похожей на промышленное предприятие? Что мобилизация — это огромная промышленная операция? Что, как и всякая промышленная операция, она требует технических знаний и способностей?» (с. 13).
*Да! Можно представить себе республику, менее оторванную от жизни и деятельности. Это тем более необходимо, что нынешняя республика не только не способна Вести войну, как я пытался показать на предыдущих стра-ицах, но точно так же не способна обеспечить мир» (с 25).
«Не говорите мне, что можно обойтись без этого, что вы не хотите завоеваний, что вы стремитесь только к самозащите: чистая болтовня» (с. 28).
«После Агадирского кризиса я предложил однажды в палате депутатов попытаться создать новый орган» (с. 31) «Предложение состояло в том, чтобы для руководства внешней политикой организовать совет, состоящий из всех бывших министров иностранных дел» (с. 31).
«Собрать всех бывших министров иностранных дел? Но, друг мой, они будут думать только о том, как бы подставить ножку своему преемнику! Что вы — с неба свалились?» (с. 33).
|
«Финансовая история современной Франции, если бы ее написать откровенно была бы историей целого ряда отдельных грабежей напоминающих разграбление завоеванного города!
Это история разграбления безмозглого народа ловкими финансистами. Посмотрим, что происходит, когда французскому государству приходится иметь дело не со своими гражданами, а с иностранными правительствами» (с. 41). «Чтобы ее * убедить, г. Делькассе предложил ей добрый кусок Марокко с обещанием нашей дружеской помощи и военного и финансового содействия. На началах взаимности! Двести тысяч хороших испанских солдат чудесно восполнят недостаток наших военных сил» (с. 49).
«Сколько мы пропустили месяцев, раньше чем мы признали Португальскую республику?
В тот момент, когда я пишу, Китайская республика еще не признана нами: Соединенные Штаты обращаются уже с нею как с важной персоной! Но мы принесли ее ь жертву нашим финансистам.
Когда Норвегия колебалась, сделали ли мы хоть один жест, сказали ли хоть слово? А она этого ждала!» (с. 65). «Если бы в течение двадцати лет мы специально не унимали и не обескураживали испанских революционеров, то не одна только Португалия была бы республикой! Нам не нужно было бы покупать союз с Испанией за куски Марокко! Нам не нужно было бы обсуждать восстановление закона о трехлетней военной службе» (с. 68).
* Испанию. Ред.
«Мой друг Жорес, между прочим, говорил мне неоднократно: «Вы преувеличиваете опасность. Не нужно думать, что война непременно разразится. Каждый истекший год укрепляет мир и уменьшает вероятность войны. Предсказывать конфликт, — не значит ли, напротив, увеличивать эту вероятность?»
Я был бы счастлив, если бы мог разделять эту уверенность и убедить себя, будто нашими общими усилиями удастся еще долго рассеивать опасность. Но именно потому, что я боюсь как раз противоположного, именно потому, что, размышляя над этим в течение ряда лет, я чувствую, как во мне растет и укрепляется противоположная мысль, я и написал эту книгу» (с. 76—77).
«И потом, как вы хотите, чтобы немцы принимали всерьез наши мирные заверения, когда самые явные сторонники реванша объявляют себя сторонниками мира?
Из этого они заключают, что Франция стремится к реваншу п что только благоразумие не позволяет нам заявлять об этом вслух. Они чувствуют, что мы настороже, что мы готовы воспользоваться всяким случаем, который будет сулить нам победу. Я спрашиваю всех честных французов: так ли они неправы? Осмелитесь ли вы утверждать в глубине души, что они неправы? Если действительно представится явный, исключительный случай, который подставит ослабевшую Германию под наши удары и пообещает нам верную победу, разве мы будем колебаться напасть на нее? Кто из нас может отвечать за то, что желание мира возьмет верх и что неистовая волна воинственного патриотизма не сломит всякое сопротивление?» (с. 88).
|
«Но ведь война оборонительная не в меньшей степени война, чем война наступательная, и мысль об обороне может привести к нападению» (с. 91).
|
«Это надо поощрять от всего сердца! Социалисты любят посмеиваться над пацифистскими попытками! Они видят в них какую-то интернациональ-ную филантропию, которая сама себя обманывает, если не стремится об мануть других, и закрывает глаза на экономическую обусловленность войны точно так же, как Частная благотворительность не считается с условиями, механически порождающими нищету.
Но социалисты все же неправы в своих насмешках! Последние не мешают большинству социалистических депутатов записываться в «Группу арбитража» и поддерживать все ее выступления» (с. 93).
«Леон Буржуа поднялся до концепции Федерации народов и Соединенных Штатов Европы! Ого! Мы оказались в ближайшем соседстве с Интернационалом!» (с. 95).
...«Весь пролетариат!., лучше восстание, чем война... печать-отравительница... заговоры капиталистов... Крезо... фабриканты пушек... силам капиталистов мы противопоставим восстание рабочих...» (с. 106).
«Народ Парижа шлет свой братский привет немецкому народу и заявляет, что он готов всеми средствами, а в случае нужды и путем всеобщей забастовки и восстания оказать сопротивление преступным делам зачинщиков войны...» (с. 106—107).
«В глубине души я думаю, что здесь есть известное чувство тревоги: тревоги людей, которые не признаются самим себе во всех своих мыслях» (с. 108).
««Стоит только начаться войне, как они увидят! В предместьях кое-что все же * произойдет!»
Все же? Да, это значит, что мы очень громко кричали, чтобы вызвать страх, но что мы вовсе не уверены в том, что мы властвуем над теми перунами, грому которых подражаем.
Всеобщая забастовка? Да, профсоюзы высказались за нее! Они выступят! Восстание? Баррикады? Да! Предместья придут в движение, в особенности, если народ будет считать, что мы являемся агрессорами, зачинщиками.
Ну, а если нам бросят вызов? Если Вильгельм, без дальнейших околичностей, нападет на нас?
|
| • Курсив Самба, Ред. |
«На это есть немецкие социалисты!» Эта фраза предназначена для противников или для тех, кто сомневается, а также для скептика, который живет в каждом из нас: эту фразу произносят резким и решительным тоном. Но затем внутренний голос начинает нашептывать: «А что, если у немецких социалистов, как и у нас, больше добрых намерений, чем реальных сил?.. Но ведь шовинистская пресса чертовски ловка, когда надо смешать карты, по обе стороны границы!»» (c. 108—109),
«Станут печатать воззвания, статьи, новые бумажки Писать их будут люди, не осмеливающиеся все сказать, а читать их будут люди, не осмеливающиеся во всем себе признаться!» (с. 110).
«Ведь только против нас военное министерство составляет черные списки. Ведь это мы, в случае войны, угрожаем правительству прибегнуть к насилию» (с. 112).
«Если мы почувствуем, что нам бросили вызов, тогда произойдет всеобщее возмущение, хлынет непреодолимый поток, который, как это было в Италии, выйдет из берегов и снесет все на своем пути!» (с. 114).
«Лучше восстание!..
Я согласен!.. Видите ли вы место, обстановку, улицу, выражение лиц товарищей, номер газеты?» (с. 115).
«Я боюсь, что мы не сумеем ничего сделать, когда она вспыхнет» (с. 117).
«Вот та огромная услуга, которую столько раз оказывал Франции наш знаменитый друг Эдуард Вальян, когда он во все трагические моменты бросал правителям свой знаменитый вызов: «Лучше восстание, чем война!» *
Власти понимали: «Нам надо быть осторожнее! Не будем безрассудно рисковать войной! Не будем легкомысленно рисковать поражением! Возможно, что это будет новое Четвертое сентября!»» (с. 119).
«Прекрасные дни в Базеле, когда по улицам, ведущим в гору, устремлялись к старому собору процессии Интернационала!» (с. 120—121).
«Сколько человек из этих трехсот тысяч интернационалистов в Трептове согласились бы подставить беззащитную Германию под удары шовинистов?
Ни один! браво! я их поздравляю с этим! Мы также не согласимся выдать Францию пангерманистам!» (с. 122).
«Итак, мы в каждой стране поднимаемся против своих правительств, чтобы помешать им начать войну, и выше всех отдельных отечеств мы ставим Интернационал» (с 122).
«Из этого вытекает, что в деле сохранения и обеспечения европейского мира сегодня при всех условиях и про-тив всех опасностей на нас не следует рассчитывать больше, чем на пацифистов *.
* Курсив Самба. Ред.
Печальная истина? Кому вы это говорите? Но, тем не менее, это — истина, которую полезно высказать» (с. 123).
«Поймите же, что кричать: «Долой войну!», «Война — войне!», не зная заранее, какими практическими мерами можно предупредить тот или иной определенный конфликт, значит заниматься заклинаниями, колдовством магией» (с. 124).
«Магия — это неудовлетворенное желание, которое заявляет о себе и при помощи мимики надеется ускорить момент своего удовлетворения!» (с. 125).
«Возмсжность восстания является, "как я уже сказал, сильным средством давления и превосходной угрозой. Но если время угроз уже прошло? Если война уже объявлена? (с. 126).
Что делать? Объявить коммуну в каждом городе, подняв красное знамя, и, восстав, скорее погибнуть, чем уступить войскам той и другой страны? И мы, научные социалисты, будем питаться этой бессмыслицей? Ведь современная война — это крупнопромышленное предприятие. Город, который восстает против неприятельской армии, не имея ни артиллерии, ни снарядов, ведь это ремесленник, выступающий против крупного завода. Современная армия поглотит восставшие города один за другим, как глотают ягоды. В войне двадцатого века это проделывается в одну неделю! Ураганом снарядов и сосредоточенным огнем батарей! И откуда, черт возьми, наши города найдут время объединиться между собой и организовать общую оборону, т. е., если не ошибаюсь, снова вернуться к национальной армии, способной выдержать удар?
...Но героическая жертва — это прекрасный минутный порыв, а не программа партии! Это не тактика! И это также не серьезная военная операция, и не стратегия!» (с. 127).
«Кричать вообще: «Долой войну!» и грозить кулаками небу, воображать, что таким образом можно уберечься от войны — это чистое ребячество! Недостаточно бояться войны, чтобы от нее уберечься, и проклинать ее, чтобы ее избежать» (с. 128—129).
«Никакой договор нас к этому не обязывает. Мы это делаем добровольно; мы по своей доброй воле отнимаем ежегодно у французской промышленности питательные соки, поддерживая своими сбережениями чужую промы-шленность. Все это знают и все это одобряют» (с. 199)
««Вы не думаете о том, — говорил он, — что они потребуют допущения немецких цепных бумаг на парижскую биржу!»
Нет, я это прекрасно знаю, и господин де Валеф совершенно прав! Конечно, немцы несомненно этого потребуют» (с. 202).
«Единственным результатом франко-германского соглашения должно быть для Франции окончательное установление европейского мира и обеспечение в будущем условий для ее свободного развития и законного влияния в консолидированной Западной Европе» (с. 213).
«Объединиться с ними» ((с кем?)), «чтобы разгромить германцев или подчинить последних их игу, которого надолго не избежим и мы, означало бы показать всзму миру Францию, действующую в союзе с варварством против цивилизации» (с. 218).
«Мы достаточно слыхали об ограничении вооружений! о «прогрессивном и одновременном» разоружении!
Это буквально те же предложения, с которыми лет пятнадцать — двадцать тому назад, как добрый, славный малый, выступил мой старый друг Дежант!» (с. 225).
«Что касается меня, то я не скрою, что франко-германское сближение кажется мне огромным историческим событием, чреватым большими последствиями и открывающим для всего мира новую эру. С одной стороны, по своему началу это сближение позитивно, узко и ограничено и оно продиктовано нам исключительно желанием избегнуть близкой войны. С другой стороны, с точки зрения будущего, мне кажется, что оно создает зародыш грядущих Соединенных Штатов Европы» (с. 230).
«...это будет прелюдией нашествия, вроде нашествия бургундов или норманнов. Это будет переселением народов» (с. 244).
«Дело в том, что инстинкт войны тесно и глубоко связан с идеей родины» (с. 246).
««Долой войну!..» Заметили ли вы одну вещь? На митингах против войны никогда не кричат: «Да здравствует мир!»
Никогда! или почти никогда!..
Приветствовать мир? Мы пришли сюда, чтобы Протесто-вать и бороться с язвой, с гнусностью, с войной, которую мы ненавидим, и с негодяями, которые ее подготовляют.
«Но если вы ненавидите войну, вы должны дорожить миром!»
Это кажется совершенно ясным, очевидным, неопровержимым, и, тем не менее, вопреки логике, что-то в глубине народной души говорит — нет, и народная душа права.
Кричать просто: «Да здравствует мир!» Только и всего? Значит, этот мир нас удовлетворяет? И мы довольны? Никогда! Если хотите, будем кричать: «Да здравствует социальная революция!», но не: «Да здравствует мир!» Долой войну, это очень хорошо, потому что понятно и верно. Да, мы ненавидим всякую войну, какова бы она ни была; но не верно, что мы дорожим всяким миром. Рабочий народ не дорожит буржуазным миром, тем миром, при котором с ним без битвы обращаются, как с побежденным. Он смутно чувствует, что, приветствуя такой мир, он произвел бы впечатление, что его единственное желание — это положить конец тревогам, вернуться к повседневной рутине и снова сонно вертеть свое колесо.
Но это совсем не так!» (с. 249—250).
«Наши активисты чувствуют толпу» (с. 251).
«Но в глубине души он чувствует, что энтузиазм, охвативший этого крестьянина в его грезе о славе, это — столь жгучее пламя, что один день такого восторга стоит больше, чем целая жизнь, полная отупения, и что молодой человек, которого на будущей неделе убьют у укреплений Чаталджи, будет иметь за собой более долгую жизнь, чем если бы он умер семидесяти пяти лет на своем поле.
Он это прекрасно понимает, и если он относится с презрением к этому воинственному энтузиазму, то это потому, что ему знакомы другой энтузиазм и другая война, которые ему кажутся более возвышенными и с высоты которых он смотрит с жалостью и презрением на этот старый солдатский энтузиазм, уже знакомый ему и изжитый им» (с. 252-253).
«Рабочему, у которого ничего нет в мирное время, нечего терять и во время войны. Он рискует только своей шкурой, но взамен он получает ружье. С этим ружьем он мог бы сделать многое. Он мечтает об этом. Нет, безу-словно не экономический интерес возбуждает ненавис рабочего к войне» (с. 255).
«Знаете ли вы, что Германия наверняка выиграет при новой войне с Францией?
«Вы думаете, лотарингскую руду?»
Нет, гораздо больше! Под стенами Парижа она подберет Бельгию и Голландию, только и всего. Нижняя (inferior) Германия... и ее колониальные владения, которые весьма значительны» (с. 257).
«Границы современных отечеств не являются для нас вечными и непреодолимыми преградами... И мы видим, как над французским горизонтом встает новое солнце Соединенных Штатов Европы» (с. 268).
«Если нам удастся организовать мир и Европу, то мне кажется, что Республика, Родина и Интернационал будут в полной гармонии, и нам не придется убирать Республику на чердак» (с. 272).
СПИСОК ЦИТАТ ИЗ КНИГИ ШУЛЬЦЕ-ГЕВЕРНИЦА «БРИТАНСКИЙ ИМПЕРИАЛИЗМ» 42
43 верхушка рабочих и ра- 401 идеализм на службе
бочие массы versus цер- у империализма!
ковь 402 Германия во главе че-
56 сверху ловечества,
73 колониальные владения 412 (Джебб)
(удвоились) 415 (№ 53)
75 (вторая Ирландия) 422 Голланд
87 империализм конца 423 (№ 104), idem № 111
19 века Гобгауз, ibidem № 112
Маркс
104 Мультатули 426 № 116 и 118
119 гласис«№ 133
122 всенародное хозяйство № 136
159 фунт стерлинга до № 151
20 века № 155
174 Канада № 171
217 (то же) № 342
№ 365
ШУЛЪЦЕ-ГЕВЕРНИЦ. «БРИТАНСКИЙ ИМПЕРИАЛИЗМ»
Д-р Г. фон Ш у л ъ ц е-Г е в е р н и ц. «Британский империализм и английская свободная торговля начала XX века». Лейпциг, 1906 (стр. 477).
|
|
Величайший мерзавец, пошляк, кантианец, за религию, шовинист, — собрал некоторые очень интересные факты об английском империализме и написал бойкую, не скучную книгу. Ездил по Англии, много собрал материала и наблюдений. Награбили, гг. англичане, дайте и нам пограбить, «освятив» грабеж Кантом, боженькой, патриотизмом, наукой = вот суть позиции сего «ученого»!!
(Много и лишней болтовни).
Во введении рассказ о том, каковы «основы британского мирового могущества» — борьба с Голландией, Францией... великая роль пуританизма, религиозности ((сугубо)), сексуальной дисциплины etc. etc.
|
| NB / рабочие \ {верхи и \религия / |
В Англии «секты опираются на средние классы и отчасти на верхние слои рабочих, в то время как широкие массы средних рабочих, особенно в больших городах, вообще мало доступны религиозным влияниям».
|
| республика и империализм!!!! |
с. 56: Республика и Кромвель страшно
двинули вперед империализм в Англии и
особенно постройку флота: при Карле
строили не > 2-х «линейных судов» в год,
при республике до 22 в один год (1654).
И при апогее манчестерства и свободы
торговли внешняя политика шла особенно
горячо вперед: 18 4 0—4 2 опиумная
война; расходы на флот (с. 73):
1837— 3 шилл.З пенса на 1 душу населения.
1890—10 » » » » »